Приключения Реверса

И в душе хрустальной

Знал я, что грех смертный есть

Я не тот, кто выдаст

Имя мне — Антихрист

Ты Христос, тяжёл твой крест…





Когда Грамматик приземлился, за движениями Андрея стало почти невозможно уследить, с нечеловеческой скоростью он набросился на брата, но тот не отставал. В таком темпе они кружили почти пятнадцать секунд, я заметил только последние движение. Весь покрытый тёмными порезами, Грамматик наотмашь бьёт подпаленного в нескольких местах Тайного князя и отбрасывает от себя. Музыка прекращается.

Я стреляю в Грамматика, выпускаю обе обоймы. Даже последнюю пулю для себя не оставил… Ему всё равно. Стилет, наверное, расплавится, если я попытаюсь его им ткнуть. А вот неразрушимый меч… Грамматик не сводил глаз с поверженного брата, а я подбирался чтобы ткнуть гиганта куда дотянусь. Даже не глядя он вскидывает руку, и молния отбрасывает меня в дерево, к которому уже подбирается огонь. Больно.

Правильно Грамматик не поворачивался к поверженному спиной. Медленно, даже неспешно, Андрей встал и пошёл вперёд, с пустыми руками. Гигант попятился.

— Для миллионов ты невиновен, мой же отец — Сатана! Но падший ангел Богу был равен, мстить за него буду я! Здесь мы сочтёмся, в битве сойдёмся в год самой горькой звезды. Знаю, наверно, рухну я первым, только погибнешь и ты!

Молнии непрерывным потоком били из рук Грамматика в надвигающуюся тень, но лишь замедляли её движение. Чёрные руки — уже не костюм, а именно руки из чистой тьмы — схватили сияющие запястья и сломали их. Молнии прекратились, а кисти потемнели и повисли безжизненными плетями. Потом тень выдавила упавшему на колени гиганту глаза. Крик его потонул в раскатах грома, а с небес ударили молнии. Одна за одной они обрушивались на тень, и та вдруг… исчезла. Грамматик лёг на спину и засмеялся.

Я подошёл и ударил его мечом по горлу. Появилась небольшая ранка. Я ударил снова, и снова, и снова, добравшись уже до кости, и тут изо рта вместо смеха посыпались молнии, навстречу моему клинку. Я навалился всем весом, но сил не хватило. Ши истратила последнюю энергию из кольца чтобы помочь мечу опуститься на десять сантиметров, но этого было мало. «Найди способ зарядить…» — услышал я её последние слова. Меч начал понемногу нагреваться и подниматься, вырываться из моих рук.

— АБСОЛЮТНАЯ ВЛАСТЬ!!! — закричал я и мы, вместе с Ши отделили голову бога-предателя от тела.

Абсолютная власть. Андрей, похоже, мёртв, но и Грамматик тоже. Теперь этот мир мой. Я рухнул без сил, Ши снова умолкла.





Эпилог





Сознание возвращалось вспышками. Вот Юнгерн с Ироней несут меня по выгоревшей поляне, вот машина поднимается вверх вместе с облаком… Последнее, что я помню перед тем, как окончательно проснуться — это знакомое лицо медсестры.

У кровати дежурила Эльза.

— Ну что, королева — лисичка, решила повторить в человеческом облике?

— Ты думаешь, если женщина сидит в твоей комнате и ждёт, пока ты проснёшься, это может означать только одно?

— Мы же победили? — она кивнула.

— Все празднуют, а ты сидишь тут с раненым в коме. Как ещё это понимать?

— В какой коме, ты просто дыма наглотался! — в комнату завалилась Ироня.

— Так и не отказалась от идеи устроить тройничок?

— Нет конечно! Но если честно, не ожидала увидеть здесь Эльзу.

— Просто Юнгерн попросил подменить, пока он поесть сходит — ответила на наши непонимающие взгляды скромница.

— Так, это ты с кем тройничок-то планировала? И вообще, а вдруг я не согласен?

— Реверс, очнулся. Ну-ка брысь, нечего тут духоту создавать! — сказал Юнгерн, наполняя комнату запахом своей ауры.

— Зануда!

— Вот повоюете с моё, поймёте как нужно с ранеными обращаться! А сейчас просто уходите.

Девочки нехотя вышли.

— Ну, зачем ты так? Я вполне нормально себя чувствую. А Ироня вообще предлагала…

— Да, я слышал. Но хан приказал отправить тебя к нему сразу, как глаза откроешь.

— Андрей? Он жив?


— Богов не так-то просто убить. Именно поэтому у нас нет времени на всякие… приятные… мелочи. Война не закончена, Реверс.

— Ладно, ладно! Какой же ты старый ворчун! Мы же всё равно в воздухе, часом больше, часом меньше…

— Приказ хана.

— Ну сделай вид что я очнулся на час позже, погуляй где-нибудь!

— Реверс, это приказ. Хана. Понимаешь? — кажется, если я продолжу упираться, он погонит меня пинками.

Я бегло просмотрел инвентарь: доспехи, кастеты, пистолет, меч, ничего не пропало. Я оделся, и мы пошли по коридорам облачного замка к Тайному князю на приём. Высокие потолки, обшитые искусственным камнем стены, красиво, но без вульгарности. Мы остановились перед тяжёлой двустворчатой дверью, охраняемой двумя парадными гвардейцами весьма внушительного вида — высокие, широкоплечие, в красивой форме, они стояли и ждали нашего приближения. Юнгерн подошёл к двери и потянулся её открывать, но на него тут же нацелились два короткоствольных дробовика. Он сделал шаг назад и обратился ко мне.

— Знаешь, почему эти мудилы никогда не покидают замок?

— Нет.

— А потому, что их отбирают из тех, на ком лучше всего сидит форма. В бою они бесполезны — Юнгерн посмотрел левому стражнику в глаза и сказал:

— Опусти пушку, пока ногу себе не отстрелил, сопляк!

— Не велено никого пускать! — не очень уверено ответил правый.

— Ты что, не умеешь не только стрелять, но ещё и читать? Это Максим Реверс, хан Андрей лично приказал ему явиться!

— Но зайти-то пытаешься ты, кочевник немытый! — с вызовом ответил левый, продолжая играть с Юнгерном в гляделки.

— Так, хватит! Меня ждут две на всё готовые девочки, а я тут с вами время теряю…

Правый открыл одну створку и сделал пригласительный жест. Я зашёл в пустой кабинет, обставленный гораздо проще того, в котором мы репетировали награждение в мой прошлый визит. Из-за тонкой межкомнатной двери слышались стоны и сопение. Ну и какого хрена торопились? Опять меня выгонять будет, пока не натрахается? Нет, я конечно, тоже слегка обнаглел, когда отчитывался об успешном завершении задания, но сейчас Юнгерн говорил о войне и каких-то безотлагательных делах. Я зашёл в спальню.

На Андрее верхом скакала длинноволосая девушка с хорошей фигурой, спиной ко мне. Услышав звук открывающейся двери, она по инерции сделала ещё пару движений, на долю секунды замерла в нижнем положении, а потом высоко, под самый потолок, подпрыгнула. В полёте в её руках появился меч, смутно знакомый по виду. Падая, она вытянулась и вонзила меч прямо в сердце прикрывающегося руками от удара Андрея. Я не заметил, состыковались ли они после приземления, но девушка задрожала, навалившись на меч всем весом, протолкнула его до самой рукояти и улеглась на пронзённое тело.

— Это у бессмертных такие ролевые игры?

— Он мёртв — ответил знакомый голос. Акробатка-убийца перекатилась, и я увидел её лицо. Я узнал её.

— Что ты такое?

— Я — плод твоего воображения, так же, как и всегда.

— Да какого хрена, воображаемые женщины не убивают, особенно других людей! Да что там людей — богов!

— Ну, а я убиваю. И не только, я вообще часто делаю то, о чём меня просят. Тебе вот я дала всё, о чём ты просил.

Перед глазами появился интерфейс. Снизу по центру счётчик боли, в верхнем углу поля зрения миникарта, в нижнем чат. С другой стороны иконки-кнопки, а по центру перекрывающая изображение надпись огромными буквами.

Избранный системы

Система вам дала… Всё чего вы хотели

— Не может быть…

— Почему? Веритас же тебе всё объяснил, система — посредник между Хаосом и Реальностью. Всё в этом мире происходит относительно системы. С твоей точки зрения невозможно представить то, чего я не могу.

— Ну да, одна девочка тоже уверяла меня в своём всемогуществе, на деле всё оказалось далеко не так…

— Ши? Милая демонесса, совсем ручная. Отлично справилась, по-моему.

— Да в конце-то концов! Ты — Монета? Система? Плод моего воображения? Медсестра из лазарета в Ниневии?

— Всё это и многое другое. Смотри. Система — это весь мир сразу. Ты можешь осмыслить планету и ближайший космос так же легко, как эту маленькую комнату? А я вот могу. Но не потому, что просто сильнее тебя или кого угодно в этом мире, а потому, что пользуюсь правилами разграничения Хаоса и Реальности. Я могу их нарушить, но последствия… скажем так, они меня не устраивают, хотя и не несут никакой опасности для меня. А дальше появляются Монета и плод твоего воображения. Видишь ли, я не просто обеспечиваю существование этого мира. У меня есть определённые желания, предпочтения, в общем то, что не позволяет мне пустить события в этом мире в свободное плавание. Я хочу направлять, но правила! Они это запрещают. Я не могу вставить тебе или кому угодно мысль в сознание, не нарушив их. И Монета не может, это же часть меня, системы. Зато она может попросить, подсказать нужную мысль, помочь выбрать путь, который мне нравится. При этом Монета будет выглядеть так, как ты сам её представляешь, будет плодом твоего воображения.

— Ты — настоящий Бог?

— Никакого «настоящего» бога не может быть. То, что ты под этим подразумеваешь всегда было персонажем еврейских мифов, не больше и не меньше. Создатель мира, с неясным планом на его развитие, которому нужно следовать, хотя постичь его невозможно. Что за бред…

— А твой план, значит, настолько конкретный, что его можно курить?

Она присела на кровати рядом с трупом, поправила одеяло, чтобы оно не закрывало грудь и достала из воздуха дымящую сигарету. Затянулась и с наслаждением выдохнула, выпустив закручивающуюся в слово «чудо» струю дыма.

— Тебе не дам, забористый слишком.

— Так, а медсестра?