Своенравный подарок

– Она только записку передала? – уточнил Ив – в зале настырной маркизы не было.

– Леди сказала, она будет ждать в Лазурной гостиной. Я могу вас проводить.

Первым порывом, конечно, было махнуть рукой и плюнуть на просьбу бывшей любовницы, но потом Ив передумал. Огонечек сильно расстроится, если увидит здесь этот привет из его прошлого, поэтому стоило раз и навсегда поговорить с Ионелью и закрыть вопрос. Чтобы она даже не думала появляться в Айвене и тем более во дворце. Непонятно, как леди вообще попала сюда, кстати.

– Ведите, – решительно кивнул Ив.

Пока Тони отдыхает и веселится, он незаметно решит проблему с Ионелью, и все будет в порядке. Статс-дама снова присела в реверансе и направилась к выходу из зала, де Ранкур – за ней. На всякий случай скользнув по ее эмоциям, отметил стандартный набор: немного скуки, легкое раздражение и совсем чуть-чуть веселья, ничего настораживающего или тревожного.

Они молча шли по коридорам, минуя комнаты и переходы, удаляясь от тронного зала. Ив порадовался, что Нелли хватило ума устроить встречу подальше от людных мест, без нежелательных и случайных свидетелей. Злопыхателей вокруг много, желающих поссорить его с женой – тоже. А Ив не хотел рассказывать Тони про встречу с маркизой де ла Ресадо, и не потому, что боялся ее обиды. Просто не желал ее расстраивать лишний раз упоминанием бывшей любовницы. Ей хватало серпентария при дворе из желавших вернуть его расположение, а уж с этой Ив точно разберется сам, не прячась за спиной у супруги.

Маркиза де Монрени остановилась наконец у одной из дверей:

– Здесь, милорд.

Де Ранкур прислушался к происходившему за дверью – там действительно обнаружилась женщина, и, судя по эмоциям и обрывкам мыслей, это была Ионель де ла Ресадо. Сжав зубы, Ив толкнул дверь и шагнул в комнату. Стоявшая у окна леди обернулась, ее лицо просветлело:

– О, Ив, ты…

– Значит, так, слушай внимательно, два раза повторять не буду, – оборвал ее герцог, наставив палец.

Но договорить он не успел: голова взорвалась болью, сознание вспыхнуло ярким светом, и мир померк, погрузив Ива в беспамятство.

Сколько прошло времени, прежде чем он очнулся, герцог не знал, но по ощущениям – не больше получаса. Пробуждение не принесло облегчения: к собственной злости и замешательству, он обнаружил, что руки крепко стянуты за спиной, да не просто веревкой, а наручниками. Исходившее от них тепло и провалившаяся попытка обратиться к Воздуху или самому металлу подсказали, что эти наручники – мощный артефакт, гасивший его собственные дары, даже ментальный. Голова ужасно болела, в висках пульсировало, а по лбу и щеке стекало что-то теплое. Как предположил Ив – кровь. Он сидел все в той же гостиной, где нашел Ионель, только вот маркизы в комнате не было. Вместо нее перед герцогом стоял граф де Инсальф, заложив руки за спину и разглядывая герцога с какой-то злой радостью.

– Вечер добрый, племянничек, – жестко усмехнулся он. – Хороший сюрприз, да?

Ив сверлил его мрачным взглядом, не сочтя нужным отвечать. Досада на себя и на то, что слишком расслабился и доверился магии, грызла изнутри, не давая толком прийти в себя, и Иву пришлось мысленно рявкнуть на разошедшиеся эмоции. Потом казниться будет, сначала надо выпутаться из сложной ситуации.

– Понимаю, где уж твоей светлости снизойти до общения со мной. – Граф поморщился и пренебрежительно фыркнул. – Как к короне примерился, сразу аристократом заделался, да? Впрочем, к ррыхрам долгие разговоры. – Инсальф собрался и подошел к Иву, присев перед ним на корточки. – А теперь слушай. Руки не освободишь, пока я этого не сделаю, я дружен с начальником тюрьмы Бариса, а он знает, как усмирять буйных магов. – Граф скупо усмехнулся, но его глаза остались холодными. – Твоя дражайшая супруга у меня, и, если будешь послушным мальчиком, с ней все обойдется. Что-то спросить хочешь? – Его усмешка стала шире.

Лицо де Ранкура оставалось каменным, хотя внутри все оборвалось. Как Антония попала к ним в руки? Как они сумели ее выманить?! Впрочем, если уж его застали врасплох, то с Огонечком наверняка получилось. Она же, хоть и уверенно чувствует себя в придворной жизни, вряд ли разбирается в хитросплетениях и интригах такого серьезного уровня, какие затеял Инсальф.

– Я хочу ее видеть, – твердо заявил Ив, не опустив взгляда.

– О, увидишь. – Граф выпрямился и кивнул. – Обязательно. Последнюю просьбу перед смертью положено исполнять, – внимательно наблюдая за пленником, добавил Энтерай, но удовольствия видеть его эмоции де Ранкур родственнику не доставил. – Ты ведь не думаешь, что я оставлю тебя в живых после того, как ты отдашь трон мне? – буднично спросил граф, но ответа не получил снова. А Ив вдруг отметил, что на поясе Инсальфа висит меч, который тот незамедлительно вытащил. – Тогда подъем, и без глупостей. – Он прищурился. – Мне твоя жена совершенно не дорога, де Ранкур, и, если тебе наплевать на свою судьбу, подумай о ней. Девочка слишком молода, чтобы умирать.

Ив и так не собирался дергаться, не зная, где Тони и что с ней, поэтому лишь презрительно хмыкнул про себя, молча поднялся и развернулся, почувствовав, как между лопаток уперлось острие. Они подошли к стене, Инсальф из-за его плеча нажал пару завитушек на деревянном бордюре, и часть стены перед Ивом бесшумно отошла в сторону, открыв узкий коридор.

– Вперед! – Граф толкнул туда пленника. – Нам недалеко.

Они действительно недолго шли – тайный ход привел в еще одну гостиную, где ждала статс-дама, маркиза де Монрени. Ив не слишком удивился, увидев, что она заодно с графом.

– Бумаги взяла? – спросил Энтерай, едва взглянув на нее.

– Да, – кратко ответила леди, даже не посмотрев на пленника, и показала кожаную папку.

– Тогда идем. – Граф снова довольно чувствительно кольнул Ива к двери в углу гостиной.

Еще несколько шагов, и де Ранкур переступил порог соседней гостиной, где и увидел Огонечка… В объятиях какого-то мутного типа, смотревшего на него с гаденькой улыбочкой, а на лице Антонии при виде мужа отразились тревога и откровенный страх. «Молчи, пожалуйста, маленькая, молчи! – взмолился про себя Ив, не отрывая от нее взгляда. – Я сам во всем разберусь, девочка…» И она словно услышала его мысли. Прикусила губу, впилась в него взглядом и не произнесла ни слова. Даже на статс-даму не посмотрела, будто и не сомневалась в ее причастности к заговору.

– Итак, пожалуй, начнем, – непринужденно произнес Энтерай, забрал у маркизы папку и поставил на середину комнаты стул. Селисия отошла в тень, в дальний угол, предпочитая не мозолить глаза. – Все просто, де Ранкур: ты ставишь подпись под отречением в мою пользу, и за это твоя жена остается живой.

– Вы ее отпустите? – ровно спросил Ив, глядя только на Инсальфа и запрещая себе смотреть на Антонию.

– Ну… – Энтерай повернулся к замершей девушке и окинул ее оценивающим взглядом. – Племянница королевы миленькая, воспитанная, – словно в задумчивости перечислил он, а у Тони от нехороших подозрений глаза стали совсем большими, расширенный зрачок почти поглотил радужку. – Я прослежу, чтобы с твоей женой обращались как должно.

– Я хочу, чтобы ты поклялся, что она будет жить, – потребовал вдруг Ив, и Антония вздрогнула от этих слов, ее страх усилился, грозя перерасти в панику. – Без этого не подпишу бумагу, – твердо заявил он и прищурился.

– Что ж, ладно, сочту это твоим последним желанием, – ухмыльнулся Инсальф, и Тони встрепенулась, услышав эту фразу.

– К-как «последним»? – пробормотала она, умоляюще глядя на Ива. – Что вообще происходит?! Пусти меня, слышишь? – Антония, стиснув зубы, завозилась в руках мужчины, однако у горла Ива в мгновение ока оказался кончик клинка Инсальфа, и она замерла.

Вдруг краем глаза Тони зацепилась за стоявшую на комоде позади дивана, на котором сидел граф, фарфоровую вазу. «Интересно, она очень тяжелая?» – мелькнула в голове девушки мысль. Отчаяние немного отступило, Антония сосредоточилась на том, чтобы не выдать себя и сохранять на лице прежнее выражение растерянности и испуга.

– Девочка, не лезь в игры взрослых, – равнодушно ответил Инсальф. – И останешься жива. Подумаешь, вдова, ты молодая еще, успеешь снова замуж выйти, – жестко усмехнулся он, и Антония вздрогнула, а Ив про себя выругался.

Заявление графа поколебало ее сосредоточенность, Антония отвлеклась от вазы, снова посмотрела в глаза мужа и негромко, четко произнесла:

– Не смей.

Де Ранкур улыбнулся уголком губ.


– Тихо, Огонечек, – успокаивающе ответил он. – Все будет хорошо.

– Не будет! – чуть повысив голос, возразила Антония, уже позабыв про вазу и еле сдерживая неуместные сейчас слезы. – Ив, не будет, если они тебя убьют!

– Зато ты жива останешься, – терпеливо пояснил он. – Тони, девочка моя, поверь, я знаю, что делаю.

Девушка сильно прикусила губу и снова рванулась из рук мужчины, по щеке все-таки сползла предательская слезинка.

– Ив!.. – выкрикнула она, но их разговор прервал Инсальф:

– Как трогательно, но вынужден вмешаться в ваш диалог. – Он открыл папку, достал из нее перо, и по знаку Селисия принесла ему чернильницу. – Я внесу в наш договор, дорогой племянничек, пункт о сохранении твоей супруге жизни в обмен на твою, если тебя это успокоит. И отдельно – твой отказ от трона в мою пользу. – Граф кивнул мужчине, державшему Тони, и она ахнуть не успела, как у ее горла блеснул тонкий, острый клинок. – Вот так будет лучше. – Энтерай растянул губы в улыбке, но глаза его оставались настороженными и холодными. – Дальше дело касается только меня и де Ранкура.

Казалось, время застыло, как и реальность вокруг. Тони понимала, что если Ив сейчас поставит подпись, то, вполне возможно, она больше никогда не увидит его, и от этого внутри все заледенело, а сердце так и вовсе перестало биться на несколько мгновений. «Нет-нет! Я не хочу-у-у!» – металась одинокая истеричная мысль в голове, Антония хватала ртом воздух, не в силах выдавить ни слова, дар речи временно отказал. Она видела только его глаза, непривычно мягкую улыбку, и в памяти всплыло услышанное ночью, когда Тони уже почти уснула. Признание Ива, то самое, которого она ждала все последние дни, не сознавалась даже себе, но все-таки ждала. И вот так всё закончится только лишь потому, что ее муж мешает какому-то интригану забрать корону и трон?! Да пусть забирает, Ив все равно ведь не хотел, а она с удовольствием вернется обратно в Ровению, в Реннару, надо только уговорить их отпустить! Антония метнула взгляд на вазу, та неожиданно легко поднялась и оказалась прямо над головой графа. Около уха раздалось шипение, кинжал царапнул шею Тони, но сказать мужчина ничего не успел – в следующий момент события галопом понеслись вперед.

Дверь позади пленницы с треском вылетела, отчего все в гостиной вздрогнули, граф вскинул голову, и ваза упала на его плечо, с грохотом разбившись. Он выругался, его лицо исказила гримаса боли. В глазах Ива мелькнула тревога, а Тони, воспользовавшись секундной растерянностью своего захватчика, вцепилась ногтями в его руку, державшую кинжал. Мужчина снова зашипел, теперь от неожиданности, и выронил оружие. Тони тут же вывернулась, вспомнив уроки брата и высвобождаясь от захвата, и отскочила на безопасное расстояние. На кончиках ее пальцев вспыхнули язычки пламени, а упавший кинжал поднялся с пола, перелетел через комнату и воткнулся до половины в стену.

Одновременно в гостиную вломились королевские стражники во главе с начальником и в мгновение ока скрутили того, кто удерживал Антонию. Инсальф же, увидев, что каким-то непостижимым образом его планы раскрылись, зарычал, его глаза зажглись яростью, и он, отбросив папку, схватил меч и сделал выпад в сторону Ива. Точнее, попытался это сделать, потому как раздался встревоженный окрик начальника стражи:

– Ваша светлость!

И тут же сухо щелкнули тетивы арбалетов – королевская гвардия защищала наследника. Конечно, де Ранкур увернулся от меча Инсальфа, попросту опрокинув стул и упав вместе с ним, но это не спасло самого графа. Несколько болтов воткнулись в него почти по самое оперение, бывший заговорщик выронил оружие и, хватая ртом воздух, завалился на диван. Из уголка его рта медленно стекла струйка крови, и от этого зрелища Антонию замутило, она зажала рот ладонью, не в силах отвести застывшего взгляда. Селисия замерла, не веря, что только что потеряла любимого, – все-таки она испытывала чувства к Инсальфу, пусть и глубоко в душе, ведь у них даже родился общий ребенок. Ну а то, что граф не предлагал ей стать женой, – это сущие мелочи. Разум помутился от ярости и отчаяния, маркиза издала невнятный возглас, и в ее руке оказались несколько остро заточенных шпилек из прически. Бешеный взгляд леди остановился на Антонии, и она коротко выкрикнула:

– Тварь!

В герцогиню де Ранкур полетели смертельные подарки, неожиданно метко брошенные рукой Селисии, и дальше Тони действовала на чистых рефлексах. Она моргнула, резко вдохнула, шпильки вдруг развернулись и сменили траекторию. Длинные, острые, они легко воткнулись в шею маркизы, одна под челюсть, а вторая в ямочку между ключицами, и леди тут же захрипела, осев на пол и пытаясь остановить кровь, заливавшую платье. Антонию затошнило, но начальник стражи тут же развернул девушку и осторожно обнял, мягко прижав ее лицо к плечу.

– Не смотрите, ваша светлость, – тихо произнес он.

В гостиную почти сразу вошли король Ариго, Наринна и встревоженные родители Тони. Его величество направился к Иву, на его резко постаревшем лице читалась неприкрытая тревога.

– Ив, все в порядке? Ты цел? – с беспокойством спросил он, помогая племяннику встать, и с помощью специального артефакта, переданного ему начальником стражи, снял наручники, а потом крепко обнял де Ранкура. – Слава богам!

– Тони, милая! – Герцог ла Саллас бросился к дочери, привлек ее к себе и зажмурился, выдохнув. – Если бы ты знала, как я переволновался, когда почувствовал, что амулет отреагировал!

– Что? – растерянно переспросила Антония, упершись ладонями в грудь отцу, и чуть отстранилась. В ее голове пока не укладывалось, что она только что убила человека, пусть и в порядке самообороны. Оглянуться и проверить, что с бывшей статс-дамой, Тони не рискнула. – Что произошло, папа? – жалобно переспросила она, не сводя с него напряженного взгляда. – Я ничего не понимаю!

Ив же, коротко прижав к себе Ариго, высвободился и поспешил к жене. Ее он хотел обнять гораздо сильнее всех остальных, тем более после пережитого. Бросив мимолетный взгляд на хрипевшую Селисию, де Ранкур отметил, что над ней уже склонились стражники, и от души пожелал стерве-предательнице сдохнуть. С эмоциями Тони по этому поводу он разберется сам, если его девочка вздумает казнить себя. Альберто, ласково улыбнувшись, отпустил дочь, и та с невнятным всхлипом подбежала к Иву, уткнулась ему в грудь, обняв за пояс и зажмурившись.

– Твой амулет я делал сам, Антония, и, конечно, через него чувствую, когда тебе грозит опасность, – объяснил герцог ла Саллас. – Особенно если нахожусь рядом. Ну и на коротких расстояниях я могу ощущать, где он находится, а значит, и ты.

– Неужели ты думал, я оставлю тебя совсем без защиты и наблюдения на таком событии, как торжественный прием в вашу честь? – приступил к своей части объяснения Ариго, устало опустившись на поднятый стул и глядя на племянника снизу вверх. – Моих сил еще хватает, чтобы обойтись без амулетов и артефактов. – Уголок его рта дернулся в намеке на улыбку. – Я почувствовал, что тебе плохо, и сразу вызвал стражу, приказал найти графа Инсальфа, которого, естественно, не оказалось дома.

– На самом деле вот эта леди нам помогла, – усмехнулась Наринна и вытолкнула перед собой явно испуганную, но при этом весьма раздраженную Ионель де ла Ресадо. – Видишь ли, мой мальчик, я могу распознавать дары, которыми владеет человек, а она умеет находить людей. Я вовремя ее заметила в толпе.

Лицо Ива закаменело, едва он увидел бывшую любовницу.

– Какая удача, – протянул он и прищурился. – Эта леди, бабушка, участвовала в заговоре вместе с графом Инсальфом и остальными. По крайней мере, это она написала записку с просьбой о встрече.

– Ив, я… – попыталась заговорить маркиза, но де Ранкур весьма грубо оборвал ее.

– Заткнись, – процедил он сквозь зубы, не скрывая неприязни. – Не мне будешь все объяснять, а начальнику стражи, а потом и следователю.

Бившуюся в судорогах Селисию вынесли через другую дверь, к облегчению Ива, и Тони перестала наконец вздрагивать от ее хрипов.

– Увести, – отрывисто приказал Ариго и поднялся, хлопнув в ладоши. – Так, ладно. С остальным разберутся. – Он посмотрел на герцога и его супругу: – Не думаю, что вам захочется возвращаться обратно…

Антония прервала его, удивив всех в гостиной:

– Ну уж нет! Я не позволю всяким там заговорщикам испортить мне вечер! – Она упрямо вздернула подбородок, глубоко, прерывисто вздохнула и подняла взгляд на Ива. – Только мужа вылечу, и мы вернемся обратно. – Она ласково коснулась его щеки ладонью, в позеленевших глазах плескалось волнение.

Кажется, его девочка обладает более сильной выдержкой, чем он предполагал. Прислушавшись к ее эмоциям, Ив понял, что первоначальный шок у Антонии прошел; еще сыграло роль то, что она не видела, в самом ли деле Селисия умерла. Тем не менее он все же поинтересовался:

– Как ты, Тони?

Она немного криво улыбнулась и кивнула.

– Я постараюсь не думать о том, что здесь случилось, – пробормотала Антония, потом осторожно оглянулась. – А… где она? – почти шепотом спросила она, не увидев маркизы.

– Не беспокойся о ней. – Ив погладил жену по голове. – Выживет – ее ждет арест и допрос, нет – ты защищалась, Тони.

Юная герцогиня, поколебавшись, кивнула. Выяснить, кого же она слышала в той злополучной гостиной, Тони решила потом: без магии наверняка не обошлось.

– Ладно, – решительно произнесла она. – Пропускать вечер я все равно не хочу, – заявила она и посмотрела на мужа. – Пойдем лечиться – и обратно. – На ее губах появилась улыбка.

Ив же, услышав слова своей герцогини, тихо рассмеялся и покачал головой, не сводя с нее взгляда.