Своенравный подарок

– Хорошо, Огонечек, как скажешь, – покладисто согласился он.

Рядом с любимой супругой Ив готов был вытерпеть любой светский раут, ведь ей так нравилось танцевать…



Харвальд смотрел в зеркало, обессиленно обмякнув в кресле, и не знал, плакать ему или смеяться. Ведь его сын – точнее, очередное перерождение его души в человеке, – добровольно готов был пожертвовать собой ради любимой женщины, которая первая за тысячу лет не предала, не обманула, а полюбила, но… Достаточно ли этого Эйар? И не позабыла ли она за это время неверного супруга? А как же их ребенок? Да, для богов время текло иначе, чем для смертных, и все-таки даже столько лет – довольно долгий срок. Или его жена хотела, чтобы пророчество исполнилось до конца и Ив де Ранкур погиб от руки своего родственника, только чтобы спасти Антонию? Харвальд не знал…

– Нет, не хотела, – раздался вдруг тихий голос от двери, и бог вздрогнул, выпрямился и оглянулся.

На пороге стояла Эйар в простом светлом платье, такая же, какой Харвальд ее запомнил, будто и не уходила никуда. Она смотрела на мужа серьезно, без тени улыбки, и в глубине серых глаз затаились печаль и усталость.

– В моем ведении любовь и жизнь, а не смерть и жертвы, – продолжила она. – Твой сын заслуживает счастья, Харвальд, и я давно простила тебя.

Бог задохнулся от нахлынувших ощущений, заметив, как на губах Эйар мелькнула тень улыбки, но сказать ничего не успел: из-за спины богини вдруг выглянула детская мордашка, окруженная золотистыми кудряшками, и уставилась на него большими глазами, опушенными светлыми ресницами, в которых плескалось любопытство.

– Мама, это мой папа, да? – громким шепотом спросила девочка, и Харвальд, глядя на нее, вдруг ощутил, как по щеке ползет что-то влажное и горячее.

А Эйар открыто, светло улыбнулась и подтолкнула малышку вперед.

– Да, милая, это твой папа, – нежно произнесла она. – Мы вернулись, – чуть погодя добавила богиня.



За окном стояла поздняя ночь, скорее даже это было раннее утро. Бал давно закончился, но Антония, взбудораженная насыщенным вечером и бурным выражением супругом его чувств к ней, не хотела засыпать. Привычно раскинувшись на большом и теплом Иве, она задумчиво смотрела в его умиротворенное лицо, а он перебирал шелковистые пряди ее волос.

– Значит, это Селисия была в той комнате? – уточнила Тони, нахмурив брови. – Наринна сказала, у нее дар иллюзии и она умеет копировать голоса других людей.

– Да. – Ив поморщился. – Я в это время валялся в беспамятстве на диване в этой же комнате, поэтому ты меня там ощущала. Она еще и амулет нацепила, поэтому я не чувствовал ее настоящих эмоций. Прости, Огонечек, – пробормотал герцог, притянув Тони к себе и коснувшись губами ее лба.

– Хватит, муж! – строго одернула его девушка, расслышав знакомые виноватые нотки. – Сколько можно, покусаю! – пригрозила она, несильно стукнув де Ранкура в плечо. – Ни в чем ты не виноват! И вообще, эта змея выжила, к сожалению, и ответит и за себя, и за своего любовника-графа. Не желаю больше ничего слышать о том, что тебе стоило быть осторожнее! Все предугадать невозможно, – мягче добавила Антония и прижалась к губам супруга, не дав ничего сказать.

Конечно, поцелуй как нельзя лучше отвлек Ива от грустных мыслей, и на некоторое время в спальне воцарилась тишина, нарушаемая только неровным дыханием.

– А этот некромант – он еще и сын графа, оказывается? – чуть позже спросила Тони, пытаясь отдышаться от поцелуя.

– Да, незаконный. – Ив ухмыльнулся. – Как я. И это графа весьма расстраивало, хотя умения сыночка он вовсю использовал в своих интригах. У него тоже экранирующий амулет был, поэтому я не услышал, как он ко мне подкрался. – Де Ранкур вздохнул.

Антония вдруг длинно зевнула, потянулась и сползла с мужа, привычно устроившись у него под боком и положив голову на плечо.

– Ага… – сонно отозвалась она, закрывая глаза. – Ну и пусть с ними теперь следователь разговаривает…

– Спи, любимая. – Ив крепче прижал к себе своего Огонечка. – Отдыхай.

– Как скажешь, любимый, – проворковала Антония, уже уплывая в сон и чувствуя себя самой счастливой на свете.

Несколькими днями позже после происшествия на торжественном приеме Ив получил протоколы допроса Ионели де ла Ресадо, Кристофа Гердефи и Селисии де Монрени. По всему выходило, что именно Ионель несколько месяцев назад, полная решимости добыть для Ива трон, приезжала в Айвену и с помощью Кристофа извела королеву Синтелу, и из-за черной магии Ариго теперь уходил вслед за женой. К сожалению, обратить ритуал вспять не было никакой возможности, это подтвердили и придворный маг, и придворный доктор. Даже казнь отпрыска графа не поправила дело, и Ариго смирился с положением дел, как и его племянник. Ив не стал рассказывать этого Антонии, чтобы не расстраивать. Время потихоньку шло, он втягивался в ежедневную рутину государственных дел, разбавляемую светскими обязанностями, и министры с советниками – их ряды Ив проредил и освежил более молодыми и честными кадрами, готовыми работать на благо государства, а не на свое собственное, – со скрипом, но приняли изменения. Ариго полностью передал управление Иву, и его здоровье стало ухудшаться еще быстрее, словно он только дожидался приезда племянника. Это единственное, что омрачало жизнь Ива и Антонии.

Через несколько недель Ариго подписал отречение в пользу герцога де Ранкура, и Тони вместе с Наринной, Тересией – своей новой статс-дамой – и леди Эстер начали активно готовиться к коронации. Планируемую Ариго поездку по стране решили осуществить уже после официальной церемонии. Жизнь налаживалась, и чувства между Тони и Ивом лишь крепли с каждым днем, чему будущая королева не уставала радоваться. Вспоминая свое возмущение, вызванное навязанным браком, теперь она лишь посмеивалась над собственным упрямством и вредностью. Ведь богам в самом деле виднее, кто чья настоящая пара.





Эпилог




Для торжественной церемонии Антония снова выбрала алый с золотом, свои любимые цвета, только на сей раз не бархат, а переливчатую тафту и воздушную органзу. И, конечно, фамильный рубиновый набор, только без диадемы – ее место должна была занять корона. Тони сидела перед туалетным столиком, уже облаченная в роскошный наряд, и дышала через раз, наблюдая за тем, как над ее волосами колдуют горничные под руководством Наринны. Тересия и остальные фрейлины, уже готовые, ждали в сторонке, тихо перешептываясь и с восторгом поглядывая на будущую королеву. Почему-то сейчас Антония волновалась гораздо сильнее, чем перед достопамятным приемом месяц назад, но оно и понятно: тогда было просто представление подданным, а сейчас – событие гораздо более важное. Коронация. Даже тетя Исабель и дядя Лоренсо приехали на такое знаменательное торжество. Антония нервно вздохнула и разгладила вышитую ткань юбки, покосившись в зеркало. Глаза ярко сияли, румянец цвел на щеках, грудь приподнималась от частого дыхания в низком вырезе корсажа.

– Тони, не дергай головой, – подала голос Наринна, понимающе усмехнувшись. – Немного осталось, почти готово.

Ив ждал за дверьми спальни в общей гостиной, как всегда. Сколько ни порывался супруг присутствовать при одевании Антонии, она неизменно выгоняла его, мотивируя тем, что фрейлины и служанки будут смущаться. Девушка послушно замерла, дожидаясь, пока горничные воткнут последние шпильки с рубинами и прикрепят заколки, поддерживающие замысловато заплетенные пряди.

– Готово, ваша светлость. – Серин, недавно назначенная старшей горничной, отошла в сторону и присела в реверансе, окинув госпожу довольным взглядом.

– Спасибо. – Антония тепло улыбнулась и встала, внимательно оглядев себя.

Разумеется, все было безупречно. Придерживая юбки, Тони вышла наконец из спальни, предвкушая реакцию Ива, и, заметив блеск восхищения в его глазах, улыбнулась шире. Она приблизилась к мужу и взяла его под руку, не удержавшись от поддразнивания:

– У тебя такой голодный взгляд, Ив, что я очень сомневаюсь, что ты наелся за завтраком.

– Как ты ухитряешься выглядеть соблазнительно и в самом роскошном наряде, и в простом домашнем платье? – пробормотал вместо ответа де Ранкур, легонько прижав к себе руку Антонии.


Девушка хихикнула. Комплименты Ива, далеко не всегда витиеватые и изысканные, неизменно вызывали у нее улыбку и желание провоцировать его еще.

– О да, я знаю, что, будь твоя воля, ты бы вообще не выпускал меня из спальни, – мурлыкнула она и замолчала.

Супруги вышли из личных покоев, за порогом их ждали придворные. Дворец, как и город, бурлил в предвкушении праздника, и теперь Антония видела гораздо больше восторженных и радостных взглядов, чем раньше. Большинство из тех, кто понял, что у Ива фавориток не будет и кроме жены ему никто не нужен, смирились с положением вещей и предпочли подружиться с будущей королевой, ну а самые упрямые покинули двор, к радости Антонии.

Торжественная церемония проходила в главном зале, и по обычаю короновать новых монархов должны были служители Харвальда и Эйар, но на этот раз, поскольку прежний король был жив, Ариго сам хотел возложить корону на голову племянника и его супруги. Шагая по длинной малиновой дорожке к возвышению с тронами, Тони смотрела только прямо, крепко держась за Ива: коленки подрагивали, и она опасалась, что позорно шлепнется на последних шагах. Девушка видела своих родителей, Исабель и Лоренсо, других знакомых, и радость на их лицах придавала ей уверенности. Ощущение под пальцами крепких мышц и близкое присутствие любимого мужа помогали не меньше. Придерживая юбки, Тони поднялась на возвышение и встала перед троном, повернувшись к остальным. Словно по мановению невидимой руки гул голосов стих, и в зале воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая шорохом платьев. К супругам поднялся Ариго, постаревший, но все еще выглядевший представительно, в парадном камзоле и с серьезным лицом. Он держал перед собой подушку, на которой лежали две короны, одна в другой, поменьше и побольше. Взгляд Антонии не отрывался от изящного золотого обруча с зубцами, украшенного крупными рубинами, и ее волнение усилилось. Девушка с трудом удержалась, чтобы не облизнуть пересохшие губы. Всего через несколько мгновений она станет королевой…

Бывший монарх остановился перед ними, передал подушку Наринне, стоявшей рядом с невозмутимым лицом, и взял первый венец, побольше. Посмотрел в глаза Иву и едва заметно улыбнулся, а в глубине выцветших глаз мелькнула гордость.

– Во имя добра и процветания Айвены нарекаю тебя, герцог Ив де Ранкур… – начал Ариго говорить положенные слова, и, когда тяжелая корона легла на голову мужа, у Антонии на миг перехватило дыхание, а от смешавшихся эмоций увлажнились глаза.

«Ты заслужил ее, она твоя по праву, любимый», – мысленно обратилась она к Иву, хотя он наверняка закрылся, как всегда при большом скоплении народа. Быстрый взгляд де Ранкура показал Тони, что от своего Огонечка он не защищается никогда и ее мысли сейчас не стали для него секретом. Антония взгляд не отвела, вложив в него все чувства, что теснились в груди. Ариго между тем взял корону поменьше, и через несколько мгновений обруч опустился на голову Антонии.

– …Нарекаю тебя королевой Айвены, – закончил торжественным голосом Ариго и отошел на шаг, первым склонившись перед четой новых правителей страны.

За ним и остальные гости в едином порыве поприветствовали Антонию и Ива, и даже Исабель и Лоренсо наклонили головы, и Тони заметила довольную улыбку тети. Юной королеве пришлось часто поморгать, прогоняя непрошеные слезы, сердце гулко билось в груди, и все еще не верилось, что она теперь уже не герцогиня.

После состоялся торжественный обед в парадной столовой, сыпались поздравления, и к вечеру все снова собрались в тронном зале. Бал, естественно, должны были открывать король и королева, и Антония, глянув на мужа, вдруг подметила в его глазах знакомый огонек. Тут же появилась уверенность, что он что-то задумал, но что – Тони поняла только тогда, когда музыканты заиграли. Не привычную мелодию одного из фигурных придворных танцев, медленную и торжественную, а ту, которую играли крайне редко. Парный танец, быстрый, яркий, на грани приличия, – риввен. Томный и одновременно резкий ритм подхватил, закружил, и оставаться на месте стоило больших трудов. Когда Ив молча протянул Антонии руку, приглашая, она удивилась: разве ее муж умеет танцевать риввен? Он ведь не особый любитель светских мероприятий и до сих пор посещал их только ради нее…

Тони с неуверенной улыбкой шагнула вперед и вложила тонкие пальцы в ладонь супруга, не сводя с него глаз.

– А ты умеешь? – шепнула она, когда король одним движением привлек Огонечка к себе и его рука весьма смело скользнула вдоль ее тела.

– О, любовь моя, мои таланты многогранны, – с усмешкой ответил Ив и уверенно повел ее в танце.

Мелодия проникала в каждую клеточку, воспламеняла кровь, как и прикосновения Ива. В какой-то момент Антония позабыла, что на них смотрят, и отдалась на волю горячего ритма, от которого внутри все дрожало, и натянутые нервы звенели в такт мелодии. Тони послушно льнула к мужу, повинуясь его рукам, дерзко вскидывала голову, пытаясь выскользнуть из крепких объятий, и покорно возвращалась обратно, задыхаясь от бурливших внутри эмоций. Их взгляды не отрывались друг от друга, дыхание сбивалось, и все чаще Антония посматривала на губы мужа, такие близкие и соблазнительные. Но вокруг слишком много народу…

Музыка закончилась неожиданно, оборвавшись на высокой, звенящей ноте, и Тони замерла, тяжело дыша, приникнув к груди Ива. Несколько секунд царила оглушительная тишина, а потом гости взорвались восторженными возгласами и хлопками, де Ранкур же ухватил Тони за руку и с решительным видом потянул за собой.

– Ив? – озадаченно окликнула девушка, придерживая юбки. – Ив, ты куда? Бал только начался, Ив!

Он не слушал, все так же шагая вперед, и Антонии захотелось стукнуть упрямца, уводившего ее прямо с приема. Раздражение зашевелилось в душе, наложившись на не до конца успокоившиеся чувства, и девушка, подхватив юбки, догнала супруга. Они как раз только вышли из тронного зала, и она попыталась остановиться.

– Да в конце концов, чурбан невоспитанный, сколько раз я тебе напоминала… – Договорить она не успела.

Ив развернулся и попросту схватил ее в охапку, и Антония от неожиданности тихо взвизгнула.

– Ив! – пискнула она, все-таки ударив кулачком по его спине. – Это невежливо!

– Переживут, – уверенно ответил он, свернув в ближайшую дверь и закрыв ее ногой. – Я король, имею право, – с ухмылкой сообщил Ив, аккуратно поставив супругу на пол, и в следующий момент она оказалась крепко прижата к стене. – А сейчас я хочу тебя, Огонечек, – охрипшим голосом пробормотал он и закрыл рот Тони поцелуем, жадным и горячим.

Его пальцы смяли юбки, бесстыдно задирая их, и нырнули под ворох ткани, скользя по затянутым в шелковые чулки стройным ножкам супруги. Она, откинув голову и прервав мучительно сладкий поцелуй, рассмеялась задыхающимся смехом и обвила руками шею мужа, зажмурившись и прикусив губу. Рот Ива тут же переместился на изящный изгиб шеи, пока пальцы ловко справлялись с завязками белья.

– Бугай озабоченный… – прошептала она томно, в ее голосе слышались восторг и предвкушение.

О да, она тоже хотела, как убедился Ив несколько мгновений спустя, когда добрался наконец до истекавшего жаром чувствительного местечка жены. Ее даже перестало волновать, что они не у себя и в гостиную могут в любой момент войти. Тони не сомневалась, Ив позаботился об этом, и дверь точно закрыта. У девушки вырвался тихий возглас, когда она ощутила, как умелые пальцы де Ранкура проникли в нее, и бедра сами подались навстречу – Тони жаждала большего. Еще один чувственный, страстный поцелуй заглушил стон, Ив легко подхватил ее ноги, и Антония выгнулась навстречу, вцепившись в волосы супруга и несильно потянув за них. Глухо рыкнув, он резко подался вперед – Тони даже не заметила, в какой момент любимый справился с собственной одеждой, но сейчас это уже было неважно. Она длинно застонала, ощутив наконец его внутри, мышцы приглашающе сжались, вбирая дальше, глубже, и супруги сорвались в сумасшедший, бешеный ритм, двигаясь как одно целое. Антонии было наплевать, услышит ли их кто-нибудь, – в конце концов, это ее законный муж, и они имеют право делать что хотят в своем дворце. И если какому-то недалекому придворному было непонятно, куда и зачем так поспешно удалилась королевская чета, это не ее проблемы.

Зажмурившись до разноцветных искр перед глазами, крепко обхватив пояс Ива ногами, Антония погрузилась в волшебный мир наслаждения, стремительно уносясь за грань реальности, чувствуя каждой клеточкой, что принадлежит Иву. А он – ей. И от осознания этого кружилась голова, а в груди рождался ликующий крик, который сорвался с ее губ, когда окружающее поглотила бесшумная яркая вспышка удовольствия, в которой Тони растворилась без остатка. На несколько восхитительных мгновений она перестала существовать, паря в невесомости, и хриплый стон Ива продлил этот момент еще немного, погрузив в новый виток переживаний.

Они замерли, тяжело дыша и постепенно приходя в себя после случившегося; де Ранкур прижался лбом ко лбу жены, бережно придерживая за талию, а Тони так и не разжала рук на шее супруга.

– Прости, не удержался, – пробормотал он, но никакого сожаления в его голосе Антония не расслышала.

Хихикнув, она чуть отстранилась и лукаво посмотрела на своего короля.

– Да, так же, как в твоем кабинете пару дней назад? – напомнила она и провокационно облизнула губы.

Ив сглотнул, потом ухмыльнулся в ответ.

– Ну а зачем ты мне сказала, что не надела корсет? Я решил проверить, – невозмутимо парировал он, не сводя взгляда с припухших, алеющих губ Огонечка. – М-м, зато теперь так приятно работать – такие воспоминания о том, что было на моем рабочем столе, о-о… – мечтательно протянул Ив.

Антония снова негромко рассмеялась, откинув голову, а потом вдруг замолчала, посерьезнела и внимательно посмотрела на Ива.

– Знаешь, кажется, у нас будет ребенок, – выпалила она, и румянец на ее щеках стал ярче, девушка в замешательстве отвела глаза.

Де Ранкур замер, ошарашенно глядя на супругу, и ляпнул не подумав:

– Ты ж сама ребенок, Тони!.. – Он резко замолчал, увидев, как на ее лице отразилась растерянность.

– Ты не рад? – переспросила девушка, и в посеревших от волнения глазах мелькнула грусть.

Ив длинно выдохнул, обнял жену и перенес на диван, устроив на коленях и уткнувшись носом в растрепавшуюся прическу. Тихонько покачивая, он улыбнулся и прикрыл глаза, ощущая, как в груди разливается тепло от неожиданного известия, а в животе как будто кто-то щекочет изнутри кисточкой.