Темная грань любви

Высокородную леди сопровождала миловидная блондинка в скромном белом платье-балахоне. Неужели жрица из храма, где несколько лет провела принцесса? На телохранительницу совсем не похожа.

Удивительно, что принцессу также пометила бабочка Лоренса Первого, найдя ее даже в обители богини Матери.

— Здравствуй, братец. Рад меня видеть? — сквозь зубы поинтересовалась принцесса и заняла место по левую руку от герцога Горейского.

Принц, к счастью, промолчал — объявили о появлении новой пары участников. Страшно представить, сколько яда было бы в его ответе сестре, которая вернулась в столицу, чтобы побороться за власть.

Увлекшись наблюдением за их высочествами, я сразу не обратила внимания на того, кто вошел в столовую. Сейрина, пафосная дочь маркиза Церинити, после смерти короля и старшего герцога Горейского ставшая тридцать пятой в очереди на престол. Зря я переживала о девушке, она не пропала и даже обзавелась серьезным помощником — я вмиг узнала темного, которого тоже видела во Вьюге — тот самый кромешник с чернильно-черными глазами, только теперь они напоминали яркую, небесно-ясную бирюзу. Это что же получается, Сейрина оказалась его светом, который вытеснил из души тьму?

Не знаю почему, но я испытала зависть — слабую, но жутко противную и царапающую душу.

— Лорд Тридцать Девятый и его помощница! — объявил бесстрастный слуга.

И я почувствовала, как подо мной разверзлась пропасть — именно такими были ощущения абсолютной растерянности и потрясения.

В Топазовую столовую быстрым шагом вошел барон Лескорэ в сопровождении моей бывшей служанки Росси.

Мужчина шел с высоко поднятой головой, словно это не он находился в самом конце списка претендентов, а до убийств и вовсе в него не входил. Девица смотрела на присутствующих с презрительной улыбочкой на тонких губах, странно, что я не замечала раньше, что они у нее змеиные.

Меня душили ненависть и злость.

— Габриэль, посмотри на меня. — Рука Эрика успокаивающе легла на мое запястье.

Жест словно пробудил, вырвал из кошмара.

— Здесь Алессандр.

Эрик не выглядел удивленным, и я ахнула:

— Ты знал! И не сказал мне?!

— Габриэль, ты же боевой маг, — спокойно напомнил Эрик. — Где твоя выдержка?

Сухие слова остудили мой запал.

Я стиснула зубы и зажмурилась на несколько мгновений. Эрик прав, сейчас нужна ясная голова, эмоции — отвратительные союзники, предадут в любой момент.

И все же я не могла оторвать взгляд от предполагаемого убийцы отца.

За пять лет ни Алессандр, ни Росси не изменились. Впрочем, я поспешила с выводом: мнимая служанка выглядела настоящей леди. Светло-голубое платье украшала серебряная вышивка, и наряд отлично гармонировал с синим костюмом ее спутника.

Словно почувствовав мой недобрый взгляд, Росси посмотрела в мою сторону. Рука девушки машинально коснулась высокой прически — в утреннем свете мрачно блеснул черный камень в перстне. Это что, хайрлат? Но такие накопители носят лишь некроманты!

Я сделала новый вдох, глубокий и медленный. Я спокойна, я спокойна… Я не собираюсь швырять в негодяев энергошары. Не сейчас, по крайней мере.

— Уважаемые леди и лорды! Не могу сказать, что рад вас видеть… — Глубокий, властный голос вернул меня к реальности быстрее, чем тихое увещевание кромешника. — Но раз вы здесь, а боги наградили меня нелегким бременем судьи испытаний, я постараюсь сократить количество трупов.

Лорд Йохенссельский — лучший ректор Квартенского университета магии за последние двадцать лет, самый сильный некромант Латории и просто замечательный мужчина, который некогда дал шанс на выживание одной потерянной девице.

Интересно, где его супруга? Мне очень надо с ней поговорить, рисунок я прихватила с собой из Вьюги и непрочь обсудить детали с художницей.

Тем временем лорд Йохенссельский рассказывал, что бабочка Лоренса Первого отметила его, как одного из членов судейской команды, которая должна следить за порядком проведения испытаний. Подтверждая свои слова, мужчина поднял левую руку, демонстрируя на ладони серебристый оттиск крыльев магического мотылька.

— Леди и лорды, я не гарантирую, что эти испытания пройдут бескровно, но сделаю все, чтобы они прошли честно.

В столовую вошли еще люди, в которых я с удивлением узнала Доминика, Кларка и Аннику.

— Если вас не убьют во время проверки, на ноги вас поставит этот замечательный целитель. — Лорд Йохенссельский указал на церемонно поклонившегося Доминика.

Коротко представившись, он сделал шаг назад, словно уходя в тень, под прикрытие своих спутников. Раньше целитель не упустил бы возможности покрасоваться перед аристократами, все-таки он изменился, раз не спешит выставлять себя в выгодном свете.

— Поддерживать порядок, а также решать, нарушаете вы правила или нет, мне будут помогать молодые, но, бесспорно, талантливые маги. — Лорд Йохенссельский обернулся к Кларку и Аннике.

Мои коллеги поклонились и назвали свои имена.

Я не удержалась, покосилась на принца Флориана и не зря: он снисходительно улыбался, наверняка рассчитывая, что ему не смогут возразить те, которые ему служили.

— Но мы не главные судьи, — охладил радость его высочества строгим голосом лорд Йохенссельский. — Главные наблюдатели в этих испытаниях — это древняя магия и само прошлое. Помните, вы должны не только пройти испытания, но и сделать это достойно.

Молчание, казалось, никогда не было настолько враждебным. Какие-то чудные слова, уверена, так думали многие. Вот только ректор КУМ не отличался любовью к высокому стилю, он прям и груб, как стенобитное орудие древности. В его словах есть определенно какая-то подсказка.

— Итак, уважаемые леди и лорды, мы начинаем первое испытание. Главное условие…

— Простите, лорд Йохенссельский, — быстро перебил некроманта принц. — Нас всего лишь восемь человек, где остальные? Мы не будем их ждать?


Ректор усмехнулся кривой, нехорошей улыбкой.

— А остальных нет, радуйтесь, что конкуренция невелика.

Погибли?.. Несомненно, ведь отказаться от участия могут лишь женщины, выйдя замуж.

Я говорила, что молчание враждебно? Я ошибалась, сейчас атмосфера накалилась, участники переглядывались исподлобья, смотрели друг на друга волками. Почти все. Тридцать Пятая искала поддержки у своего помощника и получила — кромешник приобнял ее и что-то быстро зашептал на ухо. Лицо девушки посветлело, и она даже слабо улыбнулась.

Принцесса Фиона, как и я, наблюдавшая за этой сценой, едва не подавилась желчью — настолько неприкрытой была ее зависть и, пожалуй, тоска. Украдкой она взглянула на герцога Горейского, чтобы тотчас уставиться в свою пустую тарелку. Как интересно… Между Гораном и принцессой что-то было?

— Итак, продолжим. Первое испытание называется «Правда или смерть». — Лорд Йохенссельский сложил руки на груди. — Каждый из участников получит право задать один вопрос. Напоминаю, всего один, — такой, который, по вашему мнению, выбьет у соперника почву из-под ног. Вы можете своим вопросом очернить кандидата, показав, что он не достоин взойти на престол Латории.

Какой же шум поднялся в столовой! Ощущение, что нахожусь не среди аристократов, а на базаре.

— Леди и лорды, у вас пять минут на то, чтобы подумать, как и чем вы можете задеть противника, — обрадовал лорд Йохенссельский.

Удивительно, но в комнате тот же миг воцарилась тишина. Правда, ненадолго.

— Я готов задать вопрос прямо сейчас, — с превосходством произнес принц Флориан.

Его сестра упрямо вскинула подбородок.

— Почему ты, братец? Первыми должны быть леди.

Разгорающийся спор остановило замечание некроманта:

— Ваши высочества, очередность решит жребий. Госпожа Анника, будьте добры помочь мне.

Моя сокурсница и, пожалуй, лучшая подруга, обошла стол, предлагая вытащить номер. Мне достался предпоследний — седьмой.

— Говорят, счастливая цифра, — тихо обронил Эрик.

— Я давно перестала верить в магию цифр. И знаешь, я не хочу задавать вопрос, который деморализует кого-то из участников. Я всего лишь хочу узнать правду о своем прошлом.

— Габриэль, не забывай, что вопрос только один и должен быть сформулирован правильно, — поддержал меня кромешник в моем желании.

Ободренная, я посмотрела на Алессандра Лескорэ, затем внимания удостоилась и соучастница его преступления. О, я знаю, о чем и кого спрошу!

Отведенное на раздумье время закончилось. Вытащившая первый номер принцесса с загадочной улыбкой готовилась задать свой каверзный вопрос.

Момент триумфа испортил лорд Йохенссельский:

— Забыл предупредить: стол, за которым вы сидите, зачарован, и за ложь придется расплачиваться.

Некромант дал знак, и стражники ввели в столовую невысокого, коренастого мужчину.

Я пробежалась по нему взглядом. Хорошо одет, но не аристократ. Ремесленник или торговец? Нет, на последнего не похож: во взгляде появилась угодливость, а не расчетливый огонек при виде блестящего собрания аристократов, которым можно что-то продать.

— Господин Совинский ради лучших заказов убил своего более удачливого конкурента. При этом он не пожалел и семью своего заклятого соперника.

— Я никого не убивал! — воскликнул мужчина, потрясая кандалами. — Меня оболгали! Я не желал смерти своему соседу!

Стражник подтолкнул обвиняемого в спину. Тот сделал несколько шагов и упал на свободный стул.

— Я не убивал! Я чист перед законом!

— Подумайте хорошенько, господин Совинский, — спокойно посоветовал ректор. — Если сейчас добровольно признаетесь в преступлении, вам скостят срок. Если соврете, вас покарает сама смерть.

— Но я же не убивал, — заныл подозреваемый. — Та девка призналась, что это она…

— Вы — нет, фактически не убивали, — припечатал лорд Йохенссельский. — Вы соблазнили и угрозами заставили это сделать служанку вашего конкурента. Душа девушки, призванная на допрос, не может врать.

Ого, призыв души для допроса проводят очень редко, и не всем некромантам по силам даже подготовить правильно ритуал.

— Это вы достали яд, чтобы она подсыпала его в суп своего нанимателя?

— Нет, это все она сама придумала и провернула…

В тот же миг мужчина окаменел. В буквальном смысле, слова. Он превратился в живую статую, не утратившую естественных красок. Миг тишины, а затем послышался шорох. Статуя покрылась трещинами — то, что было раньше человеком, превратилось в прах.

Разноцветный песок с сухим шорохом осыпался со стула на пол. В воздухе поднялось облачко пыли — в глазах претендентов на престол Латории был виден неподдельный ужас.

— Что это было? — тихо, словно сам у себя, спросил принц.