Восприятие Яна

Битва утихала. Большая часть общинных войск сдалась на милость хозяевам фьорда, а голодные твари, перестали прибывать. С остатками легко справлялись бойцы Лионы, испепеляя существ молниями. Почувствовав сильные возмущения в энергетическом фоне, измотанная Ева принялась искать Оскара взглядом.

Оскар ясно чувствовал источник. Он сотворил портал, ведущий к лидеру общинных захватчиков. Убийца держался в стороне. Почему он не помешает мне? Убийца взглянул в сторону Оскара, потом в сторону Евы, а затем переместился, став лицом к лицу с Оскаром настолько быстро, что вампир едва успел выудить из арсенала памяти какой-нибудь блокирующий прием. Но Убийца не стал нападать. Тем временем, Ева, чувствуя угрозу для Оскара, тоже воспользовалась быстрым порталом. Оказавшись рядом с Убийцей, она тут же нанесла удар Воздействием. Ходячая мумия отразила неумелую атаку девушки и, несколько по-театральному, как показалось Оскару, отпрянула назад. Высший не стал дожидаться его контратаки и притянул вампирку к себе. Портал захлопнулся, Оскар и Ева отправились на встречу со своей судьбой…

Ян прекрасно ощущал все, что происходит. Даже то, как общинцы вкалывали себе антирадиационные препараты с помощью пистолета, прямо во время боя. Летописец решил предоставить друзей самим себе, ведь его миссия не продвинулась ни на шаг, а конец света все приближался. Прямо в этот момент сотни тысяч жителей федерации Лиона заражались болезнью Даны. Вода в каждом доме, в каждой водонесущей колонне была отравлена. Один из Всадников делал свое дело с прилежанием. Невзирая на жгучее желание последовать за своими друзьями и уберечь их от неминуемой гибели, Ян принял приглашение Даны. Летописец подавлял его всё сильнее. Последний раз оглядев поле боя и «прислушавшись» к нему, Ян отметил для себя, что люди, которые остались живы, сейчас больше всего хотят увидеть своих близких. Один из солдат, не показывая своих эмоций никому, пытался связаться с женой. Но она ему не ответит. Ян на секунду представил, что же он испытает, когда он узнает о том, как жена и дочка пали от беспощадной и жуткой болезни. Маленькая ручка малышки больше не прикоснется к папиной щетинистой щеке. Возможно, Апокалипсис избавит этих людей от страданий навсегда, — подумал Ян и, смахнув готовые сорваться с уголков глаз слезы, отправился в Центральную республику. Это был последний раз, когда Ян уронил слезу.





Конец




— Наконец-то! — воскликнул Исай. — Вы заставили меня ждать.

Первый лидер восседал в высоком кресле, больше напоминающем трон, в середине главного зала подводного комплекса «Пионер». За круглыми иллюминаторами искрились синие воды — корабль поднялся наверх, оставив мрачную глубину. Оскар подавил манящее желание оторвать голову этого сумасшедшего маньяка, он должен подождать, когда враг раскроется сам. Ева не разделяла его выдержку, и предприняла было попытку «воздействовать» на Исая, но вампир смирил её потуги усилием воли.

— Не будьте такими молчаливыми, — облик всадника Войны изменился до неузнаваемости. Прежде горящие огнём глаза теперь казались налитыми кровью стекляшками. Безумие в его движениях, в мимике, приобрело холодный характер — теперь, казалось, он способен на всё. — Два героя, спутавшие мои планы, вы почетные гости здесь, — сказал Исай, улыбаясь.

— Интересно, чем ты намерен заняться теперь? Твой план провалился, а устраивать новые проказы мы тебе не позволим, — сказал Оскар, так и не сдвинувшись с места, опасаясь ловушек.

— Взгляни на это, — ответил Исай, указывая на проекцию экрана созданную Воздействием. Исай обладал огромной силой, но источник её скрывался от посторонних — Первый лидер был очередной марионеткой.

Экран отображал гибнущих в страшных муках людей, их становилось всё больше с каждой секундой. Картинки сменила карта мира, на которой разными цветами отображались горстки уцелевших в Акрии людей — их было слишком мало.

— Я уже сыграл свою роль, — произнес Исай неожиданно изменившимся тоном. Казалось, ему стало грустно. — И твоя подружка тоже… Мы все сделали то, что от нас требовалось. Ведь ты не думаешь, что раньше не было таких вот героев, как вы? Высший замысел. Коса прошлась по всем. Кстати о косе, в скором времени Смерть довершит наше с тобой, Ева, дело. Можно начинать праздновать, пожалуй, стоит вынести шампанское, — Исай смотрел куда-то в пол, его взгляд был полон тоски, а из носа медленно потекла струйка крови.

— А что будет с тобой, когда все умрут? Хотя бы твоя жалкая жизнь должна быть дорога тебе? — Ева, теряла самообладание.

— Это бессмысленный вопрос, он всего лишь кукла в чужих руках. Ничтожество, — ответил ей Оскар.

Та часть Исая, которая еще была Исаем, впала в неистовство. Мелкая дрожь заняла его руки. Но он старательно делал вид, что не поддается на провокации.

— Уж не думаете ли вы, что оказались здесь случайно? — поинтересовался Исай.

Пространственный разрыв изрыгнул из себя Убийцу. Его рука обернулась черным призрачным клинком, который пронзил грудь Оскара. Вампир допустил роковую ошибку — поддавшись гневу, он позабыл о противнике. В сознании Евы сработал рефлекс фехтовальщика. Клинок, выхваченный из-за голенища, молниеносным движением срубил голову Убийцы. Она откатилась на пару шагов, опутывающие её лохмотья размотались, обнажив изуродованное лицо, лишенное половины нижней челюсти и почти всей кожи. Оскар обмяк и рухнул вместе с обезглавленным телом. Исай поспешил закончить дело: простым Воздействием он пытался увеличить рану, пробитую призрачным клинком Убийцы, через которую стремительно вытекала вся жизненная энергия Оскара. Ева упала на колени, уперлась ими в кафельный пол, и резким взмахом руки закрыла их с Оскаром сияющим щитом. Исай лишь рассмеялся:

— Посмотрим, сколько ты продержишься. Шах и мат!

Поток чистой энергий вонзился в щит Евы, он был ослепительно белым и свистел как двигатель самолёта, оглушая её. Она удерживала щит, стонала и вскрикивала от напряжения, а Исай напирал всё сильнее, заходясь в победном смехе. Ева взглянула на Оскара и зарыдала, чувствуя, как последние силы покидают её и как слезы стекают по ресницам. У неё текут слезы, странно. Сейчас, она больше всего хотела снова стать человеком — не терять жизненной энергии, быть достаточно сильной, чтобы излечить Оскара, и во что бы то ни стало жить дальше.

Да, она чувствовала себя человеком, совсем недавно. Но в тот момент не смогла понять этого. Сейчас её мозг работал как компьютер и пытался найти спасение. Вспомнить! Они занимались любовью. Она почувствовала тепло его тела в тот момент, едва уловимые ощущения: щекотка, гусиная кожа на руках, вставшие дыбом волоски, влажное дыхание и вспотевший лоб — всё это не было доступно мёртвым вампирам. В то мгновение они были живы. Воспроизвести! Ум дистиллировал людские чувства, преобразовал их в каплю крепкой эссенции и запустил в сознание. Каждая клетка её тела смогла почувствовать себя живой, каждая из них помнила какого это. Ева сделала первый вдох, судорожно и мощно, чувствуя безудержное тепло внутри. Анализ! Силы больше не покидали её, и Воздействие больше не требовало усилий. Легко удерживая щит, Ева почувствовала, как её ноги затекают — безумно прекрасное чувство. Ещё не веря в происходящее, Ева парировала Воздействие Исая, подобно скользящему движению меча. Первый лидер не подался вперед, как во время фехтования, но его удивление сыграло с ним злую шутку. Замешкавшись, Исай пропустил отчаянный удар Евы, в который она вложила весь свой страх потерять любимого, всю злобу, на которую только была способна. Безудержный порыв силы подхватил душу Исая и вырвал её из тела. Она отправилась далеко, настолько далеко, что не могла вернуться до того как умрет. Нити, за которые дергали Исая, отшвартовались, ускользая куда-то в неизвестное, как дождевые черви, прячущиеся в земле. Душа Первого лидера осталась одна и теперь могла лишь ожидать предначертанного ей ада.

Ева опустилась на колени, рыдая и тряся Оскара за плечи. Физически он был цел, но его рана была смертельной.

— Ты изменилась, — с улыбкой произнес Оскар, пряча гримасу боли.

— Да! И ты должен! Ты сможешь, это спасет тебя! — прокричала Ева сквозь слезы.

— Не понимаю…

— Вспомни, каково это — быть человеком, просто вспомни.

Лицо Оскара исполосовали морщины — он действительно пытался, но рана не позволяла ему сосредоточиться.

— Я не могу…прости.

— Ты не должен сдаваться. Вспомни, это было совсем недавно. Мы с тобой… мы… Да! Я покажу тебе! Я успею!

Ева с помощью Воздействия немного притупила боль Оскара, затем залезла на него верхом, попутно срывая с них одежды. Она целовала Оскара и прижималась к нему тёплой грудью.

— Вспомни, прошу, мы могли уже тогда, но не поняли. Вспоминаешь? Вспоминаешь? — все спрашивала Ева, но у Оскара закрывались глаза.

Ева горько плакала и уже перестала двигаться, теряя надежду исцелить вампира. Оскар оскалил зубы, собирая всю волю в кулак, притянул Еву к себе и впился ей в губы. Умирающий вампир и человеческая девушка занимались любовью. Он должен вспомнить, каково это — быть человеком: Ева сказала, что это спасет его. Если это не поможет, то лучше Оскару умереть, любя ту, которая защищала его ценой своей жизни. Обычную студентку его школы, которая была младше него на несколько жизней, но оказалась гораздо мудрее. Главный зал «Пионера» опустел с тех самых пор, как в ней появились два незнакомца; весь персонал попрятался по уголкам станции. В холодной комнате раздавались лишь стоны и плач.

***

Россыпи мертвых тел распростерлись до горизонта. Свет солнца едва пробивался сквозь пелену тумана, который пытался скрыть собой торжество смерти. Великое поле недалеко от кратера Кор — для чего умирающие люди из последних сил шли в эти дикие места? Смрад отравил воздух, теперь зараза разносилась ветром. Меньше дня понадобилось Дане, чтобы уничтожить сотни миллионов жителей федерации. Много ли осталось в живых, Яну было неизвестно, хотя, приложив немного усилий, он мог выяснить и это. Сейчас это не имело значения, он близок к тому, чтобы исполнить свое предназначение.

Ступая по мягкой почве, которую вот-вот накроет густое покрывало тумана, Ян чувствовал движения рук, которые тянулись к нему в надежде найти спасение. Ян — Летописец, его миссия — сохранить образцы жизни и в целости доставить в тот мир, который возродится после апокалипсиса. Летописец не может обладать человеческими чувствами — он всего лишь механизм. Но Ян чувствовал, ему было жалко этих людей.

Почему мне жаль их? Почему во мне живы чувства? Это мешает…


Над головой кружили стаи воронов; некоторые сидели на деревьях и надоедливо каркали, будто насмехаясь над умирающими людьми, но Ян чувствовал в птицах тревогу, они, как никто другой на планете, знали о скором конце. В центре поля был правильный круг, его не оскверняли умирающие и избегал туман. Из земли торчал пень большого и старого дерева. Само дерево было повалено и, высохнув, стало белесым. На дереве сидела девушка, бледная как мел, в грязновато-белом длинном одеянии, потупив взгляд черных как ночь глаз в землю. Вся живность, которая еще оставалась рядом с кратером, не смела ступить внутрь круга, в центре которого обреталась жуткая черноволосая фигура. Ян медленно подошел к всаднице Мора. На бледном лице девушки застыла маска горя. Ян не стал копаться в её голове, чтобы не обижать столь сильное создание, и просто заговорил с ней:

— Я явился на твой зов.

Девушка какое-то время молча сидела, все так же опустив голову. Затем подняла взор, и черные обсидианы уступили место ярким изумрудам, в которых застыли слезы и мольба — Дана молила о смерти. Её взгляд вновь опустился. Движения девушки казались механическими.

Она призвала меня, чтобы я избавил её от страданий?

— Я звала тебя, — раздался голос, который исходил от Даны, из её существа. Голос этот все время держал в подчинении тело девушки. — Найди мой голос.

Обладательница голоса была права, найти источник не составляло труда. Ян опустился на корточки и вновь заглянул Дане в глаза, они так и не поменяли цвет и в них также стояли слезы. Голос прозвучал где-то рядом, но в то же время издалека:

— Теперь твой черед.

Ян испытывал жалость. Столько невинных душ пострадали в планетарной «чистке». Для чего всё это? У него есть вечность, чтобы найти ответы. Летописец поднялся с колен и, сделав шаг, исчез. Закончил он его в Мертвых землях. Континент полностью оправдывал свое название — безжизненная пустыня, в которой не было даже ветра. Барьер, ограждающий некогда цветущий континент, Гвиеру, не был препятствием для Яна. Для Летописца не существовало барьеров вовсе. Сила и способности, которыми его наделили, и которые он сам в себе развил, были поистине велики. Они даровали ему бессмертие. Единственное существо, если его можно было назвать существом, которое могло умертвить Летописца — это Смерть. Четвертая всадница не имела плоти, но и душой не была; Ян видел её, но лишь Восприятием — людской взгляд не мог уловить ту нишу реальности, в которой существовала Смерть. Попытки описать человеческим языком то, как она выглядела, лишены здравого смысла.

— Ты не как первый, — изрекла Смерть, не произнеся ни слова. — Ты чувствуешь. Я знаю.

— Для свершения миссии мне кое-чего не хватает, — ответил Ян пригодным для Смерти языком.

— Да. Я дам это.

— Хорошо, я готов.

— Всё, — коротко ответила Смерть. Ян ничего не ощутил, никаких энергетических волнений. Лишь покопавшись в памяти, он с удивлением обнаружил на самой её поверхности новую для себя информацию. Отныне Летописец знал, как сохранить жизнь и вырастить её в новом мире. Величие Смерти было поистине впечатляющим.

— Что будет после того, как я сделаю всё необходимое? — поинтересовался Ян.

— Все умрут. Ураганы, большой океан, земля. Четыре больших дня. На пятый — жизнь.

— Зачем всё это?

Смерть взглянула на Яна, затем, в мгновение ока оказалась прямо перед ним и вперилась Летописцу в глаза. Её холод заставлял сердце Яна биться с перебоями. Смерть заглянула в его душу, прожигая её насквозь сканирующим взглядом. В этот момент Ян ощутил нечто странное. Как будто тело Смерти, если его можно было назвать телом, являлось лишь проекцией. Неисчислимое множество тончайших нитей, которые вопреки любым другим воплощениям энергии были черными, уходили куда-то далеко, не просто далеко, а в иную реальность, которая была недоступна даже ему. Смерть почувствовала свою уязвимость и вновь отдалилась от Яна.

— Вопросы… вопросы… — Смерть, казалось, задумалась.

Прежде чем до конца принять возложенную на него ношу, Яну было необходимо узнать, кто стоит за всем этим. Кто он, этот Бог, который по своему разумению решает, когда жизни пора сгинуть, что она — эта самая жизнь, больше не заслуживает права на существование. Да, возможно большинству людей лучше сгинуть, ведь они своими действиями и мыслями, которые исполнены энергией, изменяют этот мир не в лучшую сторону. В памяти Яна всплыл образ идеальной жизни, сосуществования всего живого и неживого; тот образ, который он когда-то почерпнул в детской приключенческой книге. Утопия — это то, чего Ян всегда так хотел от этого мира; но возможна ли она?

Ян решил провести эксперимент. Мастерски используя Воздействие, он создал «виртуальную» модель живого мира, в которой не было места жестокости. Он существовал в его собственной маленькой вселенной, которая отвечала всем законам реальной. В этом маленьком мирке — как и в настоящем мире — люди произошли не от обезьян, но свои первые шаги делали неосознанно. Тысячи лет здесь проносились за доли секунды. Модель реальности, созданная Яном, остановила своё развитие почти сразу. Необходимость в обороне отпала, люди не придумывали оружие. Основной инстинкт снижался из поколения в поколение, потому что смертность была чрезвычайно низкой. Еще через пару тысяч лет начался регресс — неразумное общество, которое едва осилило так немного: общение при помощи языка, живопись и земледелие — постепенно вырождалось. Что последовало за всем этим, Летописец предпочел не знать.

Вывод был очевидным: человечеству, как и всему живому, необходима отрицательная сторона, равно как и положительная, сама жизнь невозможна без этого. Стремление к хрупкому равновесию, вот все, что подразумевает под собой смысл этой самой жизни. Так почему же тот, кто создал эту систему, при отклонении её от равновесного состояния, вновь и вновь уничтожает свое творение? Ведь даже в самые темные времена, во времена разгула насилия и беззакония, невежества и разврата, на этой планете всегда находилось место добру, состраданию, добродетели и счастью. Что-то здесь не так, что-то определенно не так, — думал про себя Ян. Он должен выяснить, кто такой этот Творец.

— Я не подхожу, это верно, я отказываюсь быть хранителем жизни. Мне дороги мои друзья. Смерть человечества — худшая идея Бога. Интересно, что он будет делать без Летописца?

Ответ был прост. Ян умер. Умер моментально. Теперь Летописцем станет кто-нибудь другой, возможно…

***

Здесь заканчивается моя история, а если быть точным — история Яна. Для кого я пишу её? Не знаю. Прочтет ли её кто-нибудь? Не думаю, что это возможно. Но иначе не могу, кто-то должен вести Летопись…

Я ощутил переход, почувствовал разобщенность со своим телом, как это было прежде. Но на этот раз связь была разорвана окончательно. Отныне я не отождествлял себя с Яном; он был частью того мира, в котором был рожден и в котором умер. Теперь я именую себя лишь Летописцем, потому как многое переосмыслил и пришел к выводу: именно к этому вел мой путь. Тот путь, по которому я, будучи частичкой неназванного — душой, следовал от начала времен, как и все прочие души. Время вокруг меня остановилось. Став бесплотным скитальцем, я, по какой-то причине, не лишился своих способностей. Неужели Смерти было не подвластно лишить Летописца его сил? Как же долго длился этот посмертный период. Я и прежде бывал вне своего тела, но чтобы так долго… Постепенно я начал забывать, кем был прежде. Сначала это испугало меня, но незаметно пришло смирение. У меня было время, чтобы подумать о многом; я вновь и вновь переживал моменты из потерянной жизни. Моя маленькая дочурка глядела на меня голубыми глазами и хвалилась первым в жизни шрамом на коленке. Ей было четыре. Затем она пришла ко мне в слезах и не могла объяснить, что же стряслось. Оказалось, это всего лишь дрянные мальчишки и их распутные руки. Ей было пятнадцать. Я чувствовал, как распадаюсь на части, каждая из них была отдельным фрагментом моей личности и моей памяти. Но душа не должна обладать моими способностями. Спустя целую вечность я вновь вспомнил всё. Собрав по крупицам ту незримую силу, что зовётся волей, я не дал этой самой душе, а значит, самому себе, разложиться подобно мертвецу — собрал себя воедино и огляделся.

По понятным причинам, описать тот мир, что меня окружал, мир, который ждал каждого после смерти, было невозможно и лишено смысла. Лишь одно имело значение: я — возможно, первая душа, которая после смерти не удосужилась слиться с пустотой. Отныне я обрел новое тело, но совершенно не понимал кто я теперь. Те новые чувства, что я испытывал, не шли ни в какое сравнение не только с пятью человеческими, но даже с Восприятием. Казалось, та прежняя жизнь была лишь сном, а эта новая, самая что ни на есть реальная. Это ощущение гиперреализма окружающего мира, по человеческим меркам, свело бы с ума любого. Я знал, что люди, которых записали в ряды безнадежных шизофреников, на самом деле случайно прикоснулись к истине. Я не должен быть здесь. Способности Летописца позволяли мне не сойти с ума и обучаться. Там, в физическом мире, я мог пренебречь привычным течением времени, ускоряя его для себя или замедляя. Этот дар был самым удивительным для меня. Но здесь я лишился его. Путь назад для меня был закрыт, я это чувствовал. По крайней мере, мне было не под силу вернуть себя обратно, а это означало, что мне придется вечность провести здесь, будучи существом из этого мира, но наделенным человеческим прошлым. На мгновение я впал в панику, но чувства легко поддались контролю.

Гиперреализм — а возможно сюрреализм — этого мира, не подчинялся привычной геометрии или законам физики. Всё вокруг было как бы вялотекущим, медленным, но в то же время мгновенным. События в людском мире, глазами местного населения, были бы едва различимыми из-за их скорости. Но так казалось лишь на первый взгляд. Стоило обратить свое внимание на какой-либо процесс, как он тут же разворачивался в твоём сознании с во всех подробностях, которые тебе были необходимы. Подобно карте или скорее базе данных в компьютере. Сосредоточить внимание на предметах было невозможно, потому как предметов здесь не было вовсе. Какова же суть существования в этом мире? Ответ на такой вопрос могли дать лишь местные.

Они были повсюду. Пространство состояло из бесконечного количества информации, она заменяла собой материю. Пытаясь описать всё человеческим языком, скажу, что она напоминала потоки светящегося газа. Существа, которые населяли этот мир, представляли собой некие пузыри наиболее плотного скопления информации. Они жадно поглощали её и становились плотнее, весомее.

К моему удивлению, способности управлять энергией никуда не делись и теперь, когда я сам принял облик этих существ. Энергия пронизывала всё, абсолютно все слои реальности. Как же сложен и прекрасен мир, созданный… кем? Они и есть Бог? Я приблизился к одному из них и прочел его мысли, вкусил его память. Никто из этих существ никогда не вознамеривался взаимодействовать друг с другом. Им неведомы такие понятия как общение, агрессия, алчность и что-либо еще, из того арсенала, который человечество никак не могло искоренить в себе. С каждым байтом памяти, которую я получал из этого существа, оно медленно умирало, ведь информация — это всё, чем оно являлось. Я почувствовал себя вампиром, сытым вампиром. Но существо не сопротивлялось, просто не понимало что это.

Я узнавал все больше нового. Планет, подобных Акрии, мириады, все они жили в физическом мире, и все они обитаемы. Их населяют разумные формы жизни. Но существа, подобные этому умирающему бедолаге, вовсе не создавали эти самые планеты. Тогда как же связаны они с физическим миром? Дело в том, что та грань реальности, в которой я очутился, не может порождать информацию, для этого нужны мыслящие и чувствующие создания из физического мира. Инфозиты — так я назвал местных (человеку ведь обязательно нужно найти для всего подходящее название). Существуя в другой «параллели», тем не менее, Инфозиты могли влиять на события физического мира, разумеется, не своими руками, которых у них не было вовсе. Излюбленным лакомством для них были сильные человеческие эмоции: страх, злость, боль, низменное первобытное наслаждение и прочие негативные эманации. Поэтому еще с начала времен существа различными методами порождали в людях всё самое негативное. Подстрекание людей к отрицательным поступкам, которые безвозвратно меняют личность и обогащают человечество всем самым вкусным для этих созданий, было своего рода удобрением. Они использовали других людей, которыми управляли через их недостаточно сильные умы, внушая, искушая их. Большинство людей легко этому поддавались. С самого зарождения жизни на планетах, Инфозиты дурачили людей, заставляя их убивать, пугать, унижать, насиловать друг друга, предаваться похоти и гордыне, упиваться властью и богатством. Влиять на всех они не могли, но и того большинства было достаточно. В жизни каждой планеты случались моменты, когда количество негативной информации буквально зашкаливало. Тогда эти существа устраивали нечто вроде жатвы, которую принято называть Апокалипсисом.

«Пища» Инфозитов могла достигнуть их мира лишь посредством умерших душ. После смерти душа, исполненная опыта, принималась существами с радушием мясника, который получил в свою лавку свежий шмат мяса. Затем её буквально рубили на куски и вываривали сочный бульон — жизненный опыт, который становился достоянием этого мира. Наконец опустошенную душу вновь лепили воедино, и она возвращалась к жизни. Переродившись в новом теле, будь то тело человека или животного, она вновь собирала жизненный опыт, стараниями Существ, всё больше негативный. Если повседневные смерти были подобны тому, чтобы нарвать зелени для салата, то конец света являл собой сбор урожая, после которого поле засевалось вновь. Механизмом для этого служил Летописец. Он был одной из главных марионеток Инфозитов, как и всадники Апокалипсиса.

Все населенные планеты «культивируются» существами из более высокого уровня восприятия, нежели люди. Так кто же создал Их, ведь они не венец творения? До чего странен этот мир. В физическом мире главенствует закон пищевой цепочки. Как оказалось, этот закон главенствует и вне его. Люди — лишь одно из звеньев глобальной пищевой цепи вселенной. Это правда? Все лишено высшего смысла, и жизнь в принципе бесполезна? Я не мог поверить в это…

Нестыковка заключалась в том, что в моей жизни было так много светлых моментов: детские радости, вроде новогоднего подарка, первый любовный опыт, то чувство, когда входишь в морскую воду, и к твоей коже прикасается нежный морской бриз. Эти моменты несли в себе нечто такое, что невозможно передать словами. Эти удивительные ощущения созданы для того, чтобы мы продолжали жить, и будущий урожай накапливал все больше сока для внеземных тварей? Возможно, но… Я почувствовал это, когда долгими днями погружался в себя. Время от времени, остановив поток вредных мыслей, я созерцал колышущиеся на ветру травы, каплю росы, готовую вот-вот сорваться с лепестка розы, вслушивался в дуновение ветра и понимал, осознавал, что кто-то говорит мной. По крайней мере, незримый собеседник пытался заговорить со мной, но я, ввиду своей ограниченности, не понимал его. Он или оно есть, я знал это.

Что мне оставалось? Отныне я — существо, голодное до информационных потоков, содержащихся в человеческих душах. Не думаю, что у меня выйдет покончить с собой в этом обличии, а просить у новых братьев смерти бессмысленно, ведь они не знали, что такое убить в этой реальности. Я должен услышать Его, мне нужен совет. Я не мог оказаться здесь случайно, я не мог случайно сохранить свои способности и человеческое мышление. Какова моя цель? Я молил Его ответить мне, как делали это люди из прошлого. Но он не отвечал…

Нет, я не слушал. Успокоив в себе человека, я попытался медитировать. И услышал. Мир Инфозитов был к Нему гораздо ближе, нежели человеческий. Здесь не было места дуновениям ветра и прикосновениям любящих рук матери. Здесь я действительно слышал. Разумеется, в этой реальности не было такого понятия как слух или зрение — эти чувства, сложно описать представителю человечества. То, что Он хотел донести до меня, просто открывалось моему видоизмененному сознанию. Люди не могут связаться с Ним и живут подобно скоту, который употребляют в пищу более развитые формы жизни, лишь потому, что у человека «проблемы со связью».

Что Он ответил мне? Моей целью будет то, что я сам решу сделать ею. Наша жизнь, наши поступки и мысли в наших руках. Единственной аксиомой является то, что разумное существо должно осознавать добро и зло своих поступков, и совершать как можно меньше этого самого зла, в противном случае, последует суровое и страшное наказание, способное очистить его бессмертную душу. Он хотел донести до меня лишь это. Что же такое зло? Каждый знает это. Какие бы оправдания не находили мы своим поступкам, любой из нас понимает, когда совершает зло — оно универсально. Инфозиты наделены разумом, многократно превосходящим наш, они также несут ответственность перед Ним за свою жизнь, правильную или не правильную, в отношении совершаемого ими зла. Не все они участвуют в планетарных Апокалипсисах, многие питаются духовной информацией, которая несет в себе положительный оттенок, это не возбраняется. Таким образом, они не подвергают страданиям свою душу (да, у них тоже есть души).