Семь ступеней в полной темноте

— Арон — улыбнулась Уна. — Я ведь далеко не дура. Ты оскорбляешь меня недоверием. Если бы я почувствовала фальшь, сама открутила бы голову. И, если я говорю, что перед тобой Олаф, значит у меня есть на то веские доказательства.

Арон взвесил каждое ее слово. Ничего не попишешь, по крайней мере, он ее выслушает. Звучит как бред, но сердце все равно сжалось предательски.

Уна похлопала Кеннета по плечу, намекая что теперь его слово. Тот запил еду, вытер рот и неспеша прожевался.

— Твоя мать не совсем права — начал он — Имя мне Кеннет, и родился я тоже Кеннетом в совершенно другой реальности. Хотя с ранних лет в своих не детских снах я был Олаф. Ну или Бойдом для крайности. Помнится так меня называли за седые волосы. Долгое время сны были красиво сказкой на фоне жестокой реальности, пока в возрасте пяти лет я не попал в кузницу. Вот там то и оказалось, что Грезы, хоть и были грезами, но знания давали совершенно реальными.

Арон потер шею руками, и провел по коротким колючим волосам.

— Предположим. А кто были те люди что искали тебя?

— А, те бедолаги которых ты раскидал в таверне? Это мои родные братья. Я просил тебя не убивать их только поэтому. Отец мой был жесток, но, когда я рос, братья были добры ко мне. Но, так сложились обстоятельства, что они и были командой корабля, что приплыл сюда чтобы продать меня и еще несколько бедолаг в качестве рабов.

— Ты был рабом?

— Это наказание — признался Кеннет. — Наш вождь так решил. В свое время я довольно-таки сильно чудил. Хотел убеждать, но меня быстро нашли. Сам же все видел, как это делается. Я птица свободная, любознательная, а у них так не принято. Все должны подчиняться ярлу. По крайней мере до того, как осмелятся бросить ему вызов.

С пониманием ко мне относился только шаман племени. Он курил много разной травы, питался одной медовухой и частенько общался с духами. Шаман часто говаривал, что боги решили меня одарить, но немного перестарались, вложив столько знаний в такую маленькую и дурную голову. Шаман мудрый, сказал мне затаится чтобы лет до семи дожить. А то люди стали шарахаться. У нас странных шибко не любят. Могут по-тихому придушить. Или в море бросить. Если ты не шаман, конечно. Но у нас уже был один.

Были у меня и родители. Но… Семью не выбирают. Мать моя была рабыней и наложницей. А братья имели родство только по отцу. Матери были разные. Как вы, наверное, поняли, отец мой и был Ярлом. Но он этим не гордился. Среди старших братьев я был бельмом на глазу.

Но мать у меня была добрая, хоть и зачали меня силой, все же я был ей сыном. Отец купил ее где-то в этих местах, к слову, и всегда держал на привязи. Она кормила меня остатками с его стола и иногда, когда ярла подолгу не было, позволяла спать с собой в обнимку…

Кеннет на секунду показался грустным.

— Почему была — отозвалась Уна?

— Умерла. Отец убил в пьяном бреду. Такое у северян в порядке вещей. Она была не единственно женой и не самой любимой. А нрав имела стойкий. Я убежал… Позже, конечно, попытался отомстить ему, и даже успел выбить глаз, но чудом унес ноги. Возвращаться теперь было некуда.

— Как я погляжу — заметил Арон — тебя не сильно жалели.

— А я о чем. Сказал же, что вырос другим человеком.

Благо, что на то время стояла весна, хоть и северная. И убежав от сородичей я смог худо-бедно выжить. Но за весной и летом неизменно следуют дожди и зимы. Хоть я и обладал огромными знаниями, но все же был ребенком. И не успел подготовиться. К тому же, меня все еще искали, а это не позволяло осесть на одном месте. Приняв единственно верное решение, я решил убраться подальше. Забрался тайком в большой ярик на пристани и там спрятался.

Уна рассказала мне о твоем чудесном воскрешении и нескольких месяцах небытия до этого. Примерно в то время мне было уже десять. И я, как и ты был присмерти. Сказалось долгое пребывание на морозе, под лавкой ярика. Нашли меня не сразу, еще пара часов и было бы поздно.

Вот тогда-то мы с тобой и встретились, Арон. Помнишь, я говорил тебе, что ничто в этом мире не пропадает бесследно?

Да… — Арон вздрогнул. Этого то точно знать никто не мог. Так как разговор этот даже походил за границами действительности. И он, Арон никому об этом не рассказывал.



— Тогда личность Кеннета отошла на второй план. Он лежал в бреду. А мощная сущность Олафа на время высвободилась….

Я тогда чудом не отморозил пальцы. Но меня заботливо выходили. Старый ярл этого рода был мудр, в меру добр, и не проявлял попусту своей жестокости. Он сразу понял кто я есть и что я сделал. На счастье он имел с отцом старые счеты и обратно меня не выдал. И я сполна отплатил ему. Уцелевшие пальцы уже крепко сжимали кузнечный молот. Кстати, именно тогда я выковал свой топор. Метеорит упал в долину как нельзя кстати. Это было своего рода знамением.

— Невеселый рассказ — заметил Арон.

— Хорошо, что хуже не было — вздохнул Кеннет.

— Так что же дальше было? — увлеклась рассказом Уна. Видимо этого она еще не слышала.

— Однажды утром, когда я спал в кузнице, к берегу причалил корабль. Это были купцы, откуда бы вы думали? Из этих самых мест. Они говорили на своем языке, но понимал я их замечательно. За бочонком медовухи купцы с упоением рассказывали о своей родине. Тут то я и распрощался со своими иллюзиями окончательно. Они стали теперь реальностью.

Жить двумя жизнями становилось бременем, и при том, невыносимым. Я понял, что место мое здесь. Тем более что в родных краях меня ничто не держало.

Он грустно окинул взглядом Арона.

— Твоя судьба — это твоя судьба — сказал он. — У тебя теперь был Эсхил, и я особо не беспокоился. Но чувства, что я когда-то испытывал к твоей матери, захлестнули меня с невероятной силой. Я отчетливо понимал, что на это уйдет время. Но, она, по сути, бессмертна. Мы принадлежим к разным мирам, мне было десять, и я теперь иначе выглядел…. Но не смотря на все это, я во что бы то ни стало решил отыскать ее.

Купцы, конечно же отказались брать с собой странного мальчишку, знающего их язык, и живущего в кузнице. Но он как могли поделились координатами. Помогло это мало, и почти год у меня ушел на наблюдения за небом только для того, чтобы как можно точнее определиться со своим местоположением.

Когда я искал место, где разбить свой корабль, запоминать местность цели не было. Эта планета не была первой, но, должна была стать для меня последней.

Чтобы попасть на материк, мне нужно было приложить немало усилий. Главная беда заключалась в том, что кораблями, которые смогли бы осилить этот путь, владел только один человек. Жестокий, своенравный ярл. Короче, Мой отец.

На подготовку детального плана и развитие своего тела ушло коло пяти лет. У шестнадцати годам я уже был выше и сильнее любого воина в деревне. Тренируясь сам я поднимал и их боевые умения. Я рассчитывал на то, что они помогут мне. Но к тому времени старый ярл умер, а с новым отношения не сложились. Все же, я был чужаком для них.

— А как ты снова попал к братьям? Тебя поймали?

— Черта с два! По своей воле.


Когда мне исполнилось семнадцать, и по рекам поплыл лед, я вернулся в родные места. Я от души померялся силами и проверил свои навыки на чужих шкурах. Но, гонора было много, а сил ребятам не доставало. Пришлось позволить братьям себя поймать. Меня не сразу узнали.

Потом план дал небольшую трещину: пришлось пожертвовать ребрами, которые мне тут же сломал отец. Но дальше все пошло как по маслу. В это время года наш вождь выходил в море, чтобы попасть на материк. Там он выгодно продавал пленников как рабов, закупал заморский товар, и молоденьких женщин.

Шамана я заранее предупредил и дал приличный кошель денег, чтобы его не посетила мысль рассказать все ярлу. Он спрятал на драккаре кое какие пожитки и мой топор. А потом, ссылаясь на духов, убедил отца меня продать. Ярл был жесток, но деньги любил больше жизни. В общем, заковав меня в колодки, отец решил кем мне дальше быть.

Все шло как задумано. Осталось только доплыть.

— И где же сейчас твой отец? Разведчики говорили только о братьях. — уточнил Арон.

— В море. Я видел, как он упал за борт. Искать его не стали. Да и бесполезно это. Не следовало в шторм столько пить. Ой и не хороший был человек…

Кеннет поморщился и промочил горло содержимым кувшина.

— Ну, а дальше дел было за малым. Даже рассказывать не интересно. Я легко освободился от колодок, немножечко пошумел, освободив для верности еще несколько человек. Не люблю рабство в любом его проявлении… Отыскал в суматохе свои пожитки и сошел на берег.

Но, оказалось, что, со сломанными ребрами далеко не уйти. Плавание было долгим, срастись из-за ежедневной гребли им никак не удавалось. Удивительно, как я легкие не проколол. Мне стало совсем худо. Это ставило под угрозу всю затею. Цель была совсем близка. Я слишком много думал о твоей матери и слишком мало о своем израненном теле.

Пока братья носились по округе в поисках других рабов, я отъедался в таверне и ждал. В море плохо кормили. Можно сказать мне повезло.

Хозяин таверны, бывший коновал, он довольно сносно промыл раны. Наложил тугую повязку на ребра. Над кухней есть небольшой чердак, там я и схоронился. Проспал примерно сутки. Шаман, хоть и укурок конченый, но оказался человеком добрым. Вместе с моими вещами он спрятал на драккаре и пол кошеля монет, из тех, что я ему дал за молчание. Так что немного золота, серебра и меди у меня было. Без еды и питья не остался.

В своих снах я видел обрывки тех событий что с тобой происходили. И знал, что дом твой сгорел. Так же знал, что ты теперь знаком с матерью. Однако видения эти приходили в те моменты, когда меня одолевали болезни или раны были тяжелыми. Так что, картина была не полной. Я планировал отлежаться до тех пор, пока братья мои не уплывут, поправить немного здоровье и купить лошадь. Люди в этих местах знали про белые горы, а значит, сами того не желая, братья доставили меня в нужное место.

Но, планам этим не суждено было сбыться. Наконец и в этой жизни меня настигло везение. Как-то в разговоре с твоими разведчиками, они искали мастеровых не при деле, и хозяин проронил обо мне слово. Мы встретились, поговорили. Никаких гарантий они не дали, но попросили подождать пару суток. Деваться все равно было некуда, в моем то состоянии.



Ну, а что было дальше ты сам помнишь. Когда ты вошел в таверну, я растерялся. Не поверил в такое везение. Но спутать тебя с кем-то еще было трудно. Ты похож на меня как мутное отражение. Немного другой, но черты те же. Даже волосы твои стали седыми.

— Это… после реактора. Так и не восстановились.

Молодой кузнец встал с наковальни и бросил остатки еды в горн. Сразу запахло горелым хлебом.

— Знаешь, Арон, что в этой истории меня поразило?

— И что же?

— Твоя мать. Орудуя тяжелым веслом на драккаре, я все думал, как это будет? Поверит ли она мне, узнает… надеялся, что еще любит. Как бы там ни было, я хотел быть рядом.

— Она ведь порой без разговоров с плеча рубит — напомнил Арон.

— Да — согласился Кеннет — Но я помню, как забрать у нее оружие и заставить себя выслушать. А там уж как сложится….

— И как все сложилось? — улыбнулся Арон.

— Она меня узнала. Сразу. Стоило только встретиться взглядом. Это было невероятное по своей силе чувство. Невыносимо больно и в то же время прекрасно. Я был так слаб, что заплакал, шкурой ощутив, что она все еще меня любит. А дальше… дальше воля к жизни меня покинула.

— У меня сердце никогда так не сжималось — призналась Уна, вытирая предательски проступившие слезы. — и, как бы ни было дико и странно, его имя врезалось в мое сознание. Он вернулся ко мне. Как озарение. Мысль о том, что он снова покинет меня была невыносима.

В кузнице воцарилась мертвая тишина.

— Ты… ждешь, что я в это поверю? — спросил Арон.

— Нет. Я знаю, что ты в это поверишь — улыбнулся Кеннет.

Арон пространно кивнул.

— Да, ты хорошо меня знаешь.

— Я… родился и рос совершенно другим человеком. До тех пор, пока ты не умер… Семь лет назад, я, десятилетним мальчишкой увидел тебя во сне. И сон стал явью. Я вспомнил все. И вновь стал собою. Осталось только сюда добраться.

— Если ты Олаф — начал было Арон — Почему не пошел на корабль?

— Корабль…. — Кеннет — грустно вздохнул.

— Еще один корабль…? — встрепенулась Уна.

— Ты не рассказал ей?

— Нет. Но она догадывается про чертовы скалы. Возможно, только король Ангус точно знает.

Кеннет отнесся к сказанному с пониманием и обратился к Уне:

— Эсхил, на самом деле, это огромный, в каком-то смысле живой корабль. Подобный тому, на котором крылатый народ, в свое время прибыл на эту планету. Общаясь с солдатами, вы говорите с его сознанием. Арон, общается с ним постоянно. Как и я в прошлом.