«Сандал», которого не было

Когда расстояние между сторонами сократилось до десяти метров, все, кроме главарей, остановились. Бройлер и долговязый парень в длинном, замызганном светлом плаще не по сезону сблизились и остановились в двух метрах друг от друга.

– Я Бройлер, а ты кто такой? – начал разговор Бройлер.

– А я Фитиль. – Парень спокойно двигал челюстями, как будто он уже провел сотню «стрелок» и всегда выходил победителем.

– Ты что, правил не знаешь?! – повысил голос Бройлер. – Зачем толпу с собой привез?

Фитиль невозмутимо пожал плечами:

– Договорились на двух машинах, вот и приехали на двух. Че не так?

– То, что люди не набиваются в машину, как тараканы! Ты еще в багажник да на крышу посади!

– Ладно, давай по делу базарить! – дернул щекой Фитиль.

– С кем базарить, с тараканами? Вы откуда такие нарисовались? – еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, что было бы совсем не к месту, проговорил Бройлер. – Думаете, так вот на халяву можно на нашей земле работать? Это что, по понятиям?

Стоящий напротив оппонент был намного моложе: лет двадцати трех, на крайняк – двадцати пяти. Из нового поколения готовых на все отморозков. Спокойно стоял, засунув руки в карманы, и жевал жвачку, как будто не он нарушал криминальные «законы» и как будто с ним вел разбор не представитель одной из самых влиятельных группировок, а так – шпана подзаборная.

Он выплюнул жвачку под ноги Бройлеру.

– Да плевать мне на твои понятия! Мы из Казани. Жрать всем охота! Вы нажрались, мы тоже хотим! От вас не убудет – тут всем хватит! Кто ты вообще такой, чтобы мне указывать, где капусту рубить?

Женщина, наблюдавшая в окно за происходящим, не совсем понимала, что происходит. Люди внизу, судя по всему, о чем-то спорили – может, о том, как лучше провести освещение или где прокладывать телефонную линию, а может, выбирали место парковки… Но выглядело это странно: двое разговаривали, а за спиной каждого стояли полукругом с одной стороны семеро, а с другой – одиннадцать человек. По одежде и манерам они не были похожи ни на строителей, ни на представителей районной управы или телефонных сетей. И в этом противостоянии чувствовалась какая-то угроза. Женщина хотела спросить у мужа, что это значит, но тот, причмокивая, допивал чай, да и вряд ли он мог ответить на ее вопрос.

– Я на Тайсона работаю! – уже не сдерживаясь, закричал Бройлер. – И говорю с тобой от его имени! Слыхал про Тайсона?

– И на Тайсона твоего мне плевать! – грубо сказал Фитиль и непроизвольно обернулся, как бы проверяя готовность своего войска.

Обостренной боевой интуицией Шумахер ощутил, что сейчас произойдет. Он прыгнул и рубанул битой сверху вниз, хотя целил не в голову, а в правое плечо. И успел вовремя: Фитиль вынул руку из кармана, но поднять не успел: бита с хрустом раздробила ключицу, раздался истошный крик, взведенный «ТТ» упал на землю. Шумахер бросился вперед, молотя битой направо и налево. Трое «казанцев», роняя ножи и кастеты, повалились на землю, остальные, тоже доставшие оружие, вместо того, чтобы броситься в атаку, шарахнулись в стороны.

– Ах, суки, вот вы как! – заорал Бройлер, выхватывая из-за пояса пистолет и пальнул в голову скорчившегося от боли Фитиля. Остальные «тайсоновцы» опомнились и тоже вступили в бой. В ход пошли железная дубинка Гришанчика, кастет Худого, куски арматуры, которые прятали в рукавах Ежик и Шлема. У Змея таки оказался ствол, и он подстрелил парня с обрезом двустволки, Бройлер, не выбирая целей, стрелял по ногам. Численное превосходство не принесло успеха «гостям столицы»: оставив четыре лежащих тела, они, хромая и падая, устремились к своим машинам.

– Вася, Вася, ты посмотри, что творится! – закричала женщина у окна. – Они дерутся, стреляют!

Допивший чай муж подбежал и стал рядом. Супруги смотрели, как «казанцы» спешно рассаживались по машинам и уезжали, закрывая двери на ходу, как «тайсоновцы» добивали врагов, еще проявляющих признаки жизни, как Бройлер и Змей торжествующе стреляли в воздух.

– Похоже, не договорились, где парковку делать, – сказал супруг, утирая рот тыльной стороной ладони. – Звони в милицию!

– С чего звонить? – нервно закричала женщина. – Где у нас телефон? Тут даже автомата поблизости нет!

– А может, из-за телефонной линии повздорили, – философски заметил муж, включая телевизор. – Ну, нет так нет…

Тем временем Шумахер поднял «ТТ», осмотрел и сунул за пояс.

– Китайский! – пояснил он на вопросительный взгляд Бройлера. Тот стоял с выпученными глазами и отходил от стресса.

– А зачем ты его забрал? – тяжело дыша, спросил бригадир.

– Не приучен оружие бросать! Мое будет!

– А вдруг он в мокрухе засвечен? Выбрось, надо будет – выдадут!

– Вот тогда и выброшу!

– Молодец, Шум! – Змей хлопнул его по плечу. – Если бы не среагировал так быстро, нас бы всех вальнули! Мы же не ожидали такой наглости, я даже ствол не приготовил… А они заранее договорились и навострились на «мочилово»… Этот длинный бы Бройлера завалил, да потом по нам шмалять начал. Да еще тот с обрезом… И остальные бы налетели… Тогда бы мы сейчас так лежали!

Он кивнул на трупы «казанцев».

– Не гони! – недовольно оборвал его Бройлер. – У меня все под контролем было! Давайте по машинам!

Братва хмуро заняла свои места. Ехали в молчании. Только на полпути Змей не выдержал.

– На контроле у него все! – выругался он. – У него только своя жопа на контроле! Перебили бы нас – стопудово, и его первого! Шум ему жизнь спас, а он даже спасибо не сказал! А Тайсону будет втирать, что это благодаря ему мы победили!

– Тайсону хрен вотрешь, – сказал Худой. – Он все про всех знает. Эту «стрелку» Шум выиграл! Я бы его на место Бройлера поставил – с ним спокойней будет.

– Пока рано, – сказал Змей. – А наберется опыта – и поставят. Пацан крутой оказался…

– Про меня не болтайте, не люблю! – лениво ответил Шумахер.

И его послушались. Это был хороший признак.




Мухтарыч

Мухтарыч лежал на тощем матраце и смотрел в потолок. Надо было уходить – каждый день приближал разоблачение. Но как уйти? Охрана – раз, кругом соседи, и не все они мирные жители – среди них много оборотней. Могут огонь открыть, могут поймать беглого раба и вернуть хозяину, могут отдать в какую-нибудь банду… Нужно хорошо вооружиться, захватить машину… Время текло медленно, он строил планы побега и отвергал их один за другим.

Звук открываемого замка заставил его встать. В душе все напряглось, как обычно: кто там на этот раз?

Но это оказался Шамсутдин с автоматом на плече, как обычно ненавязчиво направленным в сторону пленника. Но на этот раз он был не один.

– Это Адлан, мой друг! – представил он спутника, державшего тяжелую сумку.

Мухтарыч скользнул по нему небрежным, но внимательным взглядом. Лет двадцати, лицо простоватое, нерасчесанная копна волос. Судя по манере держаться, находится в полном подчинении у Шамсутдина. Мухтарыч кивнул, но руки не подал и ничего не ответил, как подобает взрослому мужчине, к которому приводят какого-то неизвестного юнца.

– Я рассказывал ему, как ты с другими моджахедами отважно бился за лагерь амира Саббаха, – продолжал Шамсутдин.

– Ну, и что ты ему рассказал? – Мухтарыч сделал вид, что насторожился.

– Все подробно: как неожиданно появились кафиры, как был жестокий бой и что они не взяли бы тебя живым, если бы ты не был без сознания от ран и контузии…

– А зачем ты ему рассказал? – угрюмо спросил Мухтарыч. И это был правильный вопрос кавказского мужчины, который не любит, когда попусту болтают языком.

– Он надежный, никому не скажет, ты не переживай! – поторопился оправдаться Шамсутдин, чувствуя, что допустил ошибку. – Он недавно взорвал машину кафиров!

– Никому не скажу, точно! – торопливо закивал Адлан, расплываясь в неуместной сейчас улыбке. Он явно хотел понравиться славному воину джихада.

– Машину взорвал? – У Мухтарыча вздулись жевлаки, но он сдержался. – Ну, тогда ладно…

– Мы еще погромче операцию задумали! – сказал окрыленный похвалой Адлан.

– «Мы», это кто?

– Мы с Шамсутдином. – Он взглянул на друга.

– Да, – подтвердил тот. – Но нам нужна помощь опытного воина, который разбирается во взрывном деле. Твоя помощь, Султан. Ты согласен?

– Скажите сначала, что вы от меня хотите.

– Помоги нам сделать радиоуправляемый фугас! – сказал Шамсутдин и кивнул Адлану. Тот расстегнул сумку. Там лежал танковый снаряд для раздельного заряжания – вначале в казенник орудия вставляют его, потом гильзу с порохом. Артиллеристы называют такие «гранатой».

– Вот! – Адлан с трудом достал тяжелый, матово блестящий конус и поставил рядом с сумкой на вымощенный кафельной плиткой пол.

Мухтарыч бросил беглый взгляд – взрывателя в носовой части не было.

– Зачем вам такой фугас?

– Хотим взорвать прокуратуру. А по проводам там не получится – плохое место для отхода, слишком далеко нужно провод тянуть, не получится незаметно.

– А твой отец об этом знает?

– Нет, не знает, – признался Шамсутдин. – Мы хотим сами все сделать, чтобы показать, что наша группа готова действовать самостоятельно.

– Вот как?! – усмехнулся Мухтарыч. – Ты хочешь стать амиром?

– Да, хочу! – гордо вскинул голову Шамсутдин. – Так ты нам поможешь? Ты сделаешь радиовзрыватель?

– В принципе, можно, – подумав, сказал Мухтарыч. – Но если ты хочешь сделать это втайне от отца, то не получится. Нужны детали, провода, паяльник… И это займет несколько часов…

– Отец уехал и будет только вечером, – улыбнулся Шамсутдин. – Скажи, что нужно, и мы все принесем.

– Главное – исправный мобильный телефон и электродетонатор, потом монтажные электрические провода в изоляции, около метра, желательно двух цветов, кнопка-выключатель, паяльник с канифолью и припоем, – перечислил Мухтарыч. – Ну, еще изолента нужна, нож, плоскогубцы, батарейка типа «Кроны»… И время – полтора-два часа…

– Телефон есть, у вертолета подобрал, – кивнул Шамсутдин. – Провода и прочую ерунду возьму у Аскера, у него отец электрик. А вот электродетонатор…

Он посмотрел на лохматого товарища.

– У Абдурахмана такая штука есть?

– Не знаю. У него два ящика всякой всячины, – ответил Адлан. – Нарисуй, какой он, я поищу…



Аюб, позывной Граф

В отличие от передач, письма в СИЗО можно получать хоть каждый день. Айнди получал их часто, пожалуй, чаще, чем все остальные. Мать писала обо всем, при этом ни разу не привлекла внимания цензуры. И не потому, что была хитроумной и конспиративной – простая селянка, она о подельниках сына ничего не знала и не общалась с ними, а писала об обыденных, близких ей вещах: у соседа отелилась корова, другой сосед привез дрова и тому подобное. Цензоры знали об этом и, узнавая письма Седы, текст проверяли бегло – и без этого много работы. Айнди читал тоже без особого интереса, просто не хотел обидеть мать.