Школа выживания

– Конечно, давай развлечемся как подружки, – нервно улыбнулась я. – Почему нет? Мне нужно пятнадцать минут на умывальню…

По дороге на торговую улицу я с трудом справлялась с дремотой и была уверена, что от усталости вырублюсь на софе в примерочной комнате или же уткнусь носом в тарелку с поздним завтраком.

Мы приехали в знаменитую на весь Тевет портняжную лавку. На вывеске не значилось имени, только золотой вензель, известный даже мне, далекой от мод и фасонов. Обычно такие лавки я обходила за четверть мили. Когда мы вошли в шикарно обставленный торговый зал, к Клариссе со всех ног бросились белошвейки. Появилась высокая ухоженная женщина и кивнула с видом королевы:

– Госпожа Кларисса, а вот и вы! Новые наряды привезли сегодня утром. Мы их никому не показывали – вас ждали.

– Чудесно, – распевным тоном отозвалась невеста Тина. – Я приехала, как только получила послание.

Нас проводили в примерочную комнату, предназначенную для особых покупателей. Через полчаса и пятнадцать цветных платьев, продемонстрированных Клариссой, я отчаянно перебарывала сон и мечтала во весь рост растянуться на плюшевом белом диванчике, но мне приходилось чинно сидеть и изображать благовоспитанную барышню. Когда я сладко зевнула, едва не вывернув челюсть, белошвейки в шестнадцатый раз раскрыли портьеру. Стоя на возвышении, Кларисса демонстрировала черное приталенное платье с широкой длинной юбкой. Помощницы придерживали зеркало, чтобы придирчивая клиентка получше рассмотрела прелесть наряда.

– Как думаешь, оно понравится Валентину? – спросила она, любуюсь отражением.

– Он не поклонник черного цвета, – машинально отозвалась я.

– Зато поклонник брюнеток. – Кларисса улыбнулась сама себе.

– Я почти уверена, что он не замечал цвета волос девушек. У него были и брюнетки, и блондинки, и рыжие, и… – Под пристальным взглядом невесты я мгновенно исправилась: – Брюнеток он выбирал чаще.

Девушка понимающе улыбнулась и мягко вымолвила:

– Его сложно любить, правда, Валерия?

Из живота поднялась горячая волна. Невесте Тина понадобилось несколько коротких встреч, чтобы разгадать тайну, на какую ему самому не хватило и нескольких лет!

Как часто бывало в делах, касавшихся лучшего друга, мне оставалось изворачиваться и прятать страх под нахальством.

– Ты считаешь, что я влюблена в Валентина? Серьезно?

– А ты хорошо притворяешься. Видимо, сказывается опыт…

Я покосилась на белошвеек, мгновенно зашушукавшихся в сторонке, и, не моргнув глазом, солгала:

– У меня есть парень. И давно.

– Парень? – на лице Клариссы появилось удивленное выражение. – Тогда почему Валентин о нем ничего не знает?

– Было бы странно, если бы я рассказывала ему о своих поклонниках, не считаешь? – отозвалась я.

Соперница кашлянула, не зная, что еще сказать, а потом повернулась к работницам:

– Платье ужасное и сидит плохо. За такие деньги оно должно превращать меня в королеву, а не в дворничиху. Покажите что-нибудь еще.

«Дворничиха» определенно было камнем в мой огород.

Занавеска снова закрылась, но от нервного напряжения усидеть на месте было сложно. Как всегда, я принялась метаться: прошлась по примерочной комнате, вернулась в торговый зал, где несколько клиенток восхищенно закатывали глаза перед одетым в небесно-голубой шелк манекеном.

– Вы можете примерить, – произнесла за моим плечом молоденькая продавщица в форменном платье.

Оказалось, что я замерла перед белым нарядом из тончайшего кружева.

– Платье идеально на вас сядет, – продолжила девушка.

– Я все равно не буду его покупать, – попыталась я отвертеться от примерки.

– Но ведь за пробу денег не берут, – пожала плечами продавщица.

Уже через пять минут я разглядывала свое отражение в высоком зеркале. Платье действительно село как влитое. Я никогда не отличалась формами и, несмотря на всю мою любовь вкусно поесть, со стороны походила на фитилек, но нежная ткань удивительным образом облегала тело, неожиданно подчеркивая изгибы.

– Идеально, – с довольной улыбкой вздохнула помощница. – Покажитесь друзьям?

Она щелкнула пальцами, и портьера отъехала в сторону, открывая комнату для примерок. На белом диванчике, положив ногу на ногу, со скучающим видом сидел Тин. Он повернулся в мою сторону и застыл.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась я, стараясь не обращать внимания на ноющую боль, возникшую в груди. Взгляд Валентина заскользил по моей фигуре, затянутой в нежное кружево.

– Кла… – Он поперхнулся и закашлялся. – Кларисса попросила приехать. Не знал, что ты тоже здесь.

– Мы вроде как развлекаемся с утра, – мрачно отозвалась я.

В этот момент распахнулась занавеска в соседнюю примерочную. Стоявшая перед зеркалом Кларисса была облачена в точно такое же, что и я, белое платье, обтянувшее полную грудь и крутые бедра. Казалось, что на женственной фигуре кружево расползалось по швам.

На комнату обрушилась неловкая тишина.

– Красивое платье, – натянуто улыбнулась невеста.


Испуганно покосившись на лучшего друга, я пробормотала:

– Я его сниму.

– Ты должна купить его! – остановила меня Кларисса. – Оно непременно понравится твоему парню.

– Какому еще парню? – мгновенно ощетинился Тин и повернулся ко мне: – И давно у тебя появился… парень?

Упрек в тоне обескураживал. Я открыла рот, не зная, что ответить, но Клара пропела:

– Оказывается, давно.

– Почему я ничего никогда о нем не слышал? – Теперь голос Озерова зазвенел от возмущения.

– Потому что ты мне друг, а не подружка!

– Ты должна нас познакомить, – произнесла Кларисса. – Давайте встретимся вчетвером. Что скажешь, Валентин?

Он ничего не хотел говорить, буравил меня нехорошим взглядом, словно я совершила преступление. На лице ходили желваки.

– У тебя правда есть с кем-то отношения, Лерой?

– Не с кем-то, а с мужчиной. Не понимаю, что тебя удивляет.

– Как его зовут?

Перед мысленным взором вдруг появились глаза стального цвета и тонкое колечко в нижней губе. С момента скольжения прошла всего пара седмиц, но мне уже не удавалось четко вспомнить лица Роя, словно мы встретились в давнем, полузабытом сне.

– Его зовут Роман, – назвала я имя абрисского ведуна на теветский манер. Ему без разницы, что я наплела друзьям, а мне врать проще, представляя перед глазами реального человека.

– Он из Кромвеля?

– Нет… Мы живем в разных городах.

– Сколько ему лет?

– Двадцать четыре.

– Он обладает Истинным светом?

– Его магия… несколько другой природы, – нашлась я и добавила, совершенно искренне рассердившись: – Клянусь, Тин, я не понимаю, почему все еще отвечаю на твои вопросы.

Раздраженно взмахнув рукой, я заставила портьеру скрыть меня от пристального взгляда лучшего друга. Непроницаемое полотно стремительно распрямилось, словно занавес на театральной сцене.

Вечером в мои двери постучались. Посыльный привез большую коробку, перевязанную нежно-розовой лентой. Когда я распутала пышный бант и сняла крышку, под хрусткой бумагой обнаружила аккуратно сложенный белый кружевной наряд с ярлычком известной портняжной лавки. Сверху лежала чистая карточка. Стоило взять ее в руки, как кончики пальцев закололо, и по плотной бумаге замельтешила искра, выжигавшая написанную знакомым летящим почерком строку: «Принарядись для своего парня».

Валентин намекал, что не верил, будто у меня завязались отношения с другим мужчиной.

– Жестокий идиот, – с раздражением я отшвырнула карточку и вернула крышку на коробку.

Ирония заключалась в том, что Рой действительно существовал, дышал, творил магию. С одной оговоркой – он жил в параллельном мире.





* * *


Вокзальная площадь галдела и суетилась. Подъезжали и отъезжали многоместные тяжеловозы, переругивались грузчики. То и дело в гомон людских голосов вплетался пронзительный звон колокольчика, предупреждавшего о прибытии очередного междугородного дилижанса.

Папа уезжал в столицу читать лекции по истории в Королевской академии. После инцидента с игрой, мне с трудом удалось уговорить его не отказываться от выгодной работы. Пришлось поклясться, что я буду вести себя паинькой. Теперь мы стояли у открытой двери в душный омнибус, в растерянности наблюдая за другими путешественниками.

– Отъезжаем через пять минут, – прикрикнул контролер.

– Ну все, дочь. – Отец забрал у меня корзину со снедью и поцеловал в лоб. – Езжай уже домой.

– Не забудь положить еду в холодильный шкаф. Замораживающей руны хватит только до ночи, потом все испортится, – проинструктировала я и осторожненько попросила: – Не говори тетушке Матильде, что я не приехала домой из-за судебного предписания, а то она меня закидает ворчливыми письмами.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Только пообещай, что больше никакого Абриса.

– Я думала, ты сторонник примирения с Абрисом и всего такого, – принялась дразнить.

– Да, но не когда из-за него мою дочь забирают в участок. – Он кивнул. – Ну, иди.