Стена (СИ)

И уже не обращая внимания на еле ползущего Линда, пытавшегося хоть как-то убраться подальше от своего обидчика, барон снова обнажил меч.
Хольк же, решив не повторять ошибок своего предшественника, сам рванулся вперёд, уже на ходу доставая одноручный топорик из незаметной поясной петли. Размахивая оружием во все стороны, он безуспешно пытался достать барона, который плавно и совершенно не напрягаясь уходил от его атак. С каждым ударом, со свистом рассекавшим воздух, северянин всё больше распалялся, и под конец боя начал слегка порыкивать.
Однако барон не дал ему шанса окончательно впасть в боевой раж. Одно ловкое движение, почти не замеченное оглушёнными студиозусами, и серебристый топорик отлетает куда-то в сторону, а его недавний обладатель с уханьем падает на задницу, глупо озираясь по сторонам.
— Чуть лучше, — констатировал барон, в отличие от запыхавшегося Холька даже не сбивший дыхание. — Но всё равно плохо. Типичный северянин, ты именно дерёшься, а не сражаешься. Пытаешься забить меня насмерть, словно в трактирной драке. Впадаешь в буйство, не следишь за противником и поэтому допускаешь ошибки. В настоящем бою ты безусловно заберёшь с собой одного или двух, но конец твой всё же будет печален. В любом случае, это намного лучше, чем у нашего девственного высочества, который беззаветно надеется на броню дуэльного кодекса.
Барон специально повысил голос, кося глазами в сторону едва сумевшего подняться на ноги Линда. Тот, под аккомпанемент неуверенных смешков остальных магов, густо покраснел, обнажив стиснутые злобой зубы.
Барон даже подал Хольку руку, помогая встать.
— Как я понимаю, — сказал барон, ни к кому конкретно не обращаясь. — Это лучший результат среди вас. Считай себя командующим этим сбродом. Если тебе так удобнее, то будешь старостой.
Хольк широко ухмыльнулся.
— Почту за честь.
— О, очень на это надеюсь, — ехидно ответил барон. — А теперь встать в строй, пришло время настоящей тренировки. Мечом я каждого из вас научу махать, но позже. Вам пока рано давать в руки оружие, порежетесь. Поэтому, упор лёжа принять. Десять отжиманий. Потом десять подъёмов ног к груди. Затем столько же приседаний и разножек.
И ощетинившись зловещей улыбкой, закончил:
— И так пять раз. Без перерыва. Милые дамы, вам особое приглашение нужно? Я-то ещё могу проявить галантность, однако от имперского солдата её даже последняя шлюха не ждёт. Упор лёжа…
***
— Сука! — выругался Линд, без сил падая на жёсткую кушетку. — Сука! Сука! Сука!
Помещение, которое отрядили для учеников нельзя было назвать роскошным. На самом деле это была бывшая складская комната средней руки купчишки, которого бородатые солдаты барона вежливо попросили убраться куда подальше. Правда, вся вежливость их заключалась в бескомпромиссно сунутой под нос бумажке с приказом, но как молчаливо считали всё те же бородачи, предприниматель должен был радоваться и этому.
Удобств был самый минимум. Шесть коек, две из которых были отгорожены тонкой занавеской и предназначались девушкам. Два комода, сиротливо притулившиеся к белой однотонной стене, с беспорядочно сваленными внутри скромными студенческими пожитками. Отхожее место на улице, во дворе. И вся шестёрка молчаливо благодарила Богов, что за окном сейчас лето, пусть даже окно одно-единственное на всю комнату, под самым потолком и совершенно не спасает от духоты..
Правда, маги были рады и такому положению дел. Койка всё же не тонкая мешковина, что достаточно долго служила единственным препятствием между их усталыми телами и ночной землёй под летними звёздами. К тому же сказывалась крайняя изнеможённость после бешенного темпа тренировки, который задал проклятый барон.
Вот уж действительно, Ужас…
По пыльному деревянному потолку мелко семеня лапками полз одинокий таракан. Но Линд, широко раскрытыми глазами глядя куда-то вверх, даже не замечал его. Мысли его пульсировали где-то далеко, лишь иногда болью в побитой челюсти возвращаясь назад к бренному телу.
— Успокойся, Линд, — лениво и устало протянула Марта, звездой распластавшись на своей койке. — Всем хреново.
 
Линд слегка повернул голову, намереваясь хоть как-то ответить подруге, однако его быстрым-быстрым треском перебила Луиза, вспотевшая как последняя мышь после занятий и до сих пор не восстановившая дыхание. Откуда только силы на разговор?
Хотя, нельзя сказать, что её причитания так уж сильно раздражали сына герцога. По крайней мере она избавила его от необходимости лишний раз открывать пересушенный рот.
— Это невероятно, — тараторила графская дочка, не теряя, при всём своём возмущении, ни капли извечной заносчивости, — это просто невозможно! Он настоящее чудовище, настоящий монстр. Один из тех, с кем сражались Боги, когда создавали наш мир. Ему, мне кажется, доставляет удовольствие не учить нас, а именно измываться над нами. Я, поверьте мне, знала множество наставников, в том числе и наших, из академии. Но ни один!.. ни один!.. Подумать только, это просто ни в какие рамки.
Линд в ответ на всю эту тираду лишь лениво отвернулся, демонстрируя возмущённой девушке свой очень внимательный затылок. Та, правда, и не думала замечать его презрительной реакции, полностью поглощённая собственными причитаниями. Странно, но Линд, при всей внешней схожести их положений и впечатлений от первого занятия, не стремился оказаться в одной лодке с Луизой. Он прекрасно понимал её возмущение, и, точно так же будучи не в восторге от своего командира, даже разделял их. Но то, в какой манере несостоявшаяся княгиня доносила свои мысли, отбивало всяческую охоту вставать на её сторону.
Чисто из чувства самоуважения. Хотя ещё минуту назад Линд считал, что оно у него осталось лежать где-то там, на пыльном плацу у городских стен.
Спиной он услышал утробное хмыканье Холька, больше похожее на приглушённое рычание какого-то дикого зверя.
— Слабоваты вы, ребятки, — обвинил всех разом и никого в частности северянин. — Барон хороший командир, это сразу видно. И он всё правильно говорит. И вообще, насколько я помню, у вас в стране про него даже песнь сложили. Про обычных воинов не поют.
— Да, но… — вновь оскорбилась Луиза, приложив тонкие ладошки к небольшой аккуратной груди. — Никто не умаляет его заслуги. Он хороший солдат… наверное… по крайней мере, так мой отец говорил. И да, не про каждого баллады складывают. Но в конце концов, я же дама!
— Не, Хольк, козёл он, — вставил своё слово Пьер. — Козёл, поверь мне. Я на улице жил, я знаю, о чём говорю. Таких сразу видишь.
— Я согласна с ворюгой, — оторвав голову от подушки, вмешалась Марта. — Козлина самая натуральная. Когда-то он может и был хорошим солдатом, но глядя на его рожу сразу становится понятно, что те времена давно прошли. И поэтому ему ничего не остаётся, кроме как вымещать собственную злость на вот таких, как мы. А ещё я очень надеюсь, что обороной командовать всё же будет не он, а виконт. Просто потому что иначе мы все в глубокой жопе.
— Поддерживаю, — это уже Марк, как всегда спокойный и сдержанный. — Я немного изучал историю, и знаю, что случилось во время прошлой битвы при Гетенборге. Он своё прозвище не зря носит. Барон из тех, кто презирает хитрости и стратегию, вся его военная мысль укладывается в одну доктрину: при напролом и умри за короля. Я бы очень серьёзно задумалась над нашим положением, друзья. Возможно, стоит обдумать… альтернативы.
— Предлагаешь дать дёру? — подхватил мысль на лету Пьер.
— Можно сказать и так, — согласился Марк. — Дать дёру. Пока имперцы не обложили нас здесь, словно сельдь в бочке.
И снова утробный рык северянина.
— Вы вообще ничего не понимаете…
Линд вдруг очень захотел включиться в дискуссию, что-то сказать и привести самые жаркие аргументы, на которые только было способно его униженное достоинство. Желание это было настолько сильным, что он, превозмогая усталость и дремоту, которая накатила на него под размерный гул голосов однокашников, даже резко рванул голову в сторону, желания повернуться, распахнуть прикрытые буквально на секунду глаза…