Полночная злодейка

Он припал к ней всем телом, шепча на ухо:
— Марсела, помоги мне забыться! Заставь меня забыться, как можешь лишь ты…ну же…ну…ну!.. Прошу!..
Он твердил эти слова, сопровождая их глубокими проникающими движениями, всё больше заполняя Марселу. Её страх перешёл в сочувствие, женщина обняла его, помогая осуществлять лихорадочные действия.
Недоверие Марселы заменилось мыслью, что Жером наконец-то осознал, как ему нужна она.
Неужто этот ужасный случай с Габриэль являлся тем указующим перстом, который подтолкнёт Жерома на официальное оформление их отношений раньше, чем станет известно о её беременности? Марсела отдалась бешеной страсти Жерома, войдя в его ритм. Все думы улетели в никуда, оставив лишь чувство внутреннего торжества, которое отразилось в хриплом вопле, прозвучавшем в унисон с воплем Жерома, который достиг конца.
Марсела прижала к себе Жерома, лежавшего без сил и движения, наслаждаясь апогеем любви, которую они испытали одновременно, рисуя себе прекрасное будущее, которое не за горами. Она с Жеромом… Марсела впала в полную неожиданность, стоило Жерому внезапно вырваться из её объятий и вскочить.
Марсела смотрела, как мужчина надел штаны и, ничего не сказав, пошёл к выходу. Только не это…нет… Несчастная госпожа так и осталась лежать на ковре комнаты, нагая, с косматыми локонами. Около неё в беспорядке лежала одежда, которую женщина очень тщательно выбирала! Чувство унижения откликнулось в теле Марселы до крайности. Женщина поняла, что, если окликнет Жерома, это не даст ничего.
Марсела, не сдерживая слёзы, расплакалась, когда наружная дверь захлопнулась.
***
Странная дрожь внутри охватила Габриэль, стоило ей спуститься по ступеням и направиться к каютной комнате капитанши.
Рей… Габриэль шестым чувством ощущала, что она не наврала ей, когда назвала своё настоящее имя. До Габриэль также доходило, что это признание было уступкой ей, а она мало кому уступала. Габриэль подошла к двери комнаты, замешкалась, и открыла её. Рей вошла вслед за девушкой и, пока Габриэль любовалась через окошко звёздным небосводом, захлопнула дверь. Габриэль никогда не понимала по-настоящему красоту ночного небосвода до той поры, пока вместе с капитаном не очутилась на палубе. Вышло так, что пока они стояли у перил, сумрак помаленьку перешёл в ночь. На палубе, кроме них никого не было… Только беседа, которую они вели между собой, нарушала тишину торжества. Габриэль в эту ночь узнала, что Рей, будучи ещё девчонкой, посвятила себя океану, после того, как её родители умерли от эпидемии чумы. Пошагово она прошла весь путь от матроса до капитанши.
Поначалу к ней относились предвзято, ведь она женщина, и считали, что ей не место на корабле.
Но Рей смогла доказать мужчинам свою силу, выдержку и умение быть не хуже их самих.
Было ясно, что Рей гордилась этим и, как показалось Габриэль, имела право на это.
Габриэль едва не испортила атмосферу доверия, задав вопрос, как же она стала пираткой. Девушка подумала, что в памяти будет помнить, как тогда Рей поглядела на неё.
Во взгляде скользила ненависть к ней… но одновременно Габриэль ощутила, что это не так.
Рей ответила с сарказмом, интересуясь, как Габриэль стала дочкой Жерома Пуанти.
Габриэль, стараясь не замечать такой её тембр, рассказала о маме и о папе, которых совсем не помнила, о пожаре, который послужил причиной их гибели, в следствии чего она осталась сиротой. Габриэль поведала Рей, что именно Жером Пуанти, рискуя жизнью, кинулся спасать её из огня.
Когда рассказ завершился, Рей спросила то, что озадачило Габриэль:
— Почему?
Габриэль не забыла пристальный взор Рей, когда она смотрела на неё, отвечая. Её пронзила мысль, которую она ни разу не говорила вслух, что Жером Пуанти рискнул жизнью в ту роковую ночь не потому, что любит её, а из-за того, что она являлась единственной, что было у него от особы, которую он любил больше своей жизни. Минуту спустя Габриэль начала жалеть, что именно такой дала ответ, поняв, что тем самым помогла Рей в полной степени почувствовать властность над её папой. Рассердившись, Габриэль решила, что Рей спровоцировала её на это предположение, но сразу заметила, что Рей только сильнее сводила брови, не выказывая ничего торжественного. Габриэль показалось, что Рей опечалена. На неё тоже накатила тоска. Как бы ни заблуждалась Рей в убеждении, что отец Габриэль — монстр, виновный в несчастьях Рей, Габриэль хотела бы… Мысли Габриэль неожиданно прервались Рей, присевшей на краешек кровати. Она, огромная и широкая, казалось, заполнила собой всё пространство постели, когда сняла один сапог и начала уже снимать второй… Габриэль полностью растерялась, когда увидела, что Рей собирается снять блузу. Капитан уже сняла с себя кожаный тёмный жилет, такой же кроткий, как и её белая блуза.
 
Габриэль спросила, заикаясь:
— А что вы делаете?
Рей оповестила её на удивление ровным тоном:
— Намереваюсь спать.
Габриэль полностью скукожилась под взором Рей. Действия капитана и прежние заявления о том, что эта кровать её, словно бы опять явились для Габриэль полной неожиданностью.
Рей поняла состояние девушки. Откровенный свободный диалог на палубе способствовал создать между ними атмосферу доверия, которая не соответствовала жестокой действительности. Габриэль выглядела меньше защищённой. В такой же степени меньше защищённой выглядела сама Рей.
Молниеносно, молниеноснее, чем Габриэль, Рей почувствовала опасность такого положения.
Рей помолчала, справляясь с дыханием.
Габриэль Дибос со своей совершенной красотой и естественной привлекательностью остаётся всё же дочкой Жерома Пуанти… и её пленницей. Кожа Рей вспотела, стоило понять, что близка к тому, чтобы сдать позиции миловидной девице, которая ловко продемонстрировала, что за полыхающей яростью, исходившей прежде от неё, прячется обещание сладкого мёда, нежности. Рей отказалась развивать последнюю мысль, решив во что бы то ни стало держать ситуацию под контролем. Девушка продолжала смотреть на неё не мигая.
Голос Габриэль заметно похолодел, когда она задала вопрос:
— А где же я буду спать?
Рей набралась смелости, решив не отступать:
— Если хотите, можете со мной разделить это ложе.
В глазах Габриэль застыл лёд, капитан поняла, что перемирию наступил конец, стоило Габриэль звенящим тоном с отлично знакомой ей ненавистью ответить:
— Не хочу.
Вновь вернулась леди Габриэль Дибос. Рей встала и скинула блузу.
Габриэль невольно отшагнула, а Рей повела плечами:
— Выбирать вам.
Она вообще не была готова к речи девушки, когда та, вдруг покраснев, выпалила:
— Вы это сделали специально, да?
— Что сделала?
— Сделали вид, что милы…лишь бы меня обезоружить.
— Нет.
Девушка, словно не услышав, продолжала:
— Вы старались мне доказать…меня убедить в моей неправоте. Ведь так?
— О чём это вы?
— Не помните? ≪Не будет≫ довольно ничтожно, чтобы расположиться между нами.
— Габриэль…
— И не надо больше притворяться!
Рей расстроилась. Это было видно даже из того, как она кинула блузу на ближнюю табуретку и присела на край койки. Ей хотелось вернуть ту тихую близость, возникшую между ними, когда они вдвоём находились у перил борта. Если бы Габриэль сумела посмотреть на Рей так, как глядела тогда…
Но Рей бесцветным тоном произнесла слова, которые показались ей самыми омерзительными:
— Прошедшей ночью вы спали со мной на этой кровати. Можете поступить так и сейчас.
Габриэль промолчала.
— Можете вытащить из комода ещё одно одеяло и сделать себе постель там, где вам будет удобнее.
 
Снова молчание.
Рей повторила:
— Выбирать вам.
Девушка посмотрела на дверь, Рей свела брови:
— Нет, это станет неразумным. За этой дверью вас ожидает значительно большая опасность, нежели внутри комнаты. — Заявив так, Рей добавила хрипло: — Поступайте как хочется. Я ложусь спать.