Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

– Хорошо, что ты меня понимаешь.

– А Наталья Александровна? Разве она этого не понимает? Это же просто.

– Понимает. Но она считает, что это неправильно. Она считает, что интеллектуально развитому человеку никогда не бывает скучно наедине с собой. А мне скучно. Значит, я дура. За тобой увязалась, работать тебе мешаю и вообще… Ты меня осуждаешь?

– Да глупости, Ира, с чего мне тебя осуждать? Просто мне хотелось понять, почему ты поехала ко мне домой. Интересно, а в какие дурацкие ситуации ты попадала из-за своей любви к поспешным решениям?

– И ничего это не интересно, – снова совсем по-детски огрызнулась девушка. – Буду я еще тебе рассказывать!

– А почему бы не рассказать? Все равно нам нужно ждать, пока снимки высохнут. Не сидеть же молча. Хочешь, я чаю сделаю?

– Не хочу.

– А кофе?

– Ничего я не хочу. Мне так стыдно…

– Ой, господи, да чего ты стыдишься-то? Вот дурочка!

– Вот именно, дурочка. Я тебя обнадежила. Думаешь, я не видела, какими глазами ты на меня смотрел еще там, в аэропорту? Я все видела и понимала, что, если напрошусь с тобой уйти, ты подумаешь… А я совсем не собиралась ничего такого… ну, ты понимаешь. В общем, я с самого начала знала, что в постель с тобой не лягу, и видела, что ты этого хочешь, и все равно поехала. Хорошо, что ты нормальный оказался в этом смысле, приставать не стал.

– Да я и во всех смыслах нормальный, – улыбнулся Руслан, в душе кляня себя за недавние глупые, как оказалось, надежды. – Так что, ты именно такие ситуации имела в виду, когда говорила, что постоянно влипаешь?

– И такие тоже.

– И как, обходилось?

– По-разному, когда обходилось, когда нет. Я даже по дури замуж вышла, представляешь?

– Замуж? – Руслан ушам своим не поверил.

– А что такого? Что я, по-твоему, замуж выйти не могу? Правда, развелась через три месяца.

– Ну ты даешь! Про это-то можешь рассказать?

– А чего там рассказывать… Ну, короче, я замуж еще в девятом классе собралась. У меня парень был, клевый такой, из десятого класса, мы с ним вместе с Ксюшкой гуляли, в колясочке ее возили, и так мне это дело понравилось, что я решила: как только школу закончу, так сразу замуж выйду и ребеночка рожу. Наташка мне тогда скандал устроила, мол, куда мне о ребенке думать, я сама о себе позаботиться не могу, но я же упрямая, как не знаю кто. С Володькой я, правда, потом поссорилась, а в девятнадцать лет у меня другой парень был, водитель в каком-то совместном предприятии. Он мне казался таким… ну, я не знаю, как сказать… в общем, у него деньги были, и хата своя, и тачка, и прикид… Наташка тогда очень боялась, говорила, что все эти совместные предприятия ходят под криминалом, делят чего-то там, не то собственность, не то территории, короче, я не поняла толком. Наташка все меня уговаривала его бросить, и в один момент я так на нее рассердилась, что она мне нормально жить не дает! Пошла к этому парню и говорю: замуж предлагал? Пошли. И ведь что интересно, я замуж-то за него совсем не хотела, он со мной обращался как с последней… ну, ты понимаешь, с кем. Хамил, исчезал на несколько недель без предупреждения, потом появлялся как ни в чем не бывало и требовал, чтобы я немедленно ехала с ним на какую-то пьянку или просто приезжала к нему домой, потому что ему приспичило. Даже бил меня. В общем, замуж за него я и не собиралась, мне просто нравилось, что машина, деньги и все прочее, чего не попользоваться-то, пока есть возможность? То есть я в принципе замуж очень хотела, только не за него. А тут, как Наташка на меня наорала в очередной раз, так мне будто шлея под хвост попала, и я сама его в загс потащила. Наташке, конечно, не сказала, просто потом перед фактом поставила, паспорт со штампом под нос сунула. Переехала к нему, а через три месяца вернулась домой. Вот и вся история.

– Забавно, – протянул Руслан. – А кто такая Ксюша?

Ира вздрогнула, как от удара. Глаза ее сделались испуганными, щеки мгновенно покрылись пунцовым румянцем.

– К-какая Ксюша? – чуть запинаясь, спросила она.

– Ксюша, с которой ты гуляла в девятом классе, когда встречалась с мальчиком из десятого. Кто она?

– Она? Она… ну, это… Наташина дочка.

Дочка Вороновой? Но ведь Ира все время говорила о мальчиках. Даже имена их называла, Саша и Алеша, одному сейчас одиннадцать лет, другому – десять. Ире двадцать один год, если не врет, конечно, значит, в девятом классе она должна была учиться в восемьдесят пятом – восемьдесят шестом. Колясочку возила… Значит, девочка была тогда совсем маленькой. Что-то она ни разу не упоминала, чтобы у Вороновой была еще девочка лет шести.

– И что с ней случилось? – осторожно спросил Руслан.

– Она… она умерла.

По лицу Иры потекли слезы, красивое лицо одновременно как будто сморщилось и опухло. Руслан почувствовал себя виноватым. Ну чего он в самом деле к девчонке прицепился со своими вопросами. Вынудил вспоминать о горе, теперь вот Ира плачет. Наверное, она очень любила эту маленькую Ксюшу.

– Извини, я не хотел тебя расстраивать. Если бы я знал, что тебе так тяжело об этом вспоминать, я бы не расспрашивал. Но ты же сама сказала о ней…

– Да иди ты к черту!

Ира сорвалась с места, схватила лежащую на столе сумочку, судорожно вытащила платок и вытерла глаза.

– Что ты ко мне привязался? Что ты все выспрашиваешь? Хочешь материал на Наташку собрать за ее спиной? Про мужа тебе расскажи да про детей, даже про тех, которых уже нет, про соседей, даже про мою личную жизнь. Как же, личная жизнь воспитанницы Натальи Вороновой! Пикантные подробности из жизни московской коммуналки! Может, тебе еще про нижнее белье рассказать?

Заплаканное лицо перекосилось от злобы, сейчас Ира была вовсе не красавицей, и слова, которые она бросала в лицо Руслану, были несправедливыми, ведь она сама обо всем рассказывала, потому что хотела поболтать, а если он и задавал какие-то вопросы, то лишь в порядке уточнения услышанного. И все равно ему хотелось обнять ее, прижать к себе, погладить по голове, как обиженного плачущего ребенка. Она ведь действительно как ребенок, легкомысленная, импульсивная, прямолинейная, несмотря на то что ей уже двадцать один год. Однако осуществлять свое желание Руслан не стал, побоялся выглядеть смешным, ведь ростом он на полголовы ниже девушки, которую собрался по-отечески утешать.

– Ты напрасно так говоришь, – мягко произнес он. – Во-первых, я не журналист, а фотокорреспондент, я статьи не пишу. А во-вторых, я никогда никому не рассказываю о чужих секретах. Хочешь умыться? Проводить тебя к умывальнику?

– Не нужно, – буркнула Ира. Она достала из сумки пудреницу, привела в порядок лицо, глядя в маленькое зеркальце. – Прости, я сорвалась, наговорила глупостей. Дурацкий характер…

– Это я уже знаю, ты сначала говоришь и только потом думаешь, – примирительно улыбнулся Руслан. – Снимки уже высохли, пора ехать.






* * *


Фотографии Воронова одобрила, особенно ей понравился как раз тот портрет, который отметил для себя Руслан и который вызвал у Иры негативную реакцию, мол, Наталья на нем выглядит старухой. Воронова ужинала в ресторане в обществе директора кинотеатра, где будет проходить просмотр фильма, и какого-то администратора, ответственного за организацию пресс-конференции и последующего фуршета. Увидев появившихся в зале Руслана и Ирину, она тут же встала из-за стола и вышла вместе с ними в холл.

– Ты голодна? – спросила она Иру, просматривая снимки и не поднимая головы.

– Кушать, конечно, хочется, весь день ничего не ела, – жалобно проныла девушка. – А чем тут у вас кормят?

– Ничего интересного.

Воронова подняла глаза, увидела напряженное лицо Руслана и улыбнулась.

– Не вздрагивайте, я не про фотографии, а про местную кухню. Руслан, где можно быстренько покормить Иру ужином?

– Как это где? Разве я не с тобой ужинаю? – возмутилась Ира.

– У меня деловые разговоры, тебе это неинтересно. Мне кажется, все портреты неплохие, особенно вот этот, – она показала снимок Руслану. – Пусть ваш редактор сам выбирает, у меня возражений нет.

– Спасибо, Наталья Александровна.

Руслан спрятал фотографии в папку и встал.

– А поужинать можно здесь же, в кафе. Вход за углом. У кафе и ресторана кухня общая, только меню поскромнее и обслуживание попроще. Если хотите, я провожу Ирину.

– Я буду вам признательна, если вы не только проводите ее, но и покормите. У вас на все – тридцать минут. Через тридцать минут Ира должна быть здесь, в холле, мы поедем в гостиницу. Ира, у тебя есть деньги, Руслан твой гость. Ты меня поняла?

– Да поняла я, – раздраженно откликнулась Ира. – Вечно ты меня отсылаешь. Ну почему я не могу поужинать в ресторане, как ты?

– Я повторяю, у нас осталось тридцать минут. В ресторане тебя за это время не обслужат, а задерживаться я не могу, у меня еще много дел. И веди себя прилично, будь так добра. До свидания, Руслан, и заранее спасибо.

Он хотел было сказать, что у него есть деньги, и он с удовольствием угостит Иру ужином, и не нужно за него платить, но не успел вставить ни слова. Воронова поднялась и исчезла в зале ресторана.

Руслан привел Иру в кафе и удивился той скорости, с какой она, глядя в меню, сделала свой выбор.

– Я буду салат из капусты и бифштекс с макаронами.

– Выпьешь что-нибудь? – предложил он. – Вина, например, или коньячку пятьдесят граммов, а?

– Ты что, Наташка убьет.

– А если бы не убила, выпила бы? – коварно спросил Руслан.

– Отстань! Опять ты начинаешь… Не буду я пить.

– Ладно, не злись, нет так нет.

Себе Руслан заказал пельмени и в ожидании блюд принялся снова просматривать фотопортреты Вороновой. Краем глаза он видел, что Ира полезла в сумку, и отчего-то решил, что она сейчас достанет кошелек и начнет проверять, сколько у нее денег. Кафе было частным, и, несмотря на простоту указанных в меню блюд, цены тут довольно существенные. Однако вместо кошелька Ира достала пачку сигарет, зажигалку и закурила. «Надо же, я совсем ее не чувствую, – чуть удивленно подумал Руслан. – Не могу предугадать ни одного ее слова, ни одного жеста, ни одного поступка. Абсолютно непредсказуемая особа. Курит дорогие американские сигареты, а заказывает бифштекс с макаронами, хотя в меню есть и шашлык, и котлета по-киевски».

Иры выглядела расстроенной и за ужином почти не разговаривала. Они быстро поели, и ровно через тридцать минут Руслан сдал ее с рук на руки Вороновой. Попрощались они прохладно, словно не провели вместе несколько часов, словно не ему она рассказывала о своей жизни и не у него просила прощения за безобразную сцену со слезами и оскорблениями. Расстались как чужие.





* * *


На презентацию фильма Вороновой Руслан решил пойти. Ему было интересно посмотреть фильм, кроме того, на это мероприятие наверняка соберется весь цвет города и области, и можно будет сделать любопытные снимки. О возможной встрече с Ирой он особо не думал, девчонка капризная и своенравная, может в любой момент выкинуть какой-нибудь фортель, а неожиданностей Руслан Нильский не любил. Если встретятся случайно – хорошо, а искать он ее не станет.

Он приехал к кинотеатру заранее и занял удобную позицию на широком просторном крыльце, откуда хорошо просматриваются подъезжающие машины и поднимающиеся по ступенькам зрители. Возле служебного входа стояла черная «Волга» с горкомовскими номерами, значит, Воронова уже здесь. Минут за сорок до начала стали подъезжать приглашенные, ведь такое мероприятие – это не только возможность посмотреть нашумевший фильм и послушать рассказы творческой группы, это еще и возможность пообщаться, или, как нынче модно говорить, потусоваться. Среди приехавших Руслан увидел нескольких ведущих актеров драмтеатра, известных журналистов и даже одного писателя, приехавшего аж из Новокузнецка. Городское руководство в полном составе. Партийное руководство. Ректоры и деканы учебных заведений. А вот и элита бизнеса стала подтягиваться, у них и машины получше, и одеты они подороже, и охрана рядом, в затылок дышит. А это…

Руслан почувствовал, что его бросило в жар. Неужели это он? Или просто похож? Да нет, не мог он ошибиться, ведь видел его в зале суда, на скамье подсудимых, за решеткой. Правда, это было семь лет назад, он мог измениться. Семь лет… А по приговору ему дали восемь. Раньше выпустили? А почему бы нет? Закон позволяет. Роскошный, сильно поседевший, с гордо поднятой головой, в дорогом элегантном костюме, мимо Руслана прошел не кто иной, как Бахтин, убийца его брата. С молодой красавицей под ручку. А еще говорят, что из тюрьмы люди выходят сломленными, больными, потеряв зубы и волосы! Да эту ненавистную рожу надо снять для плаката и подпись сделать: «Все в тюрьму за здоровьем и благополучием!» Очередь выстроится. Именно в этот момент Руслан вдруг остро ощутил всю убогость и своей старенькой дешевой одежонки, и своего служебного малогабаритного жилья, и своей зарплаты, и всей своей жизни.

В тот день он больше не снимал.





* * *


Но фильм смотреть он все-таки пошел. И на пресс-конференцию остался. Справедливости ради надо сказать, что Руслану не очень интересен был нашумевший публицистический фильм Натальи Вороновой, его гораздо больше интересовала сама Наталья Александровна, вернее, ее взаимоотношения с Ириной. Он ведь не дурак и не глухой, явные несостыковки сразу бросились ему в глаза. С одной стороны, Воронова держит девушку в ежовых рукавицах, запрещает употреблять спиртное («Наташка убьет!»), строго следит за ее поведением и времяпрепровождением («Шаг вправо, шаг влево считается побег, как в тюрьме») и так порой досаждает своим надзором юной соседке, что та даже акции протеста устраивает, вон замуж выскочила не по любви, а исключительно из желания досадить своей наставнице и избавиться от назойливой опеки. Но с другой стороны, сама Ира заявила, что за Наталью и ее мужа горло перегрызет любому. Что же это за странные отношения такие? На чем они держатся? Из того, что рассказывала и даже выкрикивала в запале неуравновешенная красотка, ничего вразумительного Руслан «вытащить» не смог, сколько ни вспоминал их разговоры. Может быть, личность Вороновой, ее характер и манеры ему что-нибудь подскажут? И дело тут вовсе не в Ирине с ее броской и волнующей внешностью, а в самом Руслане. Он всегда хотел понимать, как все происходит на самом деле.