Тьма и пламя

– Слушаю тебя, Селма.

– Я вынуждена признать, что в последнее время здоровье мое не настолько крепко, как хотелось бы.

– Ты переутомилась. Стоит отдохнуть и поберечь себя, – нахмурился Кристиан.

В его голосе слышалось участие, и этот факт отозвался уколом где-то в груди. Вильят поджала губы, пытаясь собраться с мыслями. Сам похож на мертвеца, а проявляет заботу? Но нет. Нет. Она не поддастся. Она должна быть тверда и завершить то, зачем сюда пришла.

– Ты совершенно прав, – согласно кивнула Селма. – Пожалуй, так и поступлю. Затем и потревожила сегодня.

– Ты хочешь покинуть академию? – Кристиан посмотрел на нее с интересом, будто ожидая, что еще она могла заявить.

– Да.

Он устало улыбнулся. Так просто, что Селма вновь ощутила себя предательницей.

– Ты приняла верное решение. – Он кивнул, для большей устойчивости придерживаясь рукой за край стола. В голове все еще шумело. – Ступай, Селма. Отдохни. Посети свою семью.

– Я покину Ард завтра. На рассвете, – предупредила Вильят, делая шаг назад и берясь за дверную ручку. – Мною будет подготовлена рекомендация на замещение должности проректора. В академии есть пара прекрасных преподавателей, которые подойдут для этого.

– Благодарю, – произнес некромант, прекрасно понимая, что не воспользуется списком.

Решила, что приставит к нему шпиона? Что задумала? Ведь не просто так выбрала момент. Решилась отправить донос королю и теперь бежала с тонущего корабля? Или виной всему вчерашнее происшествие в столовой? Погодите-ка… Нет. Конечно же нет! Неужели собралась подставить его с организацией предстоящего бала? Боги… Сейчас это меньшее, что его волновало. Но не стоит расстраивать проректора и говорить об этом. Пусть едет с уверенностью, что бросила ему перчатку. Ветер ворвался в открытое окно, и Кристиан с благодарностью принял его прохладные объятия. Они освежали и наполняли бодростью, такой необходимой сейчас.

– Не стану задерживать. Я сказала все, что хотела.

– Тогда доброго пути, Селма. На тот случай, если до твоего отъезда больше не увидимся.

– Спасибо. – Она задержалась на мгновение, будто собиралась добавить нечто, но только вздохнула и вернулась в коридор, закрывая за собой дверь.

Кристиан слышал, как стихли ее шаги в коридоре. Он повернулся и посмотрел в окно. Свежо. Светло. Ему тоже пора, поскольку задыхался в каменных стенах. Нужно больше пространства, больше воздуха. Нужно увидеть Трин.

Он рассеянно расстегнул пуговицу воротника, и рука скользнула ниже, к груди, касаясь медальона. Наверняка сглупил, и желудок тут же подтвердил опасения, едва не вывернувшись при переносе. Все же стоило потратить время и добраться до ворот пешком. Верно. Только пешком. Лошадь, экипаж – все равно что усесться на карусель. А так можно просто идти и дышать. Это все, что ему нужно.

Город встретил привычным оживлением. Радовали взгляд разноцветные дома, утопавшие в яркой зелени и цветниках. Кристиан прислушивался к каждому звуку, будь то скрип проезжавшего экипажа или голоса горожан. Все, лишь бы не обволакивала сознание беспокойная тьма, затуманивая его остатками вязкой паутины поглощенного проклятия.

Он миновал шумную площадь, а затем и бесконечный рынок, наконец оказываясь на одной из широких улиц Валмира. Вон она, знакомая вечноцветущая аллея, а за ней теряются дома всех возможных оттенков. Опадающие бледно-голубые лепестки таянита устилали дорогу. Будто само небо опрокинулось, наполняя воздух свежим ароматом.

Трин стояла под деревьями, подняв голову и позволяя ветру кружить вокруг нее цветочным вихрем. Лепестки оставались на распущенных волосах. Как она прекрасна! Даже в черной факультетской форме, в которой обязывали появляться в городе всех студентов. Даже в ней. Кристиан понял, что остановился, наблюдая за Трин, так и не преодолев оставшегося расстояния между ними.

Мысли кружили, как лепестки таянита. Он. Она. Что ждет их обоих? Каким станет выбранный ими путь? Чужая воля стала причиной их встречи. И желая доказать всему миру, что свободны, они открылись друг другу. И сейчас он дышал. Он чувствовал себя живым, даже несмотря на схватку с харлахом. Как и хотел Деверукс. Если верить словам Зорик, он ведь этого хотел? План деда удался. Точнее, это удалось Трин. Она вдохновляла. Была радостью. Надеждой. Светом. Сейчас это чувство стало особенно острым, и только богам известно, в чем причина. Да и не все ли равно?

– Я сдержал обещание. – Кристиан улыбнулся, когда Трин почувствовала его присутствие и обернулась.

– В прошлый раз ты обещал, что будешь гулять здесь и восторгаться окрестностями, – усмехнулась она в ответ, идя навстречу.

– Ты уверена, что хочешь это услышать, Спичка?





Глава 31




Ощутив голод в полной мере, Трин наконец позволила себе утолить его. Местный повар действительно оказался мастером, не зря это ранее отметил Кристиан. К немалой радости, удалось убедить поесть и его, походившего на привидение. Не желая расстраивать Трин, Кристиан заставил себя попробовать каждое блюдо. И удивился, что еда уняла головокружение.

Они сидели за небольшим квадратным столом, так близко друг к другу. В уютном помещении было светло и малолюдно. Свет из окна падал на Трин и золотил ее волосы. Кристиан протянул руку и убрал пару лепестков, запутавшихся в прядях.

– Как ты чувствуешь себя? – поинтересовалась Трин, перехватывая его ладонь.

Теплая. Это успокоило ее.

– Я в порядке, – привычно заверил Кристиан. – Тебе не стоит тревожиться.

Она не поверила, но не стала спорить.

– Когда ты отправишься к Улхару?

– Мне нужно встретиться с Виром перед этим. Обсудить некоторые вопросы. Потом придется заглянуть в дом управляющего.

– Что он за человек?


– Не тот, с кем бы я предпочел вести беседы, – усмехнулся Кристиан, беря Трин за руку и сплетая их пальцы. – Скажи мне, удалось вспомнить хоть что-то за последнее время?

Она задумалась, глубокая морщина пролегла на лбу. Хотелось бы похвастаться своими успехами, но делиться практически нечем.

– Каждую ночь мне снится одна и та же колыбельная. Ее поет женщина. Этот голос мне знаком. Хочется думать, что он принадлежал моей матери. И иногда при этом я вижу, как кто-то склоняется надо мною, и надеюсь, что вот-вот увижу лицо. Но все размыто.

– Всему свое время, Трин, – успокоил Кристиан. – Ты не должна отчаиваться. Память вернется к тебе. Либо же мы постараемся выяснить все иным путем. Будем надеяться, что встреча с Улхаром даст свой результат. Я расспрошу его о Томарине. Сейчас этой землей владеет некий Самус Элфэр. Стоит разузнать о нем.

– Я никогда не слышала это имя.

– Я тоже. Вечером буду владеть большей информацией.

– Все могло бы решиться так просто, – взволнованным шепотом произнесла Трин и прерывисто вздохнула. – Если бы только отец ответил хоть на одно мое письмо! Если бы он отозвался и поговорил со мной! Он мог бы рассказать…

– Трин! – Кристиан крепче сжал ее ладонь. – Даже если старые воспоминания не вернуть, ты не должна так переживать. У тебя вся жизнь впереди, чтоб создать новые. Те, что никто не отнимет. Знаешь, возможно, боги оберегают тебя, посылая забвение.

– Но это не так! – Она мотнула головой. – Я чувствую, что должна вспомнить. Чувствую. Это невыносимо…

– Порой помнить куда невыносимей, – горько произнес Рэйван.

– Ты повторяешь это снова. И обещал объяснить однажды, что значат эти слова.

– Верно… – Кристиан стал еще бледнее, но через силу улыбнулся, так и не выпуская ее руки. – Мои воспоминания не отпускают меня уже много лет. И так же свежи в памяти, будто все случилось вчера. Сколько раз я просил богов о забвении, Трин! Как бы я хотел стереть свою память! Но понимаю, что это непростительная слабость.

– Что же ты так желаешь забыть? – спросила она с тревогой, отвлекаясь от того, что беспокоило саму.

– Мне было тринадцать в ту пору, – решился заговорить Кристиан.

– И война с вердианцами была в самом разгаре?

– Верно, – устало кивнул он. – Харланд – приграничная земля. И уже долгое время он находился в осаде. Отец был серьезно ранен и не мог в полную силу противостоять врагу. Их оказалось слишком много. Вердианцы – стихийники огня. И Харланд полыхал. Горел. Задыхался в черном дыму, который закрывал солнце, превращая день в сумерки. Замок пал. Мать…

Кристиан умолк, но казалось, что не заметил этого, продолжая говорить мысленно. Черные узоры поднимались на коже из-за воротника рубашки, выдавая его чувства.

– Мать… С нею в замке оставались женщины и дети. Мать сражалась до последнего. Она была храбра. Отчаянна. Порой даже слишком. Отец всегда говорил, что еще не родился тот, кто сможет одолеть ее в бою. Но он ошибся… Сам отец погиб на моих глазах. Закрыл собой меня. Я смотрел в глаза его убийце. Смотрел, и меня захлестнула такая ярость и ненависть! Мне казалось в тот миг, что тьма поглотит меня изнутри. Она заволокла все сознание. Ослепила. Оглушила. Лишила всех чувств, оставляя только звериное желание убить. Уничтожить. Разорвать. В тот день моя сила проснулась в полной мере. Это был сильнейший всплеск, который я когда-либо ощущал. Я убивал его. И вновь поднимал. И вновь убивал… И вновь… И все мне было мало… Не мог контролировать силу и поднял всех на поле боя. Включая собственного отца. Все эти души, глядевшие на меня через погасшие глаза. Они были повсюду… Деверукс и его люди прибыли в Харланд только спустя трое суток. Тогда дед и нашел меня в поле. После тех событий я не разговаривал несколько лет. Немного прийти в себя помогла Зорик. Да…

Видя удивление Трин, Кристиан кивнул.

– Зорик – воспитанница Деверукса. Для меня она как сестра. Хоть и не по крови. Ей пришлось изрядно повозиться со мной. Но результат… Это то, что ты видишь перед собой, Трин. Война окончена. Прошли годы. Но не проходит и ночи, чтобы мне не снился тот бой и случившееся после него. И я знаю, что должен помнить. Должен помнить, какой ценой я жив. Но порой становлюсь жалок и мечтаю забыться. Если потеря твоей памяти связана с мороком, я могу понять наложившего это заклинание. Если, конечно, с помощью запечатывания воспоминаний не пытались скрыть нечто иное.

Оглушенная его словами, Трин не могла подобрать слов, чтоб ответить. Собственные проблемы показались ничтожными. Лицо горело от переполнявших эмоций, а глаза наполнились слезами. Нет. Она не посмеет плакать. Не посмеет добавлять ему…

– Я поделился с тобой вовсе не для того, чтобы ты меня жалела, Трин, – смог улыбнуться Кристиан, завладев ее второй рукой. Ее ладони были горячими. На них золотом проступили руны, и некромант повторил узор, рисуя его большим пальцем. – Я помогу тебе всем, чем смогу. Просто не смей отчаиваться. Выше нос. Ну же…

Он улыбнулся. Так открыто, по-мальчишески, будто и не раскрыл раненую душу минуту назад. Шмыгнув носом, Трин приподняла дрожащий подбородок выше, как Кристиан и требовал.

– Еще выше, – поддразнил он. – Ты невеста самого ректора Арда. Он невероятно храбр и слишком красив. Так будь же горда этой честью.

– Ты забыл упомянуть о невероятной самоуверенности, – добавила Трин, задирая подбородок еще выше, и теперь сама еле сдерживала ответную улыбку.

– Это лишь одна из граней моего чудесного характера. А теперь изволь доесть обед, пока он окончательно не остыл. Иначе я не смогу спокойно оставить тебя и заняться Улхаром.

Яр прислонился спиной к прохладной стене, сложив руки на груди, и пытался обдумать услышанное. Стоя у приоткрытого окна, он прекрасно мог слышать разговор, оставаясь скрытым густой листвой дерева от сидевших за столом. Война… Сколько душ она искалечила? Скольких оставила сиротами? Сколько их таких – израненных? У каждого свои пожары за спиной, свои потери и пролитые слезы. Яр прекрасно понимал некроманта. И оттого хмурился сильнее, проникнувшись его речами.

Трин… Он не ошибся, хвала богам. Это действительно была она. И действительно утратила память. Поэтому не смогла узнать его. Синхелм велел навести морок, когда забрал ее? Хотел сделать покорной игрушкой? Вынудить забыть все, что было в прошлом?

Яр сильнее прижался к стене, когда дверь неподалеку открылась и на крыльцо вышли Трин и Рэйван. Пришлось дождаться, пока отойдут подальше, и лишь потом последовать за ними. Некромант обмолвился, что собирается навестить Улхара. Что-то сегодня сам уж больно походил на мертвеца. И еле на ногах держался. Непонятное беспокойство заставило томаринца тихо выругаться. Чего ему переживать за этого наглеца? Возомнил себя подходящей парой для Трин? А она? Что нашла в нем?

– Что этот сын Смерти себе позволяет? – Яр едва не вышел на дорогу из тени раскидистого дерева, укрывавшего его, когда Рэйвану вздумалось поцеловать Трин. – Кто давал ему права касаться ее? Проклятье… Что он делает?

Все оттого, что нет рядом ни матери, ни отца. Трин выросла. Стала привлекательной девушкой.

– Слишком привлекательной…





Глава 32




Дом управляющего, наверное, был единственным, обнесенным высокой каменной оградой. Все остальные строения не имели таковой, разделенные между собой лишь самой природой. Где ручьем, где аллеей, где простыми цветущими зарослями.