Волкодавам виза не нужна

Георгий Игоревич открыл дверь в класс ключом из своей тяжеленной связки. Грузчики опустили коробки на столы, стоящие вдоль стены.

Сергей Ильич сразу увидел, что таковых тут ровно семь. Следовательно, кроме его группы здесь заниматься никто не будет. Еще один стол, правда, стоял у торцевой стены, но он явно был отведен полковнику Селиверстову или какому-нибудь инструктору.

На каждом столе стоял компьютер. Но гости привезли свой. Это стало понятно, когда они начали распаковывать содержимое коробок. Видимо, этот компьютер чем-то отличался от обычных. Его установили на учительский стол.

– Мы, товарищ полковник, начнем занятия, не дождавшись прибытия всех членов группы? – спросил Лесничий.

– Данный предмет будут изучать вообще только двое. Командир группы, то есть ты, и еще кто-нибудь. Наверное, тот, кого ты заместителем себе назначишь. Все прочие занятия будут уже, видимо, общими. По крайней мере, мы так планировали изначально. Но ты выбери, кто у тебя будет заместителем.

– Иващенко, конечно.

– Я согласен. Ты с ним оставайся на занятия. А Редкозуб пока займется устройством жилья. Это здесь же, на втором этаже. Попрошу Редкозуба устроить вам несколько казарменных сюрпризов. Он в этом большой мастер.

Что такое казарменные сюрпризы, каждый линейный офицер спецназа ГРУ знает хорошо, поскольку сам обычно и устраивает их. Они готовятся в основном для молодых солдат.

Увидит такой боец журнал у себя под подушкой. Возьмет посмотреть. Только потянет, раздается легкий взрыв. В следующий раз руки не будут тянуться ко всему, что видят глаза.

Ночью солдат пожелает в туалет сходить и в проходе между кроватями заденет ногой за имитацию растяжки. Опять где-то в казарме раздастся взрыв. Конечно, безопасный. Так солдат приучается внимательно смотреть под ноги даже в темноте.

Лейтенант Редкозуб считался когда-то большим специалистом по хитрым взрывным устройствам. Многие бандиты потеряли ноги и головы на его минах-ловушках. Офицерам следовало быть готовым к тому, что полковник, используя навыки Редкозуба, будет воспитывать их в том же духе, в каком они сами когда-то школили своих солдат.

– Мы готовы, товарищ полковник, – сказал Иващенко. – Даже могу пообещать, что бить Редкозуба не будем.

– И на том спасибо. Здесь, кстати, офицерская казарма, а не отрядный барак. Бить никого не позволяется. Разве что в процессе специальных занятий.

Иващенко отошел к Редкозубу, чтобы и ему, видимо, сообщить свое обещание.

– А что в соседнем корпусе находится, товарищ полковник? – Сергей Ильич видел, что Селиверстов всерьез воспринял шутку Иващенко, и перевел разговор на другую тему.

– На втором этаже казарма взвода охраны территории, в пристройке у них караульное помещение тоже в два этажа. А на первом несколько лабораторий. Тоже на вас работать будут. Что-то переделывать, создавать свое, эксклюзивное. Там же стационарный узел связи, с которым вы станете поддерживать контакты во время работы, и штаб, в котором буду сидеть я и другие сотрудники. У нас в управлении несколько человек готовятся к выходу на пенсию и просятся к нам. В войсках есть офицеры, которые готовы подать в отставку, чтобы войти в состав твоей группы. Я разговаривал с несколькими. Проявляют желание. Наверное, можно даже достаточно много таких набрать. В спецназе ВДВ о нас слухи ходят. Оттуда были обращения в ГРУ. Но я считаю, что большая боевая группа потеряет мобильность и будет заметна для противника. Мы не пойдем американским путем. У нас собственные военные навыки. Я сам эту истину еще в Афгане постигал. Лучше меньше народу, но качественного. Тогда и результат бывает другим.

– С этим, товарищ полковник, не могу не согласиться. Хотя думаю, что несколько групп волкодавов, аналогичных моей, лишними для ЧВК не будут. Для ополчения Новороссии – тем более.

– Это необходимо будет доказать тем персонам, которые сидят выше нас. Американская ЧВК, с которой мы собираемся потягаться силами, имеет в своем общем составе шестьсот сотрудников, хотя сейчас на Украине присутствует только отдельный отряд человек приблизительно в сорок. С Соломоном приедет еще одна группа неизвестного количественного состава. Нам важно наглядно и даже в чем-то нагло, демонстративно показать, что мы сильнее даже в малом составе. Многое, в том числе и дата принятия закона о частных военных компаниях, будет зависеть именно от качества и эффектности нашей, то есть вашей конкретной работы. В данном случае требуется помимо эффективности еще и эффектность. Хотя всех нас постоянно убеждали в том, что мы должны про нее забыть и добиваться только результата. Сейчас ситуация требует другого. Это будет важным фактором для давления на личностей, сидящих на руководящих должностях. Своего рода козырный туз в рукаве. Предельно сложные задания, и никаких следов после завершения работы. Их необходимо будет тщательно подчищать. Чтобы и мысли о российском спецназе у противника не возникло. Это все мы обсудим еще раз после проработки конкретного задания в оперативном отделе. Будем говорить подробно и детально. А сейчас пойдем, Сергей Ильич, я тебя познакомлю со специалистами. Бери Виктора Юрьевича с собой. Предупреди его, что эти ребята не знают, где вы будете работать. Только предполагают, что на Северном Кавказе. Они считают вас действующей армией, а не ЧВК.

– Понятно, товарищ полковник.

Иващенко подошел по первому знаку.

– Мы с тобой сейчас в школу пойдем. Давно не был на уроках? – проговорил Сергей.

– Детей пугать? Или учителей? Педагогов я еще в собственные школьные годы в страхе держал. А детей мне жалко.

– Учиться пойдем, голова. Это никогда не поздно.

– Век живи, век учись. И кем останешься?

– Это зависит от твоего старания. Идем. А Редкозуб пока нам спальные купе подготовит, заодно и заминирует.

– Вот этим, признаюсь, ты меня купил на корню. С детства не люблю постель заправлять. Лучше в первый класс, за таблицу умножения.

– Пошли. И учти, что наши преподаватели не знают, для чего готовят нас. Они предполагают, что мы – действующая армия, спецназ ГРУ.

– А чему учить будут?

– Сейчас разберемся. Какая разница! Главное, чтобы учеба на пользу пошла.

Селиверстов уже стоял рядом со специалистами, которые были в камуфляже с непонятными эмблемами на рукавах. Школьники подошли поближе.

– Знакомьтесь, – заявил Селиверстов. – Старший лейтенант Лесничий Сергей Ильич, командир нашей боевой группы. А это старший лейтенант Иващенко Виктор Юрьевич, его заместитель. По окончании обучения имена, фамилии и звания рекомендую прочно забыть.

Специалисты согласно кивнули. Они понимали, с какой серьезной службой начали контактировать, и знали, что в этом случае лучше не пытаться тренировать свою память, если нет желания полностью ее потерять.

– Станислав Федорович Петров и Виктор Григорьевич Глушко представляют у нас Русское воздухоплавательное общество, – продолжал полковник. Эта организация создана, если мне не изменяет память, в тысяча восемьсот восьмидесятом году при активном патронаже Менделеева. Советской власти такое общество показалось почему-то лишним. Оно возобновило свою деятельность только в девяносто седьмом году. Все остальное, что будет необходимо, наши специалисты расскажут вам сами, а мы с лейтенантом Редкозубом вас покидаем.

Эти самые специалисты как раз закончили установку своего компьютера на преподавательском столе у торцевой стены и подключили его.

Виктор Григорьевич сел на стул сбоку от стола, а Станислав Федорович остался стоять и предложил:

– Присаживайтесь. Занятия у нас будут не самыми короткими.

Старшие лейтенанты тоже взяли для себя по стулу и сели рядом так, чтобы видеть и того, и другого специалиста.

– Товарищ полковник уже объяснил, что организация наша общественная, – начал Станислав Федорович. – Это означает, что мы не получаем государственных грантов на свои разработки, а материальная база нашего общества оставляет желать лучшего. Кое-что мы имеем и делаем. Но, как всегда бывает в нашей стране, большей частью держимся не благодаря, а вопреки. То есть на простом энтузиазме, своем и чужом. А делаем мы многоаспектные беспилотники. Эти летательные аппараты способны выполнять различные задачи. Я не собираюсь объяснять вам, людям военным, хорошо информированным, что такое беспилотники и на какие дела они способны. Расскажу только о собственных наработках, о характерных возможностях наших летательных аппаратов. Может быть, вы слышали про недавнее байк-шоу «Ночных волков» в Севастополе? Мы там опробовали свои силы, обеспечивали безопасность мероприятия с помощью своих аппаратов. То есть при наблюдении с воздуха. Шоу «Ночных волков», естественно, предполагает действие в темное время суток, что создает для службы охраны дополнительные сложности. Мы оказались готовыми к такой работе и сумели это доказать, хотя нам многие изначально не верили. Однако выбора не было. Какие-то большие беспилотные самолеты или вертолеты запускать было слишком дорого. У организаторов не имелось таких денег. А провокаций в связи с обстановкой вокруг Крыма и необорудованной границей с Украиной ожидать было можно. Организаторы искали варианты. Мы предложили свои услуги. Нас никто не знал, с нами могли не считаться. Для проверки служба безопасности байк-шоу специально наняла пятьдесят опытных охотников, которые должны были отстреливать наши аппараты при первом их появлении в испытательный период. Когда мы летали в ночное время с выключенными огнями, нас никто не видел. Мы обнаруживали себя только после завершения охоты, когда включали огни. Испытание мы прошли успешно и получили заказ. В том мероприятии наши беспилотники хорошо себя проявили. Бороться с такими летательными аппаратами пока еще никто не научился. Они маленькие, шустрые. На небольшой высоте даже днем не всякий среагирует, когда над ним беспилотник пролетит. Услышать человек может, если ветра нет, но среагировать, сбить, не успевает. Да и радар его не засекает. Там и обнаруживать-то почти нечего. Пластик. Металла минимум. Очень много разнообразной оптики. От простых видеокамер до тепловизоров. Кстати, мы испытывали свои беспилотники и на Северном Кавказе. Правда, не с вашими офицерами, а со спецназом внутренних войск. Именно тепловизор помог предотвратить два террористических акта. Там же был найден схрон с оружием. А в Новороссии, куда нас пригласили позже, наши аппараты вообще стали незаменимы в деле поставки информации ополченцам. Сейчас мы с ними плотно сотрудничаем.


– И откровенно говорите об этом? – удивился Сергей Ильич.

– А чего нам бояться? Мы – не государственная структура, вообще не политики. Нас больше интересует результат деятельности нашей техники. Думаю, он и стал причиной, по которой нами заинтересовалась такая серьезная армейская структура.

– Работа на байк-шоу была, по сути дела, удачной рекламной акцией, – вмешался в рассказ коллеги Виктор Григорьевич. – Мы там почти ничего не заработали, зато получили большой заказ на поставку наших аппаратов от службы охраны государственных атомных объектов. С предоплатой!.. Имея деньги, мы смогли собрать дополнительное количество аппаратов для отправки в Новороссию и несколько тренажеров для обучения операторов. Для вас такой же подготовили. – Виктор Григорьевич кивнул на компьютер, только что установленный на столе.

– Я правильно соображаю, что из нас хотят сделать операторов для работы с беспилотниками? – невинным голосом поинтересовался Иващенко.

– Именно так, – подтвердил его догадку Станислав Федорович.

– Я думаю, это дело полезное, – высказал свое мнение Лесничий. – Может быть, даже необходимое, учитывая специфику нашей службы. Только сразу возникает вопрос. Относительно Новороссии все понятно. Степи. А как ваши беспилотники себя в горах ощущают? Там своя специфика. Разреженный воздух, необходимость частых маневров, чтобы пройти, например, по ущелью.

– Именно поэтому мы и хотим провести курс обучения. Что касается разреженного воздуха, то малый вес нашей техники этого не боится. Беспилотники делаются в основном из углепластика. Из всех конструктивных материалов этот, наверное, самый легкий. Относительно сложности профиля местности. Все беспилотники снабжены датчиками GPS и «ГЛОНАСС». Летают с полной привязкой к местности, хоть по карте, хоть по собственным ориентирам. В программу закладывается маршрут, проложенный, предположим, по ущелью, и аппарат в точности его выполняет. Где можно, развивает повышенную скорость, где частые повороты и скалы, сбрасывает обороты.

– Я только не понимаю, почему его так сложно сбить, – проговорил Иващенко. – Неужели хорошие охотники в таком дефиците? Я, помнится, в летящую птицу когда-то бил из пистолета без промаха. Правда, не в ласточку, но в ворону или в сороку попадал практически всегда. Что, в той же Новороссии ваши беспилотники только ночью летают?

– Отчего же. Днем тоже. Но они небольшие, малошумные, незаметные. Хотя и их время от времени все-таки сбивают. Особенно из дробовиков. Но у армии такого оружия нет. Пулей же попасть сможет не каждый. В первое время укры активно охотились за беспилотниками. Специально для этого дробовиками обзаводились. У нас были потери техники. Потом ополченцы кое-что придумали. Срывается кольцо, граната с прижимным рычагом в стакан засовывается. Пока он не разбился, прижимной рычаг не распрямится, граната не взорвется. Если укры беспилотник у себя над головой сбивали, он падал на них, и граната взрывалась. Несколько таких вот охотничков погибло. А сбоку, со стороны стрелять проблематично – мишень маловата, скорость высока. Расстояние сказывается. Дробовик достать не может.

– Я слышал, что в наших же частях испытывали какие-то схожие аппараты, – сказал Лесничий. – Кажется, производства ЦАГИ. Их, насколько я помню, там называли «БПЛА ВВП». То есть беспилотник вертикального взлета и посадки. Еще величали летающим ведром с вентилятором. Вы к этому отношения не имели?

– Нет. Это без нас. Были «БПЛА ВВП» и «Air-250» – это, в принципе, одно и то же. Оба они отличаются сравнительно невысокой скоростью и больше годятся для мониторинга, скажем, лесных массивов в период пожароопасности или чего-то подобного. Мы считаем, что наш аппарат особенно продуктивен именно в боевых действиях. Да, в армии есть свои беспилотники. Сначала их закупали в Израиле. Сейчас уже нет. Наша армия живет по своим требованиям, кстати, не всегда оправданным. Аппараты должны храниться в течение двадцати пяти лет, иметь возможность для эксплуатации при температурах, кажется, от минус сорока пяти до плюс пятидесяти градусов. Есть еще множество условий, которые полностью соблюсти невозможно. А обслуживание таких самолетов, аэродромы для них?.. Сейчас у нас на вооружении стоят беспилотники «Ту-143М». Это громадная цельнометаллическая машина. Допустим, взвод разведки идет в поиск и желает посмотреть, что творится за соседним холмом, нет ли там противника. Для такой цели поднимать в воздух «Ту-143М» никто не будет. Дорого это. Дешевле позволить противнику уничтожить взвод. Но для этого существуют наши малые беспилотники. Таким не требуется двадцатипятилетнее хранение. Они вступают в бой, значит, и года не проживут. Их собьют, или же они выработают свой ресурс, потому что эксплуатируются лишь с перерывами на обслуживание и на сон операторов. Но затраты соответствуют результату. Одна наша машина вместе с оптикой, системой связи и вообще с полным комплектом необходимой начинки стоит порядка полумиллиона рублей. Это не танк и не самолет. Хотя в условиях отсутствия государственного финансирования и такие деньги добываются с трудом. У спонсоров тоже карманы со временем пустеют. Изначально мы ведь получили из Новороссии заказ на создание боевого аппарата, способного поражать сверху бронетехнику противника. Стали разрабатывать, ломали головы и пришли к выводу, что гораздо продуктивнее использовать наши существующие аппараты как наводчики на цель, а не носители оружия. Артиллеристу или минометчику требуются только три выстрела. Недолет, перелет, цель уничтожена. Но только если она видна! Мы такие небольшие аппараты им предоставили, даже операторов обучили. А для сбора разведданных наш беспилотник, как говорят ополченцы, вообще незаменим. Думаю, и вам с ним работать будет удобно.

– Процесс обучения длительный? – поинтересовался Иващенко.

– Операторов для войск Новороссии мы обучали в течение месяца. Но тогда у нас не было тренажера. На нем при интенсивных занятиях можно все освоить за неделю. Пять рабочих дней. Было бы желание, способность концентрироваться и усидчивость.

– А как осуществляется управление полетом?

– С пульта. Или автопилот ведет аппарат по маршруту, заранее заложенному в программу. Я об этом уже говорил.

– А компьютер?

– Основная работа оператора сводится к расшифровке того, что он видит. Особенную сложность представляют результаты ночной съемки с помощью тепловизора или инфракрасного объектива. Но это, как нам объяснили, вам знакомо, вы с такими картами часто работаете. Наши карты от спутниковых отличаются мало. Разве что крупным изображением. То, что вы с картами работать умеете, – большой плюс. Следовательно, процесс обучения ускорится. Вместе с беспилотником мы вручим вам нетбук с соответствующей программой и пульт.

– Значит, будем учиться, – сказал Лесничий.

– Тогда приступим, чтобы время не терять. Я буду помогать вам осваивать картографию, а Виктор Григорьевич будет отвечать за техническую сторону обучения. Прошу сразу понять, что ремонтировать технику вам придется на месте, самостоятельно. Набор запасных частей и узлов вы возьмете с собой. Я слышал, что у вас и без того экипировка не самая легкая. Но без запасных частей, в условиях оторванности от нашей базы, вам будет трудно обойтись. Поэтому я предлагаю вам сразу разделиться, самим решить, кто будет заниматься картами, кто – техникой. Взаимозаменяемость, естественно, присутствовать должна, но и специализация тоже.

– Я бы предпочел технику, – сказал Иващенко. – Тем более что в детстве авиамоделизмом занимался. Делал самолеты с двигателем из резинки. Чем сильнее ее накрутишь, тем дальше машина летит.





Глава 7




Педагоги и ученики сразу договорились, что занятия будут проходить парами, то есть по два академических часа. Потом перерыв на тридцать минут.

Во время первой пары в дверь дважды заглядывал полковник Селиверстов, но ничего не говорил. Может, дело было не срочное, или же он просто не захотел отвлекать своих бойцов от занятий.

В третий раз в дверь заглянул незнакомый человек. Видимо, это и был лейтенант Редька. Хотя голова его больше походила на луковицу, была почти полностью лысой и блестела. Лесничий разговаривал с Редькой только по телефону, но эта характерная физиономия полностью соответствовала духу того короткого диалога.

Да, боевая группа становилась реальностью. Подтверждением тому был следующий звонок, прозвучавший перед первым перерывом.

Лесничий взглядом спросил согласия Станислава Федоровича, извинился и вытащил трубку.

– Слушаю, Лесничий.

– Здравия желаю! Лейтенант Суматоха беспокоит. Приказано прибыть в ваше распоряжение…

– Я сейчас занят. В твоей трубке, лейтенант, есть номер Георгия Игоревича. Это полковник Селиверстов. Позвони ему, он вышлет машину, куда требуется.

– Понял. Может, и машину не надо. Я уже рядом со зданием ГРУ. Нахожусь на улице Зорге, у автосалона «БМВ».

– Машину покупаешь?

– Нет. Нанялся охранником к человеку, который покупает. Он меня сюда и привез на своей старой тачке.

Лесничий улыбнулся, радуясь находчивости лейтенанта.

– Это хорошо. Только от нас ты все равно далеко. Мы находимся на базе. Машину присылать придется в любом случае. Так что звони полковнику. Он распорядится. Егор Петрович – так тебя, кажется, зовут?