Шёпот Призрака

— Может быть, ты попытаешься вразумить его? — попросила я… ладно, я умоляла.

— О, нет, — он сделал шаг назад. — Я определённо не собираюсь вмешиваться в это дело, Леда.

— Но ты считаешь, что я права, верно?

— Я вижу точки зрения обеих сторон, — дипломатично сказал он.

Я сердито посмотрела на него.

— Большое спасибо за твою помощь.

— Если ты действительно ищешь помощи, я могу написать Неро и попросить его встретиться со мной здесь, потому что мне нужен его профессиональный опыт в этом деле.

— Когда он найдёт меня здесь, это только взбесит его.

— Леда, с тех пор как вы познакомились, у тебя вошло в привычку бесить Неро.

— На этот раз всё по-другому. Это не тот случай, когда я дразню его, он рычит в ответ, а потом мы целуемся. На этот раз он действительно зол на меня, — я сжала кулаки. — А я зла на него. Если он не хочет говорить со мной, то и я не хочу говорить с ним.

— Это не очень зрелая позиция, Леда.

— Как и игнор третьей степени, которым награждает меня Неро.

Харкер покачал головой.

— Я никогда в жизни не встречал более упрямой пары ангелов.

Шорох на крыше соседнего дома привлёк моё внимание.

— Я что-то слышала.

Он посмотрел на крышу.

— Это птица.

И действительно, птица спрыгнула с крыши и полетела. Забавно, я могла бы поклясться, что чувствовала, будто кто-то шпионит за нами. Кто-то, кто не был птицей.

— Ты чувствуешь запах печенья? — спросила я Харкера.

— Нет.

— Я чувствую запах печенья с шоколадной крошки, только что испечённого, где кусочки шоколада до сих пор липкие и тёплые.

Харкер озабоченно посмотрел на меня.

— Когда ты ела в последний раз?

— Вчера вечером, но это к делу не относится.

— Леда, я думаю, что это очень даже относится к делу. Тебе надо что-нибудь съесть. Желательно что-нибудь более питательное, чем печенье.

Я отрицательно покачала головой. Я больше не чувствовала запаха печенья, и ничто зловещее не подглядывало за нами с соседней крыши. Может быть, я страдала от голода и безумия в одном флаконе.

Очевидно, у меня всё ещё печенье на уме. Мне действительно нужно пообедать. Или съесть десерт.

Я направилась к соседнему дому.

— Леда, место преступления здесь, — крикнул мне вслед Харкер, но я не слушала.

Там, на границе двух собственностей, я нашла кусок рваной кожи, прилипший к одному из немногих столбиков забора, ещё державшихся в вертикальном положении. На коже был вышит странный символ. Он был похож на череп, который превратили в кубок для питья. Странно.

Я вернулась к Харкеру и показала ему кусок кожи.

— Узнаешь этот символ?

— А должен?

— Я не уверена, — я сложила кусок кожи и засунула его в куртку — на всякий случай, вдруг это окажется ключом к разгадке. — Ты что-нибудь нашёл?

— Нет, — ответил Харкер. — Давай проверим другой дом.

Так мы и сделали. Жилище двух ледяных стихийников ничем не отличалось от дома их соседей — за исключением довольно толстого слоя инея, покрывавшего все поверхности. Лёд сверкал, бросая зимний вызов жаркому летнему солнцу.


Огненные стихийники сгорели дотла, что действительно заставило меня задаться вопросом, насколько жарко было в этом доме, раз не осталось никаких тел. Ледяные стихийники замёрзли до смерти, поэтому здесь имелись тела. Но моё внимание привлекли не оледеневшие трупы, а живая, дышащая женщина в плаще с капюшоном, которая стояла над ними.

Увидев нас с Харкером, она бросилась к ближайшему забору и вскарабкалась на него. Она должна была беспокоиться не о нас двоих, а об Ангеле. Моя кошка рванулась вперёд и вонзила когти в капюшон беглянки. Хватка Ангела была сильной, и ей удалось в одиночку стащить женщину обратно на землю.

— Хорошая кошечка, — я погладила Ангела по голове, когда она бросила женщину к моим ногам.

— Что это за кошка такая, чёрт возьми?

Женщина поднялась на ноги, и её капюшон откинулся, открывая молодое лицо, явно закалённое тяжёлым детством. Ей не могло быть больше двадцати пяти, но её глаза говорили мне, что она пережила свою долю неприятностей. И её дерзкая улыбка подсказывала мне, что она преодолела их все одним махом.

— Её зовут Ангел, — сказала я женщине. — И она — мой тип кошки.

Женщина рассмеялась.

— Она классная, — она посмотрела на мою кошку, чей белый мех внезапно покрылся блестящими золотыми бликами. — Она всегда так меняет цвет?

— Нет, — я схватилась за свой конский хвост и увидела, что те же самые золотые блестящие пряди сверкают в моих светлых волосах. — Вообще-то это в первый раз.

— Кошка-хамелеон. Круто.

— Ага, — я не могла перестать пялиться на свою преобразившуюся кошку. — Так и есть.

— Похоже, Ангел переняла не только твои дурные привычки, Леда, — заметил Харкер.

— Похоже на то.

Но как это случилось? Глядя на Ангела сейчас, видя её мех, подражающий моим волосам, я не могла не задаться вопросом, была ли это судьба, что мы нашли друг друга, и что она стала моей кошкой. Как и многое другое, этот вопрос нужно было исследовать в другом месте и времени.

А сейчас у меня был ещё один вопрос.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я у женщины.

— Охочусь.

— Охотишься?

— Охочусь за головами, если выражаться точнее, — она протянула мне руку. — Меня зовут Джипси[5].

У Джипси были длинные каштановые волосы, тёмные глаза и манера держаться, которая сразу же мне понравилась. Она была одета в джинсовые колготки и красную майку, которая идеально сочеталась с её плащом с капюшоном.

— А на что ты здесь охотишься, Красная Шапочка? — спросила я у неё. — На больших, плохих волков?

— Нет, — она подмигнула мне. — Я охочусь на больших, плохих ангелов.

Наш разговор был прерван появлением банды. И я имею в виду, в буквальном смысле банды. Уличной банды. Там было семеро мужчин в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет, но на лицах у всех застыло одно и то же уродливое выражение. Это было выражение чистой, неразбавленной ненависти, и оно адресовалось нам.

Я скрестила руки на груди и шагнула вперёд, чтобы поприветствовать их.

— Чем я могу вам помочь, джентльмены?

— Убирайтесь, — прорычал мужчина средних лет в тёмно-синем свитере, надетом поверх небесно-голубой рубашки с закатанными рукавами. Он выглядел как выдающийся профессор, а не как человек, который мог бы присоединиться к банде.

— Убирайтесь и никогда не возвращайтесь, — сказал молодой человек рядом с ним.

Он был лет на тридцать моложе, но в остальном выглядел почти так же, как тот человек, которого я приняла за его отца. И он тоже был одет так, словно собирался провести день в загородном клубе.

Остальные пятеро выглядели точь-в-точь как типичные головорезы и совсем не походили на отца и сына. Странно.

Когда эти слабые предупреждения не смогли нас отпугнуть, один из головорезов толкнул профессора локтем в спину.

— Наш город был настоящим раем до того, как сюда начали приезжать ваши люди, — проскрипел профессор.

Идеальным раем? Неужели они не понимают, что сидят на пороге опасности, прямо на равнине монстров?

Я шагнула вперёд, широко раскинув руки.

— Послушайте, ребята. Мы здесь, чтобы помочь вам. Кто-то убивает людей. Мы хотим остановить их, пока не погибло ещё больше людей. Так что почему бы вам не вернуться в свой идеальный рай, а мы вернёмся к защите планеты?

Ещё один головорез толкнул сына профессора вперёд, к нам. Мальчик плюнул нам под ноги.

Я начинала понимать, что здесь происходит. Отец и сын были местными жителями, напуганными четверным убийством в их тихом родном городке. А пятеро головорезов были членами той же самой банды ненавистников, которая собралась возле вампирского гнезда в Чистилище. Чёрт возьми, эти пять головорезов, вероятно, даже не жили в Запределье. Они просто использовали страх местных жителей в своих целях.

— Вы двое можете идти, — сказала я отцу и сыну. Я наполнила свои слова магией сирены. — Вы пятеро, — я покачала головой, глядя на головорезов с лёгким неодобрением. — Мы с вами немного побеседуем о том, как плохо пользоваться уязвимыми людьми.

Двое местных уже поспешили прочь. Головорезы проводили их взглядами, а когда они обернулись и посмотрели на меня, ненависть на их лицах стала ещё уродливее.