Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина Зла. Заклятие предков

Вдвоем они донесли мечущегося, словно в беспамятстве, парня назад в надстройку, положили на ковры.

– Пустите! – продолжал вырываться Любовод. – Купаться хочу… Жарко… Душно, пустите.

– Уксусом его растереть нужно, – предложил воин. – Потом укрыть и бабу подложить, дабы согрела.

– А есть уксус-то?

– У деда Бори надобно спросить, он про товар более моего ведает.

– Жарко! – неожиданно выгнулся дугой купец.

От неожиданного толчка Середин отлетел в угол – а когда снова вскочил на ноги, то увидел, что Любовода уже в дверях поймал варяг, обхватив сзади за грудь и удерживая на весу.

– Постой, хозяин… Ты куда…

Ведун подбежал на помощь, и вдвоем они снова уложили купца на ковер.

– Тебя как звать-то? – переводя дух спросил Олег.

– Оскаром, колдун.

– Я не колдун, просто ведаю поболее вашего, – мотнул головой Середин. – Так что с хозяином делать станем, Оскар? Я смотрю, от жара совсем обезумел.

Варяг помялся, потом сунул руку за пазуху, вытащил несколько тонких кожаных ремешков. Вопросительно взглянул на Олега. Тот кивнул. Вдвоем они перевернули Любовода на живот, завели руки за спину, связали. Потом прикрутили ноги одну к другой. Отступили. Купец пару раз выгнулся дугой, перекатился с боку на бок, затих. Глаза его увлажнились:

– Пустите меня. Именем Макоши и Триглавы прошу… Отпустите… Жарко мне… Хочу воды, хочу искупаться.

– Потом как-нибудь искупаешься, – отер лоб Середин. – Когда не так жарко будет. А мы тебя сейчас для успокоения уксусом натрем.

Они с Оскаром вышли наружу и обнаружили, что возле надстройки собрались почти все корабельщики ладьи. Да оно и не удивительно, учитывая то, какие сцены только что устраивал купец.

– Чего это с ним? – поинтересовался Хельга.

– Приболел хозяин, – ответил Оскар. – Уложили мы его пока остыть. Натрем уксусом, дадим вина, приведем невольницу. Глядишь, к утру в себя придет.

– А чего же колдун не вылечил?

– Слушайте, ребята, – попросил Олег, – дайте и мне дух перевести. Я как проснулся, только тем и занимаюсь, что либо дерусь, либо колдую. Опять же и знахарских снадобий у меня с собой нет. Подождем чуток – может, и сам оклемается. Мужик – кровь с молоком, ничего с ним не сделается. И вообще, я бы пожрал, а? Как вы на это смотрите?

– Я бы тоже, – отозвался от кормового весла Борислав. – Сейчас к протоке выйдем, там и причалим. Огонь разведем, жертву принесем богам за избавление. Тут в озерце и полуверсты в ширину не будет, быстро проскочим.

– А уксус есть на корабле? – поинтересовался ведун.

– Причалим сейчас, все, что надобно, отыщем, – ответил дед, и это обещание удовлетворило всех.

Середин присел на палубу, лицом к солнцу, отвалился спиной на борт и закрыл глаза, впитывая ласковое тепло.

Наверное, на некоторое время он провалился в дремоту, поскольку, когда его затрясли за плечо, тень от мачты отползла от его ног до матерчатого навеса, хотя нос корабля по-прежнему смотрел на край далекого леса. Бодро журчала за бортом вода, ветер старательно наполнял парус. Однако…

– Дед, ты чего, – окликнул кормчего Олег, – по кругу плаваешь?

Борислав промолчал, а вот Хельга отозвался неприятным смехом:

– Ты смотри, заметил! Да мы ужо полдня под полным парусом идем, да ни на сажень не сдвинулись!

– Да ну, не может быть… – Ведун поднялся, выглянул за борт.

Нет, на месте они не стояли – вода уносилась за корму с приличной скоростью, мелькали перед глазами сухие иголки, листья, лохмотья водорослей и прочий озерный мусор. До берега на глазок оставалось метров сто, и… Олег выждал, глядя на полузатопленный прибрежный ивняк. Минута, другая… Пятая… Нет, как было сто метров, так и осталось. Ладья мчалась словно по беговой дорожке: как не беги, а все одно никуда не денешься.

– Вот тебе и ква, – пробормотал ведун себе под нос. – Это еще что за фокусы? Встречного течения быть не должно, мы же не на реке…

– Ну, что скажешь? – Хельга тряхнул Середина за плечо.

– Этого не может быть!

На этот раз гнусно захохотали уже несколько варягов.

– Самый умный, да? – высказался Борислав, зашелестев шелковой рубашкой. – Как ты на ладью попал, так у нас сразу беды и начались.

– За борт его, и вся недолга, – непринужденно предложил кто-то из-под навеса.

– За борт чернокнижника! Это из-за него все напасти! – подхватил кто-то еще. – К русалкам колдуна!

– Вы чего, сдурели? – Ведун положил руку на рукоять сабли. – Не на мне, между прочим, проклятие лежало, а на вашей посудине.


– Жарко! – из кормовой надстройки послышался громкий стук. – Воды!

– А ведь точно, мужики, – оглянулся на выбирающихся из-под навеса варягов Хельга. – На купце нашем проклятие лежит. Его водяная нечисть к себе зовет. Вон, как мечется.

– Отдать его водяным нужно, – тут же согласились еще несколько варягов. – Тогда они нас отпустят.

– Вы чего, ребята? – не поверил своим ушам Олег. – Как можно живого человека за борт? Он же хозяин ваш, ребята!

– Хозяин воды его зовет, колдун, – подвел итог Хельга. – Не тебе с ним спорить.

– Да вы чего… – Середин отступил на пару шагов перед напирающими корабельщиками и, не видя другого выхода, обнажил клинок. – Вы что, забыли, что защищать Любовода и корабль его клялись?

– Вот мы ладью и спасаем. – Хельга, вместо того, чтобы хвататься за меч, снял с борта щит. – Не мешай, ведун. Твоей крови мы не хотим.

Еще несколько варягов взялись за щиты, и за считанные мгновения перед Серединым появилась прочная деревянная стена. Край на край, упор на плечо – все в точности так, как он сам учил в клубе новобранцев.

– Деда Боря, – оглянулся за поддержкой на кормчего Олег. – Скажи ты им!

– Я, колдун, супротив богов не пойду, – покачал головой Борислав. – Судьба у Любовода такая, сам вещий Аскорун ее предрекал…

– Не пущу! – Середин отступил к самой надстройке, встал в дверях. – Не дам человека по дурости жизни лишать.

– Навались! – скомандовал Хельга, и на ведуна двинулись сразу несколько щитов.

Олег рванулся навстречу, попытался уколоть саблей поверх деревянной стены, а когда щиты дернулись вверх, резко присел, рубанул понизу. Однако опытные в рукопашных схватках варяги ловко убирали ноги из-под ударов, притоптывая, словно в пляске, прикрывали головы, медленно, но верно оттесняя ведуна к рулевому веслу.

– Спасибо, Оскар! – Из дверей надстройки вышел варяг, пряча нож в ножны, а следом на ним, откидывая перерезанные путы, Любовод.

Корабельщики отхлынули от Середина, следя за тем, что будет дальше.

– Жарко-то как сегодня, – расправил плечи купец, рывком поднялся на борт, на мгновение замер.

– Не-ет!!! – кинулся к нему ведун, но Оскар дал Олегу по ногам и тот, споткнувшись, покатился по палубе.

Любовод качнулся вперед, толкнулся ногами. Послышался громкий всплеск.

– Стой! – Середин вскочил, кинул саблю в ножны, сделал пару глубоких вдохов и, опершись руками о борт, сиганул следом.

Вода на миг обожгла лицо холодом, после чего мокрыми щупальцами принялась забираться под свитер и футболку, в штаны, в ботинки. Олег запоздало подумал, что обувь следовало снять – но теперь менять что-либо было поздно. С трудом различая в полупрозрачной озерной воде покорно уходящего в глубину Любовода, ведун гребнул воду руками, раз, другой, потянулся к совсем уже близким сапогам – как тут что-то серебристое мелькнуло сбоку, и он ощутил сильный удар под мышку. Изо рта вырвались пузыри воздуха, Олег задергался – тут его кто-то дернул за штаны, крутанул вокруг своей оси. Середин почувствовал, что начинает задыхаться, и, предоставив купца своей судьбе, рванулся к поверхности…

Не тут-то было: нога зацепилось за что-то тяжелое, увлекающее вниз. Олег пару раз пнул это «нечто» свободной ногой, отцепился, но тут его потянули в сторону за ремень, толкнули в затылок. Чувствуя, как легкие режет от недостатка воздуха, ведун развернулся… И вдруг увидел прямо перед собой женское лицо. Сил удивляться не оставалось… Легкие сделали рефлекторный выдох, выпустив к поверхности вереницу пузырей, – и тут женщина прильнула к нему в жадном поцелуе. Легкие сделали вдох – а Середин почувствовал, как вся грудь наполнилась смертельным, непереносимым холодом. Он приготовился к тому, что сознание сейчас погаснет… Как ни странно, никакого страха ведун не чувствовал. Только обиду за то, что все закончилось так быстро и глупо…

Однако ничего не происходило: глаза видели, сердце стучало, руки двигались. Женщина отодвинулась, улыбнулась, нырнула вниз. Вконец очумевший Олег сунулся было следом – но его опять дернули за ногу, за ремень, пнули в бок, дернули за ухо. Потом толкнули вверх. Точнее, поволокли за ногу, отпустив только под самыми волнами. Середин извернулся, гребнул обеими руками, прорываясь к поверхности и… Обнаружил, что тонет. Сабля на боку, кистень в кармане, тяжелые форменные ботинки, намокшая одежда – все тянуло вниз, как ни старался он грести ладонями или махать ногами.

Однако на дне Олега не ждали. Он получил сильный тычок в живот, в пятую точку, удар под подбородок – и неожиданно очутился на воздухе. Легкие сжались, изрыгнув изо рта потоки густой темной жидкости. Ведун сделал судорожный вздох, закашлялся, снова попытался вдохнуть – и с ужасом понял, что опять погружается в волны. В тот же миг кто-то цепко ухватил его за пятку и стремительно потащил по поверхности. Несколько минут – хватка исчезла. Начерпав носом не меньше ведра воды, ведун извернулся, выплевывая содержимое желудка и легких, и только тут понял, что стоит на отмели, в гуще высоких камышей.

За спиной кто-то хихикнул. Середин быстро обернулся, но увидел только круги на воде. Камыши зашелестели, смешок переместился туда. Ведун пригладил волосы, огляделся. Вдалеке под всеми парусами удалялся корабль, на противоположной стороне озера серело болото, а вот за камышами, метрах в двадцати, покачивались серебристые плакучие ивы; в паре шагов от Олега из воды высовывались по плечи две девушки с русыми волосами.

– Вы кто? – спросил он.

Девушки хихикнули и ушли под волны.

Олега это почему-то ничуть не удивило. Он вообще на сегодня уже потратил весь лимит удивления, и пронять его было невозможно совершенно ничем. Поэтому ведун обнажил саблю и принялся прорубаться сквозь камыш к берегу. Теперь Середин уже порадовался тому, что не успел скинуть своих ботинок: дно оказалось каменистым, босиком все ноги переломать можно. Зато берег, похожий на отвал каменоломни, давал надежду, что грязи и болотины здесь не будет, пожара от разведенного костра тоже можно не опасаться.

– Костер, костер, – вслух пропел Олег, едва не щелкая зубами. Хотя солнце и кочегарило, как сталинский стахановец, однако мокрая одежонка тепла к телу не подпускала категорически. – Ладно, сейчас запалим. Одно в этом мире хорошо: туристов не существует. А потому и валежника в каждом углу навалом.

Разложив на горячих валунах косуху, свитер и футболку, Середин, лениво отмахиваясь от крупных, громко жужжащих комаров, отправился вдоль прибрежных зарослей, подбирая сухие березовые и ивовые ветки, бересту, молодые засохшие деревца, не выдержавшие здешних суровых условий. А когда вернулся, то обнаружил на камнях уже изрядную груду хвороста.

– Кто здесь? – закрутил ведун головой.

И опять – смешки, мелькающие за деревьями тени, таинственный шепот.

– Ну, раз никого нет, – громко объявил Середин, – тогда я дрова в дело пускаю!

Он отобрал немного сухих березовых веток, поломал, сложил кучкой, подпихнул в самую середину тонкую бересту, достал из кармана зажигалку, тряхнул перед глазами. Пожалуй, газа хватит еще надолго. Олег хорошенько продул замок, чтобы удалить с кремня капельки воды, пару раз крутанул колесико – все нормально, искры летят. Потом черканул и нажал на клавишу газового клапана. Поднес язычок пламени к бересте – и вскоре между камней затрещал пока еще небольшой костерок. Середин накидал поверх растопки валежник, перенес и разложил вокруг огня одежду, расшнуровал ботинки, поставил их на солнце, скинул и повесил сушиться джинсы и трусы. Придвинулся к огню сам, подставив спину небесному светилу, а животик отогревая у огня земного. Вскоре мурашки разбежались с тела, а вместо них по коже разошлось блаженное тепло. Правда, нутро еще помнило сырую ночь и холодное купание, а потому согреваться не торопилось.

– Чайку бы сейчас горячего, – мечтательно произнес ведун. – Надо мне котелком обзаводиться. При первом удобном случае.

Он попытался подвести итоги своего короткого путешествия на новгородской ладье. Был в лесу неизвестно где – и опять попал в лес неизвестно куда. В географическом смысле намечается ничья. До путешествия имел котомку с кое-какими припасами, зато теперь в кармане «косухи» позвякивает полученный с купца аванс. Тоже, можно сказать, при своих остался. А еще у него теперь имелся на ремне острый, симпатичный нож…

– В общем, грустить не надо, – вслух решил Середин. – Покамест я в прибытке.

Крест у запястья неожиданно кольнул жалом, а по спине, от правой лопатки к пояснице, поползло что-то холодное. Олег поежился, потом повернулся.