Ты

– Ладно, забыли про Керуака. На сегодня хватит.

Он поднимает от бумажек голову и смотрит на меня, как на Бога.

– Спасибо, Джо. Я не читал «В дороге» и, честно говоря, уже начал паниковать.

– Но ты указал ее в списке.

– Да.

– Я ведь велел тебе перечислить любимые книги.

– Да.

– Охренеть! Ты сидишь запертым в подвале магазина. В клетке. И думаешь, что вранье сойдет тебе с рук…

– Не заводись, – бормочет Бенджи и на секунду косит взгляд. Я знаю, куда он смотрит. Помнит про тесак. Мне не остается выбора. Делаю несколько шагов. Протягиваю руку. В глаза ему не смотрю.

– Не заводись, не надо, – скулит он.

Я встаю перед ним, расставив ноги, чтобы занять как можно больше пространства, и говорю:

– Ты хочешь сказать, что я зря тратил время, составляя эти тесты? Тесты по твоим «любимым» книгам, которые ты даже не читал? Ты обманул меня. И теперь просишь не заводиться?

– Да, я обманщик, признаю.

Я отворачиваюсь, не выпуская из рук тесака, только слегка киваю – мол, давай, продолжай, сучий потрох.

Удивительно, на что способны деньги: все-таки богатые – отдельная раса. Руки у Бенджи белые и нежные, как у девушки; такие бывают только у бездельников в десятом поколении. Волосы густые и пышные, не поредевшие от бессонных ночей на ветру и от изнуряющего труда. В самой его шевелюре, в изгибе носа отражается унизительная и неизбежная несправедливость жизни.

– В свою защиту заявляю, что люблю эту книгу. Только в постмодернистском смысле. Мне не обязательно ее читать, чтобы постигнуть. Я ощущаю, что она отражает мои чувства и убеждения. Я знаю кучу людей, которые ее читали. Даже писал про нее. В университете я специализировался на сравнительном литературоведении и точно тебе скажу: можно прочитать книгу, не читая ее традиционным способом. Вполне достаточно прочитать о ней, Джо. Понимаешь, о чем я?

– Да, Бенджи. Понимаю.

– Я не сомневался, что ты поймешь, Джо.

– Йелей я не кончал, зато врунов насквозь вижу.

С меня хватит. Поднимаюсь наверх. Волосатый постмодернист начинает орать мне вслед и угрожать своим папочкой, а потом меняет тактику и принимается выпрашивать книжку Уоллеса:

– Принеси! Я прочитаю. Правда! И тест пройду. Клянусь, Джо. Джо!

Подвал полностью звукоизолирован. Мистер Муни любит уединение. Бенджи может орать сколько душе угодно – его никто не услышит.

От тебя приходит сообщение:

«Ты забавный, Джо».

Фу, отлегло. Ты не посчитала меня негодяем или извращенцем из-за того смайла. Вновь сияет солнце. Я запираю подвал и пишу тебе:

«Мне надо работать. Встретимся на ступеньках Юнион-сквер, с южной стороны, в центре. Ровно в 20:30».

Отправляю и отключаю телефон. Я написал, где нужно быть и во сколько; ну и хватит пока.





* * *


Этот день явно объявил мне войну. Я забыл, что сегодня выходит новая книга Стивена Кинга. Пришлось отложить утреннюю газету и идти открывать дверь, за которой уже выстроилась приличная очередь. Старик разродился новым опусом – и все вдруг прониклись любовью к бумажным книгам. Абсурд!

Нет, я ничего не имею против Стивена Кинга, но так тоже нельзя. Хотя уж лучше он, чем вездесущий Дэн Браун, того я вообще за литературу не считаю.

Первый любитель ужасов ступил в двери магазина в 9:31, и понеслось:

– Видели отзыв в «Нью-Йорк таймс»?

– Да, конечно.

– Говорят, это лучшая его книга.

И так восемьдесят пять тысяч раз подряд. Время как кисель. Солнце не движется. Касса заедает. Я бью по ней, чтобы она заработала и время сдвинулось с места. Хочу скорее тебя увидеть. Хочу тебя. Передо мной стоит покупательница, и у нее – первый раз за день – в корзине не Стивен Кинг, а кулинарная книга Рэйчел Рей, и она смотрит на меня так, будто я врезал не по кассе, а ей по лицу. С пассивно-агрессивным вздохом она начинает строчить гневный отзыв в своем «Твиттере»:


«Нет ничего хуже плохого обслуживания! #книжныйМуни»

Тычет экран мне в лицо. Ладно, мадам. Я приношу извинения и говорю, что Рэйчел Рей недооценивают – она прекрасный писатель. Тетка удаляет свой твит, и хорошо, потому что это тот момент, когда мир либо поворачивается к тебе лицом, либо идет к черту. Я пользуюсь временным затишьем и отправляю твит с аккаунта Бенджи:

«Домашняя содовая и абсент? О да. #от_работы_кони_дохнут».

Передо мной очередной придурок копается в своем бумажнике в поисках кредитки, чтобы купить очередного Стивена Кинга и прочитать, как какой-нибудь извращенец творит темные дела, – потому что сам этот придурок ссыт творить темные дела, хоть и мечтает о них с самого детства.

Они все одинаковы, Бек, безмозглые откормленные лемминги: им скучно, и они хотят острых ощущений, а смелости хватает только на то, чтобы покупать подобные книги. Жалкие ублюдки!

– Говорят, концовка шикарная. И очень неожиданная.

– Да, говорят. Платить будете картой или наличными?

Думаешь, тебе было тяжело с Бенджи? Попробовала бы ты целый день отвечать на одни и те же вопросы, пока этот волосатый козел в подвале пытается прорыть тоннель в Китай. Ты притерпелась к его выходкам, Бек, но его бесконечное нытье даже тебя вывело бы из равновесия. Боже, у малыша аллергия на глютен, на арахис, на дрожжи, на пыль, на сахар, на «Визин». Я принес ему орешки в шоколаде, так он начал визжать, что может умереть от одного только запаха.

От запаха, Бек!

Я знаю, на что у него аллергия. На жизнь!.. Ничего, я его вылечу. Когда выйдет отсюда, конечно, будет злиться, зато потом еще «спасибо» скажет.

– У меня собраны все книги Стивена Кинга.

– Здорово. Можете гордиться.

А ты их читал, урод?!

Знаешь, Бек, как тяжело ночевать в магазине и трястись, что мистер Муни случайно заглянет в клетку, чтобы полистать порнушку из семидесятых? Целый день отвечать на одни и те же вопросы про Стивена, мать его, Кинга, когда внизу сидит пидорас, требующий яблок и меда? Идти к тебе на свидание и молиться, чтобы Кёртису не взбрело в голову лезть в подвал, а мистеру Муни – смотреть на голых раритетных девок? Я люблю тебя, Бек, по-настоящему люблю, но знала бы ты, сколько из-за тебя проблем! А вдруг заявится какой-нибудь толстосум, которому захочется выложить шесть штук баксов за книгу с автографом Хемингуэя, и Кёртис вызвонит мистера Муни, и мистер Муни прихромает сюда, и они втроем спустятся вниз – и худший день в жизни Бенджи превратится в лучший… У меня проблемы, Бек. Настоящие.

– Надо же, сколько народу! Я думал, никто уже и не покупает бумажные книги, кроме меня.

– Никто и не покупает бумажные книги, – отвечаю я покупателю № 4356, абсолютно неотличимому от № 4343 и от всех остальных, – если только их не пишет Стивен Кинг.

А ты думаешь, что у тебя проблемы! Я, хоть и не считаю их таковыми, знаю, что тебя тревожит. Тебя тревожит, что ты не успеваешь по учебе, что приходится читать рассказы твоих дебилов-сокурсников, что парикмахер напортачил с прической, что Чана боится беременности, хотя чувак, с которым она спала, едва в нее зашел, а Линн обещает, что, если залетит, непременно оставит ребенка и вернется домой, а ты говоришь, что если у тебя будет ребенок, то ты назовешь его #как_угодно_только_не_Бенджи. Твои подруги уже слышать не могут про Бенджи, потому что ты вспоминаешь этого козла постоянно. Они просят тебя забыть его и переключиться на меня. Вот умнички!

Вам потребовалось пятьдесят два письма, чтобы выяснить простые, очевидные вещи.

Чана не беременна, потому что ни с кем на полную катушку не трахается.

Линн мертвая внутри.

Ты еще не забыла Бенджи, но быстро забудешь, как только встретишься со мной.

Так, подожди, у тебя все-таки есть одна настоящая проблема. Ночью мать, напившись, прислала тебе письмо. Ей плохо, ей нужно с кем-то поговорить, ей хочется кричать, но, Бек, если б ты знала, что мне приходится терпеть ради тебя, ты не тратила бы время на жалобы подругам, а прочитала бы все, что нужно прочитать, потискала бы зеленую подушку и поблагодарила Бога за то, что у тебя в подвале не сидит восьмидесятикилограммовая принцесса, которую волнует, в свободном ли выпасе была курица, которая теперь лежит у нее в сэндвиче.

– Обожаю Стивена Кинга. А вы?

– Конечно. Кто же его не любит.

Согласен, Бенджи не дурак. Сэндвич ему не понравился, но он съел его до крошки, когда увидел мое лицо. И ничего. Не сблевал. Ссыт в банку, срет в горшок. И догадайся, Бек, кому приходится все это ежедневно выносить. Спускать в унитаз говно, расставлять на полках и на витрине новый бестселлер по третьему разу за день, обслуживать бесконечных поклонников Стивена Кинга, желающих получить его роман вот-прям-щас, потому что читать менее известных авторов им религия не позволяет. Таковы люди. Ничего не поделаешь.

Телефон жужжит – 18:00. Мое рабочее время кончилось. За весь день я продал только одну книгу, не Стивена Кинга – кулинарный опус Рэйчел Рей. Неудивительно, что Бенджи не читал ни одного произведения из своего списка. Люди в принципе перестали читать. Не таким я представлял сегодняшний вечер – вечер нашей встречи.

– Говорят, это лучшая его книга.

– Будем надеяться.

Кёртис явится не раньше чем через десять минут. Он никогда не приходит вовремя, как и другие представители Поколения Бенджи, погрязшие в гребаных гаджетах – тиндеринстаграммтвиттерфейсбуквинишкодерьмонарциссизмонлайнпетициифантазиипиздецфутбол. Я с радостью оштрафовал бы его, но он меня уважает – только поэтому до сих пор не вылетел из магазина, хотя и попросил придержать ему одного Стивена Кинга, слушает Эминема в огромных идиотских наушниках и по году мусолит одну книгу.

– Вы уже читали?

– Нет, она только сегодня вышла.

– Привезли-то, наверное, еще вчера… Не поверю, что вы не пролистали хотя бы первую главу.

– Нет, я не читал первую главу. Платить будете картой или наличными?

Я жду. Измотанные офисные клерки потянулись за свежей порцией ужасов, чтобы хоть на время отвлечься от своего унылого существования. Нам повезло, Бек. Сегодня вечером добрая половина Америки – и Бенджи в том числе (потому что я хороший парень и подкинул ему томик) – залипнет в темных фантазиях Стивена Кинга. А мы будем жить своей жизнью – вместе. Мне жаль этих убогих.

– Можно я возьму другую книгу?

– За вами очередь, и я уже пробил чек.

Что ж, теперь всем ждать эту телку, до которой только дошло, что она хочет не леденящие кровь ужасы, а какую-нибудь сопливую попсу типа «Секса в большом городе»? Она сама не поняла, почему схватила Стивена Кинга. Все берут, и она взяла.

18:06. Я знаю, что ты сейчас делаешь. Рисуешь подводку, как у сестер Олсен, чтобы выглядеть круто (хотя она тебе совершенно не идет). Слушаешь альбом Дэвида Боуи Rare and Well Done, который всегда ставишь, перед тем как идти на свидание (он тебя заводит, и о нем не стыдно при случае упомянуть). Выбираешь лифчик под майку и майку под лифчик (тебе все идет) и забираешься на свою зеленую подушку, потому что лучший способ сделать прическу «только с постели» – залезть в постель и поласкать себя. Вы, телочки, гораздо развязней и похотливей, чем парни. Это факт. Пока списываются деньги с кредиток, я успеваю просматривать твою почту. Ты, не стесняясь, выкладываешь подружкам все подробности своих телесных проявлений. Без пуританских аллегорий. Ты любишь Боуи, не против пластической хирургии и, заметив, что нарощенные в Чайна-таун ресницы выглядят пошло, решаешь передернуть.