Полигон

– Говорит Грабин. Артиллерийская батарея развёрнута, наши пушки достают до цели прямо из Дубны и Конаково. Ждём команды открыть огонь.

– Огонь пока не открывать! Я хочу сперва поговорить с нашими противниками, – я подошёл к стереотрубе и ещё раз глянул на застывшую вдоль шоссе беспомощную технику и кружащие над дорогой треугольные корабли.

Мне многое хотелось сказать Стрешову, но тут возникала проблема технического характера – я не раз встречал в сообщениях информацию, что треугольные корабли достаточно точно засекают работающие поблизости рации и атакуют эти места. До ближайших охотников было порядка километра. Слишком близко. Я поделился своими опасениями с находящимися поблизости людьми.

– Так для этого тут и проложена телефонная линия! – указал Борода на сидящего рядом с аппаратом связиста. – Можно позвонить на другой аппарат в центре города или у дота, и там кто-нибудь из твоих людей в безопасном месте включит свою рацию и ретранслирует сообщение. Или можно даже подключить мощные динамики, которые мы установили на вышках по периметру Талдома, тогда за пару километров вокруг все услышат. На громкоговорители инопланетяне вообще не реагируют, мы проверяли.

– Хорошо, поступим сразу обоими способами.

Через несколько минут над городом раздался мой громогласный голос:

– Раз, раз. Проверка связи. Полковник Стрешов, когда говорят про шах и мат, подразумевают именно такую ситуацию, а не ту нелепость, которую вы объявили час назад. Передо мной восемь ящиков, в каждом из которых по пятьсот сигнальных ракет. Я буду выстреливать по одной ракете каждые три минуты, и треугольники над вашими головами будут висеть непрерывно. Любой из твоих солдат, кто попытается пошевелиться, завести мотор или выстрелить, моментально погибнет от огня с небес. Если я устану или захочу спать, запускать ракеты будут мои помощники. Имеющихся в ящиках сигнальных ракет хватит на восемь дней. Если же их запас будет заканчиваться, мне с Полигона привезут ещё. Но восемь дней и не требуется. До того момента, когда всё живое будет залито ядом, осталось гораздо меньше. И теперь я хочу поинтересоваться – у всех ли твоих бойцов имеются при себе противогазы и костюмы химзащиты? И напоследок, чтобы вы не скучали все эти дни, наши артиллеристы и миномётчики будут вести стрельбу по вашей неподвижной колонне. Снайперы тоже внесут свою лепту – до ближайшей машины и укрывшихся под ней людей всего триста метров, разве что только слепой не попадёт. Да и многие другие твои бойцы нам тоже хорошо видны. Уже сегодня к вечеру все они будут мертвы.

Рация в ответ зашипела неразборчиво, потом фраза повторилась уже более чётко:

– Принимайте световой сигнал.

Я прилип к окулярам стереотрубы. Долго не мог заметить ничего необычного. Наконец, обнаружил – из-под днища одной из бронемашин прерывисто мигал слабенький с такого расстояния огонёк фонарика. Короткие и длинные сигналы. Явно осмысленное сообщение, скорее всего азбукой Морзе. Эх, понять бы ещё, что полковник хочет сообщить. Я сообщил о непонятном пульсирующем сигнале.

– Давайте я посмотрю, – попросил связист и, подкрутив резкость, произнёс через минуту: – Они передают: «Сообщите ваши условия».

Я снова взял телефонную трубку и произнёс:

– Первое: вы оставляете нам все шесть танков и четыре грузовика вместе с гаубицами. Второе: тот старик из Красноармейска, который объявил награду за мою голову, отменяет это решение. Третье: ты клянешься честью офицера и не пытаться больше преследовать меня и моих спутников. На таких условиях мы позволим вам уйти.

Опять замигал фонарик. На этот раз сообщение оказалось длинным. Паренёк связист просмотрел его разы четыре, прежде чем сумел понять полностью.

– Тот старик уже два месяца как погиб. По поводу двух других условий мне нужно подумать. Я давал тебе десять минут на размышления. Справедливо и мне получить столько же времени.

– Хорошо, думай, – ответил я и присел на холодный железный пол.

Прошло всего минут семь, как снова замигал огонёк.

– Появилось альтернативное предложение. У меня в заложниках восемнадцать девчонок из монастыря – те, с кем ты шёл в Сергиев Посад, и их подруги. Если эти чёртовы ракеты-сигналки не перестанут летать, через пять минут мои люди в Сергиевом Посаде начнут убивать пленниц по одной каждые пять минут. А если хоть один снаряд прилетит по моим людям, мы сотрём Талдом с лица земли «Градами» и «Ураганами».

Сидящий рядом со мной лидер «церберов» прошептал:

– По поводу «Градов» блефует. Любые ракеты инопланетяне легко перехватывают. Как они перехватили и запущенные по ним ядерные ракеты.

Я благодарно кивнул за подсказку и ответил противнику:

– Своими ракетами будешь пугать доверчивых лохов. Над Талдомом сейчас зависло сразу четыре треугольника, они защитят город от твоих «Градов» надёжнее любых систем противоракетной обороны. Что же касательно монашек – это вообще-то не мои, а твои люди. Так что шантажировать нас этим глупо, с тем же успехом можешь грозить отстрелить себе член, мы даже с интересом посмотрим на это шоу. Можешь хоть всех расстрелять. Впрочем, может, Фурии они нужны. Фурия?

Далёкая Лиза ответила мгновенно, голос её был абсолютно бесстрастным.

– Я перестала нести за них какую-либо ответственность, когда они решили не идти со мной, а остаться в монастыре. Уже четыре месяца как они находятся под опекой твоей родной сестры, Стрешов. Это ведь настоятельница Анастасия предложила угрожать расправой над ними, верно?

Полковник промолчал, но я понял, что Лиза не ошиблась. Сестра каким-то образом оказалась в курсе той ситуации, в которую попал её любимый брат, и предложила такой вариант торга. Видимо, она понимала, насколько близки интернатские девчонки, и насколько невыносимо больно для них терять подруг.

– Вот что, Стрешов, я передумал. Я снимаю второй пункт требований – мне ни холодно, ни жарко от того, ищут меня в Красноармейске или нет. Снимаю также третий пункт – раз ты стал угрожать убийством беспомощных девочек, ты уже не офицер, а террорист, а потому твоему слову доверия нет. Вместо этих пунктов ультиматума я выбираю безопасность обманутых школьниц. Все восемнадцать монашек автобусом должны быть доставлены в Дубну. Только после того, как интернатские девчонки благополучно прибудут, мы перестанем запускать сигнальные ракеты, и вы сможете погрузиться на машины. Но если вы вздумаете вести нечестную игру или попытаетесь угнать теперь уже наши шесть танков и четыре гаубицы, мы снова вызовем космических охотников, и тогда уже до полной вашей смерти. У тебя ещё четыре минуты на ответ, потом мы начинаем вас расстреливать.

К исходу последней отведённой минуты, когда я был уже готов отдать приказ открыть огонь, фонарик снова ожил:

– Хорошо, мы принимаем ваши условия.





Полигон. Разговор с пророком




Автобус с заложницами прибыл в Дубну поздно вечером. Сразу же после того, как монашки на блокпосту были переданы принимающей стороне, я приказал прекратить подсвечивать цели, и уже через пять минут все треугольники, а их скопилось за день почти три десятка, разлетелись. Оставался определённый риск того, что Стрешов в последний момент передумает и нарушит данное им обещание, но командующий армией шести городов своё слово сдержал.

Уже после того, как колонна техники скрылась в темноте, Стрешов неожиданно по рации поблагодарил своих противников:

– Не думал, что в наше жестокое время возможно сохранить гуманность и благородство. Признаюсь, окажись я сам на вашем месте, то без колебаний отдал бы приказ на уничтожение попавшего в безвыходную ситуацию противника. И потому достаточно малый выкуп за спасение наших жизней я считаю признаком великодушия. Да, я оценил, что не заставили нас уходить в одних подштанниках. Что ж, Виктор, после того, что произошло между нами летом, друзьями мы уже никогда не станем. Но сегодняшний день заставил относиться к тебе с определённым уважением. Не знаю, свидимся ли мы в будущем, но могу гарантировать, что ближайшие дни до заражения вы можете не опасаться атаки с нашей стороны. Это моя ответная любезность.

Когда я спустился с вышки и встретился с лидерами отрядов, одноногий Сильвер торжественно отдал мне честь. Его примеру последовали присутствующие Бухарь, Бестия, Марго и человек пять совершенно незнакомых мужчин в одинаковой военной форме с красными беретами.

– Это офицеры «церберов», – представил Сильвер пятерых бойцов. – На время штурма подземного города они будут действовать заодно с нами.


Первым делом я приказал направить людей забрать трофейную технику и перегнать её на Полигон. И хотя «церберы» активно намекали, что танки и гаубицы можно прямо сейчас направить в Талдом и использовать для атаки укреплений подземного города, но я полагал иначе. К танкам нужны полноценные экипажи, гаубицы тоже предполагают обученных людей, да и система укреплений противника требовала изучения и составления плана штурма.

Сейчас, когда армия Стрешова отступила, я и сам не смог бы ответить, почему потребовал с попавших в безвыходную ситуацию врагов всего шесть танков и четыре грузовика, хотя противник в обмен на спасение согласился бы оставить гораздо больше техники. Но тогда в момент напряжённых переговоров затребованный выкуп показался мне вполне адекватным, а менять условия я посчитал неправильным. Да и, если быть совсем уж честным по отношению к новым союзникам, не было никакой уверенности, что на Полигоне найдутся экипажи хотя бы для этих шести танков.

– Изволите прямо сейчас осмотреть укрепления цитадели? – как-то совсем уж вычурно спросил один из «церберов», совсем молодой парень с цыганской серьгой в ухе.

– Да, изволю, – в тон ему ответил я.

В сопровождении небольшой группы бойцов Полигона меня провели к зданию полуразрушенной гостиницы, откуда открывался хороший вид на расчищенную от малоэтажных построек территорию. Ещё на подходе к зданию я обратил внимание на доносящуюся из динамиков громкую речь:

– Внимание! Вход в подземный комплекс закрыт! Не приближайтесь к проходной! Охрана подземного комплекса открывает огонь без предупреждения!

Из-за активной работы снайперов Великого Пророка приближаться к окнам категорически не рекомендовалось, а по коридорам передвигаться приходилось пригнувшись. Тем не менее вскоре с чердачного этажа гостиницы через стереотрубу мне показали укрепления у входа в подземный город.

Приземистое двухэтажное железобетонное сооружение с метровой толщины стенами и узкими бойницами, словно в средневековой крепости. Перед запертыми прочными воротами вкопано два ряда противотанковых «ежей» из сваренных железнодорожных рельсов. На плоской крыше отсюда с высоты можно было разглядеть несколько неподвижных тел.

– Это наши снайперы сумели убрать троих пулемётчиков, которые вчера расстреливали безоружную толпу. Но вот засевших в самом здании не достать – при необходимости они закрывают ставни пуленепробиваемыми щитами.

– Есть у них гранатомёты или противотанковые ракеты? – поинтересовался я и получил утвердительный ответ, что в арсеналах подземного города в достаточном количестве имелись средства поражения бронетехники.

Дело выглядело крайне трудным, почти безнадёжным. Даже если удастся разнести артиллерией эти укрепления и пробиться к лестнице и лифту на подземные этажи, то далее всё равно придётся посылать на штурм пехоту грудью на пулемёты. Всё это означало огромное количество жертв.

– Есть ли у вас карта подземных сооружений? – поинтересовался Сильвер, следующим после меня припавший к окулярам.

Присутствующие растерянно переглянулись, Борода грустно усмехнулся:

– Откуда? Вся информация о подземном городе строго засекречена. Планы подземных уровней, количество припасов, на какое количество людей рассчитано убежище, схема вентиляции… Вся информация имеется только у Великого Пророка. Я же разве что могу от руки нарисовать примерную схему прохода от лифта до жилого блока на первом подземном уровне.

Я постарался восстановить в памяти разговор с Жорой-связистом и проговорил вслух:

– Подземный город рассчитан на пятьсот человек – сто мужчин и четыреста женщин. Поимённый список допущенных к проживанию у меня имеется. Запасы всего необходимого готовились из расчёта не менее тридцати лет пребывания под землёй. Возможно, и планы подземных сооружений у меня тоже имеются, нужно проверить дома на Полигоне…

Мне пришлось прервать свою фразу, так как все присутствующие смотрели на меня округлившимися от удивления глазами.

– Но откуда?! – Борода был изумлён и не скрывал этого.

– Девчонки первого отряда перехватили одного беглеца из Талдома, он много интересного рассказал. Кроме того, у него при обыске изъяли флэшку со всякой скачанной с компьютеров городского совета информацией. Кстати… – я замер и резко сменил тему разговора: – Мне говорили, что тут почти двое суток шли яростные бои. Но почему тогда трупов не видно?

– Нам разрешили мертвецов убрать с площади, чтобы их похоронить, – ответил один из «церберов».

– Вы что, перекрикивались с противником? – усмехнулся Сильвер.

– Телефон же есть. В подземном городе отвечают на вызовы с поверхности. Вот только ни в какую не соглашаются пропускать людей.

Я поднял вверх палец, призывая к тишине.

– Мне нужно поговорить с той стороной. Где тут ближайший телефон? Надеюсь, не придётся снова на подъёмный кран лезть?





* * *


На вызов действительно ответили. Недовольно брюзжащий голос поинтересовался не слишком вежливо:

– Ну что ещё нужно? Вам же уже сказано миллион раз – не впустим!

– Собираюсь вас штурмовать, и по старинному обычаю предупреждаю, что «иду на вы».

– Кто это вообще? Семёнов, ты, что ли, балуешься?

Я назвал себя и сообщил, что хочу переговорить с кем-нибудь из лидеров подземных жителей.

– Ночь на дворе, Великий Пророк спит уже, – пробурчал голос.

– Какая может быть ночь в подземном городе? Иди буди, или это сделают мои орудия.

Прошло минут семь, затем совершенно другой голос поблагодарил за терпение и сообщил, что переключает звонок.

– Кто искал разговора со мной? – третий голос был необычным и неестественным, словно металлическим.

Пришлось снова представляться и сообщать о планах атаковать подземный город.