Сломанные девочки

Фиона подняла учебник и увидела под ним еще несколько. Биология. История.

– Кажется, мисс Лондон решила сохранить не только архив, но и учебные материалы. – Она посмотрела на Джейми. – Это все влезет в машину?

Он осмотрел содержимое сарая, прикидывая в уме.

– Да, должно влезть. Вопрос в том, влезет ли все это в твою квартиру.

– У меня есть место.

Он пожал плечами, поднял коробку и понес ее к машине.

На то, чтобы перенести весь архив из сарая, у них ушло полтора часа. Удивительно, но за все эти годы лишь немногие коробки пострадали от сырости – в 1970-х годах даже простенькие сараюшки строили на совесть. Когда Фиона и Джейми отправились назад с Айдлуайлдом в багажнике, весь салон внедорожника благоухал сырым картоном.

Всего они привезли 21 коробку. Как только они с Джейми перенесли архив в ее квартиру и сложили в гостиной, она попыталась его рассортировать. В одних коробках находились контрольные работы и планы занятий – их она отставила к стене как неважные. В других содержались финансовые документы, например счета по заработной плате и акты от поставщиков. Их Фиона поставила поближе, потому что они могли пригодиться. Некоторые коробки служили хранилищем разных предметов, судя по всему собранных на память из разных классов в последний день перед закрытием. Там лежали настольный глобус, логарифмическая линейка, скрученный в трубку плакат и старые учебники. Их Фиона отложила как интересные, но не имеющие прямого отношения к истории. Она планировала сфотографировать их и добавить снимок к своей статье.

Последние пять коробок занимали личные дела учениц. Фиона и Джейми заказали на ужин китайскую еду с доставкой, поделили эти коробки между собой и начали искать имена из списка или любые другие, которые могли представлять интерес. Все фамилии на букву «Г» достались Джейми, и одна из первых папок, которую он вынул, оказалась с делом Сони Галлипо.

На первой странице были указаны ее рост, вес, возраст, размер школьной формы и дата приема в Айдлуайлд. В качестве ближайшего родственника значился двоюродный дедушка, мистер Генри Дюбуа из Берлингтона. Джейми узнал это имя, потому что оно упоминалось при поиске родных Сони. Девочка навещала Генри Дюбуа и его жену Элеонору в выходные накануне своей смерти. Они последние видели ее живой. Но теперь они оба были мертвы, и детей у них не осталось.

Фотографии в деле не было. Фиона поймала себя на мысли, что хотела бы знать, как выглядела Соня.

На нескольких страницах перечислялись оценки Сони, почти все высокие. На одном листе была надпись карандашом, сделанная учительской рукой: «Умная, спокойная. Великолепная память. Нормальное физическое развитие». Соня была небольшого роста. Если она попала в концлагерь ребенком, значит, ее морили голодом как раз в то время, когда ее организм должен был расти. Тем не менее она оказалась достаточно крепкой, чтобы выжить. Фиона пометила себе, что на этот счет нужно проконсультироваться с врачом.

Из папки выпал лист бумаги, подписанный школьной медсестрой Тертой Хедмейер. «Ученица поступила в лазарет 4 ноября 1950 года. Обморок во время занятия по садоводству. Причины не установлены. Ученица имеет худощавое телосложение, возможен дефицит железа. Жалобы на головную боль. Прописан аспирин и отдых. Ученица выписана из лазарета и передана на попечение Роберте Грин, своей соседке по комнате».

– А вот и Роберта, – сказал Джейми. Фиона заглянула ему через его плечо. – Это доказывает, что они были подругами. Нам нужно с ней поговорить.

Фиона рассматривала эту страницу. Роберта Грин, которая 64 года назад отвела подругу в школьный лазарет, была в тот момент для Сони самым близким человеком. С ней необходимо было встретиться.

– Интересно, – сказал Джейми, показывая на запись. – Медсестра пишет, что у Сони предположительно дефицит железа.

– Это шифр, – объяснила Фиона.

– В каком смысле?

– Это значит, что у нее в тот день были месячные. В те времена использовали эту более корректную формулировку. Когда я была девочкой, некоторые пожилые доктора так и выражались.

– Но это же внутренние документы, – запротестовал Джейми. – К тому же женская школа. Ни один мужчина и на милю к ней не подходил.

– Неважно. Записка подшивалась к делу, а дело мог прочитать кто угодно. Значит, следовало соблюдать деликатность. Что типично для того поколения.

Джейми покачал головой:

– Я просто с ума от них схожу. В те времена люди вообще ничем не делились друг с другом. Мой дедушка воевал и никогда никому не рассказывал о войне, даже отцу. Прошел целую войну – и ни единого слова.

– Да уж, – сказала Фиона. – Смотри-ка, тут нет информации о том, что Соня была в концлагере. Если даже это правда, медсестра об этом не знала. Соня жила с этими воспоминаниями и молчала о своем прошлом. Все эти девочки из Айдлуайлда – что бы с ними ни происходило, что бы ни привело их в интернат, наверняка об этом не очень-то распространялись. Болтать о себе было не принято.

На последней странице дела они обнаружили запись об исчезновении Сони – заявление от имени Джулии Пэттон, директрисы Айдлуайлда, аккуратно напечатанное на фирменном бланке школы.

5 декабря 1950 г.

Айдлуайлд-холл

Я, Джулия Пэттон, директор школы Айдлуайлд-холл, настоящим заявляю, что 28 ноября 1950 года ученице Соне Галлипо было позволено покинуть школу на выходные для посещения родственников. Она вышла из школы в 11:00 в пятницу 28 ноября, намереваясь сесть в автобус, отправляющийся в 12:00 в Берлингтон. На ней было шерстяное пальто и юбка, с собой она взяла чемодан. Несколько учениц видели, как она шла по Олд-Бэрронс-Роуд в сторону автобусной остановки.

Также заявляю, что Соня Галлипо не вернулась в Айдлуайлд-холл ни в установленный для возвращения день, 30 ноября 1950 года, ни позднее. Настоящим подтверждаю, что ни я, ни кто-либо из преподавателей школы или учениц под моим попечением с тех пор ее не видел.

Утром 1 декабря 1950 года, когда сотрудница школы уведомила меня об отсутствии Сони, я позвонила в полицию Бэрронса и сообщила о ее исчезновении. Я была допрошена офицерами Дэниелом О’Лири и Гарретом Крилом и дала показания. Когда полиции стало известно, что Соня села на автобус из Берлингтона 29 ноября 1950 года, я также содействовала полиции в проведении поисков в лесах вдоль Олд-Бэрронс-Роуд. Мы обнаружили чемодан, который я опознала как принадлежащий Соне. Сейчас он хранится в моем кабинете.

Я полагаю, что Соня сбежала из школы, вероятно, с помощью третьего лица (возможно, мужчины).

Подпись

Джулия Пэттон



Внизу документа была приписка вручную:

Примечание. 9 декабря 1950 г. Чемодан исчез из моего кабинета. Местонахождение неизвестно. Дж. П.



Джейми положил папку, поднялся и молча подошел к окну.


Фиона запустила руку себе в волосы. Она наклонилась и взяла заявление Джулии Пэттон, перевернула лист и заметила на его обратной стороне черные следы.

– Это заявление печаталось под копирку, – сказала она. – Видимо, она отправила копию в полицию.

Получается, что о приписке, которая была сделана позднее, полиция не знала.

– В деле о пропаже ее нет, – ответил Джейми. – Там только отчет, составленный Дэниелом О’Лири.

– Это нормально, что в деле отсутствуют материалы?

– Если делу 64 года? Не знаю, может, и да.

Он снова замолчал. Вероятно, думал о Гаррете Криле-старшем, своем дедушке, который, как оказалось, вместе со своими коллегами допрашивал Джулию Пэттон о пропаже Сони. И о том, какую тень этот документ на него бросает. Фиона дала ему передышку, чтобы он совладал со своими чувствами.

– Времена были другие, – наконец сказал он, – но очевидно, что к исчезновению Сони никто не отнесся серьезно. Даже дедушка.

Его это расстраивало. Джейми гордился своей династией.

– Директриса делает очень жесткие выводы, – согласилась Фиона. – Да, мы знаем, что девочка покинула родственников, но почему же сразу – «сбежала с мужчиной»? Она жила в интернате под постоянным наблюдением. Сложно представить, что она выбиралась в город и соблазняла местных мальчишек. И зачем ей бросать чемодан?

– Я не понимаю, – сказал Джейми, все еще глядя в окно. – Почему никто даже не подумал, что с ней могло случиться что-то неладное? 15-летняя девочка бросила все вещи и исчезла, а им это даже в голову не пришло.

Фиона против воли вспомнила вопрос отца: «Она была еврейкой?» В деле Сони об этом ничего не говорилось, но что, если так? Если бы пропала не одинокая еврейка-беженка, а местная девочка из католической семьи, приложила бы полиция больше усилий?

И кто забрал чемодан Сони из кабинета Джулии Пэттон? Убийца спрятал ее тело в колодце, который виден из директорских окон. Возможно, он и украл чемодан? Если в нем хранилось что-то, что могло навести на имя убийцы, от него нужно было избавиться. А что, если Джулия Пэттон знала, кто он? Или даже она сама убила Соню?

Фиона снова перечитала заявление директрисы.

– Меня смущает, что она уехала от родственников на день раньше, чем планировала. Она ведь специально поехала их повидать. Так зачем решила вернуться раньше?

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем.

Фиона положила папку.

– Надо продолжать, – сказала она, – до тех пор, пока мы не сможем ответить на этот вопрос. Давай поищем дела остальных девочек.

– У нас нет на это времени, – сказал Джейми, отворачиваясь от окна и глядя на часы. – Пора ехать на ужин к моим родителям.

– Ты что, серьезно? Нет!

Джейми покачал головой:

– Ты обещала, так что поехали. Файлы никуда не денутся до твоего возвращения.

– Нет, я не могу! – Фиона чувствовала почти физическую боль, глядя на коробки, которые ей так хотелось открыть.

– Можешь.

Она неохотно встала с пола и отряхнула джинсы.

– Ну ладно. Но я не собираюсь наряжаться. И от них мы снова поедем сюда.

– Договорились, – сказал Джейми. – Сразу после ужина.

Когда они уже сидели у него в машине и выезжали на Мередит-стрит, у Фионы зазвонил телефон. Это был ее отец.

– Я кое-что нашел, – сказал он, когда она подняла трубку. – Насчет твоей Сони.

У Фионы пересохло во рту.

– Рассказывай.

– Один знакомый профессор попросил свою студентку покопаться для меня в архивах. Она нашла список пассажиров корабля, вышедшего из Кале в 1947 году. Там была Соня Галлипо, 12-ти лет, без сопровождающих. Дата рождения та же, что у твоей девочки.

– Это она, – сказала Фиона.

– В списке были перечислены предыдущие места проживания, – сказал Малкольм. – Эту информацию записывали со слов пассажиров.

Фиона закрыла глаза, чтобы не видеть деревьев, неба и проезжающих мимо машин.

– Продолжай, – сказала она.

– Мне жаль, милая, но до этого ее держали в лагере Равенсбрюк.