Все случилось на Джеллико-роуд
Часть 17 из 45 Информация о книге
Когда мы доходим до поворота и исчезаем из поля зрения кадетов, Бен издает смешок. — Ну вообще. Круто, а? — Да, ты очень круто сказал, — соглашаюсь я. — Да нет же, я про то, как он уделал Ричарда. Я останавливаюсь, уставившись на него. — Он сам нарвался, Тейлор. Пока ты так трагично пыталась утопиться в музыке восьмидесятых всю прошлую неделю, Ричард вел себя как последняя скотина. Григгс был очень крут, — признает он. — В моих глазах он сразу вырос от нуля до двойки. — И при каком же условии ты поставил бы ему десятку? — Если бы проделал с Ричардом то же, что со мной. Мне-то, видишь ли, досталось по полной. Один в челюсть, два в живот, да еще и ногами на пальцы наступили. — То есть когда это случается с кем-то другим, это круто? — Любая боль, причиненная Ричарду, греет мое сердце, да и твое тоже. Ну же, признай. Когда он упал, брызнула кровь и ты поняла, что ему сломали нос, разве тебе не захотелось запрыгать от счастья и наступить на его мерзкую рожу? Я смотрю на него, качая головой. — Нет, Бен, вообще-то нет. Я думала о том, что лучше бы сидела в общей гостиной и смотрела «Домой и в путь»[7]. — Знаешь, в чем твоя беда? Ты не умеешь получать удовольствие. Это было круто. Намного круче, чем «Домой и в путь». Чуть позже я иду поговорить с девочками из Дарлинга и беру с собой Джессу и Хлою П., потому что они уверяют меня, что гораздо лучше умеют задавать вопросы ровесницам, чем я. По мнению Джессы, я могу их напугать. Дарлинг — очень нежный факультет. Все ведут себя крайне мило, даже молятся перед едой. Так интересно понаблюдать за жизнью других факультетов. Предводительницы Локлана всегда стремились быть лучшими. У нас не было места тому, что не касалось власти. А здесь каждое чувство, каждый талант и мнение находят поддержку. — Я благодарна за то, что ты сделала, — говорит Трини, предлагая мне чай и корзиночки с вареньем, выложенные, похоже, на самый лучший фарфор, какой нашелся на факультете. — Я на самом деле не за благодарностью пришла, — честно признаюсь я. — Мне нужна твоя поддержка, но пока я ее что-то не видела. — Что ж, перемены всегда пугают, — произносит она таким тоном, будто читает лекцию своему факультету. — Прошлые предводители всегда были деспотами. Нам так спокойнее. Ричард как раз такой. Знакомый черт лучше незнакомого. — Но ты-то сама не деспот. — Разумеется, нет. Это противоречит нашей идеологии. Но за пределами факультета нам все же нужен порядок. Представь, что по нашей территории будут разгуливать кадеты. Мне придется двадцать четыре часа в сутки беспокоиться о моих девочках. Хватает уже того, что приходится отгонять от них парней с Муррея и Кларенса. — Я бы не позволила кадетам разгуливать по нашей территории. — А вот Ричард сказал… — Да пошел он, этот Ричард… — Тейлор, — с укором говорит она, — на нашем факультете так не выражаются. Она наклоняется поближе и внимательно смотрит мне в глаза. — Я отвечаю за этих детей, Тейлор. Так же как ты за своих. Даже когда я еду на каникулы, те, кому некуда отправиться, едут со мной. Так что, если эти кадеты еще раз сунуться к моим семиклассницам, я их собственноручно покалечу. Я киваю. — Что ж, ты хочешь с ними поговорить? Мы идем в спальню младших классов, где Джесса и Хлоя П. уже заняты разговором с толпой девочек. Все забрасывают заложниц вопросами. — Расскажите мне весь расклад, — велю я им, садясь на одну из кроватей. Пострадавшие непонимающе смотрят на меня. — Она имеет в виду, как там все устроено. Типа, опишите нам, как там у них, — с сияющей улыбкой переводит Джесса. Трини так же сияюще улыбается ей. В общем, все сияют. Самая смелая из трех выпрямляется. — Нас посадили в палатку, и двое старших парней охраняли нас, и многие мальчики хотели зайти и посмотреть на нас, ведь они почти не видят девочек, но те двое, которые нас сторожили, никого не подпускали, потому что кто-то сказал им, что Джона Григгс грозился переломать руки тому, кто нас хоть пальцем тронет. — Джона Григгс — это их предводитель, — поясняет другая. — Они вас напугали? — спрашиваю я. — Когда нас поймали, было немного страшно. — У них каждый вечер жарят барбекю. Так сказал кадет, который нас сторожил. — Ого! — восхищается Джесса. Хлоя П. тоже под впечатлением. — Ну и как же там все устроено? — напоминаю я, повторяя слова Джессы. — Типа, опишите нам, как там у них. — В каждой палатке по шесть мальчиков, и на каждый класс по пятнадцать палаток. Палатки одиннадцатиклассников ближе всего к зарослям, а учительские стоят в середине лагеря. У них есть Бригадир из настоящей армии, который живет с ними, и все думают, что это очень круто, но говорят, что иногда они его боятся. Видели бы вы его палатку. Здоровенная такая и всегда заперта. — И где же стоит палатка Бригадира? — с невинным видом спрашиваю я. Девочки рисуют мне схему, и я поражена тем, как много они запомнили. — Она очень довольна, — сообщает им Джесса, сияя улыбкой. Все остальные тоже сияют, и я на этот раз присоединяюсь к ним. Глава 14 Выражение лица констебля сразу все сказало Джуду. Еще пятнадцать минут его жизни будут потрачены впустую из-за чужого равнодушия. Но он заметил молодого копа за соседним столом — того самого, который всегда останавливал Фитца на улице, чтобы спросить, все ли у него в порядке. Молодой констебль встретился взглядом с Джудом и через несколько секунд подошел к нему с непринужденным видом. — Мне взять на себя это дело? — спросил он у дежурного офицера. — Забирай. Джуд заметил, что этот коп не намного старше их самих. Гладкая оливковая кожа, вопросительное, но доброжелательное выражение темных глаз. — Ну что, расскажете, что случилось? — Честно говоря, вы четвертый за сегодня, и никто нас особенно не слушает, — признался Джуд. — Я слушаю. — У нас пропал друг. — Не Фитц? — Нет, хотя он тоже куда-то делся. Но нет, это Вебб, брат Нани. Он пропал. К вам, наверное, уже обращались из школы. Мы не знаем, где он, и прошло уже два дня. У молодого полицейского внутри все перевернулось. Он знал этих детей — по крайней мере девочек. В свою первую неделю на этой работе он выехал на аварию на Джеллико-роуд. Тогда он впервые увидел трупы и до сих пор помнил, как его вырвало на обочине, а сержант строго велел ему взять себя в руки. Он помнил эти лица. И лицо Фитца, этого трудного подростка, в чьих глазах вдруг появился какой-то новый свет. — Я знаю, что вы скажете, — вздохнул Джуд. — Что-нибудь о том, что ему семнадцать, что ему просто захотелось от всех отдохнуть. Но, готов поспорить, если бы его родители ломились к вам в дверь, вы бы согласились их выслушать. — Я же сказал, что слушаю, — твердо заверил его констебль. Его взгляд скользнул к девочкам. — Кто из вас видел его последним? С губ Тейт сорвался приглушенный звук, но Джуд не мог заставить себя взглянуть на нее. За последние два дня она будто истаяла. Свет в глазах погас. Ему невыносимо было видеть Тейт в таком состоянии. К Нани он привык, но не к Тейт. — Может, он вел себя странно? — спросил коп. — Он что-нибудь взял с собой? — Ничего особенного не пропало, — сообщил Джуд. — Кроме вещей, которые он всегда носил с собой. Кепка с Феликсом, плеер. Вот их и нет, а остальное на месте. — А деньги? Джуд повернулся к Нани, но та лишь покачала головой. — Нет у нас никаких денег, пока нам не исполнится восемнадцать. — Но ведь это скоро, верно? — ласково переспросил коп. Она устремила на молодого констебля свой фирменный тяжелый взгляд.