Взять Чумазого!

Я знал, что если резко подорвусь на копыта, то тут же лягу обратно сражённый шокером. Несмотря на внешнюю неуклюжесть Вика, не стоило забывать, что он был упырём, а значит, по определению обладал природной ловкостью и недюжинной силой. Переть на рожон не следовало, я шёл ва-банк, но теперь я хотел сделать это сознательно.

– Подымайтесь, вы нарушаете режим, – повторил Вик со всей своей невозмутимостью.

Разумеется, отвечать на мой вопрос никто и не собирался.

– Мне повторить вопрос? – Я остался недвижим, всем видом показывая, что не сдвинусь с места, пока не получу ответ.

Сумасшедший принялся хохотать во всю глотку, тыча пальцем то в меня, то в упыря. Его явно забавляло происходящее. Я в глубине души надеялся, что он поддержит меня в споре с медперсоналом, но ожиданиям не суждено было сбыться. Тридцать первый лишь хохотал, найдя для себя развлечение по душе. Похоже, он специально стравил меня с этими двумя, видя, что я с охотой ведусь на подобные провокации.

– Подымайтесь, вы нарушаете режим. – Вик с электрошокером навис над стулом, где сидел я.

Мне вдруг показалось, что упырь на секунду потерял бдительность. Сейчас бы ухватить его за лапу, хорошенечко шарахнуть башкой об стол и…

Я усилием воли заставил себя избавиться от наваждения. Ну уж нет, пока у меня не было фактов, так что любая агрессия с моей стороны могла закончиться совершенно плачевными последствиями. Пришлось сдержаться, но каких же трудов мне стоило не отобрать шокер у упыря!

– Что это за мясо? – в третий раз спросил я, кивком показывая на остатки котлеты.

Викентий снова пропустил мой вопрос мимо ушей. Потянулся к моему плечу, намереваясь силой вывести меня из-за стола. Именно в этот момент в наш разговор вмешался баггейн, до того наблюдавший за происходящим со стороны.

– Оставь его, – мягко распорядился он.

Упырь послушно опустил шокер, попятился и замер у соседнего столика. Он мигом потерял ко мне, как и ко всему происходящему, интерес. Услышав голос доктора, резко перестал хохотать тридцать первый. Он поднялся и, опустив голову, поплёлся на выдачу.

Возможно, появление Висконского подействовало на чёрта отрезвляюще. И ещё я заметил, что со стола исчезла котлета нечистого, к которой он так и не притронулся. От взгляда не ушло, как чёрт зачем-то сунул её себе за пазуху.

Зачем? Мне было не до выяснений, сейчас следовало разгребать те неприятности, которые я создал себе сам. А уж это я умею…

– По-моему, мы договорились, Видич. Разве нет? – сухо спросил Висконский.

От его слов, вернее, от тона, каким они были сказаны, по телу пробежали мурашки.

– Почему вы не идёте на приём лекарств? – продолжил он.

– Потому что хочу знать, чем нас здесь кормят! – ответил я.

Доктор усмехнулся, пожал плечами, подошёл к моему столу и вдруг отломил кусок от моей котлеты. С невозмутимым видом баггейн закинул сочный кусок себе в пасть и тщательно пережевал. Оставшийся кусок котлеты Висконский бросил Вику:

– Попробуй.

Упырь ловко поймал котлету, расторопно съел и замер с невозмутимым выражением морды. Что сказать, я был выбит из колеи. Я полагал увидеть что угодно и услышать какой угодно ответ. Но чтобы эти двое съели котлету прямо на моих глазах…

Выходит, тридцать первый выставил меня круглым идиотом. Обвёл вокруг пальца, если угодно. И это сделал чёрт, у которого не всё в порядке с головой.

«Из-за него я теперь остался без еды на целые сутки. Ну зачем, для чего был затеян весь этот сыр-бор?»

– Извините. – Я поднялся из-за стола и поплёлся к окошку выдачи лекарств.

Очередная попытка стартовать с места в карьер провалилась. Висконский вновь улыбался, передо мной снова стоял доброжелательный доктор, появлявшийся всякий раз, когда…

«Когда надо было деликатно поставить на место зарвавшегося пациента клиники?» – мелькнуло в голове.

– На будущее, Деян, – мягко заговорил Висконский. – Я был бы вынужден удвоить вам дозу препарата, откажись вы от лекарств. Не хочу крайних мер, поэтому очень рад, что вы вовремя одумались.

– Спасибо за понимание, – выдавил я.

– Повторяю, терапия имеет побочные эффекты, и среди них помутнение сознания, когда в голове селятся самые дурные мысли.

– Я понимаю…

– Мне хочется верить в это, – закивал оборотень. – Вы должны знать, что сомнения в любом случае нормальны и наша работа – каждый раз пояснять больным суть происходящего.

– Конечно…

– Вы постоянно видите вокруг себя врагов, а зря. – Он широко улыбался.

Я покосился на невозмутимого Вика, перевёл взгляд на лопоухого баггейна.

– Извините, доктор.

– Мы ведь не просто так закрываем глаза на выходки пациента из реанимационной палаты. Его организм по-особенному реагирует на назначенную терапию, поэтому приходится учитывать имеющийся побочный эффект.

Каждое сказанное оборотнем слово впечатывалось в разум и оседало в памяти. Я чувствовал, что мне очень хочется ему верить. Окажись всё сказанное правдой, и это бы значило, что я разом избавлюсь от толщи навалившихся проблем.


Он ведь сам съел эту подозрительную котлету, не поморщился, не наказал меня, подметив, что не станет вводить двойную дозу лекарств. Боль, колебания, сомнения – всё медленно отходило на второй план. Общеизвестно, что когда ты ничего не можешь поделать с действительностью, то лучше смириться с ней.

Наверное, ещё немного, и в голове сработал бы переключатель, который настроил бы мой приёмник совершенно на другой лад. Возможно, я бы поверил оборотню, добровольно продолжил терапию и ожидал выписки, но вдруг боковым зрением заметил кусок котлеты, прилипший к копыту Висконского. Моей котлеты!

Остальные были давно съедены нечистыми, а котлета тридцать первого, видимо, так и осталась у него за пазухой. Нет, это был тот кусок, который ловкий Висконский якобы прожевал на моих глазах.

«Но как?» – Я почувствовал, как сжимаются кулаки.

– Что случилось, Деян? – насторожился Висконский. Он поймал мой взгляд на своём копыте, медленно опустил подбородок на грудь. – Выпейте таблетки, так будет лучше и вам, и нам.

Баггейн кивком отдал упырю-медбрату приказ, и тот мигом принёс положенную горсть антибиотиков из окна выдачи. Передал таблетки Висконскому, а тот протянул их мне, но я покачал головой.

– Немедленно! – прошипел баггейн, переходя на рык. – Пей…

В следующий миг я выбил пилюли из его лап. Да, я совершенно не думал о последствиях. Мне было наплевать абсолютно на всё. Таблетки упали на пол, брызнули в стороны, закатываясь под столы. Чего я ждал?

Собственно, ждать было нечего – по телу прошёлся разряд из электрошокера упыря. Скрутило так, что я с размаху грохнулся о плитку в зале столовой, за малым не размозжив себе башку. Медбрат ожесточённо принялся засовывать в мою пасть пилюли. Висконский наблюдал за всем со стороны, не вмешиваясь.

– Ты знаешь, что делать, – донеслись откуда-то из тумана его слова.

Разумеется, за меня никто не вступился. Все молча стояли у дверей столовой…





Глава 21

Шестьсот шестьдесят шестые игры разума




Всё время, пока меня тащили в палату, я чувствовал, как тело сводит судорогой. Дикая боль сжимала тисками виски. Я слышал обрывки фраз, но не различал голоса. Не было сил открыть глаза, даже пошевелиться, но разум не проваливался в бессознательное. С трудом, через плотную пелену и туман, я пытался привести мысли в порядок. А вот уже в палате реальность обрушила на меня свой свод.

– Пристёгивай его и коли двойной раствор!

Я с трудом узнал в говорившем доктора-баггейна, настолько писклявым был его голос, доносившийся на уровне моего уха. Будто Висконский согнулся в три погибели или уселся прямо на пол.

– Будет сделано.

Меня уложили на койку, холодные лапы упыря принялись пристёгивать ремнями мои конечности. Я не спешил открывать глаза – что-то подсказывало не выдавать, что я пришёл в себя.

– Тупая машина! – взвизгнул оборотень. – Всё из-за тебя! Сдам тебя на металлолом!

– Будет сделано, – отвечал ему упырь всё тем же спокойным голосом, похоже, его ничуть не смутили странные слова Висконского.

– Будет сделано, – передразнил баггейн. – Да я с тебя три шкуры спущу, если что-то пойдёт не так.

Занимательно складывался их разговор. Никогда раньше Висконский не срывался на подчинённых. Между тем ремни один за другим начали затягиваться, и очень скоро я оказался прикован к койке.

– Сукин сын… – пропыхтел Висконский. – Поскорее бы тебя в шестьсот шестьдесят шестую…

Слова оборвались грохотом захлопнувшейся двери. Видимо, врач вышел из палаты. Я попытался вспомнить палату с номером шестьсот шестьдесят шесть, но, кажется, такого номера в стационаре попросту не было. Потом мне вспомнился переключатель с подобным номером, который я видел на щитке в зале с МВР-2. Неужто существовала палата…

Я не успел развить мысль, как в вену на лапе воткнулся катетер. Каких же усилий мне стоило не зарычать… Не знаю, что за дрянь они вводили через капельницу, но боль была невыносимой. Следом дверь хлопнула во второй раз. Значит, и упырь вышел.

Корчась от боли, я открыл глаза и, вытянув шею, клыками вырвал катетер из вены. Потом впился в ремень на правой лапе и с трудом высвободил её. Следом освободил левую лапу, лодыжки и поднялся на копыта, зажимая вену в локтевом суставе – на койку и пол капала кровь. А из катетера вытекала жидкость мутно-зелёного цвета. Точь-в-точь такой жидкостью нас поили в столовой во время завтраков, а ещё…

Я наконец вспомнил, где видел эту жижу раньше. Конечно же – вампир, с которым мне довелось повстречаться на ночградском вокзале и в кругу бандитов, носил в своём чемодане подобную дрянь! Я поёжился, с ужасом представляя, что было бы, окажись субстанция внутри меня. Вот чем объяснялась пресловутая побочка терапии.

Я огляделся, блуждая совершенно безумным взглядом по палате. Голова закружилась так, будто я выпил кружку-другую отличного коньяка без закуски. Дверь в палату была не заперта! Из коридора падал тонкий лучик света…

Возможно, медбрат Вик, посчитавший, что я в отключке и надёжно пристёгнут к койке ремнями, не запер пятую палату на замок. Какая оплошность с его стороны… Или нет?

Мне не хотелось больше думать ни о чём. В голову врезалась одна-единственная мысль – бежать! Бежать куда глаза глядят, подальше отсюда. Теперь терять было нечего!

Коридор пустовал, поэтому следовало скорее убираться отсюда. Подальше от клиники доктора Лисича, если она имела хоть какое-то отношение к медицине. Я не колеблясь бросился к лифту, на котором нас возили в столовую по утрам.

Пробежал мимо кабинета оборотня, видеокамеры ни на что не реагировали. Не знаю, где был медперсонал, но, когда я подбежал к лифту и нажал на кнопку вызова, в коридоре всё ещё не было ни души. Дверцы лифта плавно разъехались. Уже хорошо.

Я забежал внутрь, уставился на панель с кнопками, ища глазами надпись «выход». Такой надписи не было, но я отчётливо помнил, какая из кнопок вела в столовую, а какая в стационар. Стало быть, третья кнопка…

Я всегда полагал, что это третий этаж, но что, если так я смогу выбраться отсюда? Не колеблясь, я нажал на кнопку. Решение было принято. Всё. Возможно, будет шанс уйти через крышу, там наверняка есть пожарная лестница.