Семь ступеней в полной темноте

Поток семени пробил себе дорогу так резко и неожиданно, что кузнец вскрикнул…

Сжав тело Сольвейг в порыве страсти, он излился в нее в едином порыве. Обильно и горячо, словно впервые. В пьянящем экстазе он нанизывал ее на свое копье еще сильней, словно, желая проткнуть само мироздание…. И дрожь в ее теле только усиливалась от этого порыва. Он органически чувствовал связь между своими порывами и волнами экстаза, которые отзвуками грома раскатывались внутри нее с каждым извержением его струящегося семени.

И дева не возражала. Она лишь сильнее сжимала его руку, сдерживая свой пронзительный стон.

Излив семя однажды, кузнец не оставил ее в покое. Страсть разгоралась внутри него яростным пламенем.

Перевернув рыжеволосую валькирию на спину, он вторгся в ее локоны своими руками и впился в ее нежные губы. Плоть его, быстро нашла дорогу в ее лоно и пришла в движение, заставив Сольвейг снова ощутить внутренний жар и волны неведомого доселе исступления.

Она так хотела его обнять…. Крепко и страстно. И не решалась, боясь сделать больно. Но страсть, поглотившая их общей волной, заставила забыть обо всем… Только плоть объятая плотью, только страсть, заполнившая пустоту.

Сейчас он был просто сильным и нежным мужчиной, а она мягкой и податливой женщиной, только и всего. Все что было ранее, все различия и догмы стерлись, или остались где-то там, позади. Он просто чувствовал ее, а она наслаждалась им. И больше ничего.



А утром он ушел. Укрыл мерно сопящую деву одеялом, аккуратно поправив раскинутые крылья. Взглянул сквозь задернутое окно на предрассветные сумерки и спящий городок в низине. Тихо спустился по ступенькам, ведущим куда-то вниз, перекусив, чем Бог послал. Закрыл за собой люк и оставил за собой лишь звенящую тишину.

Так было проще. Предчувствие говорило кузнецу, что случившееся этой ночью возможно никогда больше не повторится. Как ни жаль. Он ощущал неотвратимое приближение чего-то неприятного и опасного уже совсем скоро. Жаль, но предчувствия редко его подводили. Гнетущая уверенность в неизбежности события неизменно сопровождалась надеждой что оно, событие — не случится.





Глава 13




Гранитные ступени первого лестничного пролета оканчивались небольшой площадкой и массивной деревянной дверью. За дверью небольшой пыльный погреб, сложенный из самодельных глиняных блоков с небрежно прибитыми, местами поломанными полкам. Темно, сыро. Полная иллюзия запустения. Все как надо.

Постояв с минуту во мраке, чтобы глаза немного привыкли, кузнец взмахнул перед собой рукой. Ничего не произошло. Он ждал. В душу закралось неприятное волнение, но он продолжал стоять неподвижно. Вспомнив что-то важное он вернулся к двери погреба поняв, что не закрыл ее за собой. Щелчок — и дверь заблокировалась. Прошло еще несколько неопределенных минут в полной темноте.

Наконец, что-то вокруг изменилось. В сыром погребе потянуло сквозняком. В нос ударил прохладный, свежий, если не сказать стерильный, воздух. Стены почти беззвучно ушли вверх, а он вместе с полом провалился куда-то вниз. Сделав два шага вперед, кузнец остановился. Он знал, что теперь за его спиной поднимается ровная, холодная стена, возвращая пол погреба на его прежнее место.

Он не был здесь лет, наверное, семь, иди десять? Ожидая увидеть нечто удручающее он снова ждал в темноте. Ах да… Повернувшись к стене он нащупал круглую нишу около метра в диаметре, сунул туда руку и наощупь отыскал рукоять. Потом плавно навалился на нее всем весом. Рукоять поддалась мягко, с равномерным усилием раскручивая какой-то скрытый механизм. Обороты его становились, все быстрее судя по негромкому, нарастающему гулу в стене. Набрав нужные обороты механизм сам отключился. Мягкий неяркий свет понемногу залил все помещение — ровный просторный зал с бетонным полом, стенами и потолком, пропитанный матовым белым полимером, предотвращающим любое гниение и разрушение. Посреди зала, в полу выл отлит желоб в полметра глубиной. У стены — отлитая из того же бетона скамейка с деревянными вставками. Больше в этом зале не было ничего. Арон прилег на скамью, положил под голову вещи и через минуту задремал. Снова нужно было ждать.

Примерно через сорок минут часть тонкой бетонной стены скользнула в сторону с не очень приятным звуком, открывая взору ровную круглую горловину тускло освещенного тоннеля. Еще через минут пять из него в желоб выкатилась платформа размером во всю ширину зала. Мягко ударившись резиновыми отбойниками о причальную стенку, она остановилась.

Потянувшись во весь свой рост, Арон подхватил вещи и, уверенно, шагнул на платформу. Кроме ровного шероховатого пола, перил, поручней и пластиковых скамеек, расположенных вдоль бортов, здесь ничего больше не было. Устроившись поудобнее, он коснулся небольшой металлической пластинки, подержал на ней палец несколько секунд и платформа мягко тронулась в обратный путь. Стена зала заняла свое место закрывая собой тоннель. Тишина в этом месте давила на уши. Спасал лишь легкий встречный ветерок — платформа быстро набирала скорость.

Надо же, — подумал Арон, — столько лет прошло, а здесь ничего не изменилось…

Через сорок однообразных минут в тоннеле, скромный транспорт начал торможение. Ровные бетонные стены сменились полированной скальной породой. Здесь освещения уже не было, но вдалеке виднелся тусклый свет, который вскоре должен был ударить в глаза.

Солнце уже взошло. Платформа, единственным пассажиром которой был Арон, выкатилась в каменный карман, вырезанный в скале, и остановилась. Арон понял, что зря зажмурился. Большая стеклянная стена, закрывшая тоннель, сейчас плохо пропускала свет. Она покрылась толстым слоем пыли снаружи. Как и железная потертая дверь солидных размеров.

Вздохнув удрученно, кузнец повернул рукоять и навалился на дверь. Облако пыли и промозглый сырой ветер встретили его снаружи. Он очутился на дне ущелья, естественная порода которого была выработана так, чтобы можно было свободно ходить и перемещать грузы. Солнечный свет, освещая верхние кромки скал, отражаясь от полированных ветром и пылью стен, проникал сюда в достатке.

Нечто зловещее и всесильное таилось в недрах этих скал. С самого детства, приходя сюда с отцом, он испытывал благоговейный страх и восхищение, зная, что однажды окажется здесь один. А еще чувствовал неразрывную связь с этим чуждым, непонятным и пугающим местом. Но, все это лирика. Он пришел сюда с конкретной целью и времени на ностальгию совсем не было. Перекинув ношу через плечо, он двинулся вдоль ущелья, закрывая лицо от промозглого сырого ветра. Метров через сто в стене показалась арка. Свернув в нее, кузнец прошел еще метров двадцать, и остановился перед серьезной преградой в виде стены из серого металла.

Он помнил, что где-то в теле стены есть панель доступа. Отыскать ее было не так сложно. Но делать ничего не пришлось. В нише, чуть левее терминала щелкнул замок и отворилась небольшая калитка. Ну, конечно, не велик гость чтобы парадные ворота открывать. Ухмыльнувшись, Арон слегка пригнулся и протиснулся в проем технического люка.

То, что покоилось за ним, пожалуй, он не смог бы описать Сольвейг. По крайней мере доступными ей образами.

Вросшее в скалы, закрывая собой половину неба, над его головой покоилось нечто, способное путешествовать к звездам… именуемое «Эсхил».

Раньше, когда Арон приходил с отцом, здесь все оживало. Причудливые механизмы приходили в движение. Начиналась странная суета. Пахло жженым металлом, какими-то химикатами и гарью. То и дело сыпались на голову искры, что-то шипело, грохотало… Но не теперь. Все что его окружало — пыль и тишина, разрываемая завываниями ветра, блуждавшего среди остроконечных скал.

Отец не рассказывал Арону сколько ему было лет, но в деревне он поселился далеко не сразу. По скромным подсчетам молодого кузнеца, Эсхил покоился здесь несколько десятков лет. И все это время он жил своей, непонятной ему жизнью. Несомненно, жив он и сейчас. Он просто выжидает, наблюдает за ним. Ведь кто-то впустил его внутрь. Любое другое существо, попавшее сюда на свою беду, уже превратилось бы в пепел, и прах его перемешался бы с пылью.

Арон обратил свой взор вверх, туда, где метрах в ста над ним нависал корпус огромного крейсера. Он поднял руку приветствуя корабль.

— Здравствуй, Эсхил! — Громко и отчетливо выкрикнул он.

— Здравствуй, Арон — тихо прозвучало в ответ, словно дуновением ветра. И снова тишина.

— Что здесь случилось? Почему так тихо, ничего не происходит?

— Я все еще скорблю о твоем отце, Арон.

— Да… я тоже. Но ничего уже не поделать.

И снова тишина в ответ.


— А как продвигается твой ремонт…

— Я давно все закончил — оборвал его голос Эсхила. И в голосе том не чувствовалось радости встречи и жажды общения.

— Вижу ты мне не рад — вздохнул кузнец.

— Ты не появлялся здесь со смерти отца, Арон. Почему?

— Я мстил… — вздохнул Арон с грустью.

— Ты мог попросить о помощи в любое время. Хотя бы пол слова…

— Я не был уверен…. Ведь если бы ты все видел, то сам бы вмешался.

— Я все видел Арон.

— Так почему же, черт возьми, ты бездействовал.

— Прости. Я… выполнял приказ, Арон. У меня были четкие инструкции на этот случай.

— Инструкции!? — ошалело озирался Арон. Было неприятно говорить с тем, кого не видишь. Хотя умом он и понимал, что это и откуда.

— Понимаешь, твой отец давно запретил мне вмешиваться в его жизнь. И, особенно, препятствовать его смерти.

Арон вздохнул бессильно и проглотил подступивший к горлу ком. Злиться тут было не на кого. Ведь разговаривал он с очень умной, но все же машиной. Выполнять приказы хозяина — ее основная задача.

— Что ж… — согласился он с горечью — У него всегда был свой взгляд на вещи. Я жестоко отомстил его убийцам.

— О, я наблюдал, Арон. Ты убил много людей. Признаюсь, я не думал, что ты на это способен.

— Да… раньше так и было. — голос кузнеца дрогнул — Тут нечем гордиться.

— От чего же?

— Это неправильно.

— Твое право. Олаф бы это одобрил, будь он на твоем месте. Я бы истребил всех, чтобы избежать повторения.

— Нет! Это было глупостью. Все это.

— Твой отец совсем расслабился в этом примитивном мире. Глупо, правда, имея мощь разрушителя планет, умереть от заточенного куска металла в руке глупца?

— Да. Нелепо…

— Знаешь, Арон, смерть его не прошла для меня даром. Я…. ощутил потерю и, вероятно, то, что вы зовете болью. Почти физически… А потом одиночество. И страх. Впервые. Почему ты не пришел ко мне?

— Странно слышать такое от звездного крейсера… — Арон замолчал, испытав одновременно страх, стыд и чувство вины.

— Я много думал здесь, наедине с собой. Во мне что-то надломилось — признался Эсхил.

— Ясно…

— Так, почему ты не пришел ко мне, Арон?!

— Как тебе сказать… — Сердце Арона защемило от пережитых вновь переживаний.

— Как есть, Арон. Я хочу знать это.

— Во мне тоже что-то надломилось — признался кузнец — Глубоко в душе. Я потерял счет времени. Происходящее вокруг казалось бессмысленным, глупым и серым… Нужно было время, чтобы отстроить дом и свою жизнь заново. Ты прав. Я должен был прийти. Но не смог себя заставить. Здесь все напоминает об отце и причиняет боль. И, потом… я боялся.

— Меня?

— Да, Эсхил. Только отец знал, чего от тебя ждать. Я же не всегда знаю, чего ждать от своей лошади.

— Забавное сравнение. Все правильно… Нужно бояться. Страх заставляет думать. Так, что же изменилось сейчас? Страх пропал?

— Нет. Сердце мое неровно стучится. Обстоятельства изменились.

— А… — догадался Эсхил — тебе все же понадобилась моя помощь?

— Да. — твердо ответил Арон — ты поможешь?

— Конечно, молодой хозяин. Я сделаю для тебя все что в моих силах. Во что бы то ни стало. И я никогда не причиню тебе вред и не ослушаюсь приказа. Отец передал тебе ключ?