Семь ступеней в полной темноте

— Что ты о них знаешь?

— Немного. Я называю их небожителями. Наблюдаю их с тех пор, как закончил ремонт и смог запустить дополнительные атмосферные зонды. Обитают на обширном плато среди гряды белых гор. Живут обособлено. Дикарями назвать язык не поворачивается. Все признаки развитой культуры. Поселение построено из руин в центре плато. Строй правления — монархия. Численность — несколько тысяч особей. Представляют опасность.

— Есть идеи?

— Сровнять с землей! — Оживился корабль.

— А есть идеи, не связанные с изменением рельефа и глобальной экспансией?

— Хм… Тогда, всего две. И обе мне не нравятся — подытожил Эсхил.

— Воплотим обе. Там видно будет… в процессе.





Глава 14




Еще пол часа назад Арон беспокойно спал, завернувшись в походное одеяло. Теперь же он несся по длинному тоннелю на транспортной платформе. Случилось то, чего он так боялся: Ночью Сольвейг покинула дом, что само по себе не страшно. Сделав несколько кругов в вышине ночного неба, она вернулась обратно. Страшно то, что это не осталось незамеченным. Вечером, Эсхил зафиксировал странную активность в селении. А посреди ночи городок уже не спал. Платформа неслась на максимальной скорости, то и дело высекая искры о дно тоннеля. Волнение охватило его.

Планы кузнеца изменились. Настроен он был серьезно. Облачение для Сольвейг было готово. Но в свете новых событий пришлось позаботиться и о себе. Он стоял в черном костюме из легкой матовой ткани, под которой скрывался от ненужных взоров комплект легкой, технологичной боевой брони. Поверх костюма был накинут строгий плащ с матовой черной пряжкой. В отдельной сумке располагался шлем. А еще имелся закрепленный на бедре, объемный подсумок, с разными «сюрпризами».

Мучительные десять минут и вот уже вдалеке стена шлюза лениво отползла в сторону. Не дожидаясь полной остановки, кузнец спрыгивает с платформы и несется к лифту. Пол кладовой опускается и поднимается предательски медленно. Пульс стучит в висках, а сердце рвется наружу. Наконец массивная деревянная дверь впускает его на площадку. Несколько ступеней позади и вот уже люк защелкивается под его ногой. Он дома….

Шум в голове утихает не сразу. Однако здесь тихо и темно. Хотя настораживающие звуки где-то не вдалеке уже присутствуют.

Он в три прыжка поднялся на верх и огляделся. Сольвейг проснулась от его шагов и нехотя начала шевелиться.

— Вставай! — тихо, но жестко скомандовал он.

Она медленно села и потянулась. Пушистый комочек, спавший рядом, недовольно мяукая забрался к ней на колени.

Арон поставил к ее ногам странную пятнистую сумку и перевернул ее, вытряхивая содержимое.

— Одевайся. Быстро.

— Зачем? — недовольно пробурчала она — что за спешка?

В этот момент неожиданно громко ударившись о ставни, в комнату залетел какой-то предмет. Арон глянул в окно, но никого не увидел. Нащупав на полу влетевший камень, он снял с него клочок бумаги, наскоро примотанный куском ткани. В лунном свете, отчетливо читался крупный текст.

— Что там? — встревожилась Сольвейг.

— Ничего хорошего. Это записка от Хаука… Люди с деревни уже идут сюда.

— Зачем? — спросонок не поняла она.

— Выкуривать крылатую тварь, и кузнеца, что ее прячет. Твои полеты не долго оставались тайной.

Кузнец смял бумагу и бросил в тлеющие угли камина. Секунда — и записки не стало. Незачем подставлять старика, он и так много вытерпел в своей жизни.

— Ты должна улетать, и быстро. Ничего хорошего это не сулит.

Сольвейг не ответила. Арон, осторожно убрав котенка, рывком поставил ее на ноги. Света луны вполне хватало чтобы не работать на ощупь. Ловкими, торопливыми движениями, он облачал прекрасное, обнаженное тело Сольвейг в какие-то латы.

Она наблюдала за ним молча, но лицо ее стало непроницаемым. Да и ощущения были странными. Детали, из которых он собирал доспех, как-то странно ложились на ее кожу. Прилипали к ней, сдвигались сами по себе, соединяясь друг с другом, становились теплыми… При всем при этом были весьма твердыми на ощупь и почти невесомыми. Она отобрала у кузнеца очередную часть доспеха приладила ее к предплечью. От чего тут же вздрогнула: Изогнутая пластина, словно живая, выбрала себе место и сразу зафиксировалась на ее руке.

— Что это?! — в недоумении вскрикнула она.

— Твой шанс на какое-то будущее — бросил кузнец.

И прежде, чем она спросила снова, он уже закончил. Облачение приняло окончательный вид.

— Все — выдохнул кузнец — теперь я за тебя спокоен. Прибери волосы.

Он сунул ей в руки шлем. Привычным движением, не задумываясь, Сольвейг скрутила волосы в жгут, склонившись, опустила их в шлем и рывком одела его на голову. Шлем тут же «сросся» с основным доспехом. Механизм, открывающий забрало, оказался на привычном месте. И она открыла его.

— Ты… сделал это специально для меня? — спросила она с дрожью в голосе.

— Да. Прости, но старый доспех — ничто по сравнению с этим. — Кузнец виновато улыбнулся.


— Я чувствую себя странно. Как будто без одежды, но кожа твердая. — поделилась она ощущениями.

— Он всегда будет сидеть по тебе, что бы не случилось. Так задумано. И, кроме тебя снять его никто не сможет, как и одеть. Поверь.

— Даже ты?

— Ну… Разве что только я. И то не сразу.

О том, что доспех имеет собственный разум и контролируется напрямую с борта Эсхила, кузнец, конечно, умолчал.

С улицы доносились уже совсем отчетливые звуки. Приятных моментов они не сулили.

— Тебе пора — прошептал Арон.

— Так внезапно?! Но почему все вот так…

— Видимо так нужно… — Арон не нашел других ответов.

— Глупые люди. Раньше я бы просто поубивала из всех. Сожгла деревню дотла. Вырезала скот….

— Да, где-то я это уже слышал. Что же изменилось?

— Я…. не хочу. Теперь не хочу. — призналась она честно.

По крыше и ставням забарабанили первые камни, брошенные возмущенной толпой.

— Давай! — он подтолкнул ее к окну в противоположной стене, на ходу закрепляя на меж крыльев компактный обтекаемый бокс.

— Мы ведь увидимся снова? — прошептала она.

— Конечно. Только позже. А теперь улетай! Быстро!

Поцеловав кузнеца в губы, Крылатая дева бросила на него прощальный взгляд, приняла из его рук черный подсумок с недовольно урчащим зверьком внутри, и, взмахнув крыльями, взвилась высоко в небо. Черный доспех красиво контрастировал с ее светлыми крыльями.

— Вот и молодец… — сказал он тихо — Вот и славно!

— Вероятно они сожгут твой дом — прозвучал в голове еще непривычный голос.

— Непременно сожгут — вздохнул Арон. — Надо что-то делать.

Оглядевшись, он сорвал с постели белье и одеяла. Все что попадалось ему на глаза, будь то книги, свитки или странные безделушки — все полетело на пол. Люди с наружи уже выкрикивали его имя. Сначала робко, потом смелее, подзадоривая друг друга и нагнетая атмосферу. Еще бы… такое событие! Приходилось двигаться быстро.

Связав все ценное в тюки, кузнец поспешил вниз. За три приема Арон осторожно сбросил вещи в колодец. Предвидя подобное развитие событий, он заранее сковал решетку и подвесил ее на цепях чуть выше воды. Заклинив в каменной горловине круглую деревянную крышку, он засыпал все сверху песком из кузницы. Так бесценные вещи наверняка уцелеют. Потом, он вернулся за тем самым топором, что так интересовал валькирию. Народ снаружи уже бесновался. Мысленно собравшись, кузнец открыл дверной засов и спокойно вышел за дверь…



Факельное шествие было в самом разгаре. Собралось все селение от стара до млада. Ну и, конечно, местный староста, лекарь, и здоровенный скотник с кувалдой. Люди, в борьбе за правые идеалы выглядели как всегда решительно, глупо и бескомпромиссно.

Когда кузнец появился, шума поубавилось. Хотя лицо его выглядело спокойным и слегка заспанным. Черное облачение, под которым явно скрывался доспех и внушительный боевой топор, которым он слегка постукивал себя по ноге — приятных иллюзий не внушали.

— Что вам нужно? — вежливо поинтересовался он.

Первым очнулся староста:

— Да вот, понимаешь… люди утверждают, что крылатого дьявола ты у себя приютил. И не отпирайся! Я сам видел ночью как «оно», сверкая срамом залезало в твое окно.

— И что же вас привело той ночью к моему дому, уважаемый староста?

— Промысел Господень. Что же еще! Так ты будешь отпираться? Или сознаешься?

— Это не дьявол — улыбнулся кузнец как можно искреннее.

— Нет? Ну тогда кто же это? Поведай нам.

— Валькирия — просто признался он.

Староста поперхнулся и перекрестился.

— В наших то краях!? Будь искренен поведай все без утайки!

Для полноты картины не хватало фразы «сын мой», но староста вовремя осекся.

— Тут нет особой тайны… Она возвращалась с какой-то войны, но была ранена. Я подобрал ее в поле. Ночью, когда ходил за сломанным плугом, по вашей просьбе.

— Это было довольно давно… И что она была здесь? Все это время?!