Всего лишь сон

Меган привыкла к коротким, прерывистым снам, у нее выработался четкий график. Нормальной жизнью это нельзя было назвать, но уже любая стабильность лучше хаоса. Гнилостный запах смерти, запах того, кто жаждет ее заполучить, Меган ощущала хотя бы в одном из свои коротких снов каждую ночь. Но бугимену, как она продолжала его называть, все еще не удавалось поставить такую ловушку, какая захлопнулась бы раньше, чем сработали все сигналы будильников Меган.

После встречи с Ритой, у Меган остались самые теплые впечатления об этой женщине, и неоднозначные чувства по отношению к Наташе. Жалость или презрение: она не знала наверняка, слишком они похожи между собой. Перед сном она пыталась не думать ни о Наташе, ни о Рите. И не потому, что ей не хотелось, а потому, что она боялась увидеть их во сне. Но, закрыв глаза, Меган снова оказалась на заднем дворе дома Риты.

– Привет, – сказала ей Наташа.

Меган осмотрелась вокруг: ни Николаса, ни Риты не было. Наташа сидела на том самом диване-качели, на каком несколько часов назад вместе с Ритой сидела сама Меган.

– Привет, Наташа, – ответила Меган. Она стояла неподалеку и все время оборачивалась, надеясь, что вот-вот здесь появится Ник.

– Ты ищешь его? – ухмыльнулась Наташа. – Его здесь нет. Ты же не захотела, чтобы он был рядом, сама же его и оттолкнула. А мужчине что необходимо? – чтобы рядом была женщина: теплая, живая женщина. И желательно без пуза…

– Наташа, – спокойно ответила Меган, – можешь не стараться. Я все равно тебе не поверю. Ты сейчас сидишь в моей голове, поэтому я знаю, что все твои слова – фальшь, хотя вполне вероятно, что ты – это настоящая проекция тебя самой, которую мой сон транслирует в мое подсознание… Это все очень сложно и для тебя абсолютно неважно. Что же касается Николаса… Насколько я знаю, вы расстались с ним задолго до того, как он познакомился со мной, поэтому твои претензии ко мне ничем не обоснованы.

– Почему ты так спокойна? – удивилась Наташа.

– Ты веришь в судьбу? Что ты скажешь на то, что я не собиралась сближаться ни с Ником, ни с кем-бы-то еще, но, до сих пор неизвестным для меня способом, нас свела судьба. Я понимаю, что тебе это неприятно, но тебе же будет лучше, если ты примешь это.

– Ты это чувствуешь? – спросила Наташа.

– Ты о чем?

– Запах… отвратительный запах, – она прикрыла рукой нос.

До Меган тоже дошел запах, который она не спутает ни с чем: так вонял Он.

– Нат…

– Не называй меня так! – взмутилась Наташа.

– Заткнись и слушай, – грубо ответила ей Меган. – Что бы сейчас не произошло, не сиди спокойно и слушайся меня. Если я скажу, что надо бежать, ты побежишь. Поняла?

– Что за бред ты говоришь?

– Просто заткнись и слушай, – повторила Меган. – На это, я надеюсь, хватит твоих куриных мозгов? Да, – добавила она, заметив негодование и злость в выражении лица Наташи, – не стала бы мне перечить, не услышала бы того, что я на самом деле о тебе думаю. То, что источает этот… аромат… это нечто такое, что ты и вообразить себе не можешь.

– Похоже, что просто где-то у дороги под кустами пару дней лежит сбитая машиной кошка. И всего-то оттуда подул ветер…

– О, нет… одна кошка так вонять не будет, – глаза у Меган были безумными, но в то же время они отображали полное самообладание, – сотня кошек – возможно, если перед тем, как сдохнуть, она сожрали каждая по банке консервированных бобов. Нет, Нат, это – моя территория, которую я вынуждена делить с таким чудовищем, что тебе и не снилось. Прости, за каламбур. Теперь снилось, – Меган странно рассмеялась.

– Не вижу ничего смешного, – сказала Наташа, вставая с качели. – Ты определенно сошла с ума. Чокнутая беременная сука.

– Я не забуду, как ты была со мной любезна, а ты, будь добра, не забудь, как я сейчас буду спасать твою шкуру. Ты вообще соображаешь, что я тебе снюсь?! Ладно. Не обращай внимания. Да, я – чокнутая, беременная сука, которая увела у тебя мужика. Довольна? А сейчас нам стоит поторопиться и спрятаться в доме. Ты слышишь этот звук?

– Я слышу только твои крики, – ответила раздраженная Наташа.

– Я не хочу умирать здесь в твоей компании, и я все еще владею ситуацией, поэтому твои обвинения в том, что я кричу, не имеют пока под собой никаких оснований. – сказала Меган, направляясь в дом Риты с надеждой, что самой Риты в нем не окажется. – Это для меня будет еще большим проклятием, чем есть сейчас – провести вечность с тем вонючим монстром и с тобой… Прислушайся. О, нет… Скорее в дом!

Со всех сторон ко двору дома приближались черные тучи пчел. На ходу Меган пыталась вспомнить, где накануне она могла их видеть хотя бы мимолетно, но на память ничего не приходило. Следовательно, это была «посылка» от бугимена. Наташа стояла, как вкопанная, глядя на то, как темнеет вокруг от бессчетного количество жужжащих насекомых. Пришла она в себя, когда Меган резко дернула ее за правую руку, и в то же время одна пчела, опередившая большинство, больно ужалила ее в предплечье левой руки. Наташа закричала от боли.

– И кто из нас теперь чокнутая? – хладнокровно спросила Меган, с усилием тянувшая за собой Наташу. – Да очнись же ты! Мне ведь тяжело! Пойми, если я тебя здесь брошу, наутро в твоей постели найдут мертвое, опухшее от укусов, тело!

Наташа наконец стала бежать за Меган.

– Что все это значит? – кричала она.

– Добро пожаловать в мой мир, – ухмыльнулась Меган, наспех закрывая в доме все окна и двери, – в мир чокнутой, беременной суки. У меня здесь весело. Принести поп-корн? – она повернулась к Наташе и удивила ее своим спокойным и даже веселым выражением лица. – Нам надо продержаться до тех пор, пока не сработает мой будильник, – она взглянула на смарт-браслет, который в этом эпизоде оказался на ней, – а, если время не исказилось, это будет примерно через семь минут.

– Я не поняла… что будет через семь минут?

– Я проснусь, – сказала Меган, – а ты… возможно, ты тоже проснешься, а быть может – погрузишься в свой обычный сон, от просмотра которого не будет никаких последствий. Но, признаться, я удивлена, почему ты все еще здесь.

– Я тебя не понимаю.

– Сумасшедших не понять, я знаю, – Меган улыбнулась. – Не обращай внимания, Нат. Я так шучу. Я пытаюсь скрасить оставшиеся… шесть минут. Но я действительно не понимаю, как ты не проснулась от такой боли, – она коснулась левой руки Наташи.

– Ай! – вскрикнула та и невольно повернула голову к окнам: в доме потемнело оттого, что все они были облеплены непрестанно жужжащими пчелами.

– А теперь слушай меня очень внимательно, – Меган неуклюже села на кресло в гостиной Риты, – когда ты проснешься в своей постели и поймешь, что твоя рука изнывает от боли, ты вспомнишь обо мне и обо всем, что я говорила тебе по поводу Николаса и меня. И ты поймешь, что тебе стоит навсегда забыть о нем и обо мне тоже. Беременной сукой я буду не вечно, а вот чокнутой останусь навсегда. Это, будь так добра, прими, как факт. Считай, что я простила тебя за все оскорбления и за то, что ты вмешиваешься в мою жизнь, а Ник отныне – моя жизнь: он и наша будущая дочь. Я этого не просила, но так случилось, и уж теперь, поверь, я буду делать все возможное, чтобы было так, как задумано судьбой. Без вмешательства третьих лиц. Видишь этих милых пчелок? – Меган указала рукой на окна. – Это было предупреждением.

Наташа нервно сжимала руку чуть ниже места укуса и безумными глазами смотрела на Меган. Ощущение того, что все это – лишь сон, ее не покидало, но Меган была слишком реальной. А еще эти пчелы и боль в руке…

Меган взглянула на браслет.

– Осталось меньше двух минут, – сказала она. – надеюсь, мы проведем их молча?




Когда Меган открыла глаза и отключила сигнал будильника, на часах было ровно три часа ночи. Она решила не ждать утра и написать сообщение Николасу уже сейчас:

Виделась с Наташей. Больше она тебя не побеспокоит. С ней все в порядке, может немного напугана. Ну, еще ее укусила пчела… Но это все. p.s. и как ты мог встречаться с такой стервой?!

Сообщение было отправлено. Меган сходила в туалет (увеличившаяся матка все больше и больше давила на мочевой пузырь), восполнила потерянную жидкость, выпив стакан воды и снова легла в постель. Перед тем, как заснуть, она проверила телефон. Там уже был ответ от Николаса:

Завтра жду подробностей вашей встречи. p.s. я сам часто спрашиваю себя об этом. Приятных снов.

Сообщение пришло в 03:04.



Его пожелание сбылось. Меган снова видела чужой сон, ей снова выпала возможность почувствовать своего ребенка не только внутри себя, но и себя внутри нее.

Меган видела ее глазами: видела черно-красную, мягкую комнату, символизирующую тепло, любовь и дом, слышала бурлящий поток своей кровеносной системы, окутывающей этот дом, ощущала толчки и бульканье перестальтики своего собственного кишечника. Вдруг стало темнеть: что-то накрыло слабый источник света, хотя Меган прекрасно понимала, что свет не мог попадать за стенки матки сквозь ее живот. Но это – сон, и кому, как не ей знать, что во сне возможно все.

От предмета, который закрыл свет, исходило странное, пульсирующее тепло. Приятное покалывание прошлось по мягкой комнате, сделав ее еще уютнее. По-новому ощущались такие чувства, как радость, волнение, наслаждение, любовь. Все они необычным сплетением отозвались где-то в груди у Меган. Она понимала, что это одновременный выброс дофамина, серотонина и эндорфинов, вот только, возможно, не у нее. Она пыталась понять, что же так возбуждающе радостно повлияло на ее ребенка, который в своей жизни еще даже не сделал ни единого вдоха кислорода. И тогда она услышала его голос… Это был Николас. Она не могла расслышать, что именно он говорил: мешали звуки, шедшие от артерий и кишечника, но это определенно был голос Ника. Меган была повергнута в шок: ее еще не рожденная дочь так остро и так радостно реагировала на прикосновения и голос своего отца, что даже видела их во сне, а кому, как не Меган знать, что снится человеку чаще всего то, о чем он думает перед сном. Не потому ли она избегала просмотров фильмов ужасов или чтения книг?

– О Боже, – сказала она, – она думает о нем. Она уже может думать о нем. Она видит сны о нем, и они ей нравятся. Она испытывает счастье, когда он кладет руку на живот и говорит рядом с ним. Как такое возможно?

Прозвенел будильник, завибрировал браслет. Меган проснулась разочарованная оттого, что действительно приятный сон пролетел намного быстрее, чем очередной кошмар, навеянный демоном.

Она положила руки на живот. На ней был надет короткий топ для беременных и обычные трусы – свои шелковые ночные рубашки и костюмы она спрятала в шкаф. Пупок заметно выпирал вперед, темная полоска от него уходила в сторону лобка, пара едва заметных растяжек появились на левом боку.

– Тебе нравится, когда он рядом? – спросила Меган. Ответа в виде толчка не последовало, но она не расстроилась: она знала, что ее дочь сейчас спит и видит хороший сон. – Ты будешь счастлива, если он будет говорить рядом с тобой чаще? Чаще класть руку на живот?

Она знала, что ответ был бы утвердительным. Меган казалось, что она говорит со взрослым, здравомыслящим человеком, к тому же обладающим тем же даром, что и она сама. И в этот момент ей вдруг стало страшно.

– Не даром, – сказала она, – а проклятием.





Глава 20





– Ты уверена? – спросил Николас.

Он уже допивал кофе, сидя на работе, когда Меган сообщила ему, что хочет, чтобы он переехал к ней.

– Но мой дом больше, – сказал он. – Хорошо, я понял… Да, ты права… Вечером все обсудим, хорошо?

Она положила трубку. Совместное проживание, решила она, возможно только на ее территории: слишком опасно для нее и ребенка сейчас менять обстановку. Что может измениться потом – она не знала и думать об этом пока не хотела, придерживаясь совета Скарлетт О'Хара.



На работе она проводила не более трех часов в день, с нетерпением дожидаясь того времени, когда на законных основаниях сможет туда не ходить и вовсе. Николас был рад, что Меган наконец согласилась жить вместе. О большем он просить пока не решался – понимал, что ей сейчас не до этого.

Вечерами они говорили о жизни, наслаждаясь размышлениями друг друга. Духовная и психологическая близость была для них куда интимнее, чем близость физическая: прикосновения к телу вызывают кратковременное возбуждение, прикосновения к душе оставляют след надолго, чаще – навсегда.

Как Меган и ожидала – рядом с Николасом ей было намного спокойнее. Чувство тревоги ушло, поэтому ее сны все чаще напоминали сны обычного человека. Но все-таки, пребывая по ту сторону границы реальности, Меган чувствовала его: плохого, чужого, злого. Она ощущала его злость, понимала, что он пребывает в бешенстве от того, что не может заполучить ее, оттого, что она бессовестно счастлива и довольна собой.

Николас уже практически перестал хромать. Все изменения в его жизни, произошедшие после столь необычного знакомства с этой безумно-странной, безумно-восхитительной женщиной, неожиданным счастьем свалились на его голову. Он, как и Меган, не знал, почему судьба выбрала именно его, но он был благодарен ей за такое решение.

Рита была рада за сына, а Наташа, как Меган и говорила, больше их не беспокоила. Она не могла понять, что с ней произошло в ту ночь. На утро в больнице подтвердили, что на ее предплечье был именно укус пчелы, и заметили, что ей повезло, что у нее нет аллергии на укусы пчел. Наташа решила, что случайно попавшая в квартиру пчела могла запутаться в ее одеяле и, не найдя выхода, в панике ужалила. Однако, перебрав постельное белье, насекомого она не нашла. Как бы там ни было, сон оставил неизгладимое впечатление весьма негативного характера. Конечно, она не верила, что Меган в ее сне была реальной, но к предупреждающим знакам судьбы она решила отнестись осторожно.

По настоянию Николаса, Меган все же решилась пригласить к себе родных, чтобы познакомить их с отцом своего будущего ребенка. И хотя ее мать изначально была настроена недружелюбно к потенциальному зятю, Ник определенно оставил о себе только положительное впечатление. По завершению встречи Меган сказала ему, что у него есть все шансы разделить нишу маминых любимчиков с идеальной Моникой. А, наблюдая за тем, как Николас общался с ее племянниками, Меган в очередной раз поблагодарила судьбу, что это был именно он.

Недовольным от таких кардинальных перемен остался только мистер Блонд, который в жизни своей хозяйки перешел на второй план, даже не догадываясь, что в дальнейшем для его персоны грядут лишь нерадостные перспективы.



Меган сидела в своем кабинете одна, когда зазвонил ее телефон. Она взглянула на экран: номер не определен. Сняв трубку и сказав «алло», она ничего не услышала. Отодвинув телефон от уха, она проверила, активен ли разговор. Время шло, но в трубке по-прежнему было тихо.

– Алло, – повторила Меган, – кто это?

– Привет, дорогая моя…