Забытый край

— Заглядывай ко мне, — сказала девушка на прощание, — не забывай обо мне.

Сидя под окном, в окружение густых трав, Стенсер ухмылялся, вспоминая, как озёрный великан, едва получив возможность, устремился к своему родственнику. Слушая, как, вместе с ветром, шелестели крылья низко летевших птиц, Стенсер слышал из воспоминаний крики речника.

«Ну, что же… за то теперь здешние воды будут чище».

Не смотря на все его стремления сделать дом по-настоящему своим, у него ничего не получалось. С другой стороны он впервые за долгое время мог просто, ничего не делая, перевести дух и расслабиться.

И даже просто посидеть, в окружение трав, когда солнышко пригревает и сладостно дремать, — мог ли он прежде о подобном мечтать?





* * *


Прошло несколько дней. Ничего, в целом, интересного не случилось, но это только если в целом, не беря в расчёт одного происшествия. Стенсер проснулся по среди ночи от странного, не привычного, ощутимо бьющего по ушам звука.

В печи ещё тлели угли, и он, чтобы как-нибудь осветить дом, приоткрыл дверцу топки. И в том скудном освещение, от которого рождались уродливые тени, Стенсер увидел странный, шевелившийся комок, по среди комнаты.

Опасался подходить, но и любопытство не позволяло просто не замечать этого создания. Осторожно, мягко подходя, Стенсер пристально разглядывал небольшое создание, которое продолжало пищать ультразвуком.

Разглядев морду с крупным, как у свиньи, пятаком, острыми зубами и крупными ушами, любой другой, здравомыслящий, попытался бы убить барахтавшееся на полу создание. Только молодой мужчина был слишком уж любопытен, и, подойдя ближе, стал ещё внимательнее разглядывать ночного гостя.

У этой летучей мыши оказалось порвано одно крыло.

«Вот ведь бедолага!» — с горечью думал человек. — «Кто ж тебя так?»

И как итог, он не только не стал убивать летучую мышь, но и даже приютил её. Одна беда, Стенсер не знал чем кормить причудливую животинушку. Не мало намаявшись, предлагая всякое разное, Стенсер тихо отчаивался, но… маленький зверёк сам нашёл, чем питаться.

Вначале человек изумился, услышав новый непривычный звук. После, осветив корзинку с рыбой, чуть ли не засмеялся, наблюдая, как неуклюжее создание пытается есть рыбу. Он подошёл, желая помочь и выложить ту несчастную рыбину отдельно, на пол, но мышонок на него запищал: «Почти как кошка», — думал молодой мужчина, — «Только слишком уж не приятно ругается».

Он не стал придумывать имя для летучей мыши. Подумал, что в этом нет нужды. Да и так они прожили в том доме пару дней. А после, где-то средь бело дня, к Стенсеру пожаловал знакомый, чистый старик.

— Ты, я вижу, с голыми руками, без полена… стало быть, моя головушка сегодня будет целой? — Стенсер попытался пошутить, но к его удивлению старик потупился.

— Нет, не буду. Но именно по этому я и пришёл! — ответил старик.

— Не будешь бить, но ради этого и пришёл… кажется, я где-то тебя не так понял?

— Извиниться я пришёл… вот что! — отвечал дворовой. — Не хотел я тебя тогда бить.

— Ты сказал, что и сейчас бить не хочешь… так, стало быть, мне лучше бежать в страхе, пока поленом по голове не получил?

Дворовой так выразительно посмотрел, что Стенсер всерьёз задумался: «А не кинется ли?» — но чувствуя странную весёлость, мысленно прибавил. — «Не любит он шуток… да и драться не дурак… славный старик!»

— Не стану я тебя бить… — старик вновь виновато потупился. — Я ведь спасибо пришёл сказать!

Стенсер тяжело вздохнул, а после, улыбаясь, сказал.

— Да ладно тебе. Знаю я о одичание. Знаю, что тогда ты если чего и соображал, то, как я думаю, совсем немного и не верно.

— Верно! — радостно вскричал старик. — В этом-то всё и дело!

Какое-то время дворовой, совсем забыв об угрюмости, сбивчиво и с жаром говорил о том, как много он, человек, сделал для него. Благодарил за очистку сарая и то, что помог другим побратимам, и тут-то, точно коса нашла на камень.

— Только, ты хозяйство не бросай… не бросай братьев моих и… не обижайся на домового.

Стенсер ответил:

— На тебя я зла не держу. К баннику у меня, — вспоминая о задвижке на двери и странном, густом и жарком паре, немного поморщился, — тоже, почти нет счётов… но вот домовой…

— Да знаю я, что он делал… он вроде средним числиться, среди нас, а дурак, беспросветный! Вечно всегда делает, не пойми что! Банник, — это куда ещё не шло, — может оплошать, любит строить из себя старшего, но… мягкосердечный! Средний вечно плошает… своевольный он шибко, понимаешь?

— А ты? — спросил Стенсер, и жестом попросил рассказать о себе.

— А я старший… всё-то мне за них править приходится. Не путёвые, знаешь ли. И вот сейчас, стою перед тобой и прошу, не бросай ты нас… не можем мы, понимаешь, домашние духи без людей жить! Одичаем!

Стенсер вновь тяжело вздохнул, подумал немного, и сказал:

— Расскажешь мне о домашних духах?






61




Они сидели в полумраке комнаты, укрывшись в тени от солнца. Разговор обещал затянуться, и Стенсер растерял всякое желание нежиться среди трав, да и думал: «Не дело ведь, если старик будет всё это время стоять передо мной».

Старик-дворовой уже какое-то время объяснял мужчине то, что он и прежде знал. Но Стенсер не перебивал, и внимательно слушал. И всё же его скучающая лень едва не вырывалась наружу сонными зевками, — приходилось прикладывать усилия, чтобы не позволять столь явную грубость.

По временам молодой человек вставал со стула, грел воду, заваривал травяной чай или разливал его. Так можно было немногим, но всё же помочь себе справиться с подступавшей тоской.

«Пожалуй, если так продолжиться и дальше, я выпью недельную норму воды», — думал Стенсер. — «Того и гляди, — лопну!»

И когда уже у Стенсера начали слипаться глаза, ничего не замечавший дворовой начал говорить о чём-то необычном, о чём-то, с чем Стенсер не был знаком.

— И мы нуждаемся в…

— Постой-постой, подожди, — говорил Стенсер. — Одну минутку!

Старик, словно тоже только проснувшись, удивлённо глазел на молодого человека. Тот встал и начал расхаживать по комнате, растирая лицо и пытаясь собрать растерянное внимание.

— Итак, давай ещё раз, что ты начал говорить о хозяйственных духах?

— Они, то есть мы, — начал дворовой. — Мы привязаны к жилищу, и важным для человека хозяйственным вещам. Вспомни, кого и где ты встретил, — призадумайся, что каждый из нас может значить для каждого из мест и почему мы именно так называемся. — старик ударил себя в грудь. — Дворовой, — хозяйствую среди двора, слежу за сараем… а прежде, когда-то давно, ещё и в хлеву с делами помогал.

Стенсер кивнул, внимательно слушая.

— Домовой… ну, он по дому следит, да как может помогает. И банник… ты знаешь и понимаешь уже, да?

— Подожди, я кажется либо сейчас не верно тебя понял, либо с самого начала поступал и думал не так, как нужно. Вы всего лишь помогаете, либо управляете, как полноправные хозяева?

Дворовой до того удивился, что раскрыл рот и не сразу это заметил.

— Нет, нет, человек — хозяин, а мы… мы его помощники!

— А теперь скажи мне одну малость, — Стенсер усмехнулся. — Зачем вам я? Для чего вам хозяин? Вы разумны, понимаете, что нужно делать… для чего вам хозяин? Вы со всем можете справиться без меня, или кого другого… так скажи мне, зачем вам я?

Дворовой начал рассказывать о одичание духов, но Стенсер не услышал чего-нибудь нового:

— Без людей мы дичаем. Теряем себя и становимся всё равно, что звери!

— Ясно… мы всё равно, что пытаемся устроить сделку…

— Что?

— Торгуемся, говорю, мы с тобой. Ты просишь меня, чтобы я помог вам, чтобы вы не дичали, — говорил Стенсер, а в голосе его звучал не привычный, деловой тон. — А что ты предлагаешь взамен?

Дворовой едва не задохнулся от удивления. Придя в себя, он стал частить:

— Помогать по хозяйству, делать разную работу, следить, чтобы всё было по уму и… — и он продолжал, а Стенсер терпеливо слушал, как взрослый слушает детский лепет.

— Скажи, могут ли хозяйственные духи убить хозяина?

— Нет! — твёрдо сказал старик.

— М-м-м, — протянул Стенсер. — А ты знаешь, что меня твои братья собирались в бане паром сварить?

— Нет… что? Что! — вскричал дворовой. — Вот же… ну я им и задам жару! — он куда-то засобирался, но Стенсер его остановил.

— Ты сказал, что вы не можете навредить… но они собирались… могу ли я тебе верить?

На этот раз уже старик разливал чай. Стенсер воздержался, но старик, смурной, угрюмый, всё же налил себе в чашку душистого чая.

— Не знаю, чем они вовсе думали? Ведь… как мы без тебя? А как ты без нас?

— А что я без вас, думаешь, сам не справлюсь?

— Полуночники… любой прохожий полуночник, если того захочет, с лёгкостью к тебе в гости может нагрянуть. А когда мы дома есть… им это не так уж и просто удаётся.

— Но и на вас… на твоих братьев, — поправил себя Стенсер, — я рассчитывать не могу.

— Да они же либо забыли, либо этот дурак утаил… С него станется!