Темная принцесса. Узы родства

Над постелью склонилась леди Фрост. При виде нас она выпрямилась, едва заметно качнула головой.

Лицо Аластора окончательно окаменело. Даже губы сейчас казались вырезанными из камня.

Таким же было и лицо Королевы Мэб.

– Целитель, – ее голос замораживал внутренности, – ваш последний вердикт. Надеюсь на благоразумие.

– Ваше Величество, – чуть присела в реверансе леди Фрост, – я сделала и делаю все, что в моих силах. Но, увы, возвращать сидхе волю к жизни я не умею.

О чем они? Я слышала, что сидхе, которые очень долго живут или слишком устали от жизни, или еще по каким-то причинам, иногда просто переставали жить. И развоплощались. Но одно дело слышать…

Я быстро взглянула на Аластора. Тот продолжал изображать ледяную статую, как и его мать.

– Наследник Зимнего Двора не может утратить волю к жизни. – отрезала Мэб.

Мне захотелось сейчас оказаться как можно дальше отсюда. Потому что в голосе Ледяной Королевы сейчас слышалось то, чего никогда прежде не было.

Боль…

Она повернулась к нам. На миг меня пронзило холодом. Что я вообще делаю здесь? Мэб никогда не приближала меня к себе и своей родне. Я ее явно бесила и бешу.

– Вы должны поговорить с ним. – произнесла Королева Зимы. – Вы – оба. Если его не может удержать моя любовь, то, возможно, удержит ненависть к вам.

О, как. Ну теперь все более—менее встало на свои места. Мне предлагали поработать катализатором и воззвать Лэйгена к жажде жизни. Но Мэб ошибается, он меня не ненавидит. Просто презирает как нечто мелкое и недостойное. Вот Аластора да, не любит. За отца, за происхождение, да за много чего. Сидхе такие сидхе. Иногда мне казалось, что Лэйген цепляется за свои эмоции с жадностью пьяницы, который нашел бутылку.

Аластор молча потянул меня за собой. Ну да, спорить сейчас с Мэб – себе дороже.

Я помнила Лэйгена полным сил и язвительности. Помнила, каким он прибыл после того, как отыскала его в глубинах Тир-На-Нога. Но сейчас передо мной точно предстал некто другой.

Он утопал в белоснежных простынях и подушках. Лицо под цвет белья, а волосы – я сглотнула – волосы сидхе поседели.

Я никогда такого не видела!

Наследник Зимнего Двора точно высох. Глаза запали, потеряли тот блеск, что присущ только сидхе. Сейчас они напоминали мутное замерзшее озеро. Почему—то мелькнула мысль, что Лэйген ослеп.

Но нет, он видел. Посмотрел на нас, стоило приблизиться.

– Так и знал, братец, что придешь посмотреть на то как я сдохну.

Я мысленно дернулась: голос Лэйгена тоже изменился. Не то, чтобы он стал слабым, но точно поник, звучал надтреснуто. Так говорят те, кто уже ничего не ждет.

– Ты выживешь. – твердо сказал Аластор. – Ты выживешь назло всем своим врагам. Ясно?

– Пытался. – ответил Лэйген. – Только то, что я видел, не дает дышать и двигаться. Все потеряло цвет и вкус. Не чувствую губы любовниц, не ощущаю аромат вина. Я уже не живой, братец.

Я ощутила как рука Аластора на миг сжала мои пальцы. Почти до боли. Но не дернулась. Замерла, стараясь вообще не привлекать к себе внимания. Пусть разговаривают.

Зря я старалась: взгляд Лэйгена – потухший и мутный – переместился на меня.

– Так и таскаешь с собой эту шавку.

Да хрен с тобой. разозлись и оживи.

– Это моя женщина. – спокойно ответил Аластор. – Тебя эти отношения не касаются.

– Разозлить хочешь? Не выйдет. – Лэйген рассматривал меня. – Не знаю почему, но мне хочется ее задушить. Интересно, среди равнодушия вдруг такое чувство.

Он подмигнул мне с усилием.

– Хочешь, я решу жить ради того, чтобы сомкнуть руки вокруг твоей шейки, шлюха? Можем поиграть в догонялки, чтобы я подольше протянул.

– Боюсь, я не проживу так долго, как ты планируешь.

– Вот и я так думаю, – вдруг успокоился Лэйген. – Не знаю почему, но мне кажется, что тебя лучше убить.

– Ты хочешь сделать это сам? – поинтересовалась я.

Только вот такого развития не хватало. Что—то мне подсказывало: Аластор не даст сделать из меня зайчика. Только войны не хватало между Горхеймом и Двором Зимы. Боюсь, мой город просто сметут.

С другой стороны, в Горхейме поселились такие существа, которые могут и сидхе дать отпор.

Лэйген тем временем подумывал над ответом.


– Нет, не хочу.

Он точно обмяк, вспыхнувшие было огнем глаза вновь потускнели.

– Я видел то, после чего уже ничто не может вернуть вкус к жизни.

– Что ты видел? – быстро спросил Аластор, чуть подавшись вперед.

– Не помню. Я пытался, но не помню. Одно понял точно: Врата открывать нельзя. То, что за ними, заберет всю жизнь из Тир-На-Нога. Как забирает сейчас мою.

Лэйген закрыл глаза и пробормотал:

– Хватит уже задерживать меня.

Никогда прежде не видела, как сидхе добровольно уходят из жизни. Лэйген просто перестал дышать. Точно он устал настолько, что даже такое движение было ему не под силу. Лицо разгладилось, стало таким же прекрасным, как и до этих событий. Он вновь выглядел принцем Зимы, с белоснежной кожей и черными волосами. И таким останется до тех пор, пока его тело не рассыплется мириадами сверкающих песчинок.

Холод в районе затылка подсказал, что сейчас надо отступать.

– Наследник Двора Зимы ушел от нас.

Это проговорила Джилл, которая бесшумно подошла и склонилась над Лэйгеном.

– Он спит. – голос Королевы.

Я едва не вжала шею в плечи. За окном усилился снегопад, в окна ветер швырял горсти снега.

Леди Фрост молча отошла в сторону и склонилась в реверансе.

Мы все смотрели в сторону, но при этом косили взглядами в сторону Мэб. Она быстрым шагом приблизилась к постели старшего сына. И долго, очень долго стояла над ним, прежде чем медленно опустилась на колени.

– Все вон. – ее голос звучал в унисон бури за окном.

Два раза упрашивать не пришлось. Мы попятились и боялись лишний раз вздохнуть, пока не оказались за дверью. Да и там напряжение никуда не ушло.

– Уходим. – прошептал Аластор. – У нас не так много времени. Королева после приступа скорби начнет срывать боль на ближайшем окружении. Джилл, отправляйся на Землю. Пусть Мэб успокоиться, потом она поймет, что ты сделала все, что могла.

Леди Фрост коротко кивнула. Мы все трое прошли через портал Аластора. И я только сейчас поняла, что меня бьет крупная дрожь.

– Я думала, что только сидхе, которые прожили очень долго, могут так сделать.

Аластор усадил меня на диван. Джилл уже исчезла за дверями холла. Больше никого вокруг не было видно или слышно.

Мне в руки сунули стакан с чем—то золотистым. Машинально глотнула и закашлялась: любимый наместником виски. Зато внутри сразу потеплело. Так, что повела плечами, сбрасывая меховую накидку.

– Я тоже так думал.





Глава восемнадцатая




– Тебе нельзя подходить ко Вратам.

Фраза Аластора меня не удивила.

– Ну как бы да. – покивала Кесси.

Она пришла к нам буквально через пять минут после возвращения в резиденцию. Забрала у меня виски, буркнув, что нечего без пяти минутам демону пить. Еще буянить начну. Мысленно согласилась с ней.

– Ал…

На мой тихий оклик наместник лишь кивнул. Мол, давай, говори.

– У сидхе ведь нет души. – продолжила я осторожно. – Но у Лэйгена симптомы были как у смертного, который продал душу.

– Похожи. – кивнул Аластор.

Он глотнул еще виски, потер лоб. Чувствовалось, что произошедшее не дает ему покоя. По—хорошему, наместника следовало обнять, отвести в постель и дать как следует выспаться.

– Хесс, просто сидхе о таком говорить не любят. – подала голос Кесси.