Противостояние

А потом за спинами врагов начала вырастать огромная по высоте и особенно длине снежная стена, которая полукольцом обхватила не только тыл, но и фланги вайхэнской армии. И выглядело такое чудо, конечно, потрясающе.

– Наша магия! – расхохоталась Барбиэль. – Она не даст им быстро отступить!

Белоснежная стена выросла больше чем на десять метров в высоту и наконец-то остановилась. Однако вайхэнцы, похоже, не собирались бежать. В принципе, это и логично, ведь у них до сих пор сохранялось численное превосходство.

А потом со стен Марэборга опять полетели ракеты. И они даже меня заставили вздрогнуть, настолько близко начали взрываться. Ведь артиллеристы били по середине вражеского строя, чтобы не попасть в снежную стену.

И это нам очень сильно помогло, так как первые ряды вайхэнцев дрогнули. И мы смогли еще глубже вгрызться в их строй. Однако враги явно не собирались бежать. И мне было хорошо видно, как умирают не только они, но и наши воины.

Внезапно ракеты начали вспыхивать в воздухе, словно ударялись о невидимые щиты. Наверное, вайхэнские колдуны попробовали прикрыть свои войска. Но сделали еще хуже, ведь горящая смесь стекала вниз на гораздо большей площади.

Последние два залпа залили огнем вражеский центр. Но они не сломили вайхэнцев, а даже придали им сил, и те начали ломать наш строй. Это произошло, скорее всего, из-за страха перед огнем.

Так что впервые с начала битвы мы с Барбиэль вступили в схватку, заменив собою погибших барлэйских щитоносцев. Бой был очень кровопролитным, поэтому наши потери исчислялись уже не десятками.

Своим двуручным мечом я разрубал врагов одного за другим, так что вскоре вайхэнцы уже не атаковали на моем пятачке. Поэтому пришлось бросаться то влево, то вправо. И вот тут где-то за спинами вайхэнской армии громко затрубили.

Атаковавшие нас вражеские латники отступили назад и, казалось, замерли от ужаса. А те из них, кто не были в первых рядах и еще оставались на конях, начали оборачиваться и проявлять признаки паники.

Они десятилетиями сражались с альвами и хорошо представляли, чем этот звук им грозил. Ведь издавали его совсем не боевые трубы, рога или что-то сделанное руками разумных существ. Творцом тут была сама природа.

Снежная магическая стена толщиной метра под три в восьмидесяти местах просто взорвалась. А из образовавшихся снежных облаков вырвались масты, одетые в бронированные кожаные попоны.

– Разрушить строй! В атаку-у-у!!! – закричал Бергтел.

Альвы и барлэйцы взревели, словно толпа сбежавших из психушки маньяков. И всем скопом бросились на врага, шокированного атакой с тыла. И я был в первых рядах этой обезумевшей от жажды крови толпы.

Мы врезались в темную вайхэнскую амебу. И почти в тот же момент, но с противоположной стороны, в нее врубились бронированные масты. А от их мощных тел, словно пушинки, отлетали во все стороны лошади с всадниками.

Белые гиганты пробивали насквозь бивнями коней и подбрасывали их вверх, словно те были игрушечными. А еще далекие родственники мамонтов сбивали врагов хоботами, как шар кегли. И толстыми ногами они непрерывно топтали упавших на землю вайхэнцев.

Глубина вайхэнского строя была не слишком большой. Поэтому масты развернулись и устремились назад. Они протаптывали сквозь конную массу новые кроваво-мясные дорожки. И оставляли за собой только раздавленные трупы.

Я уже не понимал, что творится вокруг, и рыча, словно настоящий зверь, отрубал конечности врагам и расчленял их тела. Пришлось даже маску поднять, чтобы вытирать залитые чужой кровью глаза.

Вражеская амеба, похоже, получила смертельный удар. По крайней мере, она прекратила существовать как нечто единое и оказалась рассечена на несколько кусков, в которые мы настолько яростно вгрызались, словно превратились в голодных крыс, дорвавшихся до сыра.

– За мной, Артур! – крикнул мне сбоку Бергтел.

Вскоре стало понятно, куда прокладывает путь наш командир. А также зачем к нему присоединились Барбиэль и Кронинген. Мы прорубались к крупному скоплению врагов, среди которых бился тот самый рыжий лорд Сэйрон.

Наши отряды столкнулись между собой и мгновенно все перемешалось. И вот, зарубив очередного латника, я увидел того молодого колдуна. Поэтому сразу кинулся к нему и тут же столкнулся с морвином.

«Ты не папочка!» – зло улыбнулся я.

Правда, зверь порвал мне руку, но за это лишился передних лап. Завывающий от боли морвин упал на снег. И сразу же несколько наших воинов набросились на демона, окончательно добив его.

Порванная рука замедлила меня, и пришлось перекинуть меч в левую руку. Так что лысый успел свалиться с коня и уйти от смертельного удара. Поэтому мой двуручный клинок просто разрубил жеребца пополам.

И тут в меня сбоку врезался вайхэнский всадник. Я отлетел, но так как на моей левой руке была надета перчатка с когтями, то мне удалось распороть бок лошади. Завизжав от боли, она рухнула на красный от крови снег.

Ее всадника через секунду убили два альва. Так что, поднявшись, я снова кинулся к лысому колдуну. Однако буквально через пару метров в меня на всей скорости влетел очередной четвероногий таран.

– Достали, твари! – взревел я.

И мгновенно перекатился по снегу, так как через секунду в то место вонзился топор с очень длинной рукоятью. Однако его огромный хозяин долго не прожил, так как мой меч пробил его грудной панцирь. И металлический окровавленный кончик вылез из спины вайхэнца.

Мужчина дернулся при ударе, а потом рухнул на колени. Я же, выдернув меч, вскочил на ноги. И почти сразу же с десяток молний ударили по скоплению вайхэнских воинов. Видимо, убегавший от меня колдун проворонил атаку наших магов.

Я быстро осмотрел поле боя, но лысого так и не увидел. Поэтому пришлось вернуться и помочь Бергтелу с Барбиэль. Эта парочка усиленно пробивалась к командующему вайхэнской армии.

– Он мой! – закричал мне блондин.

– Тогда догоняй! – крикнул я и вырвался вперед.

И тут три маста врубились в гущу людей. Они мощно раскидали вайхэнцев, чем сильно помогли нашему отряду. Правда, при этом двое животных очень быстро пали, а третьего обступили враги.

И хотя до лорда Сэйрона оставалось каких-то несчастных пятнадцать метров, однако я бросился на помощь белоснежному гиганту. Хотелось попробовать спасти хоть одного из этой смелой троицы.

Дальше я снова потерял ход событий, так как перед глазами мелькали лишь нападающие враги и прикрывающий мою спину маст. Так вдвоем мы и бились, пока кругом не остались только барлэйцы с альвами.

– Я убил их полководца! – похвалился довольный Бергтел, латы которого были сплошь залиты кровью.

– А мы с мастом немного отдохнули! – ответил я.


И подойдя к раненому животному, погладил его по не прикрытой попоной нижней части головы. Тот в ответ посмотрел на меня и, протянув покрытый белой шерстью хобот, положил его на мое плечо.

«Будем считать, что это спасибо», – мысленно сказал я. Маст же в ответ поднял хобот вверх и громко затрубил. Ведь больше воевать нам не нужно, на поле боя не осталось очагов сопротивления.

А последние жалкие остатки вражеской армии теперь думали лишь о своем спасении. Хотя это было и непросто. Альвийские лучники с поразительной точностью огнестрела убивали коней, этим просто массово спешивая откатывающиеся вайхэнские волны.

Это была бойня, от которой защитники животных пришли бы в ужас. Теперь понятно, зачем у лесного народа по два колчана за спиной во время битвы. Бергтел побежал со всеми к снежной стене, у меня же отсутствовало желание дальше участвовать в этом побоище.

Однако каким-то чудом проскочившие конные или пешие вайхэнские недобитки все-таки добрались до снежной стены. И со стремительностью обреченных они убегали через пробитые мастами проходы.

Я увидел, что мои дарвэнские артиллеристы вывели из крепости две сотни барлэйских коней. Но не для себя: латники Бергтела запрыгнули на них и начали преследовать убегавших врагов.

Тут же по какому-то неслышному зову из леса прибежали несколько сотен ляшков, которые устремились к своим хозяевам. Альвы быстро на них взобрались и ринулись вслед за оказавшимися первыми барлэйскими всадниками.

У меня же боевой запал окончательно выдохся. Как ненужную вещь, я отбросил чужой меч в сторону. Потом снял шлем с мокрой от пота головы и осмотрелся по сторонам.

Такого лютого побоища мне еще ни разу в жизни не доводилось видеть. Тут не то что мои командировки на Ближний Восток, но даже вчерашний штурм Марэборга становились какими-то блеклыми.

В грязно-красной каше, где перемешались снег с кровью, лежали несколько тысяч трупов вайхэнцев и их лошадей. Однако здесь встречались и альвы с барлэйцами, а также огромные трупы окончательно решивших исход боя мастов.

И от такого количества мертвых тел союзников мне впервые стало не по себе. И чтобы немного перевести дух, я подошел к одной из мертвых лошадей и грузно присел на седло.

Душу захлестнула ненависть ко всем правителям, развязывающим эти войны. А еще к Пилсудским, встреча с которыми и забросила меня в этот ад. Хотя, может, стоит их поблагодарить, ведь мне удалось помочь не самым плохим участникам конфликта.

Я сделал несколько глубоких вдохов, и разум постепенно прояснился. Все-таки после того, как снял шлем, стало немного легче дышать. А свежий воздух и спокойствие – самые лучшие средства от нахлынувших переживаний.

Хотя этот вонючий запах горелого человеческого и лошадиного мяса все же раздражал мое обоняние. Словно я попал на скотобойню, где убивают и смолят свиней.

«Вот ведь и в армии служил, и трупы видел, а тут раз – и расклеился…» – подумал я.

Хотя вчера внутри Марэборга тот еще фарш был. И ничего, как-то перетерпел, а сегодня вот не вышло. Возможно, проблема в количестве, ведь здесь валяются не менее пятнадати тысяч трупов.

Я сунул руку в седельную сумку мертвой лошади. И словно мародер, стал там усиленно рыться. Выкинул бесполезные вещи мертвого вайхэнца, который как раз под своей лошадью и нашел смерть.

А потом наткнулся на какую-то тряпицу. Пусть она и не отличалась чистотой, но мне было все равно. Просто хотелось вытереть лицо и шею от пота. А еще бы ванну принять… вот за что бы сейчас заплатил любые деньги!

Бросил тряпку на труп лошади и продолжил наблюдать за нашими воинами. Большая часть из них кинулись преследовать врагов. Остальные сейчас помогали своим раненым и добивали валявшихся вайхэнцев.

В плен тут никого не брали – свои женевские конвенции, видимо, еще не придумали. Но я уже привык к местным правилам войны. И как по мне, так они более честные. Не в том смысле, что правильные, но и не лицемерные. Ведь если начали войну, то для чего потом притворяться ангелами?

Примерно полчаса я тупо сидел, словно впал в какой-то ступор. Недалеко от меня ходили наши и вонзали свои клинки в любые более-менее целые трупы. Причем они делали это настолько отстраненно, что напоминали мне фермеров, работавших на поле.

– Стой! Этого не трогай! – сказал я альву.

Тот, буквально в пяти метрах от меня, хотел проткнуть клинком окровавленное лицо молодого парня. Альв с каким-то безразличием посмотрел на меня, потом пожал плечами и пошел дальше.

Мои же глаза уставились на вайхэнца, который уже давно безуспешно притворялся мертвым. Молоденький дурачок, ты сам подписался на это, а теперь пытаешься спасти свою поганую душонку!..

– Открой глаза, придурок! Я знаю, что ты жив!

Он никак не отреагировал, а продолжал лежать на задней ноге трупа лошади и притворяться мертвым. Видимо, сейчас молился всем богам и надеялся, что враг обращается не к нему. Наивные мечты идиота, надеявшегося выбраться из этого ада…

Тогда пришлось слепить снежок из красного снега и бросить его, попав точно в лицо парню. И снова ничего не произошло, хотя благодаря урокам Дэи и моему дару харука я знал, что этот поганец жив и находится в сознании.

Однако вайхэнец попался очень упорный, или же, наоборот, слишком глупый. И когда мне пришла в голову новая идея, как его расшевелить, то прямо над моим плечом звонко просвистела стрела.

Черная с белым оперением, она пробила ладонь притворявшегося вайхэнца, пригвоздив его руку к трупу лошади. Парень вскрикнул от боли и наконец-то открыл глаза. Я же повернулся, чтобы посмотреть на наглого лучника.

– Не убила ведь! – пожала плечами стоявшая метрах в двадцати от меня Барбиэль, а потом неспешным шагом пошла в мою сторону. Не забывая при этом протыкать мечом лежавшие кругом трупы.

– Еще взяли кого? – спросил я. – Ведь просил же…

– Немного, – скривила женщина недовольную гримасу.

– Сколько?

– Десятка три.

– Могли бы чуточку больше!.. – буркнул я и снова уставился на парня.

Тот смотрел на меня обезумевшим взглядом, в котором метался дикий страх. А когда рядом со мной остановилась брюнетка, в глазах вайхэнца загорелась и ненависть. Хотя Барбиэль ведь была красавицей, как и все альвийки.

– Непривычно нам брать их в плен! – словно оправдываясь, сказала она.