Засранец

Несколько раз они оба уже пробовали найти себе состоятельную пару, но пока подлым русским удавалось обдурить их самих. Изначально казавшиеся лакомыми кусочками, которых они находили в ночных клубах и в элитных ресторанах, в результате сами оказывались нищими.

А тут, такой шанс!

Наивная тетушка миллионера-холостяка. Конечно же, Андреас мгновенно приступил к ее обработке, а бедной Дамарис пришлось бросить курить. Она изучила всю информацию в сети, что была доступна на него. В том числе узнала, что он не любит курящих женщин. Что ж, решила Дамарис. Временно придется сдержать свое удовольствие.

– Зато потом мы сможем забыть про нашего отца и про его наследство! Ты охмуришь этого парня, забеременеешь от него или скажешь, что беременна, и мы заберем у него все деньги. Милашка же не захочет оказаться впутанным в скандал!

Только эти слова Андреаса и успокаивали Дамарис, когда она сегодня весь день бегала за сумасшедшим русским, который никак не мог отлипнуть от своей сестры. Будучи в похожей ситуации, гречанка сразу заподозрила неладное. Эти намеки. То, как он ее обнимал за талию, да ладно, как чуть было не сломал ей, Дамарис, руку, когда противная Мишель болтала с тем мальчишкой в очках! Нет, ну она-то здесь при чем? Ярцев совершенно не умеет себя контролировать!

Он ее так достал! Никакого внимания на ее, Дамарис, прелести. Любой другой бы мужчина сошел с ума, будь она к нему так же близко! В этом сексуальном платье, надушена, с прекрасной прической. Этот же идиот гоняется за девчонкой в страшном свитере и джинсах! Нет, безусловно, девочка на личико весьма миловидная. Но разве можно сравнить простую миловидность, с яркостью и опытностью взрослой, спелой женщины?!

Ох, а как она была зла, когда на лодке, ее объект уселся к ним спиной и всю дорогу смотрел на свою сестру! В конце концов, импульсивной гречанке это все надоело, и она решила справиться с соперницей раз и навсегда! Тем более, что, как бы ей не было противно это осознавать, русский ее очень сильно возбуждал. И притягивал к себе. К тому же, стоит признать, что когда он бросился спасать девчонку, влюбленность Дамарис в своего собственного брата серьезно пошатнулась. Андреас красив, бесспорно. Он – настоящий греческий бог, от которого все особи женского пола теряют голову. Но при всей этой естественной мужской красоте, ее брат не был настолько смелым и решительным. Он не то что, никогда ее не защищал, а часто ей самой, младшей сестре, приходилось прятать его за своей спиной. Она всегда списывала это на то, что для любой женщины настоящее счастье быть рядом с красивым мужчиной. Но неожиданно, этот русский, всего за несколько часов сломал ее эту непрошибаемую уверенность, практически молитву, которую ей внушила ее же собственная мать.

Упертость Юджина, страстная злоба, гнев и ревность, которую он даже не пытался скрывать. Словно огромный телохранитель отодвигает всех от своей сестры и становится рядом. Похоже, девчонка единственная, кто этого не видит. Ну, разве что, еще ее мать с сестрой – эти заняты исключительно своей внутренней семейной войной.

Дамарис бы радоваться, что она застала голубков в запрещенной, интимной позе. Теперь она смело сможет управлять девчонкой и получить деньги без того, чтобы спать с русским. Но она почему-то не думала об этом.

Ее почему-то страшно бесил факт наличия руки Ярцева под майкой Мишель! Страшно бесил!

– Юджин, дорогой, – мягко сказала гречанка, все же взяв себя в руки и приняв во внимание, как быстро Мишель отстранилась от своего неудержимого брата и стыдливо подтянула одеяло на себя. – Скоро все будут собираться к праздничному ужину. Я пришла помочь твоей сестре уложить ее прекрасные волосы. Ты же не против, Мишель, милая? – улыбнулась Дамарис, подавив внезапный порыв свести эту самую улыбку до оскала озлобленной гиены. – Я помогу тебе. Твоя мама очень сильно готовится к вечеру. И тетя тоже. Думаю, они обе были бы рады видеть тебя нарядной. Юджин? Оставишь девочек на какое-то время? Мишель?

Ох, как же ее вывело из себя то, что Ярцев даже не удосужился повернуться и посмотреть на нее. На Дамарис! Русский упрямо смотрел на свою сестру, пока та не выдавила из себя вымученное:

– Да, конечно, спасибо! Я буду рада помощи.

И делала девчонка это явно только ради того, чтобы, наконец, прогнать брата и вместе с ним тот самый неловкий момент, в котором их обоих застали.

– Юджин, видишь, девочкам необходимо побыть наедине! – Дамарис прекрасно понимала, что рискует развернуть на себя гнев распаленного мужчины, только что не получившего своего. А в их, мужском мире, хуже этого, мало что можно было себе представить. Гречанка с превеликим удовольствием завязала бы этой Мишель ее длинные волосы вокруг ее горла и пока та издыхает в этой своей комнате, справилась бы со всей неудовлетворенной страстью этого благородного русского. Но, к ее великому сожалению, влюбленный мужик – настоящее зло. Его так просто не возьмешь. Однако, еще не вечер.

Дамарис Василиадис еще никогда так просто не отступала от своей цели!

Получив от ворот поворот, Ярцев медленно поднялся с кровати сестры и, задержавшись еще на мгновение, будто бы они с Мишель все еще были в комнате наедине, после вышел из комнаты, так и не удостоив нежданную гостью даже взгляда своих синих глаз.





Глава 12




Неприятная ситуация. Со всех сторон. Мне бы радоваться, что Юджин ушел и, вместе с ним, ушли те безумные чувства, что я ощутила к нему. К своему брату. Но я не могла. Отчасти оттого, что мне совсем не улыбалось готовиться к праздничному вечеру с этой крокодилицей из Греции, которая не только помогла мне упасть в воду, но и «добродушно» обратила внимание Юджина и Олега на мою уродливую ногу. Ладно, по поводу воды у меня есть сомнения. Это и вправду могло произойти случайно. И, если совсем уж откровенно, ее реакция на мой шрам могла быть настоящей, а не наигранной. В конце концов, шрам на самом деле жуткий. Я не оправдываю ее, просто не хочу обвинять раньше времени. Пока ее вина на все сто процентов не доказана, рано спускать всех собак. В любом случае, к своему пожизненному невезению я уже давно привыкла. Сейчас важнее было совсем не это, а то, что она реально видела и что подумала о той сцене, которую застала, когда вошла в мою комнату!

– Мишель, золотце мое, – мило проворковала Дамарис, глядя на меня своими огромными карими глазами, – а давай, ты не пойдешь на ужин?

Я еще не успела вылезти из-под своего одеяла, как «очаровательная» гречанка показала свои зубки!

– Что ты имеешь в виду? – не поняла ее я.

Незваная гостья, бесстыдно виляя своей пятой точкой, прошла на середину моей комнаты и резко повернулась ко мне:

– Я не буду играть с тобой в кошки мышки, – оскалилась красотка, – давай сразу расставим все точки над «и», как говорите вы, русские. Не стоит делать вид после того, что я только что видела собственными глазами, что между вами с братом ничего нет.

От этого откровенного заявления противницы прямо мне в лоб, мои щеки мгновенно залились краской.

– Это… – хотела, было оправдаться, но увидев выражение ее лица, вовремя остановилась.

– Это именно так и есть! – топнула она своей лаковой туфлей от Лабутена. – Не стоит изворачиваться, детка! Я все видела! Это не братский поцелуй. И что, скажи на милость, его рука делала под твоей майкой? Короче, – Дамарис нахмурила свой идеальный лоб, и он сложился неприятными складками, неестественными. Наверное, именно так выглядит ботокс в действии. Мне бы посмеяться, но я не могла. Ситуация не предвещала ничего хорошего. – Мне плевать, что там у вас, но я хочу, чтобы это прекратилось. Мне очень нравится твой брат. Поэтому тебе придётся отступить. Иначе… Иначе, все просто, – тонкая бровь на ее лице попыталась взлететь вверх, но ей тоже это не удалось. – Если я еще раз увижу тебя рядом с ним – сразу расскажу всем твоим родным о том, чем вы тут занимались. Надеюсь, понятно? Или в красках описать последствия? Не лезь во взрослые игры, а то одним шрамом на ноге не отделаешься.

– Нет смысла мне угрожать, – услышала я свой голос. – Я к нему сама никогда не приближаюсь. А наоборот! Хочу…

– Убежать от него? – неприятно усмехнулась Дамарис. – У тебя очень страстный брат, милая. И у него сильный характер, – мечтательно закатила глаза к потолку гречанка. – Что ж! Тем сложнее для тебя! Делай что хочешь, как хочешь, но тебя возле него быть не должно. Ему, я так понимаю, плевать на общественное мнение, но не тебе, красавица. Поэтому, подумай, что скажет твоя любимая мамочка или твой любимый дед. У вас же с ним такие нежные отношения… Хочешь, иди на ужин, я тебе препятствовать не буду. Но помни – увижу вас рядом, тебе конец.

Перед уходом, стерва заграничного происхождения, поправила свое идеальное платье-футляр полуночно-синего цвета и, бросив на меня пренебрежительный взгляд, скрылась за дверью.

Я в изнеможении упала на подушки. Час от часу не легче! Не было печали, появился Юджин, а за ним очередные влюбленные в моего брата женщины. Всегда так было. Только никогда они еще меня не воспринимали как соперницу. До сегодняшнего дня.

Запретила себе думать о нем и о том, что случилось между нами. Я с самого начала знала, что эти чувства находятся для меня под семью замками! А теперь еще и сама судьба в лице этой девушки с пока еще целыми пальцами, говорит мне о том, что это все лучше прекратить. Пожалуй, это верно.

Но как же я могу остановить его? Если я даже не могу остановить саму себя?






Глава 13




– Дорогой наш, Аскольд Александрович. Дорогой, папа! – тетя Галя откашлялась. – В этот чудесный день мы хотим пожелать тебе…

С приветственной речи сестры моей мамы и приемной дочери деда начался праздничный вечер по случаю юбилея Шереметьева. Да, все верно, я все-таки решила выйти к столу. Как бы там ни было, а дедушка у меня один и я не могу с ним так поступить – элементарно отсидеться в своей комнате в такой, как уже сказала тетя, чудесный день.

У меня такое ощущение, что уже раз сто обдумала все то, что сказала мне Дамарис. Ее угрозы и обещание их выполнить в случае, если Юджин окажется рядом со мной. Или я рядом с ним. Мне очень не хочется пасовать перед угрозами. Однако, так уж получилось, что ее шантаж совпал с моими страхами. Это и вправду неправильно, это и вправду надо прекратить. Именно поэтому, обдумав все досконально, я придумала свой план.

Лучшее средство отстраниться от Ярцева – это больше никогда не оставаться одной. А как это можно сделать? Очень просто – позвать Олега! Не выходя из комнаты, я позвонила деду и узнала номер телефона сына Алевтины. Аскольд, естественно, очень удивился, почему я не могу сама подойти к нему, а находясь с ним в одном доме, страдаю глупостями и звоню по телефону.

– Дед, я еще только одеваюсь к ужину, поэтому не могу выйти из спальни. Но мне надо срочно поговорить с Олегом! Ну, пожалуйста, деда!

– Ой, Вермишелька, что-то ты юлишь! Что, опять с братом поссорилась, признавайся?! – спросил он меня, оттягивая момент сообщения телефонного номера.

– Нет, ничего мы не поссорились. Поговорили просто, – почти не соврала я.

– И почему я тебе не верю, стрекоза моя? Ладно, сейчас пришлю тебе сообщением номер Олежки, не такой уж и бестолковый в технике твой дед!

А потом я позвонила Олегу и попросила зайти за мной прямо перед ужином. Я нисколько не сомневаюсь, что моя уродливая нога далеко не обрадовала его. Это не самое приятное зрелище, даже для меня. Но пока, ему придется потерпеть. Сын Алевтины достаточно добрый человек, чтобы не отказать мне в моей просьбе. И, чтобы сгладить его страдания в моей компании, решилась на то, чтобы появиться в одном из нарядов, что мне подсунули с собой девчонки. Длинное бардовое платье в пол. Свободный крой позволял спрятать хоть слона. Мне очень нравится пояс, который можно обмотать вокруг талии несколько раз, а потом еще и бантом завязать. И рукава, расширяющиеся к низу и собранные к манжетам, только линия манжета выше на целую ладонь, так запястья остаются неприкрытыми и можно смело добавить какой-нибудь браслет. Правда, в моем случае, добавлять нечего. Волосы расчесала и распустила. В какой-то момент мне все же показалось, что у меня начала подниматься температура, но я наплевала на это и продолжила собираться.

– Все никак не могу привыкнуть к тому, как сильно ты повзрослела, – улыбнулся мне Олег, когда чуть с запозданием зашел за мной. Я тоже не была готова к тому, чтобы увидеть его в синем, деловом костюме и в белой рубашке. Да еще и при галстуке! Мне почему-то всегда казалось, что сын Алевтины… Не то, чтобы я не верила, что он может так выглядеть. Пожалуй, элементарно не задумывалась об этом. – Вашу руку, мадмуазель! – подставил он мне свой локоть, и я даже с радостью уцепилась за него. Вот так. Пусть он будет моим щитом на этот вечер. Я очень рада, что Олегу хватило достоинства не показывать отвращения ко мне. Никогда не поверю, что он не заметил или спокойно отнесся к моему недостатку. Что же касается моего брата – тут я вообще ни о чем судить не берусь. В его случае, еще сегодня днем, когда нас застала гречанка, я уже перестала понимать что-либо в его странных, неадекватных действиях! Я знаю, что происходит со мной, но я не могу понять, почему он совершает все эти неподдающиеся разумному объяснению вещи.

Так, держа под руку своего уравновешенного спутника, спустилась с ним на первый этаж, и мы вошли в столовую. Все уже были на своих местах – мы появились с явным опозданием. Сегодня эта комната, обычно одна из моих любимых, выглядела особенно нарядной. Белая скатерть на огромном столе, праздничная посуда, везде свечи в высоких одиночных подсвечниках, сияющие серебреные приборы, много света от зажжённых хрустальных люстр и, конечно же, особенную торжественность создавали гости. Все в вечерних нарядах, женщины с красивыми прическами и макияжем, мужчины…

Все, кроме одного. Который почему-то не сидел вместе со всеми за столом, а стоял возле окна, и грозно сложив руки на груди, далеко недружелюбно испепелял нас с Олегом взглядом своих жестких, синих глаз!

Но не только он смотрел на нас в это мгновение. А еще и все остальные. Только бабушка, что сидела к нам спиной, так и не повернула головы, но ее внимание компенсировала Дамарис.

– Вермишелька, иди сюда! – помахал дед, что, как и обычно сидел во главе стола и придержал по обе стороны от себя места для любимых внуков. Мне очень понравилось, как он сегодня выглядел. Официально, при полном параде. Новый, дорогой темно-синий, почти черный, костюм, из-под которого выглядывала белоснежная рубашка и нежно-розовый галстук. Ни на секунду не сомневаюсь в том, для кого из присутствующих Аскольд так старался. Мой брат, на которого я старалась не смотреть, тоже облачился в костюм. И я не совру, если скажу, что ему уступали все. Но я не хочу на него смотреть.

Остальные присутствующие за столом мужчины – Андреас и Вольдемар Савельевич, папа Юджина – тоже нарядились. Андреас, очень ярко – он единственный в белом костюме. Вольдемар Савельевич в парадной служебной форме, поскольку, он генерал полиции, то всегда на праздничные мероприятия обычному костюму предпочитает форму. Ну а женщины… Мама в своем репертуаре – слишком ярко. Она любит отдавать предпочтение дизайнерским вещам, и из того, что выбирает, это обычно что-то очень открытое и чрезмерно сексуальное. Как будто она своим видом пытается замаскировать пропасть неудач в своей жизни. Ей все это очень идет, но можно было бы надеть что-нибудь более скромное. На мой взгляд. Хотя, она никогда не считала, что у меня есть взгляд и мнение. И что вообще кто-то, кроме нее, имеет хоть какое-то мнение в этой жизни. И как будто специально, тетя Галя, ее сестра и мама Юджина выбрала классическое, черное коктейльное платье и нехитрый, но достаточно дорогой аксессуар – добавила нитку жемчуга на шею. И бабушка. Я знаю это простое светло-серое платье. Оно для нее очень дорого. Ей его доставили на заказ из Италии, когда посыльный принес данный наряд, я еще долго удивлялась, случайно увидев выпавшую квитанцию. Откуда у бабушки такие деньги? Но, как бы там ни было, даже со спины, ее силуэт выглядел великолепно. Не понравилась мне лишь греческая племянница друга моей матери. На ней был сегодня шелковый красный комбинезон, который всем и каждому в первую же секунду сообщал, что на его хозяйке совсем нет нижнего белья. Истинная блондинка.

– Что вы, Аскольд, – вмешалась гречанка и мило улыбнулась всем присутствующим, – давайте я уступлю Мишель свое место, она, очевидно, хочет побыть со своим… как это принято в России говорить? Со своим парнем? Здесь как раз места для них обоих!

И пока никто не успел отреагировать, Дамарис прытко поднялась со своего места и, обойдя за спиной Андреаса с мамой, опустилась на стул рядом с моим дедом, который только пожевал губами, как остальные, не поняв того, что только что произошло. Олег, к своей чести, нисколько не смутившись, подвел меня к освободившемуся месту и отодвинул стул для своей спутницы, а после устроился напротив.

– Юджин, что стоишь, садись, и, пожалуй, начнем, – дед обратил на себя внимание задумавшегося и очень нерадостного внука. Теперь я все же посмотрела на него и там, где думала увидеть злость и гнев, обнаружила искренне непонимание. Похоже на то, что он без выяснения отношений здесь не обойдется. Но я надеюсь, что к концу вечера мне все же удастся улизнуть с этого праздника жизни. Исчезнуть незаметно для всех еще до того, как ему удастся подобраться ко мне.

– Дорогой наш, Аскольд Александрович. Дорогой, папа! В этот чудесный день мы хотим пожелать тебе…

И праздник начался. Алевтина с помощниками из деревни расстаралась. Одни праздничные блюда на столе сменялись другими. Салаты, горячее, соленья, пироги. Все домашнего производства, все, как любит мой дед – настоящая русская кухня. Выпившие гости немного расслабилась и разговорились. Дед спорил с Ярцевым старшим, в их беседу периодически вклинивался Андреас и даже Олег. Мама с тетей Галей соревновались друг перед другом на звание лучшей жены, а в случае моей мамы, на звание лучшей спутницы. Кто быстрее милому соль подаст, вилочку поправит, за локоть уцепится, в щечку чмокнет, а главное, кто больше в ответ получит внимания со стороны мужчины. Андреас, по всей видимости, превзошел все ожидания, потому что дядя Вольдемар так увлекся спором с дедом, что уже ничего не замечал.

В какой-то момент, когда даже меня заинтересовал разговор деда с Ярцевым старшим, я машинально посмотрела в его сторону, но наткнулась совсем не на глаза Аскольда. Мой двоюродный брат, откинувшись на спинку своего стула, вертел в руках свою вилку и задумчиво разглядывал свою сестру. И самое страшное, что под его этим взглядом, я моментально окунулась в то, что между нами произошло несколько часов назад. Аппетит тут же пропал. Касание его губ… снова будто бы почувствовала его требовательную руку под моей майкой… все то напряжение, что обволокло мою комнату, словно густой туман, захвативший двух заблудившихся путников на ночной дороге. Мне почудилось, что он тоже об этом думал. И я не смогла оторвать свой взгляд от его синих глаз, что в это мгновение заставили трепетать мое тело с новой силой, даже не смотря на то, что все эти чувства находятся под большим запретом.

Однако, не только я заметила то, на кого смотрит мой брат. Неожиданно для всех, тонкий и не слишком приятный голос Дамарис прервал общее веселье за столом:

– Аскольд Александрович, а будут ли сегодня танцы? Праздник же!

Дед в очередной раз удивленно посмотрел на свою гостью. А затем, почему-то на меня, и только тогда ответил:

– Почему бы и нет? Олежка, организуешь? – подмигнул он сыну Алевтины, сидевшему напротив меня.

– Разумеется, – ответил тот и сразу же поднялся со своего места. А вместе с ним, поднялся и Юджин и, в отличие от Олега, направился он совершенно в другую сторону, в ту сторону, где сидела я.





Глава 14




Каждый его следующий шаг буквально эхом отдавался в моем сердце. Я все равно не могу понять, зачем он это делает… Зачем мучает меня? Перед ним красавица Дамарис, которая чуть не из платья готова выпрыгнуть, лишь бы он обратил на нее внимание. Но он все равно направляется сюда. В эти самые мгновения мы с ним смотрели друг другу в глаза, как будто бы неведомая сила заставляла нас обоих делать это…

Как будто оторваться друг от друга значило совершить что-то ужасное. Но весь парадокс в том, что именно не отрываясь друг от друга, мы на самом деле совершали что-то поистине ужасное. Я уже боялась не его, а себя и своих мыслей, своих желаний, что выжигали все мое существо изнутри…

– Юджин, мой дорогой, – когда мой брат был всего лишь в шаге от своей никчемной сестры, внезапно в мою судьбу вмешалась моя бабушка, по левую руку от которой я сегодня сидела за этим прекрасным столом. Надо же! Она решила подать признаки жизни! Не прошло и года. – Присядь внук, я хочу спросить, как у тебя дела, – бабушка, нисколько не смутившись, что на ее вдруг прорезавшийся голос все присутствующие повернули головы, показала Ярцеву на освободившееся после Олега место.