Солнце

- При этом ты оборвала связи со всеми, кто тебе дорог. Бросила подруг, группу, Хартли. - Он делает паузу. - Меня.

- Хватит, - прошу я, понимая, что скоро не выдержу.

- Во что ты ввязалась, Санни? - Дастин вдруг касается моих волос и заправляет прядь за ухо. И меня тянет к нему еще сильнее. - Расскажи мне, пока не поздно. Я помогу тебе.

- Что связывает тебя с Дианой Мунлайт? - своими вопросами он бьет прямо в сердце, и я сжимаю пальцы, потому что по ним снова проходит предательская дрожь.

- Я работаю на нее. - Почему-то я смотрю на его губы, и в голове тотчас просыпаются горячие воспоминания. Его поцелуи навсегда останутся со мной.

И та ночь - наша единственная ночь.

- Стали подружками? В прошлом году вы не ладили, - Дастин улыбается, рассматривая меня.

- Чтобы работать вместе, не нужно ладить, - отвечаю я. - Отойди.

- Хорошо. Последний вопрос. Что ты чувствуешь ко мне? - спрашивает вдруг Дастин. И этот вопрос меня добивает. В груди что-то взрывается, и вены опаляет жаром. Но я нахожу в себе силы холодно улыбнуться.

- Ничего.

- Ты уверена? - продолжает он.

- Уверена. Отойди. Раздражаешь, - я пытаюсь его оттолкнуть, но Дастин не дает этого сделать. Он вдруг прижимает меня к стене и целует, запустив одну руку мне в волосы, а другой решительно сжимая предплечье. Его губы такие же, как и раньше - манящие, теплые, с привкусом ментолового дыма. Разве что сегодня более настойчивые, чем раньше.

- Перестань! - отчаянно прошу я, пытаясь уклониться от этого поцелуя, хотя внутри все начинает искриться и пылать. Это странно, даже дико - понимать, что в даже такой ситуации я хочу быть с этим человеком. Я хочу этого человека. Всего и без остатка.

- Последний раз, - просит Дастин, щекоча дыханием мою щеку и гладя по волосам. - Санни, пожалуйста. Я скучал.

Это слово - «скучал» - добивает меня. И я сдаюсь, покоряюсь этому напору и отвечаю на его поцелуй - неистово и жадно, обхватывая ладонями его лицо. Прижимаясь к Дастину всем телом. Забирая его тепло и отдавая свое.

Его плечи, руки, лицо - все ужасно знакомо. А каждое его касание пробуждает во мне волну восторга. Я понимаю, что Дастин чувствует то же самое. И он тоже не может остановиться.

Этот поцелуй нельзя назвать нежным или страстным. Это что-то гораздо большее. Это отчаянный поцелуй. Полный горечи и надежды. Полный страха и веры. Полный жизни.

Моей жизни - сломленной, серой, пыльной.

Его жизни - стремительной, яркой, сияющей.

Этот поцелуй связывает нас еще больше - вопреки моему желанию.

- Я скучал по тебе, - шепчет Дастин, и теперь его губы - на моей шее, а мне остается лишь откинуть голову назад, наслаждаясь прикосновениями. Но в какой-то момент мне снова требуются его губы, я запускаю пальцы в черные отросшие волосы Дастина и тяну вверх. Он понимает меня, и наши губы опять встречаются. Поцелуй становится еще глубже, еще ярче, еще волнительнее - мы оба будто на острие ножа, на грани своих ощущений.

В таких поцелуях тонут с головой. А еще - исцеляются. И с каждой секундой ко мне все больше и больше возвращается жизнь.

Мы оба тяжело дышим. Мои волосы спутаны и губы горят. Его пульс зашкаливает, а руки все настойчивее и настойчивее.

Мы готовы на безумство - прямо здесь и прямо сейчас. И в себя мы приходим только тогда, когда слышим голос детектива:

- Мистер Лестерс! Мистер Лестерс!





Глава 18.2. Звездный пульс




Мы одновременно отпускаем друг друга с большой неохотой. Я быстро поправляю задравшуюся майку и пытаюсь привести в порядок волосы. Дастин несколько раз тяжело вдыхает и выдыхает, стараясь выровнять дыхание.

Из-за угла к нам выбегает детектив Леон, и мы делаем вид, что рассматриваем стены: он - одну, я - другую.

- Они сейчас будут, мистер Лестерс, - говорит Леон, окинув нас подозрительным взглядом. - Нужно встретить их.

- Без проблем, - отвечает Дастин. - Идем.

- Нет, вы оставайтесь в офисе. А вот вы, мисс Ховард...

- Можете называть меня просто Санни, - спешно говорю я.

- Вы, Мисс Ховард, - повторяет детектив, - идемте со мной. Поможете с вашей подругой. Рядом с вами она будет чувствовать себя в безопасности. Мать не хочу брать - она только-только успокоилась, - поясняет он.

- Я тоже иду, - заявляет Дастин.


- Не стоит, - качает головой детектив. - Вы публичная личность. Вам незачем столько светиться. Ждите в офисе, сэр.

Дастин хочет возмутиться, но в это время звонит его телефон.

- Что, Хью? - рявкает он. И его лицо вдруг вытягивается от удивления. - Меня засеки около суда? Да я... Какого?.. Чтобы их разодрали горгульи, чертовы папарацци! - он закрывает телефон ладонью и с отвращением сообщает: - Кто-то из журалюг опознал меня рядом с Лилит у суда.

- Тем более вам нельзя покидать офис, сэр, - изрекает детектив.

Кажется, я бледнею - меня тоже засняли на камеры. Что, если Эмма это увидит? Что, если узнает? Это будет конец всему. Я чувствую липкий страх, голова вдруг становится легкой, а ноги - тяжелыми. От противной слабости в ногах я чуть не теряю равновесие, но вовремя хватаюсь за стену. Дастин видит это. Разговаривая с Хью, он внимательно смотрит на меня и, кажется, понимает, что со мной. Он всегда меня чувствовал.

- Нужно удалить эти фото, - говорит Дастин. - Не только со мной, со всеми, и... - Кажется, его перебивают, и он очень внимательно слушает. - Да, понял, - бросает он напоследок и отключается.

- Агентство попытается повлиять на ситуацию, - будто бы сам себе говорит он, но мне самоуверенно кажется, будто бы он произносит эти слова специально для меня. - Не знаю, что получится - среди журналюг были довольно серьезные, Не на всех можно надавить.

Я на миг закрываю глаза - все, что мне остается, это молить небо о милости.

Когда я успела стать той, которая молит? Когда я так изменилась? Когда потеряла себя?

Леон отводит Дастина к себе, и через пару минут мы с ним стоим у входа в здание. Холланд-плейс - скучный район клерков и государственных департаментов, куда редко забредают туристы. Всюду реклама, а между серыми зданиями ютятся бесцветные газоны - ничего особенного. Только солнце печет и лезет в глаза.

Мы ждем такси с Лилит и Октавием - детектив обещал, что они приедут через несколько минут. Мои мысли лихорадочны. Сейчас я думаю о Дастине.

Господи, что на меня нашло? Как я смогла настолько поддаться своим желаниям? Что наделала? Целовала того, кто был под запретом.

Я касаюсь кончиками пальцев своих губ. Мне страшно, и голова жалеет о том, что я наделала. Однако сердце ликует. Ликует, несмотря ни на что.

Что теперь делать, я не знаю. Мне нельзя быть с Дастином. И я не могу ему ничего рассказать. От этого зависит здоровье Мэг и Эштана. Я ругаю себя за то, что подвергла их опасности, пойдя на поводу у чувств.

Я запуталась, потерялась сама в себе. Мое лицо спокойно, но в мыслях я кричу себе: «Остановись! У тебя еще есть шанс не разрушить все, что есть сейчас!»

Не разрушить. Надеяться на то, что агентство Дастина поможет решить этот вопрос. Спеть вместо Дианы.

Становится горько и больно, но я отгоняю от себя эти чувства. Не время жалеть себя. Время действовать. Да только как?

Когда подъезжает такси, я внутренне напрягаюсь - мне страшно за Лилит, и я жду, что она будет в еще более подавленном состоянии, чем была. Однако к моему удивлению, она сама выходит из автомобиля и за руку с Октавием идет к нам. Лилит все еще зажата и все еще закрывает лицо моей рубашкой. Однако она смотрит не под ноги, а прямо. И меня это отчего-то радует. Значит, не все так плохо.

Октавий ведет ее к нам с совершенно спокойным лицом, словно они приехали после прогулки. Но следом за ними выскакивает таксист и возмущенно кричит:

- Эй! А заплатить?!

- Заплатите ему, - говорит Октавий детективу, и мне кажется, что я слышу скрип зубов последнего.

- Сколько? - мрачно спрашивает тот. И таксист называет такую цену, что у Леона глаза на лоб лезут. - Ты с ума сошел? Да это стоимость билета на самолет!

- Он сам сказал, что заплатит столько! - возмущенное лицо таксиста багровеет. - Эй, мистер Красавчик!

- Заплати ему, сколько он сказал, - великодушно бросает Октавий, не отпуская Лилит.

- Я что, ходячий банкомат? - вспыхивает на мгновение детектив, но быстро берет себя в руки. - В счет мистера Лестерса.

Пока он расплачивается с таксистом, я беру Лилит за свободную руку, и мы скрываемся в здании. Детектив нагоняет нас на лестнице.

- Где вы так долго были? - сердито спрашивает он. - Я же сказал, что вы должны во всем слушаться меня.

- Остановились погулять у реки, - отвечает Октавий. и я вдруг слышу, как Лилит тихо смеется. Между ними что-то произошло. Отчего она, кажется, повеселела, чему я только рада этому.

Мы заходим в офис, и миссис Бейкер бежит к дочери - осматривает, как маленькую, с ног до головы, порывисто обнимает, а потом поворачивается к Октавию и вдруг обнимает и его.

- Спасибо, милый, - говорит она с горечью. - Спасибо, что помог моей Лилит. Они хотели показать ее лицо. А она... она бы не пережила... Спасибо.

Октавий теряется, и его хватает только на то, чтобы похлопать женщину по плечу.

- Мама, - укоризненно шелестит Лилит. - Не лезь к нему.

Но миссис Бейкер так просто не остановить. Она благодарна Октавию и осыпает его теплыми словами - такими, что он еще больше смущается и бормочет что-то невразумительное. Лилит пытается оттащить мать в сторону, но та лишь машет рукой.

Я же вдруг ловлю на себе взгляд Дастина. В нем столько тепла, что я пугаюсь. Я не должна была давать ему надежду. И себе - тоже.

- Что мы будем делать? - нарушает эту идиллию голос детектива.

- Мне нужны ваши услуги, - говорит Октавий, от которого наконец отцепилась миссис Бейкер. - Чувак, раз она здесь, - смотрит он на меня, - я могу перекупить твоего детектива?

Что? Она? Я? В смысле?