Совокупный грех

— Руку убрал, — спокойно прошу его.

— Полина Вячеславовна, мне вызвать полицию? — в дверях появился Максим.

— Нет, мальчики уже уходят! — и смотря на бандитов.

Бандитам ничего не оставалось как встать и покинуть мой кабинет, но напоследок посмотрели на меня уничтожающим взглядом.

— Их прислал Антон Воронов? Спрашивает Максим.

— Нет! Кто-то стоит за этими пешками, подождем, когда придет их хозяин.

Следующего наезда пришлось ждать недолго, возвращаясь домой вижу этих же братков недалеко от своего дома. Сняла с предохранителя пистолет и вложила в сумочку.

— Скучала по нам, сучка? — спрашивает и достает нож. — Мы вот соскучились, тебя ждем.

— Отвалили бы вы, пока целы, — совершенно спокойно отвечаю им. Мысленно просчитываю ходы противников и наиболее достойный вариант отпора. Спасибо школе Антона Воронова.

— Еще угрожаешь, коза, — один из братков разозлился и замахнулся, чтобы вонзить в меня нож. Делаю шаг назад и вправо, блокирую удар этого урода, по тыльной стороне локтя. Его сустав сместился, что позволило выронить нож, далее пинаю противника по колену. Бандит взвыл, ведь его колено пробил мой каблук.

Его коллеги опешили, но вовремя опомнились и кинулись на меня, успеваю достать пистолет и стреляю по ногам, они сразу же упали. Довольная убрала пистолет обратно в сумочку и направилась домой.

Не успела зайти домой как мне зажали рот ладонью противно воняющей тряпкой, что стало дышать тяжело и стало темно.

Пришла в себя с мешком на голове. Паника! Не понимаю, что происходит? Снова меня похищают вот только кто на этот раз? На Воронова совсем не думаю. Ситуация абсурдна. Брыкаюсь, пытаюсь задеть бандитов каблуками, но все бесполезно. Меня еще сильнее сжали, причиняя боль.

— Будешь капризничать — пристрелю, — слышу голос у самого уха, по спине потек холодный пот.

К такому не была готова. Послушно перестала сопротивляться. Тело парализовало как в старые добрые времена и снова охватило страхом. Паника поедает изнутри. Руки связаны, во рту кляп, ничего не видно — все как в криминальном боевике. Я дезориентирована в пространстве и судя по ощущениям нахожусь в машине.

Что им от меня надо? Попала так попала! С Вороновыми легче было.

По ощущением, не долго ехали по асфальтированной дороге, а затем машина резко затормозила и меня заволокли в помещение. Поставили на ноги и сняли мешок. Голова буквально раскалывается на две части. Присмотревшись наткнулась обшарпанное помещение, железная кровать и кругом вонь плесени. Рядом со мной стоят незнакомых два бандита.

— За нее отвечаешь головой. — проговорил бешенный бугай и оба направились к выходу.

Мой взгляд опустился на пол и увидела рой мышей. Это привело меня в дикий ужас! Завопила во все горло. Дверь в комнату открылась и зашел знакомый бандит, которому пробила коленную чашечку. Схватил и повалил меня на скрипучую кровать.

— Ну что, сука, за ногу расплачиваться будешь? — и привязал меня к кровати.

— Что тебе надо?

— Сейчас трахать тебя буду. — ухмыляется и начинает рвать на мне шмотки. Сопротивляюсь как могу и кричу.

— Кричи сколько влезет, нас никто не услышит. — злорадно улыбается. — Перестань сопротивляться, получишь удовольствие.

— Нет, — в паники кричу.

— Я сейчас братву позову и поимеем все вместе. — его руки пытаются меня ласкать, все его попытки вызывают омерзение.

— Череп, у дома перестрелка, — ворвался и спас меня другой бандит.

— Черт! — нехотя слез с меня. — Я скоро вернусь.

Наконец за этими козлами закрылись двери, и я осталась в одиночестве. С трудом распутала веревки от кровати и потерла запястья, наверное, останутся синяки. Надела на себя чью-то грязную мужскую одежду, приказала себе не истереть и взять себя в руки. Главное спастись и найти этого зачинщика похищения.

Забарабанила в дверь и открыл гора мыщц.

— Проводите меня, пожалуйста, в туалет? — как наивная девочка спрашиваю и хлопаю глазками.

В молчании провожает меня в туалет, завел в нужное место и стал ждать снаружи. Радости моей нет предела, в углу сиротливо стоит лом. Мне, однако, везет. Хватаю лом и кричу:

— Спасите, тараканы!

Бандит незамедлительно забегает и тут же ударяю по голове, без сознания падает на пол. Обшариваю амбала и забираю в свое пользование пистолет и запасной магазин патронов. Везет дважды.

Осмотрела помещение, это какой-то обшарпанный заброшенный дом, ничего примечательного. Все грязное и старое. Пытаюсь выйти наружу и натыкаюсь еще на одного бандита, тот в свою очередь кинулся на меня, я стреляю не задумывая. Парень упал замертво. Эмоций нет. Жалости нет. Только цель спастись любой ценой.

Странно, но на улице никого не оказалась, подбежала к машине братков. На удачу в зажигание вставлены ключи, поворачиваю ключ, давлю на педаль газа и я свободна.

Гоню на больших скоростях и вот через час врываюсь в особняк Антона Воронова. А куда еще бежать.

— Полина? — со страхом восклицает Антон.


— Меня похитили? Ты знаешь кто?

— Нет, но у нас новый раздел территории в городе. Опять начинается криминальная война. К нам приехали шишки из Питера и поставили всех на уши. Меня не сломали, видимо хотели через тебя пытаются добраться.

— Мне все равно на раздел, но меня оставь со своими разборками в покое. — кричу на него.

— Ты останешься у меня! — приказывает Ворон.

— Нет! Меня ждет Дмитрий. Убери от меня этих бандитов. — беру у него из кобуры его пистолет и уже на его машине с охраной еду домой. Странно это все. Раздел территории, а этим необходимо воспользоваться. В уме стал складываться хитроумный план.





ГЛАВА 22




Оставила Антона Воронова наедине с мыслями и подумать над сложившейся ситуации. Самым сложном для меня оказалось не броситься к нему в объятья и плакать, пожаловаться, что меня похитили. Остаться с ним! Но… В груди огромная дыра внутри и ничего с этим не сделать, невозможно залатать и зализать.

Покружила по району и направилась домой. Войдя внутрь ко мне подбежал Дмитрий.

— Полина! Ты где была? — обнимает меня.

— В плену. Дмитрий, у нас появилась проблема. В городе появились еще одни участники, которые хотят отжать у Воронова территории. Выясни кто они, и передай им, что хотим с ними дружить. — отстраняюсь от него. И направилась в комнату, надо смыть всю грязь и побыть с мыслями.

Совсем не чувствую облегчения под струями воды. Меня все равно не отпускает тревога, заставляя вновь и вновь прокручивать последние сутки жизни. Что-то во всем этом упускаю. Пытаюсь поймать мысль, что Ворон ведет себя как-то подозрительно. Я не доверяю ему. В нем что-то изменилось, не могу понять что именно.

Может у меня развилась паранойя? Внутренности твердят о верности моих предчувствий, которые никогда не подводят. Поэтому не осталась у него в поисках безопасности.

— Дмитрий! — кричу и на ходу натягиваю халат и бегу к нему. — Ты еще дома?

— Что стряслось? — встревоженно спрашивает он.

— Необходимо усилить слежку за Антоном. Надо чтобы следили постоянно за пришедшими и ушедшими. По возможности распространить жучки. Не нравится мне его спокойное поведение. Потом выясни кто меня похитил. Я до последнего верила, что это не он и реально понаехали братки. Понимаешь меня особо не пугали, так детский лепет. Выход был пустой с машиной на выходе. Мне кажется разыграна блестящая комедия.

— Ты двинулась головой, Полина? — хочет обнять, но я его отталкиваю.

— Нет! Что-то с ним не так. Он очень спокоен сегодня был.

— Я не заметил за ним ничего особенного, особых подозрений нет.

— Он очень настораживает. Я думаю, готовит аферу. — усаживаюсь на диван в холле.

Дмитрий в молчании покинул меня, оставив наедине с мыслями. Они лезут и лезут, от такого объема может лопнуть голова. Мне захотелось убежать и укрыться от этого мира. Одиночество стало тяготить меня все сильнее, чем раньше. Надоела эта постоянная боль от отчаяния и безысходности.

Похоже Антон хочет меня обвести вокруг пальца. НЕ ПОЗВОЛЮ! Надо пробить почву. Быстренько сушу волосы, надеваю простою платье, из макияжа крашу только ярко губы, туфли на высоченных шпильках и мчу к Антону Воронову. Как бы это мне не вышло боком, но что делать, соломку то надо подстелить.

Без помех меня пропустила его охрана.

— Какого хрена тебе надо, Полина! — кричит на меня этот негодяй.

— Я хочу быть с тобой! — тихо говорю ему и сжимаю спортивную сумку с вещами. Его реакция неописуема: удивление, непонимание, страх. Не такую реакцию ждала от него.

Волнение охватило с двойной силой, в животе запорхали бабочки. Он долго смотрит мне в глаза, затем хватает за сумку и тащит в дом со злобой. Сначала меня охватила паника, в голове возникло, что он раскусил мой план. Нервы не позволяют трезво оценить ситуацию и начинаю вырываться. Затащил меня в комнату и швырнул на кровать, не понимаю что происходит и нужно ли начинать его бояться. Страх все равно не проснулся перед этим монстром. Смотрит на меня своими черными глазами и молчит. Молчание убивает, старюсь сохранить спокойствие и приготовиться к борьбе.

— Ты теперь всегда будешь жить со мной! — твердо озвучивает свое решение.

Смотрю на него и не могу решить какие именно чувства вызывают его слова. Можно только обрадоваться, что все идет по намеченному плану. Я так понимаю, Антон Воронов хочет нашего воссоединение и жить как раньше: по ночам ублажать и захлебываться болью, а днем выполнять чёрную работу. Я всего лишь вернулась по стечению обстоятельств, но он его одержимости мною играю. Антон приблизился ко мне, залез на кровать и обнял твердым мускулистым телом. Только в его объятьях почувствовала себя дома, но пока не будет того момента, когда можно его уничтожить, буду наслаждаться проведенным временем с ним.

Антон Воронов все таки пустил меня к себе жить. В первую ночь он не появился дома, вторую тоже. Дмитрий меня упрекал за такой шаг, но выхода нет. Врага нужно держать близко.

Этот мерзавец постоянно куда-то ездил, выследить никто не мог и приходилось ждать его часами и ловить эмоции, что с ним происходило. Это время провожу всегда в напряжении, но только стоит услышать звук подъезжающей машины, как сломя голову летела на встречу к нему. При виде меня его глаза загораются моментально, без слов говорю, что хочет трахнуть меня. Его энергия заполняет все кругом и наэлектризовывает воздух., вытесняя прочь все страхи и тревоги. Он владеет мной. И разумом, и телом.

Находясь в его доме прибывала в какой-то детской радости. Нахожусь рядом с ним, дышу одним воздухом, желаю его каждую минуты. Так стыдно за свои эмоции. Мне необходимо его люто ненавидеть, но рядом с ним все по другому. Все время специально в голове прокручиваю ад прошлого и держу себя на плаву, чтобы совсем не растаять перед ним. Именно в эти моменты снова появляется злоба, пропускаю через себя ту боль, что причинил этот мерзавец, сразу встаю на ночи и вижу конечную цель. Мысли о Матвее так совсем подавляют влюбленность и заставляют думать о месте. Тоскую по сыну, так хочется его увидеть и взять на руки, но не могу, иначе выведу на его след. Матвей в безопасности в дали от меня. Нужно как можно скорее завершить дело и вернуться к нему.

Стоит только Антону Воронову появиться в поле моей видимости, как все уходит на второй план и на первом месте его персона. С ним время останавливается и заставляет захлебываться эмоциями. Сейчас он для меня словно божество, приклоняюсь ему и следую за ним.

Это короткое время с его стороны ни боли, ни ненависти, совсем другой Антон. Каждое утро встречает с улыбкой, дарит нежный взгляд. План мести растворяется перед его обаянием, и даже Дмитрий не может меня направить на путь истинный. Вижу лишь Воронова, дышу им, растворяюсь в нем. Я предала саму себя. Это ненормально так зависеть от этого человека. План таков: побалую себя его вниманием, телом, а затем отправлю за решетку гнить до конца своих дней. Плохо, что у нас отменили смертную казнь, а самой казнить на него рука не подымиться. У нас с ним есть немного мгновений, которые подходят к концу и хочется их прочить в эйфории. Время расплаты по счетам приближается. Каждая эмоция с ним на пределе, такие яркие чувства, лишь он может возносить меня за облака.

Вот уже десять дней как с ним под одной крышей. Каждый день живем как последний, все может утечь в небытие в любую минуту, но оттягиваю этот момент как могу.

Я намеренно отталкиваю нового Антона от себя, люди не могут меняться, это все хорошая игра. Дмитрий постоянно меня срамит из-за того как могу жить с таким человеком, но не объяснять же ему, что эмоции берут вверх над разумом.