От всего сердца (ЛП)

- К сожалению, у кое-кого есть приоритет в этом деле, - сказал Косандион. - Хранитель, мы закончили.
Шон поднял руку, и его голос, тихий, но услышанный каждым существом, зашептал по арене.
- Ваше приглашение аннулируется.
Архитектура гостиницы сложилась над дверным проемом, вращаясь и рушась, и дверь бросилась на нас, широко распахиваясь, открывая солнечный свет Баха-чар. Корни гостинцы высыпались с потолка, сдернули Пивора с кресла и вышвырнули в дверь. Она захлопнулась.
На экране включается трансляция, как на большие каменные плиты переулка приземляется Пивор. Он перекатывается, останавливается, сплевывает грязь и встает, задрав подбородок. Он поправляет одежду…
С верхнего балкона прыгает знакомая женщина, закутанная в шаль. Он косится на нее.
Она откидывает шаль, обнажив еле заметные очертания чешуи на лице.
- Помнишь меня, Кумбр Аджи?
Он смеется.
- Ты обезглавил моего отца. - Длинные оранжевые лезвия скользнули ей в руку из складок шали.
- Ты до смерти заморил мою мать голодом. - Она направляется к нему.
- Ты убил мою сестру.
Он продолжает смеяться.
- Ты надругался над моим телом.
- И наслаждался этим, - говорит он.
- Сегодня день, когда я очищу душу от этого кровавого долга.
- Дерзай!
Она бросается на него. Он невероятно быстро для человека отпрыгивает в сторону, и замахивается на нее. Она уворачивается и кулак Пивора ударяет в стену здания, расколов камень. Это объясняет, почему он хотел сразиться с Косандионом.
Он стряхивает пыль с руки и усмехается.
- Давай! Я жду! Давай, давай...
Она скользит к нему со смертельной грацией и закручивает меч над его левым предплечьем. Пивор ничего не осознает, пока его кулак не соскальзывает с руки и не падает на землю. Он ревет и бросается на нее.
Ему потребовалось почти две минуты, чтобы умереть. Она выкрасила переулок его кровью, отрезая от него кусочек за кусочком, и когда все было сделано, она голыми руками выколола ему глаза, отрезала голову, накинула на свое лицо шаль и ушла, растворившись в потоке покупателей на оживленной улице.
Почетный караул Версии как один развернулся и покинул платформу, направляясь мимо меня по мосту к порталу. Она посмотрела им вслед, посмотрела на Косандиона, затем снова на экран, где останки Пивора усеивали переулок. Отчаяние исказило ее лицо. Она почти бегом направилась к мосту. Никто, кроме меня, не обращал на нее никакого внимания. Не было никакой необходимости арестовывать ее или предъявлять ей какие-либо обвинения. Она была ходячим мертвецом.
Версия увидела меня и сглотнула.
- Я хочу комнату.
- У нас нет свободных мест.
Она развернулась и недоверчиво махнула рукой в сторону арены.
- Мы под завязку, леди Денома. - Я указала на портал. - Пожалуйста, возвращайтесь в Доминион.
Она сжала руки и побежала к порталу. Зеленое свечение поглотило ее.
Скатертью дорога.
Я воспользовалась моментом, чтобы насладиться чистым воздухом, и повернулась к арене. Нам нужно было попрощаться с клювами-убийцами, вернуть всех остальных в их комнаты и подготовиться к свиданию Косандиона сегодня днем. У него будет встреча один на один с Цианид, и я понятия не имела, как все пройдет.
Глава 21
В нашей последней захватывающей главе личность принца пиратов была, наконец-то, раскрыта. Он был разоблачен и изгнан из гостиницы в Баха-чар, где ему отомстила женщина, семью которой он убил. Это было не быстро, но кроваво.
Версия получила по заслугам, когда Ората переложила всю ответственность за принца пиратов, Мутерзена, на ее плечи. Версия поняла, что у нее на спине разместилась мишень размером с космический крейсер, и попыталась попросить комнату в гостинице. Запрос был отклонен. М-м-м, такое удовлетворение.
 
Теперь, когда гости разошлись по своим покоям, начинается долгожданное свидание Цианид и Суверена. Вы сейчас страдаете от изнуряющей летней жары? Читайте дальше, и будет вам облегчение.
У «Гертруды Хант» была дюжина дверей. Некоторые мы часто использовали, ту, например, что ведет к Баха-чар. Некоторыми, такими как дверь в пустыню, пользовались время от времени. Остальные оставались в основном закрытыми, и в половине случаев я забывала, что они у нас вообще есть. Однако сегодня одна из этих забытых ветвей-дверей получила свой шанс.
Цианид высказала три просьбы относительно своего свидания: она хотела быть высоко, хотела новый вид и хотела что-то мягкое, на чем можно было бы поваляться.
Как и большинство больших кошек, она не любила прогулки, если только это был не единственный способ вкусно перекусить. Нам удалось выполнить все три пункта.
Косандион оглядел деревенский альпийский домик. Честно говоря, деревенский стиль был относительным термином. Он не был деревенским, не таким, как: дедушка построил маленький домик из всего, что нашел под рукой. Он был роскошным в деревенском стиле, современная дань уважения ягдшлоссу19 эпохи Возрождения.
Дом был высотой шестьдесят футов, с остроконечным потолком, сделанным из досок из искусственного красного дерева насыщенного красивого коричневого цвета. Пол соответствовал потолку. Передо мной в стене, сложенной из грубых квадратных плит из серого камня, располагался массивный камин. Внутри потрескивал огонь, излучая тепло. Толстые бревна, очищенные от коры, но оставленные естественно круглыми, торчали из стены над камином, поддерживая узкий проход второго этажа. Такие же деревянные колонны поднимались к потолку, соединяясь с толстыми балками.
Стена слева от меня была из красного дерева и камня. Стены справа и позади меня были стеклянными от пола до потолка, вставленными в раму из искусственного красного дерева. За окнами лежала чужая планета. Зимняя страна чудес простиралась так далеко, насколько только мог видеть глаз.
Мы были высоко на склоне горы под небом, затянутым белыми облаками. Вдалеке, слева, из леса поднимался белый пик, зазубренный и острый, признак молодого горного хребта. Прямо за окнами земля обрывалась, скатываясь в долину внизу. Чужеродные деревья покрывали крутой склон. Их ветви с длинными пушистыми иглами, покрытыми снегом, отбрасывали голубые тени на девственно белый снег. Это был один из самых совершенных зимних пейзажей, которые я когда-либо видела. Казалось, можно было услышать хруст снега под ногами, просто глядя на него.
- Где мы? - спросил Косандион.
- Я не знаю. С этой планеты не поступает никаких сигналов. Ни радиоволн, ни показаний энергии. В таких случаях единственный способ определить местоположение - это сделать снимок ночного неба и прогнать его через устройство отображения галактик, но я никогда не видела здесь звезд. Так вот всегда — не прекращаемая зима под пасмурным небом.
Теоретически, мы могли бы пронести небольшой коптер через дверь и отправить его за облака, чтобы сделать снимок звезд, но это было бы опасно, да и не было в этом необходимости.
Косандион скрестил руки на груди и уставился в окно. Он сменил свою мантию Суверена на костюм-двойку, который напомнил мне «сенатор-стиль из Нигерии»: узкие брюки охотничье-зеленого цвета и рубашку в тон с асимметричным подолом, заканчивающимся почти на коленях. Рубашки «сенатор-стиля», как правило, были более свободного кроя, в то время как туника Косандиона, украшенная геометрической вышивкой Доминиона, была идеально скроена, чтобы подчеркнуть ширину его плеч и узкую талию.
Косандион выглядел элегантно, но на лице отражалось беспокойство. Это не было обычным выражением его лица, что-то засело в глазах, какая-то усталая отстраненность.
- Сколько неприятностей доставит вам тот хаос, что устроила Версия? - спросила я.
- Больше, чем я предпочел бы, - ответил он. - Флот Мутерзенов представляет непосредственную угрозу, но клювы-убийцы должны отвлечь его внимание. Тем не менее, необходимо принять меры на случай непредвиденных обстоятельств.