Тень горы

– Как раз длинный язык и дал ему шанс вступить в игру. Это была его начальная ставка. И если ему подфартит, он потом сможет красоваться на плакатах любой партии по своему желанию. Победа на выборах будет ему обеспечена. И вообще, с какой стати ему затыкаться, если он говорит правильные вещи?

– Да хотя бы ради твоей безопасности.

– Позволь мне сказать тебе одну вещь о безопасности, – промурлыкала она, кладя голову мне на плечо, как на подушку. – Безопасность – это пещера, теплая, уютная, однако в ней темно, а где есть свет, там есть и риск.

– Карла, – сказал я, стараясь не шевелиться, – ты не представляешь, как это здорово, слышать рядом твой голос, при этом тебя не видя.

– Ты просто скотина, – промолвила она, оставаясь неподвижной.

– Нет, в самом деле, для меня это истинное наслаждение. И я внимательно тебя слушал. Я не пропустил ни единого слова. Если хочешь знать мое мнение, быть вместе с любимой женщиной – это само по себе величайшее счастье. А когда человек стремится прибрать к рукам огромный город, с ним что-то неладно.

– Неладно на твой лад, на его или на чей? – засмеялась она.

– Тебе нельзя сейчас возвращаться домой, – сказал я категорически. – Неизвестно, что там тебя ждет. И тебе нельзя оставаться в городе. Ты сама отлично знаешь, что тебя здесь ждет.

Говоря это, я радовался тому, что она не видит моего лица, – как и тому, что она не отстраняется.

– Не исключено, что тебя уже внесли в черный список, Карла. Сам я в нескольких таких списках. Таким, как мы, нет места в жизни людей, охваченных жаждой власти. Если их дело не выгорит, им придется плохо, но нам будет намного хуже, поскольку они начнут искать, на ком отыграться за свои неудачи. И тут как раз мы под рукой.

– Со мной ничего не случится, – пробормотала она. – У меня все под контролем.

– Мне даже думать не хочется о том, что ты можешь пострадать, Карла. Но Ранджит вынуждает меня об этом думать. Постоянно. Уже одно это настраивает меня против него. Так или иначе, он ухитрился обидеть чуть ли не всех вокруг, и теперь все имеют на него зуб. Прояви сострадание: пришли мне открытку из Лондона, чтобы я мог наконец успокоиться.

– Сострадание, – тихо повторила она, – моя самая любимая из второстепенных добродетелей. Похоже, ты неплохо подготовился к разговору на байке.

– Ты согласна, что это круто?

– Могло быть хуже, – пробормотала она. – Насколько я понимаю, теперь моя очередь?

– Очередь?

– Да.

– Ты об откровениях на байке?

– Именно.

– Валяй, – сказал я, стараясь не думать о поговорке: «Будь осторожен с желаниями, ибо они могут сбыться».

Она уселась поудобнее и приблизила губы к моему уху:

– Ты готов?

– А что?

– Не хочешь подзаправиться кофе или выкурить косячок?

– Нет, сейчас мне хорошо. Даже очень хорошо.

– Ладно, – сказала она. – Теперь нужна пауза для драматического эффекта.

– Но…

– Тихо! У нас драматическая пауза.

И мы выдержали драматическую паузу.

– Это… была… охренительная… незабываемая поездка… – с расстановкой произнесла она. – Как прорыв сквозь пространство и время! Когда ты перескочил со второй сразу на четвертую скорость и на полном газу кинулся в щель между автобусом и автоцистерной, у меня душа вылетела вон из тела! А когда мы проскользнули в уже почти закрывшийся просвет и погнали дальше, в моей голове зазвенел голос: «О да… о да… о боже… о боже…» И так этот голос твердил всю дорогу до прибытия на место…

Она сделала паузу, и вместе с тем замерло мое сердце.

– Ну и как я справляюсь, Шантарам, без помощи ферзей?

Отлично. Она справлялась отлично. Я повернулся на сиденье так, чтобы краем глаза увидеть ее лицо.

– Я думал, ты не веришь в Бога, Карла.

– Да кто мы такие, чтобы верить в Бога? – сказала она, и губы ее были в миллиметрах от моего лица. – Достаточно того, что Бог верит в нас.

В этот момент мы могли бы поцеловаться. Мы должны были это сделать.

– Думаю, мне надо объясниться с Лизой, – сказал я. – А ты не хочешь объясниться с Ранджитом?


Она медленно отклонилась назад, пока на ее лицо не упала тень. Я вновь повернулся лицом вперед. Она ничего не сказала, и тогда заговорил я:

– В любом случае я должен поговорить с Лизой.

– Ты можешь сделать это прямо сейчас, – тихо сказала она.

– То есть как это?

– Лиза сейчас должна быть здесь, в отеле. Близнец и Скорпион закатили грандиозную вечеринку в пентхаусе. Они сняли полностью весь этаж и сегодня официально празднуют новоселье. Созвали чуть не весь город. Отчего, по-твоему, такая чехарда машин перед крыльцом? Потому я и попросила привезти меня сюда.

– Но… почему ты не сказала об этом раньше?

– А почему ты не знал этого сам?

Вопрос был хороший. И я не смог на него ответить.

– Ты туда пойдешь? – спросил я, по-прежнему глядя вперед.

– Сказать по правде, я рассчитывала, что ты будешь моим кавалером на этот вечер.

– А что, Ранджита не пригласили?

– Он будет занят допоздна: очередное заседание муниципального совета. Дидье еще несколько дней назад пообещал проводить меня после банкета и потом пропустить по стаканчику у меня дома. Но войти туда я бы хотела с тобой. Ты не против?

Мне нужно было повидать Лизу и убедиться, что с ней все в порядке. Мне нужно было пообщаться с Дидье и узнать о последствиях стрельбы в «Леопольде». Сразу два веских аргумента «за». Однако меня пугала перспектива слишком долгого пребывания в обществе Карлы. Мы не виделись два года, и тут эта встреча на вершине и затем поездка до Города семи островов, во время которой ее тесная близость была подобна крыльям, вдруг выросшим у меня за спиной. И, как всегда с Карлой, все было очень запутано. Чего стоило одно только заявление, что ее супруг нужен ей живым в ближайшие несколько месяцев, – то был холодный, циничный расчет, однако меня это не волновало. Когда ей делали больно, она отвечала тем же, но я знал, что в душе ее нет места злу и что она никогда не навредит Ранджиту или кому-либо еще без очень серьезных оснований. Она была слишком сильна для известного ей мира, и я любил ее в том числе и за это, но я боялся, что при долгом общении с Карлой у меня просто не хватит духу снова ее покинуть.

– Сочту за честь быть твоим кавалером, Карла, – сказал я, не поворачивая головы.

– Сочту за честь быть твоей дамой, Шантарам, – эхом отозвалась она. – А теперь пора оттянуться по полной! Хочу взглянуть, какой из тебя танцор: такой же лихой, как гонщик, или еще покруче, быть может?





Глава 31




Я припарковал мотоцикл под навесом у входа в отель и, обернувшись, наткнулся на ее взгляд – шестнадцать ферзей и никаких пешек. Я застыл как вкопанный.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, а что?

– У тебя такой вид, словно тебе отдавили ногу.

– Да нет, все нормально.

– Точно?

– Точно, – сказал я, с трудом отводя взгляд от этого шаха и мата.

– О’кей, тогда идем веселиться. Уж там-то будет кому отдавить нам ноги.

Мы пересекли вестибюль и удачно, с ходу, попали в освободившийся лифт.

– Всякий раз в кабине лифта мне жутко хочется выпить, – сказала она в процессе подъема.

Двери открылись, и нашим взорам предстало веселье в полном разгаре. Комнаты пентхауса были забиты галдящими и хохочущими гостями, которые перемещались по коридору от одной компании к другой.

Мы отыскали Джорджа Близнеца, который танцевал на пару с Дидье под музыку, достаточно громкую, чтобы перекрыть голоса окружающих. Дидье накинул на голову скатерть, зажав ее край в зубах, как придерживают головной платок индийские женщины.

– Лин! Карла! Спасите меня! – завопил он. – Я вынужден смотреть на танцующего англичанина. Это невыносимое зрелище.

– Лягушатник-попрыгун! – отозвался Близнец со счастливым смехом. Судя по всему, он пребывал на вершине блаженства.

– Сюда, Лин! Карла! Потанцуйте со мной! – позвал Дидье.

– Я ищу Лизу! – прокричал я сквозь шум. – Ты ее видел?

– Не так… давно, – ответил он, переводя вопросительный взгляд с меня на Карлу. – Да… не так… давно…

Карла поцеловала его в щеку. Я чмокнул его в другую.