Всего лишь сон

– Да нет, просто…

– У тебя кто-то есть? – заулыбалась девушка.

– С чего ты взяла? – удивилась Меган.

– Я еще в прошлую нашу встречу заметила, что ты не такая, как всегда, – повторилась и улыбнулась подруга.

– Я дам тебе знать, если в моей жизни появится мужчина, который будет мне дороже, чем мистер Блонд, – тоже улыбнулась Меган. – И все же я сомневаюсь, что кто-то сможет выдержать конкуренцию рядом с ним.

Белый котяра сидел рядом, глядя на хозяйку глазами, полными обожания. И он не считал, что поступил плохо, выпросив у гостьи рыбку.

– Конечно, насчет Блонда я не сомневаюсь, – хихикнула Люси. – Но…

– Люси, – перебила ее Меган. – У меня никого нет. Точка. Будет – скажу. Ты же знаешь меня, знаешь, что я не стану обманывать или говорить намеками. Я скажу тебе все, когда будет о чем говорить. А пока говорить не о чем. – Меган сделала небольшую паузу, а после продолжила: – А что у тебя на «личном фронте»?

– Ну, мы уже трижды ходили на ужин в ресторан, – улыбнулась Люси.

Меган округлила глаза. Когда она задала вопрос подруге о ее личных делах, она не ожидала что-то услышать в ответ, потому что «личного фронта» у Люси, как такового, никогда не было. Как же подруга утаила это от нее? В тихом омуте…

– Что? – спросила Меган. – С кем ты ходила в ресторан? Почему я ничего не знаю?

– Ты меня ни о чем не спрашивала, я ничего и не говорила, – ответила девушка и отпила зеленый чай из чашки. С кофе в тот день уже было покончено.

«Неужели я такая плохая подруга? Что могло быть проще, чем поддерживать дружбу с Люси?! Я решила, что ее, как и меня, не стоит расспрашивать ни о чем личном, но ведь мы с ней такие разные. Всего-то надо было хотя бы раз в месяц интересоваться: не появился ли у нее кто. И я даже с этой ролью не справилась. А если при следующей встрече я узнаю, что ее ребенок уже идет в детский сад?».

Все эти мысли пролетели в сознании Меган всего за пару мгновений. Ей стало стыдно, и Люси это заметила.

– Ничего страшного, – сказала она, – я сама не хотела ничего говорить, пока не буду уверена, что это нечто большее, чем просто интрижка.

– А это большее?

Она поняла, что сделала: этим вопросом она хотела переложить на Люси вину в своей неосведомленности. Неосознанно, разумеется. Но подруге этого хватило. Она мило улыбнулась и поставила чашку на стол.

– Я пойду, хорошо? – Люси продолжала улыбаться.

– Уже? Ты спешишь? – Меган старалась сделать максимально виноватый вид.

– Ну… возможно, немного, – она пожала плечами.

Ей было не по себе. Меган и прежде наверняка обижала Люси, но так совестно ей еще ни разу не было. Разумеется, она провела ее и попросила держать в курсе интересных событий в ее жизни.

«Да что же со мной и в самом деле происходит?! – позже думала она. – Серьезно? Я так и сказала: интересных событий?! Но я же ее подруга! По крайней мере, она так считает. Я обязана быть в курсе ВСЕХ событий в ее жизни, и все они для меня должны казаться серьезными и важными. И я окажусь последней сволочью, если не я буду свидетелем на ее свадьбе, которая когда-нибудь состоится, возможно раньше, чем я думала. Хотя кого я обманываю? – я никогда не думала об этом».

Перед сном Меган много размышляла и переживала. Совесть – странная штука. Считается, что люди, в ком она не дремлет – пример для многих, но им чертовски трудно быть довольными собой. А человек, который не пользуется такой своей встроенной функцией, как совесть, может бессовестно думать только о себе. Как обычно Меган и делала.

Переживания и размышления на сон грядущий сказались на ней. Самым плохим образом.



Незнакомая местность. Кажется, это лес. Я не уверена, потому что здесь тоже ночь. Темно. Совсем темно. Звезды? Если бы. Непозволительная роскошь в несуществующем мире, словно на реквизит и декорации было выделено слишком мало средств, или же вымышленный нечестный чиновник в моем измерении прикарманил себе все небесные светила.

Неважно. Но было темно. Оказавшись во сне, я уже никак не могла повлиять на ход событий. Осознание того, что это сон, иногда было половинчатым: все-таки я спала. Наверное, любой человек, видя сон, какой-то частью своего естества понимает, что все происходящее – нереально, а вторая его часть уверена, что все, что он видит – взаправду.

Все же лес. Определенно это был лес. Густой лес, а я находилась на тропе внутри него, словно тромб в узкой артерии. Я слышала голос, и он звал меня.

– Люси? – спросила я. – Это ты?

Я шла на голос, пробираясь сквозь ветви, что нависали над тропинкой. Голос то звал меня, то затихал. Шорохи со всех сторон пугали меня, но я старалась сконцентрироваться только на том, кто меня звал.

– Люси? – снова крикнула я. Ответа не последовало. Колючая ветка ударила меня по лицу своими иссохшими сучьями. Я вскрикнула, коснулась скулы и поняла, что та была в крови.

Пытаясь вслушаться в голос, который звал меня, я чуть было не упустила звук дыхания, что раздавался за моей спиной. Хотя, вполне вероятно, что я сперва заметила не звук, а вонь, исходящую от этого дыхания. Это был запах разложения.

– Кто здесь?

Серьезно? Я так сказала? Стыдно признаться, но да. Самоконтроль был утрачен.

Я не видела, что именно за мной двигалось, мне хватило этого мерзкого запаха: запаха тления. Помню, однажды у наших соседей исчезла кошка, а нашли ее по запаху спустя неделю в нашем подвале. В нашем. Не в соседском. Что она там делала? Мы так и не узнали. Но мы знаем, что она там сделала – умерла. Почему именно в нашем? Быть может, именно в нашем доме водились мыши, и поэтому она к нам пришла…

Неважно. Но запах был примерно таким же. Нет, не запах. Вонь.

Я ускорила шаг, оно тоже стало двигаться быстрее.

– Меган, – и снова голос Люси.


Я не стала звать ее в ответ. Я побежала.

Оно тоже побежало.

Кажется, я слышала злобный смех. Неживой смех. Я это знала. Ветки продолжали бить меня по лицу. А затем я упала.



Каждый человек хотя бы раз в своей жизни переживал во сне ощущение падения: когда тебе снится, что ты падаешь (не важно, на ровном месте или в пропасть): нога дергается, страх пробегает электрическим разрядом по всему телу, выброс адреналина заставляет поры извергать микроскопические капельки пота, человек просыпается. С Меган все обстояло куда страшнее.

Ей приснилась пропасть, не пойми, откуда взявшаяся в лесу. В лесу, которого, скорее всего, даже не существует в реальной жизни, а если и существует, то после этой ночи некоторые ветки деревьев в нем окажутся обломанными. Ее нога не просто дернулась. Она выгнулась под странным углом и, если Меган в тот момент стояла бы, а не лежала в постели, она наверняка бы вывихнула ее.

Да, постель была мокрая от пота, подушка же была испачкана в крови от оцарапанной щеки, к тому же она безумно провоняла. От нее несло дохлой кошкой. Меган, окончательно придя в себя, поползла в ванную к зеркалу, оставляя за собой грязные следы от ног. Скула была в крови, царапин было несколько.

– Твою ж мать, – выругалась девушка и открыла кран с холодной водой. Руки запекло: они тоже были побиты ветками.

– Выспалась, – высказала Меган недовольство своему отражению в зеркале, затем ополоснула ноги под душем, сев на край ванны, вытерла их полотенцем и пошла на кухню.

Мистер Блонд не спеша вышел из спальни, недоумевая, отчего хозяйке не спится. На часах было немногим больше трех часов ночи. Меган жадно выпила полный стакан воды, подняла с пола кота и снова направилась в спальню. Она положила Джеймса Блонда на постель, предварительно стянув на пол простынь, вымазанную ногами, кот же брезгливо обнюхал подушку и спрыгнул на пол.

– Прекрасно, – сказала Меган и снова пошла на кухню, чтобы взять мусорный пакет и завернуть в него эту подушку. От той несло дохлятиной.



Она была в том прекрасном возрасте, когда нравилась не только ровесникам, но и парням, что были лет на десять ее старше или на десять лет моложе. Женатые коллеги то и дело норовили пригласить на ужин или хотя бы угостить кофе, молодые студенты пытались добиться ее расположения и внимания, а холостые коллеги-мужчины, как правило обладатели (с высокомерной точки зрения Меган) «ущербной внешности», даже не рисковали смотреть в сторону неприступной и горделивой девушки. Но никто из вышеперечисленных так и не удостоился ничего большего, чем стандартная любезность. И даже она давалась Меган с трудом.

Один из преподавателей даже убедил себя в том, что, если не упоминать на работе о жене и тринадцатилетней дочери, то их существование и вовсе окажется спорным фактом, а потому можно без зазрения совести флиртовать с коллегой. Буквально после двух его попыток флирта Меган дала ему понять, что он очень сильно заблуждается.

Принято считать, что педагог непременно стоит на несколько моральных ступеней выше своих учеников, но, если присмотреться, оказывается, что это такой же человек, подверженный искушению похоти.

Даже на факультете психологии.

В этот день тоже не обошлось без флирта и неоднозначных намеков. На этот раз это был молодой преподаватель, который работал в университете только второй год. Возможно, другая девушка на месте Меган с радостью ответила бы взаимностью, уже не говоря о студентках, которые через одну были влюблены в молодого учителя. Но Меган пресекла все попытки коллеги закрутить между ними роман. Ей это было не нужно.

Ей нужен был сон. Именно сон. Не сновидения, а здоровый, человеческий сон.

Ссадины на лице она, насколько смогла, загримировала, но все же их было видно.

– Это вышло случайно, – мило отвечала она, когда кто-то интересовался, откуда появились царапины. И она не обманывала – это вышло случайно.

«Привет, как дела? – написала она Люси, сама удивившись от такого не присущего ей обращения. – Я, возможно, сегодня буду «недоступна». Плохо себя чувствую, хочу вечером отключить все сигналы и лечь спать раньше».

«Привет, у меня все отлично. Поняла, не буду тебя тревожить, к тому же на вечер у меня запланирован поход к стоматологу. Отдыхай. Целую».

– Как это, оказывается, легко, – прошептала Меган, читая сообщение подруги, – всего лишь нужно начинать разговор с того, что спрашивать о ее делах.

Рабочий день подошел к концу, но Меган его даже не успела ощутить. Бывают такие дни, когда кажется, что они проходят сквозь тебя, а бывает, когда кажется, что мимо. Ты участвуешь в событиях этого дня, или даже пускай всего на всего наблюдаешь за ними со стороны, но не ощущаешь в них себя. Ты словно спишь.

Она просто хотела попасть домой.

Кот настойчиво требовал внимания, но получил его совсем немного. Обиделся. Лег на диван и уткнулся носом в подушку. В другой день Меган принялась бы извиняться перед мистером Блондом, но сегодня белый кот не удостоился тесного общения с хозяйкой.

Меган включила теплый душ, облокотилась рукой о стену и старалась отключить сознание. Она вспомнила то кафе. И кофе. Кофе. Да, ей хотелось кофе. Несмотря на позднее время.

Тонко нарезав несколько ломтиков твердого сыра, она заварила некрепкий кофе, добавила молока и присела на диван рядом с котом. Тот все еще обижался.

Мозг был расслаблен, мысли практически отсутствовали. Нужно было ложиться спать, ведь завтра утром на работу. Меган думала о том, что хочет отдохнуть и не прочь провести ночь в уютной кафешке.



Я открыла глаза. Это моя квартира, мой диван. Джеймс Блонд ушел с него – я не увидела кота.

Мне безумно хотелось пить. Я пыталась вспомнить, что я съела вечером, что могло вызвать такую сильную жажду, но это было и не важно. Пить хотелось настолько сильно, что я готова была, казалось, напиться и из унитаза. К счастью, вода была и в кране. Я наполнила стакан, поднесла его ко рту, сделала глоток и буквально замычала от боли. Отодвинув от себя стакан, я увидела на нем кровь. Я снова поднесла его к губам, сплюнула в воду. Это была не слюна, а густой кровавый сгусток. Меня начала охватывать паника. Любой другой на моем месте, осознавая, что спит, стал бы постепенно успокаиваться. Мною же овладевал ужас.

Боль усилилась, я снова сплюнула, и на дно стакана опустился булькнувший в воду зуб. Я заплакала. Это был мой зуб. Обычный, здоровый, даже ни разу не пломбированный зуб. Я опять сплюнула кровь. Подошла к раковине и рефлекторно плюнула в нее все, что мешало языку. В густой кровавой слюне был еще один зуб, который звонко ударился о металлическую поверхность.

Сквозь боль я закричала и принялась бить себя по щекам, за которыми адски болели дёсны.

– Просыпайся, – сквозь боль кричала я. – Просыпайся!

Я не хотела сейчас вот так вот распрощаться со своими зубами. Я еще молодая, они должны мне еще послужить!

Боль не унималась. К ней добавилось чувство щекотки. О, да, я безумно боюсь щекотку, потому я непроизвольно дернула ногой.