Тени Былого

– Как раз их я со счетов сразу сбросила, – покачала головой тетя Паша. – Слишком сложный путь, они бы более примитивно сработали. Отправили бы сюда упыря, которого после нам не жалко отдать на расправу с извинениями, порвал бы он Алину на куски, кровью тут все залил, вот и все. Основная задача какая? Вынудить владельцев помещения его продать, так что чем хлеще – тем лучше. А тут все тонко придумано, можно сказать, эстетично. Так что нет, не вурдалаки. Здесь кто-то другой орудует. Эх, глянуть бы статистику по городу за последние года три-четыре, нет ли схожих случаев. Есть у меня ощущение, что это не первое подобное преступление, больно все толково сработано. Ладно, пошли обратно, а то Варвара, неровен час, домой засобирается. А ей дома делать нечего, она мне тут нужна. Она у нас теперь главная газетчица, как-никак. Зря я, что ли, столько времени потратила, приказ заставила написать. Жужу теперь точно ее придушить захочет, даже без всякого стороннего вмешательства.

– Павла Никитична, вы же не собираетесь… – Брови-ниточки Виктории изумленно вздернулись вверх, но уборщица ее даже дослушивать не стала. – Вот так всегда! Никому мое мнение не интересно.

– Мне интересно, – застенчиво поведал ей Коля. – Правда-правда. Пошли уже в помещение.

– Значит так, моя хорошая, – заявила тетя Паша с порога журналистке, затравленно смотрящей на нее. – Придется тебе тут немного задержаться. Я пообщалась с твоим непосредственным руководством, оно вечерком собиралось сюда наведаться. Такой шанс, Варварушка, как ты понимаешь, упускать нельзя.

– Как? – удивилась та и показала сотрудникам отдела смартфон. – Мне только что звонили, сказали завтра с утра явиться к Николаю Олеговичу для разговора. Он, насколько я поняла, собирается отказаться от финансирования журнала.

– Ты с кем говорила? – насмешливо осведомилась у нее Павла Никитична. – С секретарем небось? Ну то-то и оно, много ли она знает? А мы с ним самим только что беседу имели, понимаешь? Он обещал сам заскочить, но – попозже. Дела у него какие-то. Бизнес. Так что сидим, ждем. Да, и вот еще что – если кто из твоих коллег позвонит, спросит, что и как, скажи, что ты сегодня тут долго будешь, мол, в бумагах разбираюсь. Ну да, страшно одной, но куда деваться?

Нельзя сказать, чтобы Коле сильно нравилось происходящее. Ладно если кто-то из них стал бы «подсадной уткой», они сотрудники органов, такая уж работа. Но вот так подставлять под удар обычного человека… Неправильно это.

Но, с другой стороны, – раз уж так сложилась ситуация, то надо работать с тем, что есть. В конце-то концов, они не для себя стараются, для людей. Да и нет больше никаких вариантов, потому что Жужу нужен тот, кто связан с печатным словом.

Время шло, за окнами стемнело, Виктория, расположившаяся в уголке, клевала носом, Варвара все чаще начала поглядывать на дверь.

– Может, зря ждем? – в какой-то момент спросил Коля у Павлы Никитичны. – Может, не придет никто?

– Придет, – заверила его та. – Раз звонок был, точно придет.

– Да Николай Олегович про нас и думать забыл, – устало произнесла Варвара, которой в голову даже и прийти не могло, что речь идет об одном из ее коллег, который час назад позвонил и поинтересовался, как у нее дела и где она находится. Она, разумеется, сразу подумала про акционера. – Он крупный бизнесмен, наш журнал ему как шел, так и ехал, он его ради Алины держал. Нет ее – и мы не нужны. Я вот посидела, подумала, и мне кажется довольно странным все то, что вы мне…

Закончить фразу она не успела, поскольку в центре комнаты из ниоткуда вдруг возникло голубоватое свечение, секундой позже принявшее вид очень симпатичной девушки, одетой по моде начала двадцатого века. С учетом того, что тетя Паша запретила включать верхний свет и в редакции царил полумрак, разгоняемый лишь парой настольных ламп, смотрелось это довольно-таки жутковато.

– Ой! – опешила Варвара. – Вы кто?

Призрак ткнул себя пальцем в грудь, как бы спрашивая: «Ты со мной разговариваешь?»

– Ну да, – покивала журналистка. – Так вы кто?

– Я та, кого погубили такие, как ты, – мелодично прозвенел голос привидения. – Вы, газетчики, ради своей выгоды пойдете на все, для вас важны лишь деньги. Ну а чьи-то жизни, чья-то любовь – это лишь мусор под вашими ногами. Ненавижу!

В синеве сияния, окружавшего давно умершую француженку, появились кроваво-красные нотки, а шею Варвары обвил невесть откуда взявшийся белый дамский чулок, на котором посверкивали в электрическом свете золотые прожилки.

Девушка захрипела, вцепившись в скользкую ткань, все сильнее давившую на горло, Коля одним прыжком подскочил к ней, поняв, что без помощи бедняжке не обойтись.

– Все шалишь, Жужу? – тетя Паша шагнула к призраку из темного угла, в котором сидела все это время. – Нехорошо!

– Я тебя знаю! – оскалилась бывшая модистка. – Помню! Это же ты меня тогда в ловушку заманила! Правда, время тебя состарило и обезобразило.

– Верно, это я, – дружелюбно подтвердила уборщица. – 4 И мне очень не нравится, что ты снова убиваешь, вместо того чтобы вечно дремать в ловушке.

– Я убиваю тех, кто этого заслуживает. Вот она повинна смерти за ложь, положенную на бумагу. И ты тоже, потому что мешаешь вершить правый суд!

Призрак метнулся к тете Паше, та неожиданно ловко скользнула в сторону, а после запрыгнула на стул, чего точно никто не ожидал. В любой другой ситуации это выглядело бы довольно забавно, но сейчас всем было не до смеха.

Жужу последовала за ней, и вдруг довольно громко завизжала, настолько, что у Коли аж уши заложило. Мало того – следом за этим она задергалась, осознав, что не в состоянии двинуться с места.

– Призраки очень опасны, но при этом в большинстве своем невероятно предсказуемы – устало заметила тетя Паша, за мгновение до этого спрыгнувшая со стула – Никакой фантазии, одно и то же раз за разом. Все, побегали и хватит. Исчезни, нечего тебе гулять по белому свету.

Жужу еще раз дернулась, ее лицо страдальчески скривилось, она погрозила Павле Никитичне тонким пальчиком, а после растаяла в воздухе.

– Печать! – восхитилась Вика. – Такая же, как в прошлый раз? Теть Паша, когда ты успела ее сотворить?

– Когда успела – тогда успела. Стул этот с собой потом заберем, – сказала уборщица. – Давай-ка, Нифонтов, вон там у дверей встань, так, чтобы тебя видно не было, и дальше действуй по ситуации. А ты, Варвара, дыши полной грудью, все почти закончилось.

И правда – чулок, сдавивший шею девушки, истаял в воздухе так же бесследно, как та, кому он принадлежал.

– Хрррр, – издала горловой звук Варвара. – Что… Что это… Кххххха-а-а!

– А знаешь, почему «почти»? – весело и задорно поинтересовалась у нее Павла Никитична, и девушка, лицо которой от прилива крови невероятно покраснело, кивнула. – Интересно? Вот поэтому.

И уборщица своими сильными пальцами зацепила кожу на шее журналистки и крутанула ее, что Коля невольно поморщился, представив, как сейчас больно девушке.

Варвара, вскочив на ноги, издала истошный вопль, от которого пластиковые окна дрогнули, следом за этим тетя Паша кувыркнула кресло, так, что оно изрядно громыхнуло, а после ловким приемом уложила на пол и журналистку. Та дергалась, но сухенькой тете Паше удавалось каким-то чудом не дать ей подняться. Теперь их обоих совершенно не было видно за огромным старым столом, который, как видно, остался в квартире от предыдущих обитателей.

Через пару минут входная дверь тихонько скрипнула, отворяясь, и в помещение тенью скользнула хрупкая девичья фигура, в которой Коля узнал одну из сотрудниц журнала.

Она легко, словно танцуя, прошла от входа к столу, перегнулась через него и застыла, как вкопанная.

– Ну, и кто же ты у нас такая? – услышал Коля голос тети Паши. – А? Впрочем, можешь не отвечать, я уже догадалась.


– Я тоже, – подала голос Вика из своего уголка.

Коля похвастаться такой смекалкой не мог, но это было и не столь важно. Он знал главное – там, у стола, стоит враг, тот самый, которого они тут ждали, и его задача задержать его или уничтожить.

– Сообразительные, – прошипел низким и противным голосом тот, кто находился в теле симпатичной невысокой блондинки. – А я сглупил.

– Пожадничал, – поправила его тетя Паша. – Ваше племя всегда скаредность губит, не можете вы даже копейку из лап выпустить. Уж я-то знаю, сталкивалась с твоими сородичами. Ведь ты же понял, кто мы и откуда.

– Если бы понял, сюда бы не сунулся, – ответил ей тот, кто стоял у стола. – И на старуху бывает проруха. Послушай, мы можем разойтись миром, это выгодно для всех. Ты же понимаешь, я просто так себя убить не дам. Вас трое, но так ли это много? Ты стара, девка не в счет, какой из нее боец, а парня, что мне сейчас спину взглядом прожигает, я уж как-нибудь да прикончу. Вы умрете, а я все равно уйду. Стоят принципы и упрямство ваших жизней? Мне кажется, нет.

В помещении установилась тишина, было слышно только, как всхлипывает окончательно ошалевшая от увиденного Варвара.

А потом все вмиг изменилось. То ли тварь из Ночи что-то прочла в глазах тети Паши, то ли все ранее звучавшее произносилось для того, чтобы отвлечь оперативников, – неизвестно, но тяжеленный дубовый стол был перевернут с невероятной легкостью, и он придавил собой уборщицу вместе с новым главным редактором журнала. Следом за этим убийца метнулся к двери, где и столкнулся с Нифонтовым, который дорогу ему уступать точно не собирался.

– Прочь с дороги! – миловидное девичье лицо превратилось в жутковатую звероподобную маску, глаза сузились и потемнели, а за тонкими, еле различимыми губами виднелись острые зубы. – Убью!

– Напугал. – Коля внимательно следил за противником, его правая рука привычно сжимала рукоять ножа. – Придумай что-нибудь новенькое.

– Почему нет? – длинный красный язык облизал зубы-иголки. – Уважу просьбу!

– Нифонтов, это перевертыш! – крикнула тетя Паша, выбиравшаяся из-под стола, в чем ей уже помогала Вика. – Берегись!

Вот теперь все встало на свои места.

Перевертыш, существо способное принимать внешний вид любого человека, при условии, что им был съеден его головной мозг. Мало того – он получал не только внешность, но и голос, привычки и отчасти память своей жертвы.

Эти ночные убийцы не знали жалости и сострадания, если они к кому и испытывали симпатию, то только к самим себе, потому их путь был путем одиночки. А еще перевертыши были невероятно жадны, погоня за деньгами являлась краеугольным камнем их существования. Но не к деньгам как таковым, для них были важны обстоятельства, благодаря которым средства попали в их карман. Чем хитроумнее, чем многограннее и подлее был план обогащения, воплощенный в жизнь, тем больше удовольствия от него получал перевертыш. И – да, он бы ни за что не отказался от того, чтобы увидеть результат своих трудов.

Ловкости этого существа мог позавидовать кто угодно, он двигался словно живая ртуть, как видно, такова была его природа. Змея – и та атакует медленней, хотя мало кто может потягаться с ней в скорости.

И все же Нифонтов успел среагировать на моментальный бросок противника, лезвие ножа вспороло кожу на плоском девичьем животе, руку оперативника обожгла струйка крови, попавшая на нее.

Вот только и перевертыш достиг своей цели, его острые зубы глубоко впились в плечо Нифонтова, заставив того вскрикнуть от боли. Мало того – следом этот представитель нечисти с рычанием выдрал небольшой кусок кожи, смешанный с тканью одежды, и с видимым удовольствием его проглотил.

Бэнг!

Пуля попала перевертышу в бок, он громко взвизгнул, моментально кувыркнулся по полу и скрылся за дверью.

– Твою мать! – выдавил из себя Коля, держась за плечо, сквозь пальцы руки просачивалась кровь. – Он меня сожрать хотел!

– За мной, Нифонтов, за мной! – рявкнула тетя Паша, в руках у которой тускло поблескивал сталью «браунинг». – Он не должен уйти! Ты его подранил, значит, есть след! Вика, ждешь нас здесь!

И верно – зеленоватая жижа, как видно, заменявшая перевертышу кровь, была хорошо видна и на лестнице, и даже на улице, почти пустынной в этот ночной час. Впрочем, особого смысла в следах не имелось, сотрудники отдела вскоре заметили чуть скособочившуюся фигуру, которая спешно ковыляла к одному из старых домов, находящихся дальше по улице. Как видно, нож и пуля сделали свое дело, двигался перевертыш не в пример медленнее, чем раньше.

Но, ради правды, и Коле досталось изрядно. Кровь из раны фонтаном вроде не хлестала, да и боли сильной не было, но в ушах у него все равно шумело. И еще отчего-то вспомнилась судьба девушки Лены, о которой ему Ровнин рассказывал. Укус гуля, двадцать минут – и ее нет. Что если на зубах перевертыша тоже какая-то зараза имеется, и он уже не жилец?

Но жалости к себе или желания плюнуть на все и рвануть в травмпункт у Коли в помине не имелось. Он только на ходу под майку носовой платок засунул, чтобы кровь сочилась помедленнее, да прибавил ходу, поспешая за тетей Пашей.

– Вниз, – скомандовала та, только войдя в подъезд. – В подвале он, стервец, отсидеться хочет. Прикрывай мою спину, ясно?

Вот тут она ошиблась. Подвал перевертыша не интересовал совершенно, он двигался одному ему известным маршрутом, отмеченным все более мелкими каплями зеленой крови.

– Регенерирует, паскуда такая, – тяжело дыша, буркнула тетя Паша, подсвечивая дорогу маленьким «мэглайтовским» фонариком, который невесть откуда у нее оказался. – Уйдет! Еще чуть-чуть, и… Стой!

Впереди что-то скрежетнуло, а после гулко грохнуло. Сотрудники отдела поспешили на звук и обнаружили, что его издала старая, покрытая ржавчиной дверь в стене, которую, похоже, давным-давно никто не открывал. Оно и не слишком удивительно, поскольку находилась оная в закутке, который так просто не заметишь, причем, судя по мусору на полу, она еще и под стену была декорирована.

– Если он закрыл ее с той стороны, то пиши пропало, – сообщила тетя Паша Коле. – Эти твари хитрые до невозможности, и вдобавок очень мстительные. Он пару дней отлежится под землей, потом из города улизнет, а лет через пять-семь за нашими головами вернется. С хорошим планом вернется, подготовленный.

Коля ничего не ответил, он засунул острие ножа между стеной и дверью, а после с радостью понял, что та поддалась и открывается. Одно плохо – от этого движения в плече запульсировала боль, становясь все сильнее и сильнее.

– Ходу, Нифонтов. – Тетя Паша, которая в этот момент более всего напоминала гончую, устремилась в темноту подземелья, представлявшего собой довольно узкий проход, обложенный красным кирпичом. – Не отставай.

Ориентируясь по следам преследуемого, которые хорошо были видны на покрытом пылью полу, они минут десять шли по этому проходу, который вскоре больше стал напоминать лаз, поскольку потолок опускался все ниже и ниже. И что еще примечательно – тут не было никаких ответвлений, просто прямой путь, ведущий невесть куда.

– Похоже, к Кремлю идем, – в какой-то момент заметила тетя Паша. – Интересно, кто этот отнорок соорудил, и для каких целей? Я вот про него ничего не знаю, хотя в свое время изрядно под Москвой побродила.

Буммм! Впереди что-то грохнуло, и сотрудники отдела прибавили шаг, хоть Коле это далось с большим трудом. Он ощущал сильную слабость, но упрямо следовал за своей соратницей.

Это оказалась очередная дверь, правда, эта была поновее и помассивней предыдущей, с большой кривой ручкой в центре и засовом снизу. Причем даже не закрытая, как видно, перевертыш окончательно плюнул на погоню, следующую за ним. Или же, наоборот, заманивал их в ловушку.

– Так. – Тетя Паша, держа пистолет наготове, шагнула за порог. – Вот оно, значит, как! Нифонтов, ты что там застрял, давай живее, след простынет. Тут схорониться куда проще, чем в том тоннеле. Тут армию можно спрятать при желании.

Коля, чуть пошатываясь, выбрался в просторный и темный тоннель, сделал несколько шагов, обо что-то запнулся и чуть не упал.

– Это мы где? – спросил он, озираясь. – Теть Паш?