Сломанные девочки

Фиона кивнула и подвинулась, чтобы ему было удобнее сидеть.

– Спасибо за кофе.

– Не за что. Ты и так проторчала тут весь день. И наверняка замерзла.

– Со мной все нормально.

Пальцы в ботинках для хайкинга слегка онемели, сидеть тоже было неудобно, но со всем этим она могла справиться. Она уже давно отнесла фотоаппарат в машину, потому что снимать здесь ей бы не дали.

– Ты можешь мне что-нибудь рассказать?

Он посмотрел в сторону палатки и как будто бы задумался:

– Между нами, надеюсь?

– Ты серьезно?

– Я обязан спрашивать. Это моя работа.

Фиона провела большим пальцем по ободку стакана с кофе.

– Хорошо. Между нами.

– Это девушка-подросток, – сказал Джейми. – 14–15 лет. Она выглядит моложе своего возраста, но Дейв Сондерс провел анализ костей и уверен в результатах.

– Причина смерти?

– Пока не провели вскрытие, это только предварительная версия, но ты видела ее голову. Сондерс предполагает удар большим тупым предметом, например камнем или черенком лопаты.

– Она не могла просто разбить голову, когда упала в колодец?

– Нет. Камни там не той формы и не того размера. И слишком гладкие.

Фиона ожидала чего-то подобного, но все равно почувствовала комок в животе. Ее взгляд переместился на деревья, в промежутках между которыми было видно поле, где нашли Деб. Две мертвые девочки на расстоянии всего 400 футов друг от друга.

– Сколько лет она тут пролежала?

– Судя по степени разложения, не меньше сорока. Сондерс говорит, что она хорошо сохранилась, потому что находилась в колодце, но не в воде. Сейчас уже невозможно определить, была ли она изнасилована. Тело не тронули животные или внешние условия, но оно сильно разложилось. Она пролежала здесь очень долго.

В ту ночь, когда убили Деб, эта девочка уже лежала здесь, свернувшись калачиком внутри колодца. Она оставалась здесь и после смерти Деб, когда ту обнаружили на поле. Айдлуайлд стал местом смерти двух девочек, разделенных несколькими десятилетиями. Фиона не могла оставаться в стороне.

– Я видела на фотографиях форму, которую носили местные ученицы. Не похоже, что на ней такая, правда?

Джейми промолчал, Фиона повернулась и взглянула на него. Он по-прежнему, сжав губы, смотрел на палатку, в которой лежало тело.

– Что? – спросила Фиона. – Ты знаешь что-то еще?

Он колебался:

– Мы пока не полностью уверены. И если я тебе скажу, пообещай не лезть во все это. По крайней мере, до тех пор, пока мы не сообщим ее семье.

Фиона почувствовала, как волоски у нее на шее встают дыбом:

– Вы ее опознали?

– В воротничок ее блузки был вшит ярлык. С именем.

– Рассказывай.

– Фи, ты уже побывала по другую сторону такого расследования. Если у нее есть семья и мы хоть в чем-то допустим ошибку, мы сделаем только хуже.

Фиона это понимала. Она помнила, как в тот день полицейские постучали в их дверь, как она посмотрела на их лица и поняла, что Деб больше не считается пропавшей без вести. Она вытащила из заднего кармана джинсов блокнот и ручку.

– Просто скажи мне имя.

– Еще раз предупреждаю – не нужно в этом копаться. Дай нам хотя бы несколько дней. Это полицейское расследование.

– Я знаю, – Фиона смотрела на него и ждала. – Джейми, я знаю. Скажи мне.

Он вытер лицо рукой.

– Соня Галлипо, – сказал он. – Фамилия мне незнакома, скорее всего, ее семья не из местных. Возможно, она была приезжей ученицей. Пропавших девочек с таким именем я тоже не помню, но уже сказал Харви, чтобы тот покопался в наших архивах. Он обещал позвонить с минуты на минуту. Но у нас пока что нет доказательств, что это действительно Соня Галлипо – возможно, другая девочка надела ее блузку. Или одолжила, или украла, или купила в секонд-хенде.


Фиона записала имя в блокнот.

– Я тоже поищу по ней информацию, – сказала она и предупреждающе подняла руку, прежде чем Джейми успел заговорить. – Только в интернете, и все. Никаких звонков. И спрошу у отца.

Джейми уже открыл рот, чтобы ответить на это, но решил, что промолчать будет разумнее. Как бы там ни было, он был достаточно умен, чтобы не отказываться от помощи Малкольма, если мог продвинуться в расследовании.

– Я хочу знать обо всем, что он скажет. И что ты найдешь.

– Я заеду к тебе попозже. – Фиона засунула блокнот и ручку в карман, обвила одной рукой его шею и придвинулась поближе, к самому его уху, даже сквозь куртку чувствуя, как напрягаются мышцы на плечах Джейми. – Привезу еды, и мы обменяемся информацией. Quid pro quo. Как тебе такой план?

Он все еще смотрел вперед, но щеки у него вспыхнули.

– Что ты со мной делаешь, а? – ответил он, встряхивая головой. – Захвати пиво.

– Договорились.

Фиона могла поцеловать его, но не стала. Вместо этого она поднялась и пошла по грязной тропинке к своей машине, не оглядываясь.





Глава 8





Соня


Бэрроне, Вермонт

Октябрь 1950 г.

Ее спасением были книги. В детстве у нее была целая полка любимых книжек, которые она постоянно перечитывала. Но позже, во время тянущихся дней в больнице, долгого путешествия и холодных месяцев в мрачных корпусах Айдлуайлда, книги стали чем-то большим, чем просто историями. Они питали ее, и читать для нее было так же важно, как дышать.

Даже сейчас, на уроке, Соня то и дело касалась пожелтевших страниц своего учебника по латыни. Это ее слегка успокаивало. Миссис Пибоди у доски бубнила о спряжении глаголов, и десять учениц в классе не находили себе места от скуки. Шарлотта Кэнкл оторвала заусенец на большом пальце и, нахмурившись, смотрела на появившуюся на его месте каплю крови. Синди Беншоу ерзала на стуле и почесывала ухо. Каждый раз, когда она поднимала руку, у нее под мышкой проглядывали круги пота, словно годовые кольца на старом дереве. На улице было холодно, но в классе стояла духота, наполненная запахами мела и немытых девичьих тел.

Соня уже знала эту тему – она давно прочитала весь учебник до конца, просто не смогла удержаться.

Книги в Айдлуайлде были наперечет. В школе – ни библиотеки, ни уроков литературы, ни доброго библиотекаря, который с улыбкой протягивал бы посетительницам новинки с книжных полок. Книги привозили в Айдлуайлд только родители или друзья во время редких семейных дней да самые удачливые девчонки, ездившие домой на рождественские каникулы. В результате каждая книга в Айдлуайлде, какой бы скучной или глупой она ни была, проходила через сотни рук, в какой-то момент разваливаясь на части, и следующие читательницы стягивали их резинкой. А когда новых книг в школе не оставалось, самые отчаявшиеся девочки брались за учебники.

Почти не слушая миссис Пибоди, Соня пролистывала страницы учебника по латыни в поисках карандашных записей – вроде той, что Кейти показывала им ночью с фонариком. Дойдя до первой страницы алфавитного указателя, она увидела сообщение на полях:

«Мэри ненавидит учителей больше, чем нас. Джесси Данн, январь 1947 года».

Соня подняла глаза от страницы и посмотрела на миссис Пибоди. Та писала на доске, повернувшись к классу спиной. Было видно, что ее широкая талия под синтетическим платьем перетянута плохо сидящим корсетом. Айдлуайлд обещал сделать своих учениц образованными и готовыми к великим свершениям – Брин-Мару, Йелю, Гарварду. Но в эти обещания не верили даже сами учителя.

В висках у Сони стучала кровь – последствия вчерашнего приступа в столовой. Детали произошедшего она помнила смутно, и в ее голове как будто проигрывалась пленка, косо установленная в кинопроектор. Во время ужина она смотрела на драку, слышала крики учителей, но не могла пошевелиться. Пока подруги вели ее в спальню, она гнала от себя невнятное жуткое воспоминание о чем-то, чего ей больше никогда не хотелось видеть.

Шарлотта Кэнкл сунула палец в рот, слизывая кровь, и посмотрела на миссис Пибоди сонным, почти загипнотизированным взглядом. Соня завидовала тому, как Шарлотте удается отключать мозг и вообще ни о чем не думать. Сама она так не умела. Но Соне помогали книги – вкладывали ей в голову нужные мысли, чтобы своих не оставалось. Ее сокровищем был выпуск альманаха «Блэкиз Герлз», забытый на полке в спальне кем-то из прошлых учениц. Она заметила его раньше всех и теперь могла бесконечно рассматривать фотографии 30-летней давности и читать странные истории об английских школьницах, постоянно устраивающих пикники.

Соня решила для себя, что когда уедет из этого места, свяжет свою жизнь с книгами. Станет работать в библиотеке, и не важно, где та будет находиться. Если понадобится, может мыть там полы. И еще она будет читать – каждый день до самой смерти.

Стул под Соней качнулся – его пнула Кейти, сидевшая за ее спиной. Соня никогда не видела девочек, которым так быстро становилось скучно и которые делали от скуки такие опасные вещи. Роберта умела вести себя тихо, а Сисси и вовсе почти никогда не скучала. Но в прищуренных темных глазах Кейти читался живой ум, и иногда он искал приключений.

Еще через секунду на парту Сони приземлилась скомканная бумажка. Соня развернула ее и увидела грубо нарисованный портрет миссис Пибоди в высокой шляпе, как у ведьмы, и с бородавкой на носу. Она ехала верхом на хоккейной клюшке, и из-под задравшейся черной юбки были видны волосатые ноги. Под рисунком была подпись: «ВЕДИТЕ СЕБЯ СПОРТИВНО, ДЕВОЧКИ! ВЕДИТЕ СЕБЯ СПОРТИВНО!»

Соня подавила смех. Спортивное поведение было любимым коньком миссис Пибоди, и она постоянно поучала девочек, как вести себя спортивно, – неважно, шла ли до этого речь об оценках за контрольную, о построении в столовой или на самом деле о спорте. Для миссис Пибоди неспортивное поведение было корнем всех бед в Айдлуайлде. Жизнь в интернате была настолько тосклива, что брызгающая слюной во время своих лекций миссис Пибоди была постоянным объектом насмешек. Любая девочка, оказавшаяся в классе миссис Пибоди, была обречена выслушивать наставления о спортивном поведении.

Соня спрятала бумажку в учебник ровно в тот момент, когда миссис Пибоди повернулась.

– Мисс Уинтроп, – мрачно сказала она.

– Да, миссис Пибоди, – услышала Соня голос Кейти за своей спиной.

– Вы уже в третий раз за неделю отвлекаете моих учениц.

Хотя Соня не смотрела на Кейти, она представила, как та кривит губы.

– Я ничего не делала.

Глаза у миссис Пибоди стали жесткими. Это была женщина лет за пятьдесят с лицом, испещренным следами от прыщей. Она вела себя с девочками с большим достоинством, чем Леди Ку-ку, но при этом была упрямой и часто злобной. Зубы и пальцы у нее пожелтели от никотина. Соне было интересно, что заставило миссис Пибоди, как и других учителей, пойти преподавать в Айдлуайлд, а не в нормальную школу.