Рождественский экспресс

– Элли?

Она оглянулась: дверь купе отъехала в сторону из-за поворотов дороги и набирающего скорость поезда. Том уставился на нее. Она не могла пошевелить руками и просто стояла молча – накрытая чужим свадебным нарядом.

– Элли? – повторил Лэнгдон, делая шаг внутрь.

В этот момент Джули вышла из ванной и увидела их.

– Прошу прощения, если я помешала.

Элеонора опустила платье, сняла вуаль и тщательно все упаковала под взглядом Тома. Затем протянула футляр Джули, обняла ее и улыбнулась:

– Крепкого тебе сна. Завтра утром вся твоя жизнь изменится. К лучшему.

Джули поцеловала ее в щеку, повернулась и прошла мимо Тома, который выглядел и смущенным и озадаченным.

– Том, что тебе нужно?

– Элли, ты в этом платье выглядела просто неотразимой.

– Уже поздно. Разве ты не должен быть с Лелией?

– Я не люблю Лелию!

– Ну, она, похоже, тебя любит. Полагаю, ты выказал к ней определенную привязанность или же что-то ей пообещал, потому что мне трудно поверить, что женщина проделала бы весь этот путь, чтобы попросить тебя жениться на ней чисто по-дружески или по доброте сердечной. Говоря откровенно, она явно не из таких.

– Я же говорю, у нас были не такого рода отношения.

– Да? Тогда что побудило ее приехать сюда? – Картер скрестила руки на груди в ожидании ответа.

– Откуда мне знать, почему она так поступила? Она сумасшедшая.

– Вы сколько уже встречаетесь?

– Около трех лет, – быстро пробормотал Том. – Но только периодически.

– Периодически? В течение трех лет?

– Да!

– И ты ожидал, что она удовольствуется этим?

Журналист ответил полным недоумения взглядом.

Элеонора продолжила:

– Стало быть, она хотела вступить в серьезные отношения, а ты – нет. Ты был вполне счастлив наведываться время от времени, делиться радостями, но не горем и уходить когда пожелаешь, так?

– Это не так, Элли. Я теперь не такой.

– Ну, конечно. Ты не изменился. Ни капельки.

– Все было бы иначе. С подходящей женщиной.

Элеонора потерла виски:

– Слушай, завтра мы отмечаем свадьбу. Чужую свадьбу. Мне надо выспаться.

– Мы не можем оставить все как есть.

– Конечно, можем. И оставим.

Он подошел, чтобы заключить ее в объятия, но она решительно оттолкнула его:

– Завтра мы исполним свой долг, доедем до Лос-Анджелеса, и там наши пути разойдутся. На этот раз навсегда.

– Элли!

– Спокойной ночи, Том.

Она поставила точку, закрыв дверь.






Глава 25




На высоких равнинах Колорадо, у границы Нью-Мексико наступил рассвет, однако солнца было не видно, поскольку небо заполонили угрожающего вида облака. Толстый слой снега покрывал землю и вездесущую полынь. Большинство предпочло позавтракать пораньше, поскольку по поезду быстро разнесся слух о грядущей свадьбе. Когда поезд приблизился к «Ла Хунта», возбуждение возросло. Практически все пассажиры и сотрудники поезда набились в вагон-люкс, так что для свадебной процессии почти не оставалось места. Она состояла из невесты с женихом, а также подружки невесты и шафера, которые ни разу не обменялись взглядами. Хоть они и шли рядом рука об руку, их будто разделяла невидимая стена.

Свадьба прошла без серьезных помех. Группа нанятых Максом музыкантов, севших в поезд ранее этим утром, играла традиционный «Свадебный марш» и другие мелодии. Кристобаль снимал все происходящее, а Макс старательно руководил – насколько это было возможно – процессом, хотя большинство пассажиров были даже не в курсе, что сценарий этой свадьбы спланировал Макс Пауэрс. Том и Элеонора исполняли свои обязанности, хотя случился неловкий момент, когда Том не мог найти кольцо, а потом еще более неловкий, когда он как будто собирался надеть его на палец Элеоноры, вместо того чтобы передать Стиву. Потом все устаканилось, а Том сделал шаг назад и стал размышлять, где и как лучше всего покончить с собой.

Новобрачные поцеловались прямо в тот момент, когда поезд остановился в «Ла Хунта». Джули потрясла кулаком в воздухе:

– Да!

В обычные дни отсюда был четко виден Пайкс-Пик, однако даже такую высоченную горную вершину закрыла облачная завеса. Всю церемонию Херрик Хиггинс тихо просидел в уголке, рассматривая зловещее небо.

Все находящиеся в поезде начали бросать рис, а снаружи на станции группа, состоящая в основном из сотрудников состава, сделала то же самое. Белые зерна быстро растворились в снежном вихре.

На «Ла Хунта» на «Чиф» установили третий дизельный двигатель, чтобы легче взбираться на перевал. Когда поезд тронулся, стоящая вдоль колеи толпа одобрительно проревела при виде нарисованной на последнем вагоне надписи «Молодожены» и подвешенных гремящих жестяных банок. Завидное начало брачной жизни.

После этого в поезде начали по-настоящему отмечать свадьбу, чему способствовал также оплаченный Максом огромный стол с угощениями. Пока собравшиеся набивали животы, а официальный свадебный фотограф делал снимки, появилась Роксанна в нарядном костюме – явно не стандартная униформа «Амтрака». За ней следовали мальчики из главного хора Лос-Анджелеса, тоже в лучших костюмах. Толпа притихла, музыканты приготовились, а Роксанна и хор начали петь. Это была грандиозная и в то же время нежная, прекрасная картина. Сначала они исполняли классику, потом блюз, хип-хоп, а затем самые разные песни: от Нэта Кинга Коула[40] до Синатры. После этого Роксанна исполнила сольный номер, побуждая Стива с Джули «think… think…»[41], за которым последовала «Chain of Fools»; женщина старательно подражала Арете Франклин и также исполнила фирменную песню королевы соула – «Respect». К этому моменту толпа так увлеклась концертом, что люди выкрикивали вместе с ней каждую букву: «R-E-S-P-E-C-T!» Голос женщины гремел, она кружилась по залу в сложном танце с удивительной для ее габаритов грациозностью и легкостью. С ее лица и шеи струился пот. Когда Роксанна выкрикнула последние «Amen», казалось, она одержима каким-то духом свыше.

Все, что оставалось делать Максу, – сидеть и улыбаться. Когда Роксанна посмотрела на него, он демонстративно порвал свой напечатанный сценарий. Она притянула режиссера к себе, и они начали танцевать. Вскоре все последовали их примеру. Хотя «Кэпитол Лимитед», вероятно, доводилось прежде видеть подобные зрелища, для «Саутвест Чиф» это было впервые.

Лелия потащила Тома танцевать, однако ему удалось быстро сбежать, сославшись на плохое самочувствие, что, к слову, не было ложью. Ночь действительно выдалась тяжкой: большую ее часть он провел в общей душевой, выпуская обратно выпитый алкоголь. Несчастная брошенная Лелия огляделась и заметила пакующего аппаратуру Кристобаля.

– Не хотите потанцевать? – спросила она привлекательного молодого человека. Кристобаль посмотрел на нее, и его глаза заметно округлились при виде ее эффектной фигуры и наряда.

– Вы работаете на мистера Пауэрса, не так ли?

Кристобаль кивнул.

– Я Лелия Гибсон.

Его глаза округлились еще сильнее.

– Лелия Гибсон – голос «Каппи – волшебного бобра»? – выпалил он.

Лелия была застигнута врасплох.

– Ну да. А вы знакомы с мультсериалом?

– Знаком ли я с мультсериалом? В детстве он был моим любимым. Мой младший брат до сих пор его смотрит. И для всех моих племянниц и племянников это передача номер один. Вы потрясающая. Я видел вас вчера вечером на вечеринке мистера Пауэрса, но не знал, как вас зовут. К тому же я знаю вас только по голосу.

Лелия выглядела взбудораженной.

– Смотрели в детстве? Ох, похоже, прошло уже столько лет с тех пор, как я начала озвучивать мульт-сериал, не так ли?

Кристобаль отбросил всякую сдержанность и профессиональное достоинство – настолько он был взволнован.

– А также Белку Сасси, Матрас Фредди и Оранжевый огурец Пити – все это классика. Я плакал при просмотре серии, где Пити угодил в бурю и с него смыло всю краску. Ваша озвучка придала ему такую глубину эмоций в этой трагической сцене. Я оправлялся от пережитого неделями. Послушайте, не хочу показаться чрезмерно эмоциональным, но я просто не могу поверить, что вы едете этим поездом. С моей стороны не будет наглостью попросить ваш автограф? Иначе родные мне просто не поверят. Мой младший брат сойдет с ума.

– Да, конечно, я дам вам автограф, гм…

– Ох, где же мои манеры? Кристобаль Голдмен.

Он потряс ее руку с таким энтузиазмом, что хрупкая Лелия чуть не слетела с восьмисантиметровых каблуков своих чрезвычайно дорогих туфель с открытым носом.

– Вот что я вам скажу, Кристобаль: я поставлю автограф на чем вам угодно, если вы со мной потанцуете.

Ошеломленный молодой человек отвесил глубокий поклон, и они закружились в танце.





* * *


Пока все были заняты свадебной церемонией и вечеринкой, еще из двадцати купе пропали вещи – от часов и колец до браслетов и даже ботинок Макса «Бруно Мальи». Вор вновь ушел незамеченным, хотя в коридоре и мелькнул кто-то, возможно заметивший что-то подозрительное. Тем не менее никто не забил тревогу, и вор быстро вернулся, влившись в ряды празднующих. Мешок с крадеными вещами неимоверно раздулся, а до прибытия в Лос-Анджелес оставался еще один день.

В ночь перед свадьбой шторм остановился на границе между Колорадо и Нью-Мексико. Практически пришпиленные к месту антициклоном облака так налились влагой, что не могли не пролиться; и около трех часов утра, когда «Чифу» оставалось еще более восьми часов пути досюда, это произошло. Датчики для измерения уровня снегопада забились снегом за час; чрезвычайно прочные приборы, установленные для измерения скорости ветра, были повалены в течение получаса. Все коммерческие рейсы получили предписание огибать эту зону по широкой дуге, а все ближайшие лыжные курорты были закрыты.

Перевал Ратона уже успел перенести пять зимних штормов. Накопившийся в горах снег удерживался на месте благодаря низким температурам и собственному весу. Когда наконец налетел сегодняшний шторм, произошло два события: во-первых, температура поднялась на несколько градусов, во-вторых, новый снег падал так обильно и стремительно, что не просто образовал новый слой на старом, а начал сползать; за ним стало падать и сползать еще больше снежной массы. Такая грандиозная движущаяся сила образовалась в очень короткие сроки. К семи часам практически наступила белая мгла. В девять тридцать шторм внезапно начал стихать, а синоптики сообщили, что он исчерпал себя и вскоре рассеется. Смена направления ветров означала, что самая опасная часть шторма теперь обрушится на север и восток.