Русский брат. Земляк

— Вопрос второй. Если все так замечательно и красиво, что мешает вам завтра взять заказ у моего конкурента?

— Ничего, кроме престижа. Доброе имя теряется один раз.

Банкир осторожно взял на пробу риса:

— Хорошо, я подумаю над вашим предложением.





Глава восьмая. Вспоминая давнишний праздник




Первым из шести подозреваемых они решили проверить Геннадия Семичастного, хозяина одного из самых больших магазинов верхней одежды в столице. Чтобы выяснить его место жительства, пришлось сопровождать на деликатном расстоянии огромный шестидверный лимузин, на котором для полноты картины недоставало только дипломатического флажка.

Первый раз дело не выгорело — прямо перед их носом зажегся красный и лимузин канул в сплошном потоке. Во второй раз им удалось довести его до пункта разгрузки — оказалось что Семичастный не слишком оригинален и обитает на Кутузовском.

— Что думаешь делать? — спросил Алексей.

— Я бы просто позвонила и напросилась в гости. В любом случае он отлично помнит отца. Но по телефону не увидишь самого важного: первой реакции.

— Зачем сразу лезть домой? Запишись на прием под другой фамилией, потом скажи, что хотела просто проверить — вспомнит ли он тебя после стольких лет.

Зиба придумала легенду: она приехала в Москву из областного центра, имеет опыт в торговле промтоварами. Хочет открыть у себя в городе филиал магазина Семичастного. Она страшно нервничала — от страха упустить в поведении хозяина какую-нибудь важную мелочь, поэтому взяла с собой Алексея в роли главного менеджера.

— Я заранее готова разорвать его в клочья, а ты посмотришь спокойным, трезвым взглядом.

— Как человек со стороны?

— Нет, я не имела в виду, что тебе мои проблемы до лампочки. Не прикидывайся, ты все отлично понял.

Магазин был огромный, на трех этажах. С эскалаторами и скрытыми камерами, с вышколенными продавщицами и огромными зеркалами в примерочных. Товары только ведущих фирм, ничего дешевого, средней руки. Никакой толкотни, немногочисленная публика вела себя степенно и с достоинством.

Огромные, залитые светом площади были расцвечены самыми разными красками от нежных полутонов до бьющих в глаза из самого дальнего угла. Лишний раз Зиба доказала свою неженскую суть, не обратив ни малейшего внимания на пиршество фасонов, покроев, тканей. Она не демонстрировала презрительное равнодушие, она искренне не замечала всех этих бесчисленных нарядных вещей. Так охотник, почуявший поблизости оленя, не реагирует на стайку разноцветных бабочек.

Зиба обратилась к молодому человеку с табличкой на лацкане, тот сказал, что все вопросы по филиалам уполномочен решать первый зам Семичастного:

— Он сидит на третьем этаже. Давайте я вас свяжу.

— Как бы нам все-таки попасть к Геннадию Афанасьевичу?

— Вы хотите решить свой вопрос или попасть к Геннадию Афанасьевичу? Его сейчас нет и сегодня он вряд ли будет.

Зиба хотела сказать, что он нагло врет, что она своими глазами видела как час назад Семичастный выходил из машины, но благоразумно сдержалась.

— Ну, если вы твердо уверены, что с этим замом имеет смысл вести разговор, — она прикинулась провинциалкой.

— Да вы пять лет имейте с нами дело и все равно шефа в глаза не увидите, — покровительственно заметил собеседник.

Он достал телефон, что-то сказал в трубку и протянул ее Зибе:

— Говорите.

— Здравствуйте, мы из Владимира, хотим открыть у себя филиал вашей фирмы, — бойко затараторила Зиба.

— А кто вы, что вы? — лениво, не слишком заботясь о внятности протянули на том конце. — Мы очень осторожно подходим к выбору партнеров. Затребуем с вас кучу документов.

— Мы много чего прихватили с собой. Хотели бы показать, если вы позволите.

«Чтобы Зиба была такой обходительной и настырной одновременно — фантастика», — Алексей не верил своим ушам, ведь эти два качества у жены напрочь отсутствовали.

Человек с табличкой на лацкане объяснил им, как добраться до кабинета и выписал бумажку — пропуск на двоих. Охранник возле лестницы с минуту изучал квадратик размером со спичечный коробок. Грубо отесанное лицо сохраняло каменную неподвижность, которая, судя по всему, казалась ему выражением, наиболее подходящим для супермена.

Наконец, он вернул пропуск, приведя в движение только два пальца. Алексей с Зибой поднялись наверх.

— Семичастный сидит где-то поблизости, — шепнула она.

— На нашем пропуске отмечен номер кабинета.

— Мелочи жизни. Прорвемся.


— Вы к кому? — спросил с иголочки одетый юнец.

— И перед ним отчитайся, — мысленно чертыхнулся Алексей и показал квадратик.

— Вам дальше, до самого конца.

— Ответственный товарищ, — проворчала Зиба ему вслед.

Вдруг она резко вильнула в боковое ответвление. Одутловатый «шкаф» медленно вразвалку двинулся ей навстречу, чтобы отсечь от двери. Но Зиба в два прыжка подскочила к ней и скользнула внутрь. Растеряв свою солидную флегму, «шкаф» бросился следом, но тут ему преградил путь Алексей. Охранник попробовал ткнуть его без замаха в живот, но получил прямой в челюсть.

Из-за своей массы он даже не шевельнулся, только голова качнулась взад-вперед. Пока длился этот качок, Алексей тоже успел просочиться внутрь и даже защелкнуть за собой дверь. В комнате он увидел как Зиба лежит на полу и какой-то дюжий молодец выламывает ей руку.

— Лучше не дергайся, — предупредил жесткий как наждак голос.

В лицо с двух шагов смотрел глазок, готовый в любую секунду плюнуть свинцом. Но вида жены с заломанной рукой Алексей вытерпеть не мог. Он стал падать на спину, уходя из-под выстрела, и одновременно выбросил вперед ногу.

Пистолет подлетел вверх. Алексей отскочил от пола как пружина и нанес удар правой вложив в него всю мощь. Но ярость лишь до поры до времени хороший союзник. Противник разгадал слишком размашистый удар, увернулся и точно ответил.

Алексею показалось, что лицевые кости со скрежетом сместились по отношению друг к другу. Пол заходил ходуном. В это время защелкнутую дверь в коридор вышибли, в приемную ворвались сразу несколько человек в одинаковых белых теннисках и темных брюках…

— Что за шум, в конце концов? — из двери выглянул недовольный Семичастный с висячими, как у бульдога, щеками, залысинами и сизыми мешками под глазами. — Кто разрешил ломать дверь?

Прижимаясь к полу щекой, Алексей, наконец, получил возможность рассмотреть приемную: испуганную секретаршу, компьютер, стандартную офисную мебель. Зиба тоже лежала смирно, ей больше не выламывали руку, а просто держали под прицелом.

— Хотели к вам пролезть, Геннадий Афанасьевич, — доложил голос невидимого Алексею человека.

— Проверили, оружие есть?

Последовала некоторая заминка.

— Нету, — сам себе ответил хозяин магазина. — Прекрасно. Зато следы доблести налицо. Девушку кинули на пол, добро еще не покалечили.

— Пришлось подстраховаться.

— Страховаться надо от того, что вы устроили.

Алексей затылком почувствовал, как охранники понурили головы.

— С вами все в порядке? — наклонился Семичастный к Зибе. — Помогите ей подняться, жлобы чертовы. Господи, да это хаджиевское дите. Куда ты спешила, девочка? Могли ведь и пулю влепить.

— Хотела устроить сюрприз.

— Считай, что устроила. Пошли в кабинет, — Семичастный отыскал глазами секретаршу, отлепившуюся от стены. — Возьми щетку и отряхни ее как следует.

— Со мной еще человек, — Зиба на долю секунды запнулась, так тяжело ей было выговорить это слово. — Муж.

— Ребра целы? — дружелюбно спросил хозяин.

Алексей поднялся на ноги, молча кивнул и стал заправлять выбившуюся из брюк рубашку.

— Денька три придется походить в темных очках. Сам виноват. Или у вас в семье хобби — влезать в авантюры? — он опять обернулся к Зибе, которую последний раз видел девочкой. — Уже замужем. С ума сойти. Годы улетают так, что очухаться не успеваешь.

— Я думала, вы меня не узнаете.

— Хочешь обижайся, хочешь принимай как комплимент, но ты на лицо почти не изменилась. Та же черноглазая девчонка, которую я учил рыбу ловить. Можно подумать, сам умею.

Они прошли в кабинет, отделанный мореным дубом и карельской березой. На столе, подоконниках, на полу валялись факсы, копии договоров, толстые каталоги.

— Не обращай внимания на бардак — я по-другому работать не могу. Как отец? Передай ему выговор за то, что не позвал меня на свадьбу.

— Это я виновата. Терпеть не могу быть героиней шумных сборищ. Свадьбы, можно сказать, не было, мы с Алексеем сразу укатили на курорт.

— Да ладно, я шучу. Присаживайтесь, — Семичастный смахнул с дивана бумаги. Что будете пить?

Алексей смотрел на этого человека, похожего на добродушного породистого пса, и не видел в его глазах бегающих бликов нечистой совести.

— Я, можно сказать, тут живу, поэтому все под рукой, — он открыл один из шкафов, достал початую бутылку «Реми-Мартин» и три хрустальные рюмки, зажав их между пальцами. — За ваш союз. Счастья и успехов.

— Геннадий Афанасьевич, у меня к вам попутно одно дело, — Зиба отпила глоток и поставила рюмку на пол, рядом с диваном — до стола было далековато.

— Я весь внимание, — Семичастный не глядя нащупал пачку сигарет.

Умные собачьи глаза выползли из-под отечных век, мешками расползшихся на полщеки. Это и в самом деле были мешки — из плотной прокопченной сигаретным дымом кожи.