Танец огня

— Почему ты отпустил его? — она повернулась на бок. Этерелл лежал на спине на другой кровати, руки под головой, он выглядел задумчиво. Когда она заговорила, он не отреагировал сразу, он медленно приподнялся на локте. Он выглядел изумленно.

— Так ты это слышала?

— Я первая спросила, — Джулиен дрожала, но комната уже не кружилась.

Он рассмеялся.

— Точно. Думаю, ему нужно побыть вдали от меня. Наверное, он в библиотеке, своем любимом месте. Старые песни его утешат.

— Не думаю… — она с усилием стала подниматься.

Он задумался.

— Возможно. К сожалению, я должен остаться тут. Все думают, что у меня лихорадка, потому я и не на церемонии. Хоть это и не алиби, когда они найдут тела внизу… но Элиссан Диар не будет задавать много вопросов.

— Почему?

— Он увидит, что я могу быть полезным, а Марик… был непостоянным. Он стал бы проблемой.

Тела внизу. Кошмар вернулся. Чернеющие глаза Валанира. Он сказал, что не справился.

Чтобы отвлечься, Джулиен огляделась. Ее мысли путались. Она видела двойной слой значений, куда бы ни смотрела. Там было то, что она знала, как Джулиен Имара. Но добавилось еще одно измерение, не ее. Это запутало сильнее, когда она посмотрела на Этерелла Лира. Его красота была яркой, пронзала, как сосулька, она ощущала тоску при виде него. Но другой слой показал ей картинки, играя с ними, как с мотыльками. Мальчик с золотыми кудрями и большими голубыми глазами тренировался с мечом с решительным видом. Еще одно… но она отпрянула. Он был немного старше, весь в крови. И улыбался.

— Валанир дал тебе убить, — едва слышно сказала она.

— Порой это было необходимо, — сказал Этерелл Лир, выбравшись из кровати. — Но тебе они не понравились бы, милая. Ты получила это, видимо, с тем, что Валанир Окун сделал с тобой.

Она кивнула. Она снова ощущала головокружение, словно от двойного значения голова раскалывалась пополам.

— Ты не можешь мне помочь?

— Прости, я мало знаю о магии. Я пытался понять, что задумал Элиссан Диар, но лишь задел край. И все.

Джулиен притянула колени к груди. Ее волосы скрыли лицо, глаз болел.

— Что мне делать?

— Хороший вопрос. Не знаю. Если кто тебя увидит… после бардака внизу… будет беда, — он говорил как с ребенком или больным, успокаивающе и бодро. — Нам нужно отправить тебя домой. Хотя бы пока тут все не утихнет.

Все это. Джулиен закрыла лицо руками. Было сложно забыть, как выглядел и звучал Валанир Окун. Его глаза. Его сильное горе из-за поражения. Он оставил все ей, чтобы она нашла способ. Что он дал ей? Архимастера могли знать, но она не могла спросить. Она знала, что он сделал ее Пророком, самым младшим в истории. Это никому не понравится. Она ожидала, что ощутит что-то, вроде восторга или триумфа. Не этот страх, ощущение, что она одна и без якоря посреди бушующих волн.

Он хотел бы, чтобы она поговорила с Придворной поэтессой. Рассказала ей, что случилось. Это он бы от нее хотел.

Это были ее мысли. А потом мысли пропали. Джулиен ощутила рывок в глубине тела. Она ничего не видела, а потом вспыхнул свет.

Она оказалась на полу. Этерелл склонился над ней.

— Огонь, — прошептала она. — Подними меня. Подними.

Они сидели на полу, смотрели друг на друга. Она не забыла. Этерелл Лир, холодный и сдержанный раньше, выглядел растерянно, как и она.

— Что такое? — осведомился он.

— Дорн не пошел в библиотеку, — услышала она себя, говорила с трудом. — Он…

— Что?

— Жертва.

Его лицо не изменилось. Он вскочил и бросился к двери, а потом пропал.

Джулиен покачала головой. Даже если бежать отсюда во двор… Она ощутила еще один рывок. Старалась не позволить ему отключить ее. Она пыталась сосредоточиться на ощущении, и в голову пришла идея, словно кто-то за ней коснулся ее плеча. В ночь Манайи порталы были тонкими. И она уже так делала. Точнее, Валанир Окун, чей опыт теперь был в ней. Годы назад он перенес Лин Амаристот из замка Тамриллина в Башню ветров и обратно за одну ночь.

Она подумала об огнях, лице Дорна Аррина. Она вспомнила, как он заступился за нее, защитил от насмешек других учеников. Он был хорошим в этом месте с проснувшимися силами и распрями.

Она услышала, что голоса стали громче. Они скандировали одно имя.

Ветерок дернул ее за волосы. Джулиен открыла глаза. Она была во дворе. Перед огнями собрались юноши. Они несли человека, что казался черным силуэтом из-за света огней. Она побежала. Мимо скамей, где стояли серьезным рядом архимастера. Она заметила Сендару Диар рядом с ее отцом, ее красное платье было величественным.

Все происходило слишком быстро. Джулиен бежала к юношам, что держали Дорна. Вблизи она закричала изо всех сил. Хватит! Стойте! Жар прилип раскаленной маской к ее лицу, рев огней заглушал ее крики. Никто не посмотрел на нее. Вблизи их глаза были стеклянными, пустыми. Они ничего не ощущали. Ужас сдавил ее горло.

Она расталкивала учеников с дороги, пробивалась к Дорну, бросилась к его ноге. Она сжала его ногу руками, потянула изо всех сил, уперев пятки в землю. Его толкнули в туннель между огнями. Джулиен полетела с ним, цепляясь за его ногу. Она ничего не ощущала и не видела, они летели в брешь в мире, и ей не было конца.




ЧАСТЬ 3

ГЛАВА 18



Звучали флейты, рев напоминал море. Рев был от людей, тысячи вырвались из домов на улицы, на Площадь соколов. Толпа была такой плотной, что чудом люди умудрялись ходить и танцевать. Но они танцевали, ведь до этого Тарик ибн Мор показал свой подарок для фестиваля: фонтан, что он придумал, был не с водой, а с красным вином. Вино лилось струями по скульптурам. С высоты балкона над площадью фонтан напоминал кровоточащую рану. Лин это не нравилось.

Стражи стояли у фонтана, чтобы помешать мятежу, но люди могли приносить чашки и кубки. Не бочки, у сосудов был предел. Вино лилось с вершины горы, по крыльям грифона, собиралось в чаше и двигалось обратно. Башня стекла и провинции — весь Кахиши был единым.

Хоть было тесно, народ оживился от вина и радовался. На рынке выстроились палатки, продавали сладости из меда, миндаля и мака. Угощения и вино были и у аристократов, смотревших с балкона. Король и королева постились с утра по правилам Нитзана.

Хоть Лин следила за происходящим внизу, она не уделяла этому все внимание. Алейра Сюзен при последней встрече сказала достаточно, чтобы занять ее разум.

— Уверена? — спросила Алейра, когда Лин описала ей фигуру из зеленого огня на кровати, меняющийся облик и цепи. Запах серы. — Откуда ты знаешь, что это создание ада?

— Я не знаю точно, — Лин вспомнила, что это было от Эдриена. Алейре не стоило знать об этом. — Он молил, чтобы его освободили.

— Кто-то держит такое в Захре… как питомца? — Алейра покачала головой. Она опустила чашку едва тронутого чая на столик. Она добавила тихо. — Может, слухи о том месте были правдой.

— Что? Какие слухи?

Алейра замешкалась. А потом сказала:

— Когда армии Алфина завоевали эти земли век назад, они принесли своего бога. Но это не все. Тогда в Кахиши не знали магию. В Эйваре на западе были чары и поэты — то, что осталось от чар. Земли на востоке обладали своей магией, основанной на звездах. И были… существа… из других частей реальности.

— Семь небес, — подсказала Лин. — Семь земель.

— Да, это, — Алейра была удивлена. — Ты немного знаешь. Границы между этой реальностью и другими стали истончаться от магии. В Рамадусе так было давно — там полно этих… хотя они всюду. Люди носят амулеты, чтобы отогнать существ, хотя я сомневаюсь в их действенности. Они оставляют подношения — зерно и вино. Красят двери и ставни в цвета неба, чтобы защитить дома. И так далее. Когда пришли армии востока, они принесли это сюда. Теперь у нас тут джинн. В купальнях и подземных колодцах, в старых домах.

— Или во дворце? — Лин чего-то не хватало.

— Нет! То, что ты видела, было мерзостью. Поработить джинна запрещено высшими законами. Цена того не стоит, — она покачала головой с ошеломлением. — Чем сильнее создание, тем сильнее это отразится на маге, — сказала Алейра. — Судя по описанию, ты видела ифрита. Они не только сильные, но и аморальные, злые. Они хотят навредить людям всеми способами. Привязать такого… на управление им нужна редкая магия.

— Как у… мага Башни стекла, — мрачно сказала Лин. — Но… говоришь, за плен есть цена. Какая?

Алейра подняла чашку, задумчиво смотрела на пар, не видя комнату.

— Жизнь, — сказала она. — Никто не доживал после такого до старости. Эффект схож с увяданием от болезни. Каждый день, каждый год с ифритом забирает годы будущего, — она опустила чашку, не глядя в глаза Лин. — Есть ужасные истории о том, что случается с магами, пытающимися связать ифрита. Хуже смерти… пытка бесконечна. Чтобы выбрать такую судьбу… нужно быть безумной.

Лин вспомнила эти слова на балконе. Они не вязались с весельем внизу.

Алейра обещала исследовать пророчество, хотя Лин не просила ее об этом. Но Алейра тревожилась из-за того, что ей поведала. Кто-то в Захре мог быть готовым отдать жизнь, чтобы достичь цели. Рискнуть не только смертью, но и вечностью пыток.

Не таким она видела Тарика. Он был не из тех, кто жертвовал. У него были амбиции, да, но они были материальными. Оставался только один маг.

Скольким хватило бы сил удержать ифрита в плену?

Что ты делал в своей башне над миром? Лин сказала это Захиру Алкавару, шутя.

Но он не разозлился. Ей не хватало чего-то важного. Захир сблизился с ней. И она поняла, что он дал ей ключ к Башне. Словно знал, что она найдет. Словно хотел этого.

* * *

Прошло несколько дней с ее разговора с Алейрой, близился Нитзан. Лин избегала Башню ветров. Ключ был в мешочке на поясе. Ощущался как горячий уголек. Она затерялась в сложностях встреч при дворе Кахиши, в ночах в саду. Шла подготовка к Нитзану. Кухни были полны забот, им нужно было подавать праздничные блюда в Захре семь дней. В каждый день требовались свои блюда, рецепты передавались поколениями.

Во дворце стояли свечи на подставках, они были разного цвета, размер напоминал саженцы. Они будут гореть семь дней праздника, наполняя коридоры запахами мускуса и лаванды. Танцоры прибудут со всего мира, а еще певицы и поэты. Угощения, вино и развлечения были в это время каждый год при правлении Юсуфа Эвраяда. Элдакар мог теперь показать, что правление отца продолжилось с ним.

Ночи в саду изменились: порой к ним у воды присоединялась Рихаб Бет-Сорр. Она отдыхала рядом с Элдакаром, пока он играл на дудочке, она улыбалась, и между ними впервые воцарился мир. Порой ее голова лежала на его коленях, пока он играл. Захир тогда смотрел Лин в глаза с улыбкой, словно король и его жена были детьми под его опекой. А потом он пел, и Лин думала, что пение уносило его далеко из места, где они были. Эта песня была не отсюда.

Как-то Захир пришел в сад поздно. Его глаза были дикими.

— Простите, — он рухнул на землю. — Меня задержали, — он рассмеялся.

Элдакар тут же насторожился.

— Что случилось?

— Я решил навестить визиря Мюваяха, — сказал Захир. — И… возле его замка есть место, которое позволяет перенестись туда. Могила сильного мага. Не важно. Я отправился проверить, не может ли он дать больше помощи Мансуру. Он отправил мало отрядов, это неуважение. Я хотел уговорить его, — он помрачнел. — Нужно разобраться, когда мы закончим с тем, — сказал Захир. — Визиря нужно научить уважать дом Эвраяд.

Элдакар склонился к нему.

— Он пытался тебя убить?