Сестры Спринг

Она издала нечто среднее между вздохом и фырканьем. Мне на миг показалось, что она готова его оттолкнуть, и Шайа, видимо, тоже об этом подумал. Он отстранился и осторожно попятился к своей машине.

– А с чего бы это Мэг с тобой разговаривать? – воскликнула мама. На смену слезам пришла ярость, и произошло это в доли секунды.

Я захлопнула дверь и поспешила к ним.

– Сам не знаю. Наверное, она не захочет, – ответил он таким тоном, что я принялась невольно припоминать, в чем таком он мог провиниться перед Мэг.

Я знала: у них случился серьезный разлад. Я лично придерживала черные волосы Мэг, когда ее рвало в раковину на кухне после очередной, особенно бурной размолвки. Мэг тяжело переносила стресс, в этом она пошла в нашу мать. Чуть что – ее сразу рвало. Как раз была пятница, и в тот вечер Мэг сказала маме, что пойдет прогуляться. Она оставила машину в дальнем углу парковки перед спортзалом и стала ждать Шайю. Мэг как-то обмолвилась, чем они там занимались, и я случайно проговорилась в присутствии Мередит. Мэг так мне этого и не простила. Она много месяцев подначивала меня, называла Офелией, зная, что меня это жутко бесит. Так звали мою некогда лучшую подругу, и теперь ее имя приобрело презрительное значение. Я предала сестру так же, как Офелия предала меня.

Когда в последний раз Мэг отслеживала мою подругу через интернет, та встречалась с Ривером. Я, конечно, не ждала, что она хотя бы отчасти ответит мне взаимностью, но встречаться с таким отвратительным типом?.. Даже если бы она не догадывалась, какое низкое, изворотливое существо этот Ривер, даже и тогда ей не было бы оправдания, а она не могла не знать.

Офелия помогла нам сорвать унизительные покровы предательства. Потом стала встречаться с Ривером, а после мы переехали, Мэг познакомилась с Шайей, и мы проводили пару вечеров в неделю на моих «фортепианных уроках».

– Она с Джоном Бруком, Шайа. Вот где она! – воскликнула мама, с легкой ноткой безумия в голосе. Сейчас она сильно смахивала на мою старшую сестру. – Он повез ее во Французский квартал, они проведут там две ночи. Джон Брук только что получил степень в Уэст-Пойнте, Шайа!

Шайа не проронил ни слова.

– Джон Брук – хороший человек, который очень радует мою дочь.

Шайа слушал все это с каменным лицом.

Мама взахлеб продолжала:

– Он заехал за ней после небольшого недоразумения с электронной почтой. Тебе, случаем, ничего не известно?

Шайа растерянно свел темные брови и покачал головой:

– Что за недоразумение?

Я, конечно, не настолько хорошо знала Шайю, чтобы раскусить его, если он притворялся, но, в общем, у меня имелось неплохое чутье на подобные вещи. Могу сказать, что вид у него был довольно растерянный. Джо говорила, что с такой способностью я могу стать продвинутым журналистом, но пока что это ничуть не помогло мне продвинуться дальше входной двери.

– Кто-то отправил Мэг письма, которые не должен был отправлять, притворившись тем, кем не стоило притворяться, тем самым беспочвенно причинив Мэг сильную боль. Поскольку у нее здесь не слишком много знакомых, думаю, несложно сузить круг подозреваемых и вычислить негодяя. Как по-твоему, есть человек, которому очень хотелось бы помучить ее без всякой веской на то причины?

– Это не я. – Шайа поднес руки к груди и коснулся пальцами поношенной футболки. – А что за письма?

Мама категорично покачала головой:

– Я не собираюсь посвящать тебя в ее личные дела. Зачем ты вообще пришел? Какой у тебя к ней разговор?

Шайа взглянул на меня, и я отвела взгляд. Было видно, что он отчаянно подбирает слова, но никак не найдет нужные. Знакомое чувство.

– Ну и? – мама вошла в раж.

Обычно Шайа не лез за словом в карман, но на мамины провокации отвечать не спешил. Он понимал: в таком состоянии с ней лучше не спорить.

– Я просто хотел с ней поговорить. Не знаю, согласится ли она…

– Она – моя дочь, и ты ее очень обидел. Ты сейчас скажешь мне, что у тебя к ней за разговор, и я скажу, где она находится, или садись в свою модную тачку и катись на другой конец города. Поговорите как-нибудь после.

Шайа возвышался над мамой на несколько дюймов, но в тот момент казалось, что он гораздо ниже ее.

Он вздохнул и развернулся лицом к дому Лоренса. Я подумала, что Джо и Лори могли услышать наш разговор. Я бы не поручилась в том, что Шайа доживет до своей свадьбы, если сейчас на порог выйдет Джо и обнаружит разъяренную Мередит и Шайю, ретирующегося с виноватой миной. Она на нем клочка живого не оставит. Мэг вообще не хотела, чтобы кто-то знал о том, что они с Шайей встречались, и я поклялась не разбалтывать об этом и обычно держала рот на замке. Ну если не считать того прокола с Офелией.

Мама шагнула в сторону и облокотилась о «джип» отца.

Шайа приоткрыл рот и, чуть запрокинув голову, сказал:

– Миссис Спринг, я всегда к вам очень хорошо относился, – его розовый язык метнулся, облизнув губы, – и никогда не поступил бы с вами неуважительно, но я вообще не понимаю, о чем вы сейчас говорите.

Позади распахнулась входная дверь, и лучик света промелькнул в траве.

– Кто там? – спросила Эми из-за моей спины.

– Привет, Эми. Как жизнь? – спросил Шайа из вежливости. По всему было видно, что сейчас ему не до разговоров.

– Эми, зайди в дом, – строго велела Мередит.

– Мам…

Мама мельком взглянула на Эми, и сестренка обхватила меня за руку.

– Иди в дом, Эми. Мама с Шайей разговаривают, – мягко увещевала я. У меня возникло чувство, что она готова устроить скандал.

В глазах у сестренки блеснул недобрый огонек…


Я почувствовала неладное и повернулась к ней, готовая насильно затащить ее в дом, если она не подчинится.

Шайа отвел взгляд от нас с Эми, посмотрел на маму.

– Послушайте, миссис Спринг, я ведь только хотел отыскать Мэг и поговорить с ней.

Мама подступила к нему очень близко.

– И о чем же? О тех электронных письмах, которые ты присылал, чтобы изгадить им отношения с Джоном?

Шайа покачал головой:

– Я никогда бы не сделал того, о чем вы говорите, миссис Спринг. Я ни за что на свете не причинил бы ей боль.

Эми слегка отступила назад, у нее зарделись щеки.

– Ты уже причинил! Думаешь, высоко над нами вознесся, Шайа Кинг? – язвительно вскричала Мередит. Как видно, сегодня она цедила из чашки что-то покрепче кофе.

– Что? – Он потер бритую голову. – Нет, ничего такого. Я…

– Да хватит уже! Отстань от нас, проваливай в свой дорогущий особняк!..

– Мама! – У меня лопнуло терпение. Надоело слушать ее наезды. – Шайа – хороший человек, и не надо вымещать на нем все, что у тебя накопилось, только потому, что он тебя нечаянно напугал.

Мама бросила на меня взбешенный взгляд, я покачала головой. Казалось, она готова меня убить, и на долю секунды я перестала узнавать в ней собственную мать.

Не говоря ни слова – ни Шайе, ни мне, ни Эми, – мама промаршировала в дом и со злостью захлопнула за собой дверь.

– Прости, что так вышло. Она в последнее время…

– Да ладно, я понимаю. – В голосе Шайи сквозила печаль.

– Пошли. – Я схватила Эми за руку и потащила в дом.

В дверях сестра обернулась и крикнула во всю глотку:

– Она с Джоном Бруком, в Квартале, в «Ритце»!





* * *


Когда мы зашли в дом и за окнами скрылись фары современной иномарки, на которой разъезжал Шайа, мама накинулась на меня с упреками:

– Зачем ты так сделала, Бэт?

Она говорила негромко, лучше бы она кричала. Мередит была вне себя от злости, но принадлежала к числу матерей, которые никогда не повышали голос на детей. Не то что мать Офелии. Бывало, Офелия прибегала к нам домой, потому что ее отец вернулся домой и от него разило спиртным.

– Мам, ты на него накричала. Он ничего плохого не сделал, все это – только домыслы, – попыталась я оправдаться.

Мама вздохнула и поставила локти на спинку кресла-качалки.

– Хорошо, он хотя бы не знает, где ее искать.

Я посмотрела на Эми, затем перевела взгляд на мать.

Эми встала и куда-то направилась, обронив мимоходом:

– Я ему сказала. Прости, конечно, но ты же не собиралась ему помочь.

– Незачем ему знать, где наша Мэг. Она и без него прекрасно обходится, у нее есть Джон.

Я бы не согласилась, что Мэг прекрасно себя чувствует без Шайи, но сейчас куда важнее было отчитать Эми за болтливость.

– Это не твоего ума дело, Эми.

– Просто мне кажется, что он ее любит, – возразила сестренка.

Мама засмеялась деланым, ненастоящим смехом.

– И с чего вдруг такие выводы?