Последний рубеж

– Не ссы, – на порядок спокойнее отозвался черный. Седой и оглянуться не успел, как к ближайшему дереву подлетела гильза. Выждав пару секунд, Караченко подскочил к упавшему маркеру. Оставив автомат болтаться на ремне, рубежник вытащил из ножен, пришитых к левому боку разгрузки, боевой нож. Придирчиво осмотрев лезвие, черный несколькими четкими, выверенными движениями оставил метку на древесной коре, дополнив ее указывающей влево стрелкой.

– Вот терь поймут, – заявил довольный своей работой Карач. – Пошли.

– Пошли, ниндзя, блин, – хохотнул Седой.

– Чемпион Киева по спортивному ножевому бою, – похвастался боец «Рубежа», спрятав нож и привычно став в двух-трех метрах за спиной сталкера.

– Ну, поехали… – прошептал проводник, запустив пальцы в мешочек с гильзами. Вытащил маркер. Дотошно осмотрел местность слева от аномального поля и осуществил бросок.

На месте падения гильзы вырос огненный купол, накрыв колыхнувшуюся от легкого ветерка траву. Уже через секунду он лопнул с характерным хлопком, не оставив после себя ничего, кроме неровного обгорелого пятна.

Седой отвел было руку для следующего броска, решив взять чуть правее, но вдруг остановился, пытливо рассматривая простиравшийся перед ним пейзаж.

– Че там? – В голосе Карача сквозило недовольство. – Че застыл?

– А ты сам глянь, – посоветовал ему сталкер, указав пальцем вперед. – Вон, метров пятьдесят. Смотри. Видишь?

– Неа, – признался черный. – Ни хрена не вижу.

– Там все. Все в этих гребаных «центрифугах». Знаешь, мы задолбаемся эту кодлу обходить. Надо идти в другую сторону.

– Уверен? – с нотками подозрения спросил Караченко.

– Не веришь – трындуй сам смотреть, – с нескрываемым презрением ответил Седой.

– Да ну нахрен. Обойдем с другой стороны.

Вытащив нож, рубежник на скорую руку подправил метку, дорисовав стрелку вправо и забраковав указатель влево двумя косыми линиями, образовавшими не очень ровный крест.

Попытка номер два оказалась гораздо успешнее. Под чутким руководством Седого разведчики прошли по самому краю аномального поля, игнорируя как отдаленный стрекот автоматов, так и разбросанные среди аномалий «батоны», которые как будто пытались подманить жадных людей своим мерцанием. Исходивший от артефактов свет мозолил сталкеру глаза, а внутренний голос непрестанно шептал ему на ухо: «Это же поле! Там могут быть не только „батоны“. Помнишь, что говорил сержант? „Рубежу“ нужны ценные артефакты. Хочешь выслужиться? Хочешь доказать этим долбозвонам, что ты – не просто мясо? Так иди в поле, сталкер! Иди – и принеси этим гнойным гондурасам то, что им нужно!» Но скиталец не поддавался на эти уловки. Пусть и с большим трудом, но он заставил себя сконцентрироваться на главной задаче: добраться до базы черных. Выйти из этого леса живым.

– Эй, ты! – крикнул Карач.

Седой машинально застыл, обернувшись через левое плечо. Но напарник обращался вовсе не к нему. Позади, совсем рядом с парой «пылесосов», возникла хорошо знакомая фигура.

Комично топорщащаяся в нескольких местах грязно-оливковая куртка от костюма «Горка» – одного из самых дорогих комплектов одежды в Зоне. Нагруженная под завязку ременно-плечевая система. АК-74 со сложенным металлическим прикладом, опущенный дулом в землю. Полные тактические перчатки, подобранные под цвет куртки. Черный скотч на обеих руках. Красноватая от сильного недуга кожа. Несколько спутанных клочков волос, торчащих из плешивой головы. Широкий розоватый шрам на правой брови. И, конечно же, фирменный взгляд. Красные глаза и серые зрачки – два круглых сосуда, наполненных болью и огнем, который разожгла в теле больного ударная доза военных стимуляторов. Да, а ведь без этих волшебных пилюль, работавших в связке с артефактами, Упырь, наверное, не смог бы даже подняться со спального мешка. Иронично, но жизнь самого опытного сталкера в Зоне целиком и полностью зависела от медикаментов, чудодейственных минералов и…

Приглядевшись, Седой заметил кое-что еще.

Большинство скитальцев при упоминании экзоскелета в первую очередь представят механизированный металлический каркас, в несколько раз увеличивающий физические возможности человека. Нести больше, бить сильнее и, возможно, бежать быстрее – мечта любого охотника за артефактами. Вот только в последнее время эта мечта стала все реже и реже появляться в ассортименте у торговцев. Совпадение, но Седой во время своего отпуска совершенно случайно наткнулся на занимательную новость: не так давно американским военным передали крупную партию перспективных экзоскелетов для тестирования в полевых условиях. Судя по всему, в Зоне эти роботизированные костюмы проходили что-то вроде испытательного срока. Потому что суровая, изъеденная аномалиями и радиацией чернобыльская земля как нельзя лучше подходила для выявления их недостатков. И незримые Хозяева этим активно пользовались, поставляя механизированные каркасы малыми партиями, которые быстро расхватывали группировки на пару с состоятельными сталкерами. Но теперь…

Теперь в Зоне остались только пассивные экзоскелеты – легкие, не требующие ни смазки, ни специальных условий хранения, но морально устаревшие и уже не способные конкурировать со своими механическими собратьями. Со стороны эти агрегаты походили на футуристические штаны на подтяжках, где роль штанин выполняли несколько жестких пластин, скрепленных в единое целое ремнями на пряжках. В них не было никакой электроники, они не увеличивали физические возможности человека, а всего лишь уменьшали нагрузку на опорно-двигательную систему. Существенный бонус, но не идущий ни в какое сравнение с заоблачными ожиданиями сталкеров, приобретающих за кругленькую сумму скелет своей мечты.

– Это… Это ж Упырь! – воскликнул Караченко. – Эй, Упырь! Ты какого хрена здесь делаешь?! Где остальные?!

– Он тоже в списке? – поинтересовался Седой.

– Конечно! Еще бы он не был в списке! Упырь! Але! Я спрашиваю, хрена ты тут делаешь?!

Знаменитый скиталец Зоны не ответил. Он просто стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу и внимательно разглядывая разведчиков с ног до головы. А потом повернулся к ним спиной и ушел, выставив перед собой руку с растопыренными пальцами.

– Пошли, – бросил Седой. – Это не наше дело.

– А если он предатель?! – Карач развернулся к проводнику, заглянув ему прямо в глаза. – А? А мы его упустили. Да нас! Да нас за это…

– Знаешь, тогда иди, догони его и спроси, – буркнул сталкер, отвернувшись от черного. Запустив гильзу, он просто пошел вперед, предоставив рубежнику выбор между исполнением приказа сержанта и поимкой гипотетического дезертира.

Взгляд рядового Караченко заметался между двумя скитальцами, между двумя ускользавшими от него возможностями. Между шансом вернуть свое добро, залежавшееся у оставшихся позади товарищей, и шансом послужить делу «Рубежа», пристрелив подлого труса, позорно убежавшего в леса. Решать нужно было быстро. Быстро – и наверняка.

– Ну и пошел ты. – Карач смачно сплюнул в траву и, поправив завернувшийся тактический ремень, натиравший шею, зашагал вслед за Седым. И только через пару минут ходьбы он вдруг всполошился, посмотрев на часы и чуть было не споткнувшись о попавшийся под ноги булыжник.

– Эй! – выпалил рубежник. – Стой! Надо мужиков звать.

Не говоря ни слова, проводник застыл на месте. Осмотрелся, водя дулом автомата по направлению взгляда.

Чисто. Вроде бы никого.

Шумно переведя дыхание, Седой уселся на корточки, что-то бормоча себе под нос. Стоило отпустить рукоятку «калаша», позволив автомату безвольным грузом повиснуть на шее сталкера, как правая рука бродяги снова затряслась.

– Да что ж такое? – прошелестел охотник за артефактами, сжав пятерню в кулак с такой силой, что костяшки побелели, а обломанные ногти впились в ладонь – хорошо хоть не до крови.

– Прием? Феликс? Прием! Товарищ сержант? – Караченко тем временем пытался совладать с рацией. Что-то в Зоне мешало нормальной связи. Может быть, пресловутая аномальная энергия. Может, какие-то глушилки. Существовала масса самых разнообразных теорий, но какая из них правда – знали, наверное, только они. Хозяева этого проклятого места. Те, кто заварил всю эту кровавую кашу. – Как слышно? Трындец! – Рубежник от души размахнулся, чуть было не разбив устройство связи об землю – благо успел вовремя совладать с эмоциями. – Подымайся, сталкер. Надо… Надо идти назад. Связь сдохла, сука… По ходу, больше полкилометра прошляпали.


– Так он сказал: идите пятнадцать минут, – пожал плечами Седой. – Мы и пошли.

– Восемнадцать, а не пятнадцать, – поправил его Карач.

– Он говорил – пятнадцать.

– А мы прошли восемнадцать. Соберись!

Делать нечего – пришлось идти обратно, вернувшись к аномальному полю. Упыря к тому времени уже и след простыл. На секунду Караченко призадумался: а правильно ли он поступил, отпустив легенду Зоны и так и не докопавшись до сути? Одинокого рубежника можно встретить нечасто: либо он потерял троих товарищей в жестоком бою, либо позорно дезертировал. К тому же знаменитый сталкер вел себя как-то слишком подозрительно…

– Нет, – тряхнув головой, сказал сам себе черный. Упырь – не его забота. Его задача – выполнять приказы сержанта. Потому что он в первую очередь солдат, а солдатам не положено думать.

– Доставай лучше рацию, – посоветовал ему Седой.

В этот раз рубежник не стал пререкаться. Схватив устройство связи, он наконец-то смог связаться с ожидавшими вдалеке товарищами.

– Ждем. Щас подойдут, – сообщил Караченко после короткого диалога с сержантом. Сталкер даже не слушал, о чем они говорили, – у него своих забот было по горло. Правая рука все еще жила своей жизнью, дрожа, будто от озноба, живот требовательно урчал, устав от бесконечной ходьбы по лесу, а разум настойчиво рекомендовал принять на грудь грамм сто водки – успокоить расшалившиеся нервы.

Оставшиеся позади рубежники показались на горизонте спустя минут двадцать. Первым шел сержант Дзержинский, взяв на себя нелегкие обязанности проводника. Из-за его плеча выглядывала СВД Иванцова, готового в любой момент прикрыть командира. Фланги и тыл остались за Шумом и его РПК-74. Рюкзак Караченко тащил на себе широкоплечий снайпер, а неприлично худая поклажа Седого висела на приподнятом плече пулеметчика. Но не успели разведчики обрадоваться появлению товарищей, как рядовой Шумейко вдруг остановился и во все горло прокричал:

– На три часа!

Проснулся зажатый в его руках РПК-74, выпустив короткую очередь в указанном направлении. Все пятеро мигом оказались на земле, спасаясь от ответного огня. Избавившись от стеснявшего движения рюкзака Седого, который все время норовил сползти на локоть, Шум дал по противнику длинную очередь, прижимая его к земле настоящим ураганом из свинца и стали. Автомат Дзержинского то и дело плевался короткими очередями, поддерживая пулеметчика. Карач водил стволом АК-105, пытаясь высмотреть вражеские силуэты среди деревьев и кустов. Седой и Иванцов пошли другим путем. Неслышно приземлились на сухой грунт две гильзы. Одна – возле дерева, которое выбрал в качестве укрытия сталкер. Вторая – недалеко от высоких зарослей кустарника, к которым со всех ног припустил снайпер.

– А, пустой! – во все горло крикнул Шум. «Калаши» сержанта и Караченко активно заработали, давая пулеметчику время на перезарядку.

Залегший возле куста Иванцов изготовился к стрельбе и приник к оптическому прицелу, прижавшись щекой к прикладу. У него была всего пара секунд, чтобы отыскать противника среди деревьев. Пара секунд, пока врага прижимали огнем, заставляя зарываться в землю и молиться, чтобы в него не попали. И снайпер с этой задачей справился на отлично.

– Вон ты где, гондон. – Уголки губ рубежника растянулись в улыбке.

Человек в драном камуфляже ГПСУ лежал под деревом, боясь приподнять голову. Опознавательных знаков на нем не было – значит, враг. Неприцельный огонь черных только задевал рюкзак, судя по небольшим дырочкам на ткани поклажи. Самому противнику пули не наносили никакого ущерба. И снайпер твердо вознамерился это исправить…

АКСУ Дзержинского внезапно смолк. Шумейко все еще возился с пулеметом, а Караченко ни с того ни с сего схватился за рацию.

Иванцов плавно потянул спусковой крючок.

Выстрел! Судя по всему, в молоко.

– Да твою мать! – выпалил черный. – Соберись!

Пользуясь замешательством рубежников, противник приподнял голову. Упер приклад давно не видевшего ни чистки, ни смазки АКМ в плечо. Закрыл глаз, прицеливаясь.

– Не стрелять! – что есть мочи закричал сержант.

Но было уже поздно.

Глухо хлопнула СВД – и неизвестный сталкер уткнулся лицом в землю.

– Не стрелять, сука! – прорычал однорукий и схватился за переданную пулеметчиком рацию. – Живые там?!

– По ходу… – неуверенно проскрипело устройство.

– Иванцов, гондурасина ты гнилая, – прошипел Дзержинский, поднимаясь на ноги. – Ты какого хрена стрелял?! Снайпер фигов!

– Виноват, товарищ сержант! – поспешил оправдаться тот, вскочив на свои две. – А че, кто там?

– Кто-кто? Свои!

– Как свои? – Глаза снайпера-здоровяка стали похожи на две тарелки. – Я ж… Я ж… Да не было на нем…

– Э, Палывода, – позвал сержант, активировав рацию. – С вами мясо было?

– Че? Какое мясо?

– Сталкер.

– А! Был. Вот, щас ищем. Как бы не слинял, собака!

Раздосадованно мотнув головой, однорукий молча протянул устройство связи стоявшему на коленях Шуму.

– Да подожди ты! – процедил тот, борясь с заклинившим пулеметом. Из затворной рамы торчала вбок стреляная гильза, не успевшая вовремя вылететь. Шумейко, матерясь как сапожник, пытался отдернуть затвор назад, но у него ничего не выходило.

– По гильзе бей, дятел, – посоветовал сержант, кинув рацию в траву рядом с незадачливым пулеметчиком.

Последовав рекомендациям командира, Шум с третьей попытки выбил пробку, мешавшую затвору вернуться в крайнее переднее положение.