Живой проект

— Хорошо, откройте двери.

— А, кстати, мы поставили лазерные системы против съемки.

— Премного благодарен.

— Миша! — Юля выбралась из машины и тут же оказалась в крепких руках двух охранников. — Что это значит, отпустите немедленно! Как вы смеете! Я засужу вас на хрен!

Михаил в сопровождении живых проектов неторопливо шел к калитке. Необыкновенно теплый и тихий день середины сентября не могли испортить даже раскаты ее хорошо поставленного, мощного и красивого голоса.

— Миша, это унизительно!

Она раскраснелась, отбиваясь от охранников. Смерив взглядом держащих гостью ребят, президент услышал звонкое тявканье за воротами и на мгновение прикрыл глаза.

Всё окружающее его: этот теплый душистый вечер, и эта несомненно красивая женщина с не менее красивым голосом, это отчаянное тявканье, его однотипные охранники — все происходящее было так щедро и великодушно наполнено жизнью, действием, стремлением и смыслом, было столь комично и правильно одновременно, так органично дополняло картину потерь и трагедий, предательств уже совершенных и в скором времени ожидаемых, что Михаил просто не мог больше сдерживать искренней, рвущейся из его нутра полной иронии улыбки. Это был особенный день, но Михаил не понимал, что сделало его таким. Он просто весь день находился в прекрасном настроении, весь день отдал на планомерное и продуктивное разгребание повседневных дел, он просто был счастлив сегодня! Так счастлив, как не был в последние годы, а может никогда.

Юля приняла эту улыбку на свой счет, и присмиревшие охранники отпустили ее плечи.

— Юля, ты больше никогда не войдешь в эту дверь, — сказал Михаил девушке и его голос и мимика совершенно не совпадали со смыслом произносимых слов. — Если ты еще раз попытаешься добиться моего внимания подобным образом, мои люди будут тормозить тебя за сто метров. Ты даже по этой дороге не проедешь. И это в лучшем случае. О худшем я сегодня не хочу говорить, но поверь, есть не один способ избавить тебя от этой мании преследования. Я достаточно ясно излагаю?

— Нет… — Юля трясла головой.

— Тогда попробую выразиться проще, — Михаил наклонился к ее уху и вкрадчиво прошептал три наверняка знакомых ей слова с единственно возможным и априори верным толкованием.

Пройдя к калитке, Михаил уже собирался зайти, но онемевшие охранники одновременно заголосили. Громче всех кричал Вася:

— Михаил Юрьевич, стойте!

Михаил замер. Он подумал, что охранники боятся нападения его новой собаки, хотя, судя по лаю, вряд ли это был серьезный пес.

— Ваши гаджеты, — Василий вытянул руки, чтобы принять электронику. Михаил послушно отдал ему иночи и, подумав, отдал пачку сигарет. — Часы…

— Они механические.

— А сигареты зачем? — удивился Василий.

— В пачке зажигалка. Судя по всему, Григорий уверен, что с иночами я расстаюсь чаще, чем с сигаретами, поэтому использует зажигалку в качестве контейнера для дублирующего маяка.

— А… ну, теперь проходите и знакомьтесь с Ронни.

Михаил вошел в калитку и на него бросился палевый мохнатый мяч. Он растягивался и снова складывался, радостно визжа и выкатывая глаза. Михаил не заметил, как оказался на коленях, весь в слезах и собачьих слюнях, с болящим от смеха животом и щеками.

— Что это, Вася? — сдался он, когда телохранитель вышел из домика охраны с его девайсами.

— Китайский пекинес! Выведен специально для охраны императоров от злых духов, — не без гордости просветил Василий, — а это особый экземпляр! Боевой пекинес, обученный охранять президентов от злоумышленников и поклонников. Слышали, как она вас защищала?

— Ох, уж…

Услышав скрежет съезжающих ворот, Михаил обернулся. Джипа Юли уже не было. Он мешал въезду своих машин. Поднявшись с колен, президент отошел с дороги.

— С Аней ваша система уже познакомилась?

— Анна Гороян? — они шли к дому, Михаил держал собаку на руках. — Нет, я получил инструкции на ее счет, но самой ее пока не было.

— Как не было? Когда вы установили здесь все? И как давно Григорий назначил тебя ко мне?

— Систему ставили и налаживали двое суток: четырнадцатого-пятнадцатого. С четырнадцатого же Григорий перевел меня на… вас.

— И какие у тебя инструкции на ее счет? — поинтересовался Михаил уже ради любопытства.

— Везде пускать, во всем содействовать, по шкале доверия — два.

— А один у кого? — улыбнулся Михаил. Он помнил упоминание об этой шкале.

— У Ларисы Сергеевны, Петра Кудасова, Ольги Карповой и Марии Неведовой.

Михаил открыл дверь и спустил зверя на пол. Василий зашел за ним.

— А ноль бывает?

— Бывает… — замялся Вася, его то и дело возвращающаяся улыбка снова ускользнула.

— У кого же ноль?


— На сегодняшний день только у Ронни.

Михаил снова засмеялся. В кухонной арке появилась Мария. Она не ожидала увидеть своего нанимателя смеющимся при следующей после расставания встрече. На ее пожилом лице застыла удивленная и радостная полуулыбка. Поздоровавшись с экономкой, Михаил протянул руки за своими гаджетами.

— Ты здесь будешь жить?

— Нет, здесь останутся живые проекты.

— Там места-то хватит?

— Да, как раз для них и охраны дома.

— Ну, хорошо. До завтра.

— Спокойной ночи, Михаил Юрьевич.





* * *


Верблюдов позвонил в десять пятнадцать.

— Миша, мы все надеялись, что ты сегодня появишься в клубе, чтобы отпраздновать!

— У меня не много поводов для праздника, Верблюдов, но я рад тебя слышать.

— Вот потому и надо ловить любой повод. Еще только десять, приезжай! Кудасов, как последняя скотина, приехал один и вызвал такой гул разочарованного негодования, что развернулся и уехал! Что у вас происходит? Не рассказывай мне того, что я и так видел в новостях. Я знаю вас сто лет: Кудасов всегда любил твои лавры! Так что расскажи старому Верблюдову, что вы не поделили в этот раз.

— Все то же, наверно.

— Боже, Миша, это так банально!

— Что ты хотел?

— Ты знаешь, что я хотел. Слушай, я могу подъехать к тебе?

— Да, подъезжай.

— Завтра с утра или сейчас?

— Если утро будет еще не рабочим днем, можешь с утра.

— Экх-м… тогда лучше сейчас. Кинь маяк и предупреди охрану, буду через полчаса. Тебе захватить чего-нибудь или кого-нибудь?

— В смысле?

— В прямом, не строй из себя недотрогу. Хотя, о чем это я… ты и есть недотрога. Ладно, до встречи! А что ты пьешь?

— Я не пью, Верблюдов…

Михаил знал, что Верблюдов может поддерживать разговор бесконечно, пока не войдет в его дверь, а потому, не дожидаясь очередной реплики, положил трубку и отправил адресный маяк на его номер. Предупредив охрану, он спустился в бассейн.

Верблюдов приехал, минута в минуту, как и обещал. Михаил очень ценил пунктуальность, и это была не единственная черта рекламщика Найка, за которую президент Live Project Inc. уважал его. При этом сам Михаил так истосковался по плаванию, что и через полчаса все еще наворачивал километры. Услышав голоса, Михаил вскинул голову. Верблюдов заговаривал зубы Марии. Всплеснув руками, она засмеялась и ушла. Они не виделись прежде, но Мария инстинктивно понимала, что в этом доме просто физически не может появиться человек, которому бы ее наниматель не доверял.

— Миша, ты возродил во мне надежду! — вскричал Верблюдов. Наблюдая, как Михаил поднимает тело из воды, садится на бордюр, а потом распрямляется, он добавил чуть хрипловато: — Все надежды разом!

— Не хами, Верблюдов, — Михаил прошел мимо и подхватил полотенце. — Иди за мной.

— Да хоть на край света, черт побери!

Они поднимались наверх. Михаил всей кожей чувствовал облизывающий взгляд старого знакомого, но совершенно не жалел, что не вылез, как планировал, до его прихода.

— Очки и плавки, — проговорил Верблюдов сзади, — восемьсот тысяч.

Михаил остановился и задумчиво развернулся к рекламщику.

— Больше можешь?

Верблюдов сглотнул.

— Мишенька, ты же неприлично богат, я просто пытался предугадать твои отговорки типа «время — деньги».