Живой проект

Утром в головном офисе LPI проходило экстренное учредительное собрание. В кабинете главы корпорации царила атмосфера паники, страха, ярости и извечного желания найти виноватого. Все взоры были прогнозируемо устремлены на Генерального директора «Живого проекта» — Николая Крышаева и президента Live Project Inc., председателя учредительного собрания и представителя держателя контрольного пакета акций, то есть своей матери — Михаила Королева. Он сидел прямой и напряженный. Было заметно, что эту ночь он провел без сна. Михаил беспрерывно курил, темные глаза, казалось, провалились еще глубже, и взгляд их казался угрожающим.

— Ты допустил непростительную ошибку, не позволив позаботиться об этом проекте вовремя, — глухо проговорил седовласый мужчина — Николай Крышаев.

Михаил понимал, что этими нападками его крестный отводит гнев от себя самого. Ни для кого из присутствующих не было секретом, что вернувшись из Канады после смерти отца-основателя и, заняв пост главы «Живого проекта», Николай подвинул самого Михаила. Не то, чтобы младшему Королеву было мало кресла президента, но именно вокруг «Живого проекта» была сосредоточена его основная деятельность еще при отце. Именно этой компанией он планировал управлять лично и решение отца, одно из последних, о возвращении Крышаева, несколько обескуражило Михаила. На протяжении предыдущих лет Михаил прямо или косвенно управлял «Живым проектом» и внутри компании ему не решались возражать. В отличие от Николая, несколько лет управлявшего работой LPI сперва в Северной Америке, а потом в Канаде, Михаил жил здесь, работал здесь и, в конце концов, являлся президентом всего холдинга. Николая же успели подзабыть, и когда указания двух глав не совпадали, выполнялись отданные Михаилом. Но здесь, за этим столом собрались крупнейшие акционеры и учредители, старожилы, для которых Николай имел значительно больший вес. Его реплика являлась прямым обвинением Михаила не только в совершенной непростительной ошибке, но и в неспособности справляться с руководством компанией, из которой он так упорно выжимал крестного.

— Чтобы это обвинение стало полным, нужно упомянуть, что я допустил не менее серьезную ошибку, не убив профессора Высоцкого сразу после выхода на пенсию, — проговорил Михаил так же тихо. Собеседник подался назад. Сидящий справа от президента Петр обернулся к другу.

— Перестаньте, Михаил, — возмутился Станислав Иванов, представитель «Руси» — госкорпорации, владеющей блокирующим пакетом акции, — никто не говорил об убийстве. Для списания живого проекта прописан десяток законных оснований, которыми вы могли воспользоваться.

— Процесс начал Высоцкий, — не согласился Михаил.

— Не имеет значения, кто это начал, — подал голос невзрачный мужчина в очках. — Главное, кто допустил произошедшее, кто спустил на тормозах надвигающуюся опасность, кто все знал, но ничего не сделал. Вы ведь знали о деятельности своего живого проекта, Николай? А с господином Высоцким вы встречались менее месяца назад, не так ли, Михаил?

— Верно, — снова взял на себя удар Михаил.

— И вы ничего не сделали.

— Верно.

— И вы ничего не хотите сказать в свое оправдание? — вскинул брови собеседник.

— Вам не нужны оправдания.

— Вы правы! Нам нужны результаты. А результаты — это прибыль, которая не просто уменьшилась, она исчезла! От «Живого проекта» буквально разбегаются, возбуждено несколько уголовных и административных дел. Репутация катится в пропасть! Не только «Живой проект» под ударом, подмочена репутация всего холдинга! А виной тому — ваш непрофессионализм и слабоволие!

— Мое что?!

— Михаил, — вмешался молчавший до сих пор мужчина, — мы очень уважали вашего отца и чтим его память…

«Началось» — подумал Петр и отвернулся к окну, но почти сразу обернулся к Николаю Крышаеву. «Долго ты еще будет прикрываться Мишкой, старый козлина?» — мог бы прочесть Николай в этом взгляде, если бы удостоил им Петра. Беда заключалась в том, что присутствующие знали, что за прошедшие после смерти отца-основателя годы, с каждым днем после возвращения Крышаева в Россию, его власть в компании таяла. Если бы Николай не был надежным мостом между корпорацией и правительством России, Канады и Америк, Михаил приложил бы все усилия по его удалению из руководства вовсе.

— Но в сложившихся чрезвычайных обстоятельствах я, как представитель держателя акций, не вижу иного выхода, как…

— Подождите, Владислав Савельич, — перебил его представитель «Руси», — Михаил, вы понимаете, как шатко ваше положение?

— Мое положение? — скривил губы президент. — Вы можете сколько угодно намекать или угрожать прямо смещением меня с должности, — он обвел взглядом собравшихся и продолжил, — но вы так мягки и податливы лишь потому, что понятия не имеете, кто может заменить меня, а так же знаете, что в отличие от г-на Крышаева, я здесь реально пашу и способен вытащить «Живой проект» из любого дерьма. Я не просто сынок создавшего LPI человека, я не просто просиживаю штаны в своем кресле. За прошедшие пять лет именно под моим руководством ваши дивиденды выросли вдвое. Благодаря мне мы имеем в клиентах Пентагон.

— Вообще-то, благодаря Николаю, — напомнил Иванов мимоходом.

— Благодаря мне, у нас в ближайшие три года запланированы доходы на всех направлениях, на которые не могут повлиять никакие катаклизмы, и которые покроют любые недоразумения, вроде противостояния людей и живых проектов.

— Михаил, направления Джоффри и Марка так же прекрасно справляются без вас, — заметил Владислав Савельич после паузы и Михаил заподозрил, что он озвучил переданную мысль Крышаева.

Михаил судорожно искал аргументы, но факт состоял в том, что он не участвовал в разработках. Его работа состояла в поддержании и расширении. Да, их доходы выросли при нем, но это был естественных ход вещей, отклик трудного, заинтересованного в клонах, мясе и замещающей медицине времени. Они действительно могли проголосовать за смещение его с должности, даже просто потому, что он мешал Крышаеву в «Живом проекте», тянул одеяло на себя. Более того, он даже не был уверен, что мать проголосует против. Со скрипом он признал, что обязан сделать шаг назад. Один шаг назад, чтобы этот конфликт не вылился в катастрофу. «Один шаг назад» — сказал себе Михаил, на мгновение прикрыв веки и сменив тон:

— Да, случилось так, что именно во время моего президентства Высоцкий вышел на пенсию и начал свою компанию. Да, это я не посчитал возможным «списать» живой проект, которого отец собственноручно посадил в этот офис. Но мне кажется, мы сейчас говорим про «Живой проект», а не про пост президента LPI, не так ли? Разве мои действия, а точнее бездействие в «Живом проекте», не является голубой мечтой Николая Викторовича о моем невмешательстве? Почему же мое положение оказалось шатким, а не главы «Живого проекта»? Почему сейчас обсуждается мой проффесионализм и воля, а не главы «Живого проекта»? Если вы готовы признать, что я уже давно руковожу компанией и отвечаю за ее успех не менее, чем за успех всего холдинга, давайте сменим тон с угрожающего, уберем из директорских кресел лишних людей, и подумаем, кто в силах разгрести сегодняшнюю ситуацию, кроме меня? — отклонившись назад, Михаил сделал паузу. — Возможно, вы имеете кого-то в виду? Давайте обсудим, господа. Может, Николай Викторович? Нет? Предлагайте. Единственное, что я прошу учесть: контрольный пакет акций независимо ни от чего — у меня.

— У твоей матушки, Миша, — поправил его крестный.

— Никто не сомневается в ваших способностях, — успокаивающе произнес Иванов, — и хорошо, что вы принимаете очевидные факты. Я надеюсь, мы все надеемся, что впредь не будет необходимости напоминать вам… ваше место. Что вы планируете предпринять в сложившейся ситуации?

Михаил проглотил и это. Он чувствовал взгляд Петра, словно наждачную бумагу, скребущую по лицу.

— Когда стоимость ваших акций росла как на дрожжах, вы не спрашивали, что я для этого предпринимаю. Даже зная о дублировании соглашения о разработке солдата, вы сидели тихо, как доверившись мне, так и позволив взять на себя всю ответственность.

— Но сейчас времена изменились, — вставил молчавший до этого индиец, вошедший в состав акционеров во время зачатия «Foodstuff Synthesizing» благодаря привнесенным технологиям.

Михаил склонил голову и улыбнулся. Никто из присутствующих, даже Петр, не понял этой улыбки. В ту же секунду, стукнув в дверь два раза, в кабинет вошла Людмила. Она молча посмотрела на Михаила, и тот обратил внимание на индикатор о сообщении на периферии зрения. Несколько секунд Михаил молчал, затем откинулся в кресле и снова закурил.

— Мы сформировали новый, ускоренный план подготовки живого проекта: солдат. Он уже в работе. Так же мы увеличили объем ресурсов на развитие Foodstuff Synthesizing и LPC для покрытия возможного проседания в направлении «Живого проекта». Кроме этого, давно просящееся в самостоятельное формирование логистическое направление активно набирает персонал и клиентов. Далее, не стоит забывать о росте популярности нашей LLS. Несмотря на стабильность, высокий уровень защиты, существенные скидки на услуги и товары корпорации, LLS LPI проигрывала жизнеобеспечивающим системам государственного уровня по очень важному показателю: физической защите пользователя. Но теперь мы можем не только укомплектовать собственную СБ клонами, но и расширить ее для выполнения охранных функций для внешних пользователей. Это даст вполне прогнозируемый приток, как пользователей, так и финансов. Пока Высоцкий будет продвигать в массы идею о запрете на выпуск живых проектов, Валет завершит подготовку, и мы получим заказы от Минобороны и Пентагона. После этого любое общественное движение будет направлено уже не против корпорации, а против стран в лице российской, американской, канадской и иных госкорпораций, которые пожелают так же разместить у нас заказы на подготовку. Через несколько лет, когда сильнейшие армии мира на треть, отведенную сегодня под людей, будут состоять из живых проектов, и речи не будет о наделении их человеческими правами. Очень скоро самым аморальным и антигуманным будет называть пушечное мясо — человеком.

С минуту в кабинете было тихо.

— Хорошо, — медленно проговорил Владислав Савельич, — возможно, таким образом, мы заглушим вопрос запрета на выпуск живых проектов. Но за эти годы вопрос о наделении живых проектов правами может и продвинуться. Вы понимаете, какими убытками нам это грозит?

Михаил демонстративно посмотрел на Иванова, представлявшего правительство, и с деланной вежливостью склонил голову. Иванов тяжело вздохнул и кивнул:

— Конечно, со своей стороны мы будем душить на корню любые движения по этому вопросу. Но и вы нас поймите, речь не только о России, более того, о России речь в меньшей степени. Меня привлек другой вопрос, Михаил. Я правильно понял, что вы планируете на базе LPI сформировать собственное полицейское подразделение? Мирового масштаба, насколько я понимаю, ведь LLS LPI уже вышла за национальные границы.

Михаил улыбнулся, заметив, как распрямились спины мужчин за столом. Они словно проснулись, когда Иванов озвучил то, что Михаил сказал мимоходом, для протокола, потому что должен был озвучить. Ему не грозило голосование акционеров для разрешения действовать только до тех пор, пока озвученная идея или решение не встречало препятствие в виде одного из акционеров. А если голос подавал Иванов, речь шла об одобрении правительством страны. Это могло похоронить начинание на корню.

— Полицейское подразделение — это слишком громко сказано, Станислав Борисович. Скорее, охранное агентство для пользователей LLS.

— То есть вы не собираетесь патрулировать улицы в форме СБ корпорации? Это может вызвать недопонимание со стороны населения.


— Нет, не собираемся, — подтвердил Михаил. — У нас же есть собственное медицинское подразделение на базе LPC для обслуживания подключенцев. Вот такое же мы сформируем на базе «Живого проекта».

— Но какова будет его эффективность, скорость реакции, правооснова? Не пострадает ли гражданское население в надежде на защиту и не получив ее вовремя? Нам нужно подробно обсудить этот момент, Михаил.

— В любое время, Станислав Борисович, — кивнул Михаил, мысленно морщась. — Вы намерены блокировать этот вопрос, вынести на голосование?

Михаил внимательно следил за медленно скользящим взглядом представителя «Руси». Выслушав указания, он утвердительно кивнул:

— Да, Михаил. Предлагаю обсудить этот вопрос приватно завтра. До положительного решения эта инициатива заблокирована.

— Принято, — кивнул Михаил, не выдавая ни единой эмоции, — продолжим?

— Не проще ли списать Александра? — вернулся Владислав Савельич к прежней теме.

— Я всецело за, — поддержал соседа Крышаев. — Если крестник не будет блокировать мои приказы моему же персоналу, я смогу обеспечить это в кратчайшие сроки.

— Может, вы уже разберетесь в ваших семейных вопросах и перестанете выносить их на обсуждение учредительного собрания, Николай? — подал голос индиец.

Петру показалось, что рука Михаила, державшая сигарету, дрогнула. Он вообще устал наблюдать этот детский сад, вооруженный гранатами. Даже Мишка раздражал, опустившись до их уровня. Его могли сместить с должности, но дрефили. Ему могли, наконец, отдать «Живой проект», которым он и так управлял в полной мере, но тоже дрефили. Все останется по-прежнему, понял Петр. Поиграли на нервах и разойдутся. Все как всегда…

Тем временем Михаил обернулся к крестному и вытянул губы в подобие улыбки:

— Дядь Коль, а приставленный к американскому куратору патисончик — ваш человек, был слишком охоч до деньжат…

Крышаев скривился, резко обернулся, затем поднялся. Михаил перекинул сообщение с Арктики-1 крестному и тот замер, знакомясь с коротким текстом: «Американский куратор покинул Арктику-1. Васильев исчез». О том, что сейчас происходит в помещении, понятие имели только президент и старый товарищ отца Михаила, состряпавший для корпорации немало дел.

— Что ж, мы в непростом положении, господа, — говорил тем временем Михаил, — но у меня нет опасений: все наладиться. Если вдруг решите проголосовать за смещение Николая Викторовича с должности, я с радостью приму управление «Живым проектом». Где найти меня, вы знаете. Если у вас больше нет вопросов, я хотел бы приступить к повседневной работе.

Мужчины за столом начали подниматься. Петр вышел за Михаилом и не отстал до кабинета.

— Что на Арктике случилось?

— Калман сбежал, приставленный к нему сб-шник исчез. Есть утечка, но пока нет полных данных, — Михаил распахнул оконную створку и глубоко вздохнул.

— Ты серьезно опасался, что они тебя снимут?

— Могли, полагаю. Опасения были.

— Да это сборище трусливых лори, Мих! Тем более, твоя мать заблокировала бы.

— Матушке сам черт не брат, она и не на такое способна.

— А вот Николая она вряд ли позволит сместить. Так зачем ты трепишь ему нервы? Рули, как рулил.

— Да еще охранное подразделение заблокировали. Неудачный день. Ладно, зови Юлию Владимировну, начнем с Манты.





* * *


В отведенной ей комнате спрятать подшивку было некуда. Ольга положила документы под стопку одежды в стенной шкаф и теперь, возвращаясь к себе, каждый раз первым делом смотрела в сторону гардероба. Вот и сейчас, зайдя в комнату после трудового дня, Ольга взглянула на зеркальную дверцу, за которой в темной глубине хранилась тайна. Заблокировав входную дверь, женщина прошла к гардеробу и достала папку. Она испытывала противоречивые чувства: с одной стороны ей казалось, что в руках она держит несмываемый позор, с другой — сокровенную тайну, с третьей — величайшее достижение человечества, с четвертой — погибель. Но для кого эти документы могут обернуться погибелью, она не смогла бы ответить и самой себе. Казалось, что в них смерть всего, что она любила и уважала… и ее в том числе.

Сев на край кровати, Ольга раскрыла подшивку и побежала глазами по уже заученным строкам. Огромную часть составляли биологические данные, информация о донорах, синтетические комбинации, являвшиеся ноу-хау профессора Королева. Ольга листала страницу за страницей, пока снова не дошла до информации об инкубационном периоде частного живого проекта. Это имя заставило заплакать ее там, в помещении архива. Это имя заставило ее плакать и теперь: Л.С.Королева — Лариса Сергеевна Королева — супруга профессора Королева и мать Михаила. Ее Михаила, когда-то ее.

Положив ладонь на страницу, Ольга сжала пальцы в кулак. Быстро одевшись, она спрятала подшивку за пазуху и вышла из комнаты. Через десять минут ее не без удивления выпустили на улицу. Отойдя от главного входа, Ольга достала заготовленную с обеда зажигалку. Отвернувшись от ближайшей камеры, она достала подшивку и попыталась поджечь картон. Ветер гасил огонь мгновенно, ладошка не защищала от порывов, нападающих, казалось, со всех сторон. Тогда дочь генерала начала рыть яму.

Минут через пятнадцать, положив в образовавшуюся берлогу документы, Ольга смогла их поджечь. Она ждала до последнего, пока в пепел не превратился каждый листок. Забросав яму землей, женщина вернулась на станцию. Руки и лицо саднило, но это не беспокоило ее. Пройдя контроль, она спустилась на жилой этаж и вошла в свою комнату. Ольга еще долго плакала, навзрыд, не отдавая себе отчета, не размышляя. Лишь к полуночи она успокоилась и смогла уснуть.





Часть 2




1