Тень горы
Часть 82 из 199 Информация о книге
– Вы ешьте, ешьте, – сказал он на хинди. – Пища телесная поможет вам усвоить и пищу духовную, если можно так выразиться. Я съел все, до последней крошки. И до дна осушил бокал вкуснейшего напитка. Мой связной Анкит, индус из Бомбея, в зоне военных действий между буддистами, мусульманами и индусами был не только радушным хозяином, но и источником ценной информации. Пока я утолял голод и жажду, он подробно объяснил, что обязан сделать журналист в военной зоне, где мне предстояло пробыть несколько дней. – Не забудьте, ежедневно в полдень вы должны являться на контрольно-пропускной пункт и получать отметку в паспорте, – в заключение произнес он. – Если отметки нет, вас могут арестовать. У вас никогда не возникало чувства, что ваше присутствие нежелательно? – Пока нет. – Ну, если в вашем паспорте не найдется отметки, то покажется, что вашего присутствия не желает само мироздание. – Спасибо за предупреждение, Анкит. Похоже, из-за этой войны все утратили чувство юмора. Что ж, если само мироздание не желает моего присутствия, я погружусь в безысходное уныние и потребую, чтобы вы приготовили мне еще один превосходный коктейль, причем незамедлительно. – Главное – не забудьте посетить контрольный пункт, – рассмеялся он и направился к барной стойке. Поход туда ему пришлось повторить неоднократно – не помню точно, сколько раз, после третьего я сбился со счета. Все плыло, как в тумане, будто я наблюдал за палым листом, медленно кружащим в ручье. Нет, меня не опоили. Анкит был отличным барменом, из тех, кто точно знает, до какой степени опьянения посетителя доводить не стоит. Он говорил негромко, терпеливо и ласково, хотя смысл сказанного от меня ускользал. Вскоре я забыл и о своем задании, и вообще о Компании Санджая. На веки легонько давили головки огромных, необъятных цветов. Я медленно опрокидывался, невесомо парил в пышном облаке нежных лепестков. Анкит продолжал говорить. Я закрыл глаза. Белые цветы превратились в реку, несущую меня к умиротворению, к деревьям, где мне навстречу радостно бросился пес, счастливо залаял, уперся лапами в грудь… Глава 34 – Дэвис! Пес толкал меня лапой, царапал край сна, пытаясь удержать меня там, в священном умиротворении. – Дэвис! Я открыл глаза. Оказалось, что я уснул, где сидел, но Анкит подсунул мне под голову подушку и укрыл одеялом. Моя рука невольно скользнула в карман куртки, пальцы сжали дамский пистолетик. Я вздохнул и сообразил, что жилет с золотыми слитками по-прежнему на мне. «Прекрасно». Надо мной склонился незнакомец. «А вот это уже хуже». – Отвали, дружище. – Да-да, конечно, – ответил он, выпрямился и протянул мне руку. – Меня зовут Хорст. – Ты будишь всех, с кем тебе не терпится познакомиться, Хорст? Он рассмеялся. Громко. Слишком громко. – Послушай, Хорст, сделай одолжение – не смейся до тех пор, пока я не выпью две чашки кофе. Он снова расхохотался. – Ты медленно соображаешь? – уточнил я. Он опять зашелся смехом, а потом протянул мне чашку кофе. Кофе оказался крепким, горячим и очень вкусным. Невозможно не проникнуться симпатией к человеку, который угощает тебя отменным кофе через несколько часов после твоего стремительного и совершенного опьянения. Я посмотрел на него. Глаза небесной, выжженной солнцем голубизны. Несуразно громадная голова – поначалу я решил, что мое зрение пострадало от кокосово-лаймового коктейля, но потом сообразил, что у Хорста и в самом деле несуразно громадная голова. – Ну и башка у тебя! – Я встал и пожал ему руку. – Регбист, что ли? – Да что ты! – захохотал он. – Представляешь, как трудно подходящий шлем подобрать? – Нет, не представляю, – сказал я. – Спасибо за кофе. Я собрался уходить. Солнце еще не взошло. В предрассветных сумерках хотелось запереться в номере и немного поспать. – Эй, нам же надо на контрольный пункт, отметку проставить, – окликнул Хорст. – Лучше всего это делать на рассвете. Поверь мне, так безопаснее, ja[66]. На мне по-прежнему был бронежилет с надписью «ПРЕССА». Хорст обращался к коллеге-репортеру. Что ж, идти на контрольный пункт лучше вдвоем. Сон подождет. – Ты на кого работаешь? – На «Шпигель», – ответил Хорст. – Вообще-то, я фрилансер. А ты? – Ты давно здесь? – Относительно. Видишь, уже запомнил, когда лучше всего являться на контрольный пункт. – Я умыться успею? – Успеешь, если по-быстрому. Я бросился в номер, разделся, принял холодный душ и через шесть минут уже снова застегивал на себе жилет со слитками. По лестнице я спустился бегом, но в вестибюле никого не было. Занималась заря, и в окна лился такой же неяркий свет, как свет электрических ламп в вестибюле: свет без теней. Тишину нарушил еле слышный шорох – снаружи усердно трудились садовники. Я пересек широкую веранду, выходящую на открытую рану газона, – эту рану беспрестанно пытались залечить джунгли. Семь человек атаковали заросли – рубили, резали, подстригали, выпалывали и опрыскивали ростки гербицидом. Город вел бесконечную войну с природой. В ожидании Хорста я наблюдал за садовниками. Джунгли вещали голосом ветра: «Дайте нам четверть века. Уходите отсюда, возвращайтесь через двадцать пять лет, увидите – мы все залечим». – Эх, мне бы таких работников, – вздохнул Хорст, подходя ко мне. – У моей подруги ферма в Нормандии – прекрасное место, природа и все такое, только за ним уход нужен. Эти ребята быстро бы его в порядок привели. – Это тамилы, – сказал я, глядя, как они снуют по сверкающей росистой траве. – Они вездесущи, как ирландцы. В Нормандии наверняка есть тамилы. – Откуда ты знаешь, что они тамилы? – с сомнением в голосе произнес Хорст. – Здесь только тамилы занимаются грязной работой. – А, тогда конечно! – захохотал он. Мне было не смешно. Я не смеялся. Хорст оборвал смех и наморщил лоб: – Так что ты там говорил, на кого ты работаешь? – Я не говорил. – Весь такой загадочный… – Все эти перестрелки – сплошная показуха. Настоящую войну ведем мы, журналисты. – Ты что несешь? – испуганно осведомился Хорст. – Я просто спросил, из какого ты агентства. – Понимаешь, если мы с тобой подружимся, а я узнаю что-то интересное, а потом окажется, что ты украл мои новости, придется мне тебя отыскать и хорошенько поколотить. А это не дело. Он прищурился и окинул меня понимающим взглядом: – А, так ты из Рейтер! Так бы сразу и сказал. Эти мудаки ни с кем новостями не делятся. Мне захотелось кофе. Анкит тронул меня за плечо, протянул бокал, наполненный каким-то напитком. – Простите великодушно, сэр, но, по-моему, вам не мешает подкрепиться, – произнес портье. – С вашего позволения. Сегодня у вас тяжелый день. Я осушил бокал, в котором оказался великолепный херес, и заявил: – Анкит, похоже, мы с вами только что породнились. – Прекрасно, сэр, – учтиво ответил он. – Послушай, а можно выяснить, есть ли у этих ребят разрешение на работу за границей? – обратился Хорст к Анкиту. Я резко вскинул руку, не давая портье ответить: