Пусть простить меня невозможно
Часть 38 из 41 Информация о книге
Сяду на краю и Луне спою. Как змея в сердце прокралась? Пепел и зола догорят дотла. Ну а то, что со мной навсегда Осталась... Кровь, боль, слезы... Кровь, боль, слезы и любовь - Это все то, что было и будет! Кровь, боль, слезы и любовь В нас живут, потому что мы люди. Кровь, боль, слезы, любовь... Телефонный шнур я, как зудящий нерв Из розетки легко вырву с корнем. Из колоды карт достану даму треф, Обменю, запрещу и не вспомню. Оборву струну или тишину, Пусть печаль будет не долгой. Что захочешь, сам я тебе отдам. Ну а то, что со мной навсегда Осколки... Кровь, боль, слезы... Кровь, боль, слезы и любовь - Это все то, что было и будет! Кровь, боль, слезы и любовь В нас живут, потому что мы люди. Кровь, боль, слезы, любовь... Григорий Лепс – Ты считаешь, что мне интересен твой бизнес, мальчик? – Зарецкий налил себе еще пива и жирными руками отправил в рот кусок селедки. – Зачем он мне? Если я теперь владею твоей компанией по перевозкам. Опоздал. Раньше надо было. Лох ты, Царев. Вот отец твой был мужиком с железными яйцами, а ты лох. И заржал. Громко от души. Захлебываясь и давясь едой, закашлялся. – Твоя женушка все мне слила. Скажи, ты ее не пристрелил? Я б прикопал где-нибудь под кустиком. Ты себе нарочно идиоток подбираешь, или у тебя карма такая? Я сжимал ладонью кружку с пивом и смотрел на него исподлобья. Постепенно я понимал, что он действительно совершенно не знает, что его Оксана дизайнер и моя Оксана – один и тот же человек. Одного только не пойму, зачем это было нужно ей. Она прекрасный специалист, она профи в своем деле. У нее куча клиентов, у нее имя и связи в своей сфере. Она никогда бы не осталась без работы. Тогда почему Зарецкий? Почему этот ублюдок? Узнала, что я с его сестрой, и пытается насолить мне? Но в таком случае зачем скрывать, что она моя бывшая жена? – Что ж ты сестру так обижаешь, Анатолий? Нет, не пристрелил. Выгнал на хер. Тебе интересно обсуждать мою жену или наше общее дело? – У нас с тобой, Царев, нет общих дел. Все твои дела теперь стали моими. Так что ты можешь трахать мою сестру и радоваться жизни. Но как только ты ей надоешь, я от тебя избавлюсь. Быстро и очень больно. Терпи, Бешеный. Закуси язык и терпи. Сейчас не время вырвать ему кадык. Совсем не время. Ты сделаешь это позже. – Ты забыл о еще одной линии. Дальневосточной. Она ведь тоже моя. Он застыл с селедкой в одной руке и пивом в другой. Явно пораженный. – Врешь! – зашипел так, что кусочки пищи вылетели изо рта. – Не твоя. Я знаю, чья она, и тебе меня не провести. – Неужели? Думаешь, только ты умеешь удивлять? Генерал? Ну как? Что скажешь? Его толстое лицо стало овальным, и второй подбородок подпрыгнул от неожиданности. – Как? Как, бл*дь, ты это сделал? Я предлагал миллиарды! – Ну! То ты, а это я. Надо уметь заинтересовать. Я, знаешь ли, талантливый, – подцепил кусок селедки с его тарелки, но не отправил в рот, а кинул его коту, который вертелся под ногами и жалобно мяукал, – не важно как. Важно, что теперь это мое. И мы-таки могли бы работать вместе. Хотя… я смотрю на тебя и думаю – а на хрен мне нужен ты? Твою сестру я трахаю, денег у меня до хера, линия моя. Можно с Воронами, например, состыковаться. При упоминании Воронов лицо Зарецкого покрылось пятнами. Я встал из-за стола, но Зарецкий стукнул кулаком, и кружки подпрыгнули на месте. . – Подожди! Куда собрался?! Че ты такой нервный, Бешеный? Давай, не мельтеши. Садись обратно. Ну погорячился я. Повыпендривался. Ты, знаешь, тоже вывести умеешь. А мы теперь родственники. Давай обдумаем совместный бизнес, так уж и быть.