Сказки бабушки Агаты

– Мало ли, что там у него зафиксировано! Он, может, и звонил, да я трубку не брала. Во сколько, вы говорите? В десять тридцать четыре? Это утра или вечера?

– Утра. Вечером, это было бы двадцать два…

– Ах, утром, – перебила его Вика. – Так в это время я ехала в машине, а телефон лежал в сумочке. Может он и звонил, не помню, но дело в том, что я вообще никогда не разговариваю по телефону за рулем. Просто боюсь – я не слишком хороший водитель.

– Я понял, – дядя Саня кивнул, но мне показалось, что доводы Вики не показались ему достаточно убедительными. – А как вы думаете, зачем он вам звонил?

– Понятия не имею, – быстро ответила она. – Действительно, откуда мне знать? Может хотел уточнить что-то, насчет приезда. Или не мог с Колей связаться и хотел через меня что-то передать? – она беспомощно-вопросительно взглянула на Николая, словно ожидая от него поддержки.

Я только покачала головой. Все-таки, есть люди, которые обладают странным и очень неудобным для жизни даром – им никто не верит, вне зависимости от того, говорят они правду или лгут. И Вика относится именно к их числу. Честно, если бы я у нее спросила: «Куда впадает Волга?» и она ответила бы: «В Каспийское море», я, на всякий случай, еще разок сверилась бы с картой.

Вика ушла и теперь дядя Саня требовательно уставился на Николая:

– Так какие у нее были отношения с Евгением?

– Отвратительные, – заверил тот. – Всегда. Нет, я не представляю себе, чтобы Вика была с ним, хоть как-то, связана.

– Тем не менее, я хотел бы проверить и ее телефон.

– Это не сложно, хотя вряд ли имеет смысл. Я Вике новую модель «нокии» купил недавно и она еще, так сказать, не наигралась. Каждый вечер чистит справочники, удаляет ненужную информацию.

– Да? Само по себе это, конеч… – громкий, испуганный вопль, сопровождающийся непонятным грохотом, прервал дядя Саню. – Что за черт?!

Я успела проскочить в дверь, прежде чем в ней застряли дядя Саня и Николай. Быстро пробежала по коридору и, прыгая через две ступеньки, начала спускаться по лестнице. Снизу доносились встревоженные голоса и я запрыгала уже через три ступеньки.

На первом этаже, около лестницы, без движения лежала Вика, а около нее суетились Лайза и Мария. На помощь им торопился Борька, с каким-то не дожеванным куском во рту. Сначала мне показалось, что Вика без сознания, но пока я спустилась, она открыла глаза.

– Что такое? – спросила она слабым голосом и тут же сморщилась: – Ой, как больно!

Я цыкнула на Лайзу с Марией, отодвинула Бориса и быстро ощупала пострадавшую. Почти тут же, рядом со мной присел дядя Саня, пощелкал пальцами перед глазами Вики:

– Ну-ка, девонька, посмотри сюда.

Она послушно поводила глазами и я, облегченно вздохнув, отодвинулась.

– Господи, да что же это творится? – сдавленным голосом спросил кто-то за моей спиной.

Я оглянулась и увидела бледное лицо Николая.

– Ничего страшного, – успокоила я его. – Все кости целы. Но коленку содрала здорово.

– Еще рука болит, – пожаловалась Вика.

– Там просто синяк, – я коснулась нежной холеной кожи, на которой, действительно, синяк уже обозначился. – А вот коленку, обязательно, надо йодом смазать.

Она перевела горестный взгляд на ногу:

– Колготкам конец…

Вот теперь я посмотрела на нее с удивлением. То есть, мне-то как раз это, не раз испытанное, тоскливое чувство хорошо понятно – бог с ней, с коленкой, заживет, никуда не денется! А вот дыра на колготках не затянется. Но я не ожидала, что у Вики могут быть такие же проблемы. Хотя, почему бы и нет? Ведь ее колготки наверняка куплены не на распродаже в Губернском рынке, а в каком-нибудь престижном салоне. Они подороже будут. И качество… я тронула пальцем тонкий капрон и сочувственно вздохнула:

– Их теперь только на помойку.

– И у туфель каблуки сломаны, – негромко проинформировала Лайза. Действительно, обувь можно было спокойно отправлять на помойку следом за колготками. Исцарапанная правая туфелька Вики рассталась с каблуком окончательно и бесповоротно, а на левой тонкая шпилька была сломана пополам.

– Еще и туфли! – На глаза Вики навернулись слезы.

– Как же ты умудрилась так навернуться? – в голосе Бориса не было ни капли ехидства, только сочувствие.

– Под ноги надо смотреть, когда по лестницам бегаешь! – а вот Николай даже не пытался скрыть раздражение. Странно. Казалось бы, кому, как не ему, сейчас обнять Вику, утешить ее, пожалеть… а он рычит. Или это у Николая так проявляется беспокойство, испуг за любимую женщину? У мужиков такое случается, я знаю.

– Но я вовсе не… ой! – Вика прижала тонкие пальцы к дрожащим губам.

– Что «ой»?! – да нет, похоже, он действительно злится.

– Я вовсе не упала… в смысле, не сама… меня столкнули! – Вика окончательно расплакалась.

– О чем ты говоришь? – отодвинувшийся было в сторону дядя Саня снова присел рядом с ней. – Как это, столкнули? Кто?

– Я не знаю! Я шла, спокойно, правда, я совсем не торопилась! А потом увидела на ступеньке… я не поняла, что это было! Что-то коричневое и блестело… загогулинка такая… Я остановилась, только руку протянула, поднять, а кто-то… Я не знаю, я не видела, кто! Он сзади подошел, я обернуться не успела…

Она говорила всхлипывая и размазывая по щекам слезы, а у меня было ощущение, словно я из зрительного зала смотрю на сцену. И дело было вовсе не в том, что Вика выглядела ненатурально, дело было во мне самой. Вика плакала, а я смотрела на ее ресницы и прикидывала: какой фирмы у нее тушь? Моя давно бы уже потекла, а у нее, видно, очень хорошая, совершенно не размазывается. Даже стыдно стало, честное слово! Конечно, за последние сутки я всяких ужасов насмотрелась больше, чем за предыдущие двадцать пять лет жизни, но это еще не повод превращаться в пингвина замороженного!


Наверное, именно из-за этого чувства вины, я активно захлопотала вокруг Вики.

– Хватит вам к ней приставать! Николай, сколько ей, по твоему, здесь, под лестницей лежать? Неси ее в библиотеку! Мария, пожалуйста, йод и еще капель, успокаивающих! Лайза, миску теплой воды и бинт, вату, что-нибудь!

Надо сказать, все зашевелились довольно быстро. Вику перенесли в библиотеку и устроили в кресле, подсунув под ноги мягкий пуфик. Потом, соединенными усилиями, обработали ей коленку, снова напоили каплями и даже сделали йодную сетку на расплывающийся по плечу синяк.

Пока мы суетились, к нам присоединилась Аллочка. Бледная, опухшая, растрепанная – сейчас в ней никто бы уже не угадал ту хорошенькую куколку, которую я впервые увидела всего сутки назад. Она вошла в библиотеку медленно, придерживаясь рукой за стенку и, все равно, пошатываясь. Добрела до ближайшего кресла и осторожно опустилась. Затуманенный взгляд девушки остановился на Николае, губы скривились в странной улыбке.

– А, – пробормотала она, – Николаша. Бедняжечка ты наш.

– Господи, да ты хоть не лезь! – прикрикнула на нее Лайза. – Спала себе и спала бы! Чего, спрашивается, приперлась!

– Елена! – строго одернула дочь Мария. – Держи себя в руках.

Вика попробовала согнуть ногу и громко взвизгнула. Не ожидавшая этого Лайза, дернулась и нечаянно выбила из рук Бориса миску с теплой водой. Вода, в лучших традициях черной комедии, выплеснулась Николаю на брюки. Естественно, он тоже не смолчал. Лайза ответила. В библиотеке становилось шумно.

– А ну, тихо! – рявкнул дядя Саня. Получилось неплохо, не хуже, чем у меня. Все закрыли рты и уставились на него. Дядя Саня сдвинул брови и строго объявил: – Среди нас находится убийца – к сожалению, теперь в этом нет никаких сомнений. И я хочу сказать, – он сделал паузу и обвел всех (не сделав исключения ни для меня, ни, даже, для Николая) тяжелым взглядом, – я хочу сказать, что найду его.

– Или ее? – Алла снова прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Казалось, что она говорит во сне.

– Или ее, – спокойно согласился дядя Саня. – Девушки здесь собрались крепкие, тренированные, так что любая из вас… – снова последовала пуза и еще один, весьма неприятный взгляд, на долю секунды задержавшийся на каждой из «присутствующих здесь дам». Дамы отреагировали по-разному, очевидно исходя из своего понимания текущего момента. Ну, и темперамента, естественно. Я, например, придала своей физиономии самое сосредоточенное, деловое выражение и даже головой кивнула еле заметно – дескать, все понимаю, не время сейчас афишировать мое исключительное, среди прочих подозреваемых, положение. Работайте коллега, а я уж, не сомневайтесь, по мере сил подыграю. Вика, при первых словах дяди Сани, побледнела, потом вспыхнула, нервно стиснула руки и снова мгновенно побледнела. Лайза ответила частному сыщику не менее хмурым взглядом а Мария пожала плечами. Только Алла не пошевелилась, даже ресницы не дрогнули. Так что, отведенное на ее долю мгновение, дядя Саня потратил впустую. Он кашлянул и продолжил, негромко и внушительно: – Любая из вас вполне могла, при желании и минимальном знакомстве с анатомией, ударить ножом мужчину.

Лайза усмехнулась (на самом деле, это больше походила на брезгливую гримасу, но для нее, вполне могло считаться усмешкой):

– По-моему, знакомство с анатомией у нас не минимальное. Мы все тут очень даже неплохо знаем, как мужики устроены.

– И куда именно, надо бить ножом, чтобы наверняка? – мягко поинтересовался дядя Саня. – Тоже знаете?

Лайза не удостоила его ответом, только губы скривила. Зато вступила Алла.

– Вам нужна подозреваемая? – веки ее немного приподнялись, но голос остался все таким же, сонно-равнодушным. – Рита вполне подходит. Мы ее не знаем совсем, кто она такая? Может быть и убийца.

Я метнула взгляд в сторону дяди Сани, пытаясь по выражению его лица угадать, как мне реагировать на это прямое обвинение, ничего не поняла, открыла рот, закрыла, снова открыла… Тем временем, взвился Борька.

– Дура ты, Алка! Она что, с улицы сюда явилась? Она со мной приехала! Это я ее привез, значит я за нее ручаюсь!

– Да что ты? – Аллочка снова закрыла глаза. – А кто за тебя поручится?

– За меня?! Ах ты… – Борька побагровел. – А кто у тебя тогда нож отнял, не помнишь случайно? Да если бы не я, ты бы Женьку еще в прошлом году прикончила!

– Тоже, вспомнил, – Алла еле заметно шевельнула рукой: не столько отмахнулась, сколько обозначила жест. – И потом, что ты сравниваешь? Я тогда надралась, в сосиську, а вчера трезвая была. Нет, это не я, – она говорила медленно и абсолютно равнодушно. – Не верите?

– Не верю, – дядя Саня тоже был образцово сдержан. Никаких эмоций, равнодушная констатация факта, и только. – В сложившейся ситуации я не верю ни одному из вас.

Мне стало не по себе. Что значит: «ни одному из вас»? Совсем недавно, мы с ним вычеркнули из списка подозреваемых четырех человек – меня, Николая, Борю и самого дядю Саню. А теперь, что, все сначала? И главное, почему это вдруг, я снова под подозрением, а он – нет?

– А себе? – мою невысказанную мысль поддержала Лайза. – Я вот, тоже могу сказать, что я вам не верю.

– Сказать можете. Но поскольку я здесь единственный человек, имеющий опыт следственной работы и некоторый официальный статус, то именно я буду искать убийцу. И диктовать правила поведения.

– Угу, диктовать правила, – подала вдруг голос Вика. Глядя на дядю Саню со страхом, смешанным с ненавистью, она продолжила: – У Агаты Кристи пьеса есть знаменитая. Там тоже один такой, полицейский, искал убийцу в доме. А потом оказалось, что именно он всех и душил.

– Ну, Вика, – укоризненно качнул головой дядя Саня. – Ты же прекрасно знаешь, что Коля меня пригласил. И зачем пригласил, тоже знаешь.

– Ничего я не знаю! И знать не хочу, – ее голос сорвался. – Мне просто страшно, понимаете, страшно, – продолжила Вика почти шепотом. – Это меня с лестницы сбросили, не вас, это меня хотели убить! А за что? Я ничего не знаю, ничего не понимаю, я просто боюсь! Коля, позвони еще раз в милицию, пусть они приедут! Я боюсь! Сделай что-нибудь, Коля!





Глава четырнадцатая




И снова наше общее собрание ничего не дало – превратилось в вялую, бестолковую склоку. Не знаю, как это в книжках сыщикам всегда удается, собрав вместе всех подозреваемых, заставить преступника занервничать и выдать себя. Мы вот, уже в который раз собираемся, и взвинчены все – дальше просто некуда, а результат нулевой. То ли наш преступник слишком умный, то ли дядя Саня, как сыщик, не оправдывает возлагаемых на него надежд. Первой ушла Мария – молча, ничего не объясняя. Впрочем, и так было ясно, что она отправилась на кухню.

Следующей поднялась Вика.

– Пойду, приведу себя в порядок, – она с отвращением посмотрела на свою распухшую, залитую йодом коленку.

– Я помогу, – Николай протянул ей руку. – Будешь на меня опираться.

Минут через пятнадцать, я тоже решила, что имею право удалиться. Объяснять ничего не стала, просто вышла из комнаты и все. Медленно прошла по коридору, на ходу решая, куда бы отправиться.