Сексуальный студент по обмену 2

— Поч…

Я проглатываю свой шёпот, а затем повторяю попытку с обретённой силой.

— Почему ты был с Саванной? Весь день ты игнорировал мои звонки и сообщения, а затем трубку подняла она. Почему она, Кингстон? Я смирилась с тем, что ты трахнул каждую девушку в городе, и до сих пор не перестаю быть твоим другом. Но Саванна? Почему? — я снова кричу, ударяя кулаком по его груди.

Он хватает меня за запястье и делает ко мне шаг, прижимая меня спиной к стене.

— Ты уже больше чувствуешь себя собой? Голова прояснилась?

— Что? Не меняй тему. Отвечай на вопрос!

— Я пока не уверен, что ты действительно слышишь мои слова и позволяешь им проникнуть в себя, — объясняет он. — Я хочу убедиться, что ты поймёшь всё, о чём мы говорим, раз и навсегда. Теперь твой мозг готов к этому разговору?

— Да, больше, чем когда-либо.

И я верю, что это так. Наконец я могу осознать свои тревоги и позволить ему объяснить. Независимо от его рассуждений, мне пора услышать всю правду... от него.

— Когда мы обсуждали «Coldplay», ты выбрала «Fix You», как их лучшую песню. Что выбрал я?

— «Paradise», — отвечаю я без колебаний.

— Прелестно. Ты в порядке, вот и поговорим, — он так и не отступает, наши взгляды всё ещё не отпускают друг друга. — Эхо, ты действительно считаешь, что я спал с Саванной?

Я пожимаю плечами, и Кингстон хмурится, кладя мою руку, за которую он держит меня, мне на сердце.

— Здесь, ты, правда, думаешь, что я это сделал?

— Тогда почему она была с тобой, ответила на твой телефон и повесила трубку, когда я позвонила?

— Нет, сначала ты ответь мне.

Я отворачиваюсь, чувствуя стыд.

— Думаю, нет... не совсем... но...

— Правильно думаешь, — он обхватывает ладонью мою щёку, заставляя меня смотреть на него. — Я не прикасался к Саванне. На самом деле, давай проясним другое заблуждение, которое ты упомянула. Посмотри мне в глаза, Эхо, — требует он тяжёлым рыком, что поднимается из глубины его груди.

Когда я снова встречаю его резкий и целеустремленный взгляд, он продолжает:

— Во время моего пребывания в Келли-Спрингс я не трахнул ни одну девушку. Ни одну.

— О, пожалуйста, — фыркаю я. — И кто из нас теперь паршивый лгун?

— Ни. Одну, — повторяет он, рыча. — И я никогда не лгал тебе, ни тогда, ни сейчас. Эхо, единственный человек, которого я хотел, это ты, — продолжает он. — Но ты была несовершеннолетней, и я жил в доме твоих родителей. Они хорошо ко мне отнеслись, поэтому я должен был уважать это и тебя. Меня чертовски убивало, что я не мог прикоснуться к тебе, не мог пробраться ночью в твою комнату и провести руками по твоему телу, но я старался стать достойным тебя человеком, когда настало бы время. И это время сейчас. Скажи мне, любовь моя... ты находишь меня достойным?

— Ты не ответил на мои вопросы. Почему ты был с Саванной? Почему ты игнорировал меня, если твой телефон явно не был разряжен?

Я вижу, как Нат выходит из-за угла.

— Там всё в порядке?

— Да, — вздыхаю я. — Спасибо, что проверяешь.

— Без проблем. Так, если у тебя всё в порядке, не возражаешь, если я пойду со всеми прогуляться по району? — она играет бровями. — Прошла молва, что там в окнах танцуют голые бабы!

— Зачем тебе это нужно? — спрашиваю я, скрытая клеткой, которую представляет собой тело Кингстона.

— Потому что я могу! Так всё хорошо или нет?

— Она будет в безопасности? — спрашиваю я Кингстона.

— Абсолютно, — отвечает Пэттон, который теперь стоит прямо за ней.

— Нат, — говорю я, выдавая свои сомнения, — ты...

— Эхо, клянусь жизнью, я присмотрю за ней, — пытается убедить меня Пэттон. — Мой кайф прошёл, клянусь.

— И ты не отвлечёшься, скажем, на... Джеки... и не забудешь о Нат?

— Нет, он не забудет, — Кингстон смотрит на него. — Потому что он знает, что я с ним сделаю, если это случится. Мы понимаем друг друга, Пэттон?

— Какого чёрта, мужик? Я сказал, что присмотрю за ней. Я именно это и имел в виду.

— Тебе лучше сдержать своё слово, — кивает Кингстон.


— Если ты уверена, — я обращаюсь к Нат, прерывая тестостероновую схватку. Она улыбается, кивая. — Хорошо, повеселись.

— И не испытывай меня, Пэттон! — кричит Кингстон им вслед, прежде чем тихо спросить меня: — Хочешь пойти за ними?

— Да! — быстро выплёвываю я, заработав от Кингстона смешок.

— Так я и думал. Тогда идём, — он переплетает наши пальцы, — мы можем и идти, и разговаривать одновременно.

Мы догоняем их, пока Натали не появляется в поле моего зрения, так и оставаясь в неведении, что я следую за ней хвостом. И когда она, Пэттон и ещё около десяти человек заходят в один из клубов, который, по словам Кингстона, «скромный», мы садимся на скамейку прямо рядом с ним.

— В тот день, — начинает он, продолжая нашу дискуссию, — я отправился фотографироваться с несколькими парнями, которых знал из универа, и оставил свой телефон в грузовике. Он разрядился и стоял на зарядке, поэтому я не думал его проверять. Я вспомнил о нём только когда вернулся, услышав, как он звонит, но Саванна схватила его, прежде чем я успел. Но что ещё более важно, — прежде чем мы дойдём до самого отстойного, — ты же знаешь, что я занимался с Сэмми, не так ли? Я бы никогда не пренебрёг им.

— Да, знаю. Я бы не разговаривала с тобой, если бы ты сделал это.

— Эхо, — он пододвигается ко мне. — В ту ночь... всё это было подстроено. Когда я вернулся домой, Клэй уже пригласил людей в павильон. Я зашёл, чтобы посмотреть, была ли ты среди них, и Саванна попросила отвезти её домой из какого-то клуба. Клэй спросил, не съезжу ли я за ней, так как он уже выпил. Поэтому я поехал.

— Я должен был понять, что что-то не так — по времени всё было подстроено прекрасно, — но нет, — продолжает он. — Следующее, что происходит, я заезжаю на подъездную дорожку после того, как подбросил Саванну к её дому, нетронутой, и попадаю в полный хаос. Не с Клэем, а с твоим отцом, который появляется, чтобы тут же отвезти меня в аэропорт. Они меня подставили.

Я нисколько не удивлена тем, что слышу, и я ему верю. Если быть честной самой с собой, на самом деле я никогда ни не верила ему. И если он говорит, что не перетрахал весь город, я верю и в это. Не то, чтобы это было моё дело, но, чёрт возьми, это приятно слышать.

И почти вся тягость пережитых месяцев уходит в никуда, за исключением вдруг ожившего во мне интереса.

За исключением последнего интересующего меня вопроса. Самого важного.

— Почему ты не звонил?





Глава 16



Он не отвечает мне сразу, его губы сжаты в линию, серые глаза загадочно и внимательно следят за мной.

— А почему ты не звонила, любовь моя? — его тон обманчиво спокоен и почти вежлив.

Моя челюсть падает, глаза расширяются в защитной реакции.

— Потому что ты парень...

Он заглушает меня, прикладывая палец к моим губам.

— Да. Я парень. Парень, который ждал, когда ты проявишь свою веру в меня. Я понял, что твой отец предположил худшее, — чёрт, да меня бы ошарашило, если бы мой собственный отец не пришёл к таким же выводам. Но не ты, Эхо. Мне нужно было, чтобы ты поверила в меня, прежде чем объяснять... ты должна была сама связаться со мной, даже если бы это было для того, чтобы получить ответы.

Он вздыхает.

— По крайней мере, тогда я мог бы услышать доверие в твоём голосе. Я оставил последнюю записку. Отправил цветы на твой день рождения, открытку на выпускной. Ты спряталась — попыталась убедить себя, что у тебя есть причина забыть меня.

— Я не забывала тебя, — мой хрупкий голос дрожит. — Такого даже близко не было. И я всегда, в глубине души, верила тебе. Мне просто было больно, я была обижена… и упряма.

— Нет, естественно, — смеётся он. — Моя Эхо упрямая?

— Хватит.

Я толкаю его в грудь, и он, пользуясь возможностью, мгновенно хватает меня за руки и притягивает к себе. Кингстон прикасается своим лбом к моему, проводя кончиком носа вниз по моему носу.

— Никогда. Я и сам могу быть довольно упрямым, и именно поэтому не собираюсь останавливаться, когда-либо снова. Теперь мы всё выяснили, ты совершеннолетняя... и здесь со мной. Останавливаться — последнее, что я намереваюсь сделать.

Я шепчу, полностью капитулируя.

— Хорошо.

— Ты готова попробовать по-настоящему, любовь моя?

Я киваю именно в тот момент, когда его рот, тёплый и нежный, обрушивается на мой. Кингстон перетягивает меня к себе на колени, и я обнимаю его за шею, целуя с непристойным желанием и потребностями, которые больше не собираюсь удерживать в клетке.

— Ммм, — стонет он, оставляя мой рот, чтобы пробежаться языком вниз по моей шее. — Как раз подходящее, чёрт возьми, время. Моя Эхо... наконец-то, — он прижимается к моей ключице. — Что я собираюсь сделать с тобой, любовь моя. Ожидание было грёбаной пыткой.

Чувствуя его, длинного и тяжёлого, между бёдер, мне как-то удаётся прорваться сквозь затуманенный рассудок к воспоминаниям. Решаю проверить, помнит ли он, поэтому толкаюсь вперёд и назад, потираясь об его эрекцию.

Почти болезненный стон опаляет мою кожу, — самый властный, возбуждающий звук, который я когда-либо слышала.