Вижу Цель

- Приблизительная оценка.

- Сенсоры? - задал очередной вопрос Эрик.

- О пассивных, как вы понимаете, адмирал, ничего конкретного сказать нельзя. Что касается активных, на данный момент мы с уверенностью можем говорить о радарах 2-го и 3-го класса. Есть ли у них что-нибудь более мощное, неизвестно.

- Хорошо, - кивнул Эрик, завершая тему. - Что можно сказать об ордере?

- В ордере, по мнению аналитиков, есть несколько мертвых зон. Точнее, четыре.

- Как думаете, Ада, они настолько глупее нас или мы просто чего-то не понимаем?

- Возможны оба варианта, - пожала плечами разведчица. - Или их сочетание. Мои аналитики полагают, что как минимум одна брешь - результат обыкновенной оплошности. Что касается трех других, ничего определенного сказать пока нельзя. Намеренная провокация? Возможно. Ошибка в расчетах? Может быть. Но, если в ближайшие четверть часа мы не получим новых данных, это все, что у нас есть.

"Четверть часа..."

Таймер обратного отсчета времени показывал, что время до начала атаки истекает. Через двадцать минут, настроенный в соответствии с приказом Эрика, автомат командного центра даст отмашку. Но последние изменения в план операции можно будет внести не позднее, чем через четверть часа.

- Тогда все, - сказал он вслух. - Спасибо за службу, капитан. Пошел зеленый отсчет.

Пару секунд назад голубые цифры временного счетчика в левом нижнем углу главного тактического экрана сменили цвет на зеленый, что означает высший уровень готовности. За пять минут до атаки цифры снова поменяют цвет, и начнется красный отсчет.

- Это честь служить с вами, господин адмирал! - козырнула Ада Негри и покинула кабинет.

"Честь? - спросил себя Эрик, провожая ее взглядом. - В самом деле? Посмотрим, капитан, что ты скажешь после боя! Если конечно мы его переживем".



22-17 стандартного времени

- Две минуты до атаки! - Офицер охраны был вежлив, но неумолим. Правила требовали исполнения регламента.

- Спасибо, что напомнили, - усмехнулся Эрик, усаживаясь в адмиральское кресло. Он уже переоделся, надев физиологический костюм и броню. Теперь настала очередь ложемента.

- Действуйте! - разрешил он, и офицер охраны подключил костюм высокой защиты, в который был облачен Эрик, к системе жизнеобеспечения и линии внутрикорабельной связи. Он же опустил забрало шлема и защелкнул его в боевом положении. Таковы были правила, и Эрик не возражал. Что прописано в уставе, тому и быть!

- Минута до атаки, - объявил между тем ответственный за выполнение плана операции старший офицер штаба.

- Крейсер "Хобергорн" к атаке готов, - доложил командир корабля коммандер Вигланд.

- С богом! - Напутствовал Эрик экипаж собственного флагмана. Эти слова не были прописаны в уставе, но их освятила многовековая традиция. - Включайте ИскИн.

В империи Торбенов искинов не было, хотя до Эрика, как и до любого другого офицера флота, доходили порой слухи, подразделявшиеся на две основные категории. Согласно первой, разработка искусственного интеллекта была запрещена правительством из страха потерять над ними контроль. Согласно другой версии, в лабораториях империи велись упорные работы по созданию ИИ, но результаты этих исследований пока не обнадеживали. А вот на Холоде разработанные еще на Старой Земле ИскИны были установлены практически на всех боевых и на части гражданских кораблей, однако это были все-таки скорее машины - пусть и очень умные машины, способные на принятие собственных решений в условиях кризиса или по умолчанию, - а не машинные разумы в полном смысле этого слова. Их свобода воли была ограничена сводом жестких и не поддающихся двойному толкованию правил и нерушимых законов, обойти которые не представлялось возможным ни случайно, ни по умыслу. Тем не менее, даже при таких очевидных ограничениях, это был очень сильный козырь, так как в условиях быстротекущего боя, операторы боевых систем и пилоты кораблей могли не успеть отреагировать на то или иное изменение обстановки. И более того, ИскИн твердо знал, где и когда он может подменить человека, и чтобы быть в этом абсолютно уверенным получал всю биометрическую информацию в режиме реального времени. То есть мог сопоставить время, потребное на реакцию, с физическим состоянием ответственного за эту реакцию лица. Физиологию не обманешь, на этом и строилось взаимодействие человека и машины.

- Рад вас приветствовать, сэр, - шепнул в ухо включившийся ИсКин. - В вашем распоряжении.

- Спасибо! - Эрик бросил взгляд на ходовой экран и на мгновение прикрыл глаза. Если честно, как благородный человек, он ожидал увидеть сейчас жену или, на крайний случай, Анну, но подсознание выбросило мгновенный образ оглянувшейся через плечо Веры Мельник. Улыбка, зеленый проблеск в широко открытых глазах и ощущение благословения, пришедшего к нему, не смотря на все эти непостижимые расстояния Великого Космоса.

"Спасибо, Вера! Я постараюсь вернуться..."

- Отсчет пошел! - доложил ИсКин. - Десять...

Эрик открыл глаза и снова включился в процесс. Сейчас он смотрел на боевое построение бёза - они были хорошо видны в оптическом диапазоне на фоне мертвой красно-черной планеты, освещенной голубоватым светом звезды, - и все больше уверялся в правоте адмирала Лобанова. За прошедшие несколько часов эллипсоидный ордер противника несколько вытянулся вдоль продольной оси и начал терять четкую форму. Вывод напрашивался сам собой: бёза не умеют держать строй и у них нет привычки передавать рутинные функции пилотирования компьютерам, для которых сохранение дистанции между идущими в строю кораблями не представляет никакой сложности.

"И слава богу!"

Удержание строя требуется ведь не для красоты, а для сохранения в целостности оборонительного контура, а бёза уже, считай, подставились. Двадцать минут назад у них в ордере было четыре прорехи, а сейчас - семь, и, значит, атакующие получат дополнительный шанс на успех.

- Один! - закончил между тем ИсКин синхронизированный по времени отсчет. - Атака! Повторяю, всем силам 37-й эскадры - атака!



22-19 стандартного времени

Итак, бой начался, и теперь многое зависело от выучки и мужества экипажей, от надежности техники и, разумеется, от Его Величества Случая. Ну, и, возможно, от того, насколько хорошо выполнил свою работу Эрик.

На самом деле, - что бы там не говорили офицеры штаба, - он не сделал ничего особенного и уж точно, не изобрел велосипед. Эрик всего лишь "разоружил" свои корабли - сняв 29 ракетоносцев с крейсеров огневой поддержки и еще 123 с тяжелых-атакующих, - и создал из фрегатов 101-й серии пять ударных групп по тридцать "халков" в каждой. Предположив, каким курсом и откуда "ломанутся" бёза к артиллерийским платформам, имитирующим орбитальные крепости, он расположил два отряда крейсеров и пять отрядов ракетоносцев так, чтобы атаковать противника на любом из шести предполагаемых маршрутов подхода к безымянной планете, между собой офицеры штаба называли ее просто Планета. Сейчас вражеские корабли шли вторым из трех наиболее удачных для холодян курсов, и это означало, что к общей атаке с опозданием присоединятся только 1-й отряд крейсеров и 5-я ракетоносная группа. Не так уж и плохо, если подумать, особенно учитывая тот факт, что планы строились второпях, да еще и в условиях значительной тактической неопределенности. Тем не менее, у Эрика получилось, и теперь главное - это не просрать успех.

В 22 часа 19 минут по бортовому времени "Хобергорна", 2-й отряд тяжелых кораблей в составе десяти крейсеров огневой поддержки и пяти тяжелых атакующих крейсеров и четыре ударные группы ракетоносцев стартовали "с места", атакуя построение бёза сразу с нескольких направлений. В этой операции Эрик использовал принцип сходящихся атакующих курсов. В сущности, он провел классический фланговый охват в трехмерном пространстве, используя не только мощности двигателей своих кораблей, но и гравитационные поля нескольких небесных тел: звезды Альфа Октопуса, нескольких планет и их спутников, а также группы крупных астероидов. И, разумеется, его корабли начинали атаку, уже имея вполне приличный задел скорости. В этом смысле, тактика, выбранная Эриком, имела исходником засаду дивизии легких эсминцев в сражении за Валгаллу. Корабли разогнались заранее и, заняв расчетные позиции, пошли по инерции, вырубив двигатели и став в связи с этим практически невидимыми для активных и пассивных сенсоров противника. В общем, "чертову карусель" удалось запустить еще тринадцать часов назад, и сейчас, набравшие скорость корабли были готовы нанести, будем надеяться, по-настоящему смертельный удар.

Флагман Эрика находился в 1-м отряде крейсеров и запаздывал к "месту встречи" на критически важные семнадцать минут, и это при том, что расчет выхода на рубеж огневого контакта, построенный группой главного навигатора, предусматривал для "опоздавших к обеду" настоящие русские горки. Идти предстояло при максимально возможном для выживания экипажа ускорении и дважды задействовать для "поворота с разгоном" гравитационные поля спутников третьей планеты. Тот еще спурт получается, но успеют ли они поддержать общую атаку, покажет только время.

- Две минуты до первой позиции! - Дублировать или репетовать голосом информацию, поступающую на тактические экраны, было, как помнил Эрик памятью адмирала Фокина, исторически укоренившейся практикой холодянского флота. В принципе, пустяк, но временами его это сильно раздражало. Тем более, раздражало сейчас, когда нервы были напряжены до предела. Натянуты так, что еще немного и попросту лопнут.


Его ненормальное состояние, впрочем, объяснялось очень просто. Эрик не привык и не умел следить за боем со стороны. Все-таки вести в атаку тяжелый ракетоносец или руководить сражением, охватывающим огромные пространства планетной системы, не одно и тоже. Первое Эрик делать умел и, если не кривить душой, пожалуй, даже любил. Второе он делал впервые в жизни и к тому же по обязанности. И сейчас, когда "Хобергорн" пытался догнать быстро уходящее в вечность время, Эрик сидел в своем адмиральском кресле и молча наблюдал за тем, как другие воплощают в жизнь его "гениальные" тактические планы. Вмешаться в происходящее на этом этапе боя он практически уже не мог, да и не должен был, строго говоря. Сейчас - в эти самые минуты - одни приказы уже устарели, а для других еще не пришло время.

- Минута до выхода на позицию. - Речь, разумеется, не об опоздавших к обеду, а о тех, кто выходил сейчас на дистанцию огневого контакта.

"Пора!" - решил Эрик и активировал систему, которую здесь называли ВН - внешняя нейросеть - а в империи - бесконтактным адаптивным интерфейсом. Холодянская техника была несколько лучше, но главное - Эрик теперь с легкостью подключался к любому интерфейсу: сибирскому, имперскому или холодянскому. Просто брал и входил.

- Тридцать секунд до выхода на позицию...

Сейчас он не только слышал приятный и крайне мужественный баритон ИсКина, но и смотрел на разворачивающееся сражение через все доступные визуальные сканнеры и разведывательные сенсоры, а это практически все приборы наблюдения десяти ударных крейсеров 1-го отряда. Вряд ли он смог бы управлять ими всеми в режиме реального времени, но вот видеть их широко открытыми "глазами" он мог.

- Двадцать секунд...

Эрик сделал волевое усилие и "захватил" сектор обзора 5-го отряда ракетоносцев, увидев идущих в бой холодян уже под другим углом.

- Начинаю отсчет времени до огневого контакта, - объявил офицер штаба эскадры, но считал, разумеется, не он, а ИсКин.

Бёза уже увидели их всех, - и тех, кто успевал к раздаче, и тех, кто опаздывал, - но и они в данной ситуации были бессильны что-либо изменить. Тем не менее, они попробовали, но сделали этим себе только хуже. Не надо им было пытаться сплотить "разбредающийся" строй. Он и так уже не блистал четкостью линий, а сейчас, выравнивая его на ходу, бёза "размазали" свое построение еще больше. И тактическая группа штаба не замедлила это отметить, выбрасывая новые целеуказания в самом быстром темпе, на который была способна.

Эрик считывал эти данные, но одновременно видел и построение бёза, переключаясь то на одну, то на другую атакующую колонну. Менялись ракурсы, но ничего нового о бёза он не узнал.

- Внимание, всем на борту! Поворот оверштаг! - Включился в перекличку репетованием вахтенный офицер флагмана. - Повторяю, поворот оверштаг! Ожидаются боковые перегрузки в 3 и 7 десятых "же".

Отмороженные на всю голову холодяне используют на боевых кораблях старинную терминологию парусного флота, только вместо ветра у них векторы приложения гравитационных волн.

"Сейчас прижмет!" - привычно среагировал на объявление Эрик, которому, на самом деле, тревожиться было не о чем. Он перегрузки переносил хорошо, тем более, что сейчас он находился в адмиральском ложементе со встроенной системой противоперегрузочного компенсатора. И это, не считая костюма высокой защиты.

- Входим в поворот, - продолжал комментировать эволюции крейсера вахтенный офицер

Но Эрик тут же забыл и о сложном курсе крейсера, и о перегрузках, которые должны были вот-вот "ударить" по экипажу. Какие там перегрузки, какое голосовое дублирование, если как раз в этот момент атакующие силы холодян вышли на дистанцию уверенного огня. Зрелище, следует отметить, феерическое, - особенно если смотришь через сенсоры идущих в бой ракетоносцев, - но Эрику не было дела до смертельно опасной красоты космического сражения. Он следил за действиями противоборствующих флотов, а не за тем, насколько эффектно эти действия выглядят со стороны.

- 4-я группа, - приказал он, уловив смысл складывающейся в пространстве и времени ситуации, - уходите с курса! Умник!

- Рекомендуемое отклонение одиннадцать градусов, - сразу же откликнулся ИсКин. - Поправки переданы навигатору колонны.

Разумеется, не самому навигатору, а его отражению в "сознании" ИсКина 4-й группы, но по смыслу все так и есть.

- Идем в багштаг! - снова подал голос вахтенный офицер. - Угол воздействия 9 румбов. Завершение маневра через 19 секунд.

Между тем, 2-я группа крейсеров открыла огонь из импульсных орудий, но ракеты пока в дело не пошли. Ракетоносцы же продолжали прорыв "без применения силы". У них просто не было, чем обстрелять бёза на такой дистанции, а запускать свои противокорабельные ракеты было еще рано. Зато противник открыл по холодянам шквальный огонь. Размытый эллипсоид построения бёза буквально "взорвался" от многочисленных выстрелов, пусков ракет и противоракет, ну и боевые лазеры добавляли в это светопреставление свои "пять цветных грошей". Так что вскоре волна разрывов отметила фронт атакующих сил, это вступили в дело защитные контуры холодянских крейсеров и фрегатов.



22-23 стандартного времени

"Ну, вот и мы! - Сейчас Эрику казалось, что он не только видит противника, стремительно приближающегося к точке огневого контакта, но и сам-один, как крейсер или даже бригада крейсеров, готов вступить в бой. - Сейчас все решится!"

Ощущения необычные, хотя, казалось бы, Эрик давно уже должен был привыкнуть к "эффектам" адаптивного интерфейса. Но сейчас он, кажется, поднялся на новый уровень восприятия. Он ощущал мощь идущего в бой отряда крейсеров, "чувствовал" атаку построенной в виде вытянутого конуса колонны ракетоносцев, "видел" окутанное разрывами построение бёза, в котором уже появились огромные прорехи на месте уничтоженных боевых кораблей. Зрелище, что и говорить, не для слабонервных, и ведь Эрик, находясь на оси атаки 1-й бригады крейсеров, наблюдал другие атакующие группы под разными углами. Какое впечатление производили они на бёза, которые видели их во фронтальной плоскости, можно было только догадываться. Эрик на мгновение представил, как выглядит атака 5-й ракетоносной группы и с удовлетворением качнул мысленно головой. 30 ракетоносцев, идущих сплоченным строем, напоминавшим по конфигурации конус - 6 кольцеобразных расширяющихся книзу рядов по 5 ракетоносцев в каждом - могут внушить ужас или вызвать трепет, но равнодушным не оставят никого. И, судя по интенсивности огня, бёза не оказались исключением, но при таком построении ракетоносцев - между прочим, тактическое ноу хау самого Эрика Минца, - обрушить оборону наступающих сил совсем непросто. Зоны перекрытия для артиллерийских автоматов и лазерных кластеров позволяют создать сплошной оборонительный контур, который попробуй еще пробей! Конечно, экипажам "халков" не хватало слетанности, - все-таки это были не имперские ракетоносные бригады, - но пилоты старались, да и ИскИны не подвели. На первом этапе самоубийственного полета к победе - почти четыре минуты под ураганным огнем противника, - было потеряно семь ракетоносцев, но зато, когда все четыре группы, начавшие атаку первыми, вышли на финишную прямую и начали производить пуски ракет, пришло время торжества.

"Халки" 101-й серии несут по шесть ракет каждый и этим напоминают незабвенные "вулканы", на которых Эрик учился летать. Впрочем, на этом сходство заканчивается. "Халки" снаряжены тяжелыми противокорабельными ракетами того класса, которыми в империи вооружаются только крейсера. Они большие, почти в полтора раза больше стандартной тяжелой ракеты, имеют две ступени, - что позволяет еще больше нарастить скорость на финишной прямой, - и боеголовку, действующую по принципу кумулятивного боеприпаса, вот только пробивную мощность в них обеспечивает ядерный заряд. В момент подрыва, короткоживущее силовое поле формирует узконаправленный поток, способный пробить практически любую броню. Главное, добраться до этой брони. И ракетоносцы свою задачу выполнили. Прорвались сквозь плотный заградительный огонь бёза, ударили всем, чем только могли, и ушли в прыжок. Скорости у них были уже очень высокие, а координаты перехода были заранее введены в навигационный комплекс. Так что, потеряв на этом этапе боя еще девять бортов, ракетоносцы покинули место схватки, оставив за собой порядка шестидесяти уничтоженных или сильно поврежденных вражеских кораблей. По правде сказать, это был эпический разгром, но все еще не победа.

Даже понеся столь тяжелые потери, по числу вымпелов бёза все еще превосходили 37-ю эскадру и могли продолжать сражение, тем более, что бодались с ними сейчас всего лишь пятнадцать крейсеров 2-й ударной группы. Имея почти четырехкратное превосходство, бёза могли навязать холодянам маневренный бой, охватывая их с флангов и последовательно разбивая противнику строй. Но их смутили, по-видимому, подходящие к месту схватки с двух разных направлений десять ударных крейсеров 1-й группы и тридцать построившихся в штурмовой клин тяжелых ракетоносцев. И вопреки опасениям Эрика, опоздание сыграло не против холодян, а против бёза. В попытке прикрыть тыл, командир сил вторжения начал спешное перестроение, но не успел. Он потерял инициативу, разбил свой собственный, пусть и побитый уже, боевой порядок, и сражение стремительно превратилось в резню...





***





В конце концов, холодяне раскатали бёза в блин. Но Эрик концовки боя не видел. По иронии судьбы, продержавшись под огнем всего три минуты, "Хобергорн" поймал корпусом две вражеские ракеты, одна из которых взорвалась неподалеку от ходовой рубки. От взрыва начали рушиться герметические переборки и взрываться боеприпасы в башнях оборонительного периметра. Снесло меду делом и броневую перегородку, отделяющую мостик от командного центра, и по рубке ударил шквал вторичных осколков. При этом несколько мелких, но твердых обломков брони веером прошлись по адмиральскому креслу. Эрик почувствовал несколько чувствительных ударов в грудь, левое плечо и в голову и сразу же отключился. Как говорят в таких случаях на флоте, все произошло настолько быстро, что он даже мяукнуть не успел.

Беспамятство длилось долго. По данным биоконтроля, Эрик находился в отключке шесть часов и двадцать три минуты. За это время сражение, получившее позже название "1-е сражение в системе Альфы Октопуса" - завершилось, а раны, нанесенные Эрику осколками, успели затянуться. Но, когда он открыл глаза, Эрик всего этого не знал. Сначала он даже не понял, где находится и почему. Потом вспомнил бой и, вглядевшись в окружающий сумрак, чуть разбавленный светом от нескольких уцелевших аварийных лам, понял, что все еще пристегнут к ложементу адмиральского кресла. Связи не было, система жизнеобеспечения отключилась от общекорабельной и работала в автономном режиме, а по данным сенсоров, встроенных в шлем, Эрик находился в вакууме.

"Следует признать, - вздохнул он мысленно, - финалы мне не удаются. Раз за разом! Но с другой стороны..."

И в самом деле, с одной стороны, по-настоящему он поучаствовал всего в пяти сражениях, - если считать за сражение бой с великобританским крейсером в системе звезды Тристан, - и каждый раз что-нибудь шло не так, как надо. То передоз боевой нейрохимии случился, то кратковременная смерть, то отключка. Но, с другой стороны, уцелеть в той мясорубке, в которую рано или поздно превращались все эти сражения, следовало считать за великое везение.

"Опять свезло!" - оценил он нынешние свои обстоятельства.

Так, верно, и обстояли дела, "свезло". Но сейчас ему было не до философии или рефлексии, надо было выбираться из прорухи, в которую угодила клятая старуха.

Первым делом, Эрик проверил систему жизнеобеспечения. Все, вроде бы, работало, нормально, без сбоев в автоматике и без механических повреждений, но кислорода должно было хватить максимум на полтора часа. И за это спасибо, ведь, по расчетам времени, должно было остаться куда меньше, но расход кислорода в последние шесть часов был минимальным, поскольку Эрик все это время провел без сознания. Данные биоконтроля объясняли это состояние только отчасти. Удар в голову, но без пробития шлема - совсем как в битве у Парацельса, - привел к тяжелому сотрясению мозга, плюс сильная кровопотеря от двух проникающих ранений в области груди, где осколки пробили броню костюма высокой защиты. Один из этих осколков прошел, сломав по дороге ребро, насквозь через грудную полость и вышел где-то под левой лопаткой. Пробил ли он так же легкое, сказать было трудно, но вот сердце, по-видимому, все-таки не задел. Второй осколок, двигавшийся под несколько другим углом, ударился о грудную пластину малого экзоскилета, изменил траекторию движения и прошел сверху-вниз через желудок. Судя по всему, где-то там и застрял. Скафандр успел затянуть поврежденные участки жидким пластиком, а система жизнеобеспечения залила раны биоклеем, введя Эрику разом все предписанные регламентом лекарства: обезболивающие широкого спектра действия, антивоспалительные препараты и еще много всякой дряни, включая кроветворный допинг. Сейчас по прошествии шести часов после ранения, Эрик чувствовал себя вполне сносно, хотя и не мог знать, что на самом деле случилось с его левым легким и желудком. Он чувствовал довольно сильную боль в груди и в животе, но это была терпимая боль. Двигаться он, судя по ощущениям, мог, но вот дышал с натугой, как бы через силу, и испытывал при этом весьма характерную боль - ребра-то побиты.