Проблема выбора

Я выпустила колечко дыма и сказала:

— Вернемся к регламенту скачек, о яхтах поговорим в другой раз.

— Да, прощу прощения… Итак, главный день — последний, пятый. Начинается он торжественным выездом его величества и наследного принца на лошадях — победителях прошлого года. Кстати, в этом году под его высочеством Леопольдом будет трехлеток из нашей конюшни, — тут Анри смешно надулся, — который в прошлом году выиграл гладкую скачку. Ну, ясное дело, фанфары, герольды, дамы бросают цветы…

— Эрхэм Грунгах, а вместе с цветами не полетит, например, какая-нибудь огненная стрела или что-то еще более смертоносное? — вежливо поинтересовалась практичная Валери.

— Видите ли, госпожа Дюнуа, на его величестве и принце Леопольде универсальные щиты, а также купол над нолем ипподрома. — Орк улыбнулся, сверкнув клыками. — Я бы не советовал кому бы то ни было пробовать… как вы сказали, что-то смертоносное. Ни магическое, ни физическое.

— Но цветы же долетают?

— Долетают. До купола.

— А-а, ну ладно. Рассказывай дальше, трубадур!

— Дальше… Ты меня сбила! А, так вот: торжественный выезд, затем его величество поднимается в свою ложу, и начинается главное конное состязание на кубок короля. Лошади от четырех до шести лет, дистанция три километра, жокеи весом до шестидесяти килограммов, скачка с препятствиями. Это самая сложная формула, поскольку помимо высоких барьеров на дорожке будут рвы, заполненные водой. Проводится в два этапа: сперва общий, обычно это семь-восемь лошадей в каждом из трех заездов, потом девятка победителей. Ну и вечером бал, награждение победителей и приз дамам за лучшую шляпку, присуждаемый принцем.

— Шляпку? — Валери была потрясена. — Шляпку?! А предупредить меня было нельзя?

— Что ты волнуешься? — Анри пожал плечами. — Сейчас сходим и купим.

— Я тебе этого в жизни не прощу! — холодно ответила Валери и повернулась ко мне. — Госпожа профессор, в чем наши функции?

— Вы должны найти на трибунах семь девушек, которых уже знаете, и показать их почтенному Гарланкеру. Лучше, если это произойдет в первый день, но тут уж как получится. Ну и далее смотреть в оба, мало ли что. Жить вы будете…

— У моей семьи дом в Довиле, так что мы остановимся в Отель де Буа, — поспешно ответил Анри. — Не спорь, милая, так будет удобнее для работы.

— Хорошо. — Я кивнула. — Фенгари, тебе забронирована комната в пансионе «Молот и секира», вот билет на поезд, как ты просил, — с двумя местами для багажа.

— А как же иначе? — Борода гнома воинственно встопорщилась. — У меня бумага особая, может, в вашем этом Довиле и нет такой. И краски специальные для портретов, я же не маляр какой!..

— Хорошо-хорошо, надеюсь, двух багажных секций достаточно для всего этого. Место на трибуне тебе не нужно, будешь сидеть в ложе семейства Буа-Траси.

— А вы, госпожа профессор? — в один голос спросили студенты.

— А я вас найду! Все, идите, собирайтесь!

Когда мы остались вдвоем, Грунгах посмотрел на меня с легкой усмешкой и приподнял бокал с вином.

— Если бы у тебя не было собственных детей, внуков и правнуков, я подумал бы, что это что-то вроде замены.

Я немного смутилась.

— Ну, у меня уже даже правнуки взрослые. И потом, хорошие ведь ребята, первые в своем потоке!

— Конечно, хорошие, я и не спорю. Просто ты их так трогательно опекаешь… Ладно-ладно, не будем об этом, поговорим о деле. Итак, трех ты вычеркнула?

— Да.

— А среди оставшихся семи, сознайся, у тебя есть фаворитка?

В ответ я лишь пожала плечами. Конечно, есть, но я и себе самой ее не называю пока…



Трибуны сверкали яркими красками в солнечных лучах. Анри не упомянул еще об одном правиле довильских скачек — в первый день все дома Галлии, имеющие свои ложи на этом ипподроме, надевают одежду в средневековом стиле и обязательно фамильных цветов с гербами. Очень удобно, кстати, если хочешь скрыться: снял, к примеру, золотой с зеленым плащ, надел обычные джинсы и уходи на трибуны для зрителей. Никто не найдет.

Примерно так я и поступила. Села на скамейку, достала трубочку, поделилась табаком с соседом-сыроваром, попросила огонька у рыбака, сидящего рядом выше, и потихоньку включилась в беседу. Говорили, ясное дело, о ставках, фаворитах и шансах того или иного участника, но вообще в гладких скачках особых сюрпризов не ожидалось. Ухо у меня дернулось, когда где-то сзади прозвучало знакомое прозвище — Старая Мадам. Госпожа Ролон де Касси оклемалась, и настолько, что намерена лично просить его величество проявить снисхождение к ее правнучке Лилиане.

— А в чем девица виновата? — спросила я лениво.

— Э, дамочка, вот и видно, что вы не здешняя. Лилиана не первый год здесь, на ипподроме, дела крутила, ей, почитай, все жучки дань платили, да и пара больших букмекерских контор вроде ей принадлежала.

— Да ну? Видела я эту особу, ей лет двадцать с небольшим, когда ж она успела?

— Сколько? Это кто вам так сказал? Или вы верите тому, что в паспорте написано? — хмыкнул усатый дядька, по цепкости взгляда смахивающий на таможенника. — Лилиане семь лет назад тридцать стукнуло, просто выглядит такой свеженькой.

Хм. Странно… Амулета свежести у нее не обнаружили, да и забирают все амулеты при аресте. А когда я посмотрела на достойную правнучку Старой Мадам через потайное окно допросной комнаты, выглядела она даже моложе двадцати!

— Магичка, что ли? — с досадой я выбила остатки табака из погасшей трубки.

— Насчет магии не знаю, только дед ее по отцу в свои сто с лишним и на пятьдесят не смотрится.


— Это который весь больной и в круиз отбыл для лечения?

— Да он такой же больной, как я королевский племянник! — хмыкнул усатый. — Дела у них в империи Майя, вот и отправились. Дай-ка мне, подруга, еще твоего табачку, хорош! Это у тебя что, «Капитанский»?

— Нет, — машинально ответила я. — Клакаманнширский «Петерсон». Бери еще да расскажи мне, кто где сидит на трибунах для знати, ты в курсе?

«Ай-ай-ай, — думала я, слушая вполне деловой рассказ о ложах и фамильных гербах. — Ой-ой-ой. Недооценили мы Лилиану… Кажется, вот так, с дымом трубки мне ветром надуло новое дело…»

На самом деле я давно уже нашла взглядом почти всех действующих лиц заключительной части нашей сказки. Ну сказки же заканчиваются свадьбой?

Вон прямо напротив меня — цвет синий с золотом и герб с разрушенной башней и крылом. Граф ла Мезьер и его Симона. Интересно, пахнет ли до сих пор у них в поместье гарью?

Чуть правее и ниже — лиловый с бледно-зеленым, герб — конь, вставший на дыбы, плюс обрамление щита из виноградных ветвей. Скавуа де Рикар. Рядом с Франсуазой сидит мачеха и… ну, видимо, его надо считать сводным братом, дамы улыбаются. Хорошо, значит, проблемы ликвидированы.

Если вытянуть шею и посмотреть на королевскую ложу, то справа от нее можно разглядеть белый, зеленый и золотой цвета. Герб отсюда не виден, но я и так знаю, что это мантикора. Герцог де Немур с семейством.

Не вижу д’Альбонов, не вижу Орелье, но это не проблема, главное, чтобы их всех увидел Гарланкер.

Увидел и написал.



К концу второго дня я начала волноваться: ни мне, ни студентам не удалось найти на ипподроме шевалье д’Альбона и Адалаис. Но, помнится, шевалье мне твердо обещал привезти сюда дочь. Что-то случилось? Если завтра не появятся, придется связываться с коллегами в Авиньоне и просить проверить, кое-что они мне задолжали за бронзовую кошку.

Возможно, кому-то покажется странным, что мы рассчитывали увидеть кого-то на волнующихся трибунах среди четырех с лишним тысяч зрителей, но вот это-то не проблема: магический поиск, усиленное зрение, некоторые другие способы…

И все же, куда делась семья д’Альбон?



Ответ на этот вопрос нашелся на третий день соревнований, точнее, незадолго до их начала. Я — человек не азартный, вернее, мой азарт проявляется в иной сфере. Поэтому в первой половине дня я решила пройтись по берегу, подышать океанским воздухом, подумать…

Отлив обнажил мелкий серо-золотистый песок, оставил ракушки, небольшие лужицы, в некоторых трепыхались рыбки. Я шла вдоль кромки воды, зачерпывая босыми ногами мокрый песок, когда за спиной закричали:

— Смотри, смотри, какая красавица!

Дернувшись — странно как-то вот так орать во всю глотку о женщине, — я обернулась.

Речь шла о яхте. Но она и в самом деле была хороша, словно юная невеста или летящая чайка. Изящные обводы, легкий силуэт, кажется, чуть сильнее ветер — и команда поднимет ее к облакам.

Кстати, о команде: вглядевшись получше, — я даже усилила зрение магически, чтобы не ошибиться, — разглядела среди пятерых загорелых хохочущих яхтсменов потерявшуюся девушку. Так вот почему Адалаис не было на трибунах! Конечно же, завтра день регаты, и шкиперы гоняют их всех на тренировках с утра до вечера.

Ну что же, прекрасно, теперь Гарланкер сможет написать последний, седьмой портрет…





ГЛАВА 12




В приемной его величества теперь было два личных секретаря, живой и призрачный. Один сидел за столом и вносил исправления в какой-то текст на компьютере, второй висел у него над плечом и педантично проверял.

— Добрый день! — поздоровалась я.

— Госпожа Редфилд! — вскочил материальный секретарь Кристиан Марсалье. — Пожалуйста, подождите несколько минут, у его величества совещание.

— Не вопрос! — махнула я рукой. — Как у вас тут весело стало!

— Ну что ты, — усмехнулся призрак. — Весело бывает, когда какая-нибудь дама заходит или кто-то из провинции, еще не знающий о моем присутствии.

— Ты же можешь скрыться с глаз? — немного удивилась я.

— Скрыться? И испортить все удовольствие? — Форарльберг был удивлен куда больше.

— Я давно подозревала, что пребывание в нематериальной форме сильно растормаживает… А некоторым даже портит характер!

Ответить он не успел, поскольку послышались голоса, и из кабинета стали выходить участники совещания. Со многими я была знакома, как, например, с главой стражи Галлии или государственным казначеем, других знала в лицо. Неизвестным мне был лишь один эльф, вышедший последним.

К чести совещавшихся, на призрак они обратили столько же внимания, сколько и на Марсалье.

Форарльберг скользнул в кабинет, а я спросила: