Уязвимая точка

— Нет.

В рокоте Вэстора проскользнули ироничные нотки, словно он превратился в землетрясение, рассказывающее анекдот.

— Э-э, он… он хочет знать, что «нет»? В смысле, «нет» насчет денег?..

— Нет, — ответил Мейс. Все его тело ныло от боли. — Никакого продолжения боя. С меня хватит. Ты выиграл.

Своей огромной ладонью Вэстор схватил Винду за плечо и поднялся, утягивая мастера-джедая за собой без какого бы то ни было видимого усилия. Теперь его рык вновь стал словами в разуме Мейса:

— Скажи им. Скажи им, кто здесь большой пес.

Мейс опустил голову, тщательно стараясь не встречаться с лор-пилеком взглядом.

— Ты. — Он закашлялся, и на губах его запузырилась кровь. — Ты большой пес.

Эти слова, казалось, поразили Ника в самое сердце.

— Скажи им, что ты зря увел моих пленных. Скажи им, что ты был не прав, когда отпустил их.

Мейс не отводил взгляда от земли. Кровь из рваных ран на животе от шипов акка струилась по его ногам.

— Я был не прав, забирая твоих пленных. Я был не прав, отпуская их.

— Скажи им, что сожалеешь о том, что бросил мне вызов, и что никогда не сделаешь этого снова.

Мейс поглядел на паланкин на спине анккокса. Теперь, после того, как стемнело, занавески потеряли прозрачность. Он не мог сказать, была ли за ними Депа.

Он вновь опустил голову:

— Я сожалею о том, что бросил тебе вызов. Я никогда больше этого не сделаю.

Краем глаза он заметил намек на движение: Ник отпустил куртку Мейса, и она развернулась в его руке. Теперь она болталась возле его ноги. И вновь это приглашающее движение.

Мейс чувствовал световой меч в кармане.

Он встретился с Ником взглядом. Парень моментально отвел глаза, делая вид, что непринужденно посвистывает, и вновь слегка встряхнул куртку.

Небольшой всплеск Силы, не сильнее того, что по воле Росту сейчас шевелил куртку, перенес бы световой меч прямо в руки Мейса.

Джедай медленно произнес:

— Кар?

Вэстор прогудел:

— Да?

— Мое оружие в моей куртке. Могу я взять его? — Взгляд его был словно прикован к груди лор-пилека. — Пожалуйста.

Вэстор безразлично дернул плечом и протянул руку к куртке. Ник смотрел на Винду абсолютно ошарашенно, так, словно его только что неожиданно предали.

Джедай вновь уставился в землю.

Вэстор взял куртку и вытащил световой меч из ее кармана.

— Это твое?

— Да, Кар, — тихо сказал Мейс. — Могу я его забрать? Пожалуйста.

Вэстор коротко взглянул на одного из акк-стражей и что-то промурлыкал. Страж ухмыльнулся и кивнул.

— Пожалуйста, — смиренно повторил Винду. — Это мое единственное оружие. Без него я буду бесполезен.

— Ты и с ним не очень-то полезен, — прорычал лор-пилек. Он протянул меч Мейсу, но, когда мастер-джедай вытянул дрожащую ладонь, чтобы забрать его, Вэстор резко подбросил оружие в воздух. Акк-страж, которому он до этого что-то сказал, перехватил летящий меч.

Эфес лежал в одной руке стража. А на другой ожил виброщит.

— Эй, Кар, да ладно, расслабься, а? — Лицо Ника скривилось от того, что должно было произойти: так больно жалеть того, кого прежде уважал. — Ты ведь не станешь, правда? Неужели тебе не достаточно? Почему ты ведешь себя как…

Вэстор прервал молодого коруна ударом тыльной стороны ладони, который сбил того с ног. Он даже не взглянул при этом на парня: его взгляд по-прежнему был прикован к Мейсу Винду.

Джедай, казалось, даже не заметил, что Росту валяется на земле, прикрывая окровавленный рот, выплевывая проклятие за проклятием себе в ладонь.

— Не надо, — сломленно произнес Мейс. — Не надо. Ты не понимаешь… Световой меч джедая…


— …можно уничтожить так же легко, как самого джедая. — Лор-пилек щелкнул пальцами, словно смахивая муху, но еще до того, как страж поднес рукоять меча к краю щита…

— Кар… — Сквозь туманную прозрачность занавешенного паланкина донесся наполненный жуткой мощью голос Депы, который, казалось, звучал сразу со всех сторон. — Отправить его в джунгли без оружия было бы убийством, Кар. Он не враг.

— Не твой враг. Возможно.

— Пожалуйста, Кар. Сохрани его оружие и верни ему, когда он будет уезжать.

— Он уезжает прямо сейчас.

— Он не может путешествовать, — сказала Депа. — Ты разве не видишь? Ты избил его, Кар. Сильно избил. Ему нужны отдых и лечение. Позволь нам забрать его на базу. Он может поехать вместе со мной на анккоксе. Оставь его световой меч при себе. Ты доказал, что без оружия ему с тобой не справиться.

Нечеловеческий взгляд Вэстора скользнул по белым занавесям паланкина, но ночь уже полностью вступила в свои права. Мерцание светящихся лоз отражалось от занавесок, и внутри ничего не было видно.

Наконец Кар раздраженно пожал плечами и протянул ладонь. Акк-страж передал рукоять обратно, и Вэстор заткнул ее за пояс своих штанов из кожи лозовой кошки.

Он бросил куртку Мейса к ногам джедая.

— Стало ли тебе больнее оттого, что она все это видела?

Он больше не шутил. Вопрос он, похоже, задал из простого любопытства.

Медленно, болезненно, словно старый человек, берегущий больные колени, Мейс нагнулся, чтобы поднять куртку.

— Я сомневаюсь, что это могло быть еще больнее.

— Не забывай, что все это началось, потому что ты отказался идти, когда я позвал тебя.

«Все это началось, — подумал Мейс, — когда меня вызвали в личный кабинет Канцлера Палпатина». Но вслух он ничего не сказал.

— Потому что ты отказался делать, как было велено.

— Да, — согласился Мейс. — Да, я помню. — Он поднял куртку и натянул ее на себя. Уколы кусочков грязи, попавшей в открытые раны, дали понять, что кора ламмаса разодрала ему всю спину.

— Если это случится снова, дошало, то это будет последний раз.

— Да, Кар. Я знаю. — Он посмотрел на Ника, который, сидя на земле, с ненавистью смотрел на Вэстора. — Пойдем, — мягко сказал Мейс. — Поможешь мне забраться на анккокса.



ИЗ ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА МЕЙСА ВИНДУ

Вэстор не стал возражать против того, чтобы Ник позаботился обо мне и обработал самые серьезные раны содержимым медпакета. Он с готовностью поверил, что нанес мне почти смертельные повреждения.

И это было не так уж далеко от истины.

Помогая мне подняться, Ник все еще кипел от негодования, на одном дыхании извергая ругательства, характеризующие Вэстора как «ящеромордого пожирателя лягушек», «чокнутого твердолобого коростоеда», и массу других эпитетов, которые мне бы не хотелось записывать даже в личный дневник.

— Хватит уже, — приструнил я его. — Мне пришлось пройти через большие неприятности, чтобы мы оба остались живы. И я бы предпочел, чтобы мои усилия не пропали даром.

— О, конечно. Отличная работа. — Голос Росту был наполнен горечью, и он не хотел встречаться со мной глазами.

Я сказал, что сожалею о его сотне кредитов, и мягко указал, что никто не советовал ему ставить на меня.

Он развернулся ко мне и резко, яростно зашипел, пытаясь не привлекать внимания акк-стражей и псов, крутящихся вокруг.

— Да не в кредитах дело! Мне плевать на кредиты… — Он внезапно замолк, моргая, и на губах его замелькала та знакомая улыбка. — Ух. Неужели я и вправду только что это сказал? Ух ты. Ну хорошо, это я, конечно, приврал: естественно, мне не плевать на кредиты. Совсем не плевать. Но злюсь я не поэтому.

Я кивнул и сказал ему, что понимаю: он злился на меня. Ему казалось, что я подвел его.

— Не меня, — возразил парень. — Ну, в смысле… джедаи же должны стоять на своем, а? Вы должны бороться за правое дело. Несмотря ни на что. — Сколь бы зол он на меня ни был, Росту все же перебросил мою руку через свое плечо, чтобы помочь идти.

За это я был ему благодарен. Только когда начал спадать шок от адреналина и оглушения, я стал понимать, как же сильно меня избили. Позднее с помощью сканера из медпакета я выяснил, что у меня два треснувших ребра, серьезное растяжение лодыжки из-за хватолиста, небольшое сотрясение мозга и несколько внутренних кровотечений. Про укус в шею и удивительное разнообразие царапин и синяков даже и упоминать не стоит.

Пока Ник помогал мне забраться на анккокса, я наконец выяснил, что же в моем поведении так его разозлило: больше всего его взбесило мое признание, что я был не прав, отпустив пленных.

— Мне наплевать на то, что ты говоришь, — негодующе пробормотал он. — Мне наплевать, что говорит Кар. Там были дети. И раненые. Ведь эти балаваи, они не были злом. Они были просто жителями. Как мы.

— Как практически и все остальные.

— Мы поступили правильно, и ты это знаешь.

И тут меня осенило: Ник гордился собой. Гордился тем, что мы сделали. Для него это чувство было непривычным: эта необычайно приятная гордость, что приходит после того, как ты сильно рискнул, совершая нечто по-настоящему восхитительное. Переборол инстинкт самосохранения, сразился со своими страхами и победил. Это гордость от осознания того, что ты не просто набор рефлексов и заложенных реакций. Напротив. Ты — мыслящее существо, которое может выбирать правильное вместо простого и справедливость вместо безопасности. Гордость, что охватила Ника, заставила и меня гордиться им, хотя я, конечно, не мог ему об этом сказать. Это сильно бы его смутило и заставило пожалеть о сказанном.