Полигон

Полигон. Убийца найден




Сборы заняли на удивление мало времени. Уже через шесть минут большая колонна с бойцами Полигона чуть притормозила, чтобы подобрать меня с Фурией, после чего рванула через северные ворота. Во главе колонны шла бронетехника – БМД и два бронетранспортёра, следом за которыми ехали три крытых армейских грузовика и пара джипов с установленными на них крупнокалиберными пулемётами. Последним, натужно ревя мотором и выпуская клубы голубоватого дыма, двигался восстановленный буквально только сегодня утром танк Т-72. Против неизвестного противника Полигон выставил около сотни бойцов и всю имевшуюся у нас бронетехнику.

Сидящая на броне головного БМД Фурия, не скрывая своего волнения, кричала в рацию и поторапливала всех – последними словами Кристины была фраза, что её обнаружили. Далее слышались звуки выстрелов, после чего Кристи на связь больше не выходила. Где-то за километр до Лебзино мне показалось, что я слышу звуки отдалённой стрельбы. Однако подозрительные звуки быстро смолкли, и я так и не понял, то ли то действительно звучала далёкая стрельба, то ли меня сбивало разыгравшееся от волнения воображение.

Вот впереди показалось Лебзино. Через бинокль я рассмотрел хорошо знакомую деревню. На центральной улице сейчас стояли грузовик и два внедорожника, возле них суетились вооруженные люди. Появление колонны Полигона стало для неприятелей полной неожиданностью. Враги при виде бронетехники растерялись. Кто-то со всех ног побежал в сторону двухэтажного дома, другие кинулись к машинам, спеша поскорее уехать.

– Сгрузить десант и сразу двигаться вперёд. Открыть огонь из орудий и пулемётов по автотехнике! Пехоте рассредоточиться и окружить здание. Снайперам занять позиции! – командовал я.

Света Камышева, Маша Гаврилова и Анна Вострикова со снайперскими винтовками за спинами прямо на ходу перепрыгнули с БТР на плоскую крышу какого-то сарая и разбежались в стороны – одна из девушек полезла на высокую крышу соседнего дома, две других побежали дальше. Из остановившихся грузовиков и бронетранспортёров посыпались солдаты с оружием. Сам я помог Лизе спуститься на землю с головного БМД и едва не оглох, когда практически над самым ухом выстрелила пушка подошедшего танка. Дальше выстрелы орудий и треск пулемётов слились в единое целое.

Грузовик уже пылал, оба джипа противника в считанные секунды превратились в исковерканные куски металла. Возле машин остались лишь трупы. Однако в окруженном двухэтажном здании ещё оставались враги. Они огрызались автоматными очередями и одиночными выстрелами из охотничьих ружей. Мы с Лизой подобрались ближе всех к окруженному дому, но были вынуждены залечь за сараем из-за плотного огня. Стрельба велась настолько интенсивная, что головы было не поднять. Тем не менее никакого страха я не испытывал, так как уже понял, что отряд столкнулся с одной из орудовавших на севере банд, плохо вооруженной и слабо. В том, что натренированные солдаты Полигона смогут победить этот пришлый сброд, сомнений не было. Беспокоила лишь судьба Кристины. Жива ли она?

– Это Рассвет, вижу Кристи на втором этаже здания, – словно в ответ на мои мысли сообщила Света Камышева. – Она без оружия, её охраняет бородатый мужик с обрезом.

Лежащая рядом со мной прямо на холодной земле Фурия проговорила:

– Рассвет, ты знаешь, что делать. Но только аккуратно. Если заденешь Кристи, лично придушу! Всем автоматчикам стрелять по окнам первого этажа!

После этих слов Лиза неожиданно встала из-за укрытия и побежала вперёд по открытому двору.

– Стой, ненормальная, ты куда? – заорал я, но Лиза не стала меня слушать и продолжила со всех ног нестись вперёд.

Мне пришлось тоже вскакивать из-за укрытия и бежать следом. Какая-то одиночная пуля ударила меня в плечо, развернув и едва не опрокинув на землю. К счастью, армейский бронежилет выдержал. Но слова, которые я произнёс вслед убегающей подруге, были сплошь непечатными. Добежав до угла здания, я присел рядом с тяжело дышащей Лизой.

– И что ты так ругался? В тебя попали, что ли? – невинно хлопая ресничками, поинтересовалась Фурия.

– Из-за твоего нелепого геройства мне попали в плечо. Синяк теперь будет месяц сходить… – начал было я и резко замолчал, сглотнув ком в горле.

На осенней тёплой куртке подруги зияли целых три рваных пробоины, из которых сейчас клоками выпирал синтепон. На какие-то секунды мне показалось, что сердце остановилось от ужаса. Но, несмотря на три опаснейших ранения, Лиза не падала на землю и вообще внешне пока никак не реагировала на раны. Заметив моё вытянувшееся лицо и расширенные глаза, Лиза Святова опустила взгляд вниз и тоже внимательно изучила дырки в одежде.

– Крупная дробь, – констатировала девушка, даже поковырялась пальцем и вытащила расплющенный кусочек свинца. – Как видишь, я не ною. Ты зачем вообще за мной побежал?

Я отвёл глаза, так как не смог бы словами описать те чувства, которые испытал, увидев безрассудный поступок Лизы. За долю секунды я успел тогда многое передумать. Вспомнил гибель Гали Громовой и своё горе. Второй раз пережить такое было выше моих сил. А потому, поднимаясь из-за укрытия вслед за Лизой, я собирался разделить судьбу своей лучшей подруги. Либо вместе добежать, либо вдвоём умереть в этой безрассудной атаке. На какой-то краткий миг я даже ощутил, что Лиза для меня стала важнее собственной жизни. Я был готов при необходимости даже прикрыть своим телом от пуль эту ненормальную девушку. Но вслух такое, конечно же, не сказал.

– Ты снова считаешь меня ненормальной, – предположила Фурия, частично угадав мои мысли.

– В здравом уме не бегут под пули, – ответил ей я.

Чтобы успокоить меня, Лиза приподняла полы куртки и показала надетый бронежилет.

Из окна над нашими головами раздались одиночные автоматные выстрелы, выбивая фонтанчики грязи буквально в метре от сидящей на земле девушки. Лиза даже не вздрогнула, лишь усмехнулась:

– Я действовала вполне осознанно – автоматчики отошли от окна, оставался только тип с охотничьей берданкой, а это не слишком опасно, если прикрыть лицо. Хотя даже через бронежилет было весьма больно. И если кто-то не может понять логику другого человека, это вовсе не означает, что от другой мыслит неправильно. Вспомни хотя бы пример, который я тебе приводила полчаса назад. Ворона каркает – послезавтра приедет бабушка. Какая тут связь?

– Никакой, – ответил я.

Лиза укоризненно покачала головой.

– Ты не прав. Эту закономерность я поняла ещё в девять лет. Сидела у окна и рассматривала большую растрёпанную ворону на ветке дерева. Была поздняя осень, той ночью случились первые заморозки. Вороне было холодно, она недовольно каркала. И я начала думать. Бабушка живёт не очень далеко от нашего дома. У неё такая же погода. Значит, у неё тоже ночью резко похолодало. У бабушки во дворе растут три дерева поздней мелкой груши, вдоль забора сплошь кусты тёрна, а на участке парники с огурцами. Бабушка очень хозяйственная и не даст пропасть остаткам урожая. Значит, она как можно скорее соберёт все оставшиеся груши, все ягоды тёрна, последние огурцы. Потом бабушка будет варить компоты и варенья, солить огурцы. А затем приедет к нам в город с малосольными огурчиками и свежим вареньем. Если выбросить все промежуточные звенья, получим: ворона каркает, значит, послезавтра приедет бабушка!

– Действительно, получается всё логично, после того, как ты объяснила. Но как твои родители реагировали на такие странные и не по возрасту сложные умозаключения дочки? – поинтересовался я, чуть высунувшись из-за угла дома и сразу же отпрянув, увидев в ближайшем окне перекошенную рожу какого-то головореза.

По земле снова хлестнула автоматная очередь. А затем опрометчиво высунувшийся из окна бандит с автоматом захрипел и выпал на улицу – снайперы Полигона своё дело знали. Сидящая рядом на земле Лиза в это время спокойно и даже с выражением скуки на лице вкручивала запалы в осколочные гранаты РГД5. Закончив эту работу, девушка печально вздохнула:

– Да, насчёт моих родителей ты прав. Вышло не очень здорово – мама очень сильно перепугалась за меня. Пример с вороной и бабушкой был далеко не первым, когда я ей заявляла подобные несуразные для взрослых вещи. Но именно та чёртова ворона стала последней каплей, переполнившей чашу терпения родителей. Мама позвонила знакомому врачу, и на следующий день меня отправили на обследование к психиатру. Врач задавал мне разные смешные вопросы, я искренне отвечала. Так я в первый раз попала в «дурку». И что самое обидное, на следующий день мама уже рассказывала действительно приехавшей с огурцами и вареньем бабушке, что с дочкой совсем неладное твориться стало.

Я опять осторожно высунулся. На этот раз укрывшиеся в здании бандиты не стреляли. Больше не таясь, мы вместе с Лизой разобрали гранаты, встали и прошлись под окнами дома. Четыре гранаты одна за другой полетели внутрь разбитых окон первого этажа. Не успела ещё осесть пыль от взрывов, как Лиза с пистолетом в руке уже ворвалась внутрь здания. Следом за ней лишь секундой спустя в здание бросился я с автоматом. Пока мои глаза ещё привыкали к полутьме, Лиза уже убежала вперёд и сделала два выстрела, добивая лежащих на полу раненых врагов выстрелами в голову. Позади меня распахнулась дверь, и целая волна солдат Полигона хлынула внутрь здания. И тут сверху раздался грубый мужской крик:

– Прекратите стрельбу, иначе убьём заложницу! Требуем, чтобы нас выпустили из здания и дали быструю автомашину.

– Кристи, с тобой всё в порядке? – поинтересовалась Фурия.

В ответ раздался крик Кристины:

– Фурия, не слушай их! Тут их осталось всего трое, вооружены…

Крик резко прервался – похоже, девушке заткнули рот. Лиза заскрипела зубами и решительным шагом направилась по лестнице вверх. Я двинулся следом, держа автомат наготове.


– Не подходи ближе! Назад! – заорал на Лизу лысый невысокий мужик в чёрной кожаной куртке, прикрываясь при этом Кристиной, словно живым щитом.

Этот бандит держал в руке обрез ружья, приставив его к голове испуганной девушки. Рядом в углу сидели на корточках двое других разбойников. Все трое явно опасались открытого окна, и было отчего – тут же на полу лежали четыре трупа, все с пробитыми головами. Явно работа снайперов.

Лиза остановилась в пяти шагах от заложницы, рядом с ней встал и я. А позади по лестнице поднимались новые и новые бойцы Полигона.

– Бросьте ваше оружие на пол! Освободите лестницу! Нам нужно пройти! – истерично хриплым голосом кричал лысый бандит.

– Да ты, лысый, насмотрелся голливудских фильмов, – раздался за спиной насмешливый голос капитана Колованова. – В действительности же при освобождении заложников никто и никогда оружие не бросает, так как смысла в этом нет никакого. Если выбросить оружие, ситуация только ухудшится.

– Короче, все трое, слушайте меня, – заговорила Лиза голосом, от которого все в комнате сразу замолчали, а у меня по коже побежали мурашки. – Меня зовут Фурия. Возможно, вы про меня уже слышали из радиоперехватов (один из сидящих на полу бандитов кивнул). Так вот, прозвище мне дали не за хорошие манеры и уж тем более не за способности к бальным танцам. В обойме у меня два патрона, вас трое. Поэтому один из вас останется жить – тот, кто первым бросит оружие на землю и сдастся. Сейчас я медленно начну считать до пяти. На счёт «пять» тот, кто останется с оружием в руках, будет убит.

Бандиты стали нервно переглядываться между собой. Они явно растерялись, тем не менее никто из них оружие не бросил. Кристина подмигивала и строила гримасы, явно пытаясь донести какую-то информацию до своих друзей. Я её не понимал, но Лиза, похоже, догадалась. Она отчётливо кивнула Кристи в ответ, после чего произнесла металлическим голосом:

– Раз!

За следующую секунду произошло сразу несколько событий. Во-первых, воспользовавшись тем, что удерживающий её лысый головорез отвернулся, Кристина резко присела. Во-вторых, оба сидящих на полу бандита одновременно бросили свои автоматы на пол. В-третьих, Лиза выстрелила.

Лысый бандит с дыркой промеж глаз осел на пол. Кристи сразу же вскочила, побежала вперёд и укрылась за спинами других бойцов Полигона. Вышедшая вперёд Марго ногой отшвырнула подальше от бандитов брошенное ими оружие. Фурия же практически вплотную приблизилась к двум сидящим на полу напуганным врагам.

– У вас ничья, – задумчиво проговорила Лиза, наводя пистолет то на одного, то на второго бандита. – Можете жребий разыграть, что ли, кто из вас останется в живых.

Но я остановил свою не в меру разбушевавшуюся подругу, предложив пленным бандитам свободу в обмен на честные ответы. Вести допрос вызвался одноногий капитан, а недовольная Фурия уселась в углу разгромленной комнаты в качестве символа устрашения. Она демонстративно поигрывала пистолетом, дожидаясь малейших признаков лжи или недомолвок в ответах пленных. Я сперва захотел присутствовать на допросе, но после первых же ответов стало ясно, что выжившие бандиты мало что знают. Они, правда, говорили что-то про ведущуюся с раннего утра интенсивную стрельбу в Талдоме, но не знали её причины. Вид испуганных пленников, один из которых к тому же обмочился от страха, вызывал отвращение и брезгливость. Поэтому я предпочёл выйти на улицу. Меня сразу же окружили солдаты Полигона, ожидающие от своего лидера каких-либо комментариев.

– Молодцы! Очередная операция завершена без потерь с нашей стороны. Враги разгромлены, заложница освобождена. Сейчас с двумя пленными бандитами работают Сильвер и Фурия. Бандюги говорят, что сегодня с раннего утра в Талдоме слышна интенсивная стрельба и взрывы. К тому же из Талдома начали массово бежать люди. Эти бандиты получили задание от своего пахана перекрыть дорогу на Кимры и перехватывать всех путников, которые будут идти из Талдома на запад. Про Полигон эти разбойники слышали, но встречи с нами явно не ожидали.

Все вокруг засмеялись. Сергей Воронов, тоже отсмеявшись вместе с остальными, указал мне рукой на изрешечённый пулями грузовик. Присмотревшись, я с удивлением опознал в раскуроченной дымящейся технике тот самый «Урал-Кабриолет», который мы были вынуждены бросить по дороге на Полигон.

– Тот самый, – подтвердил опытный водитель Воронов. – Я помню каждую машину, которую когда-либо водил, словно часть моей души остаётся в автомобиле. Этот «Урал» мы оставили в Петрино. А бандиты, ишь ты, смогли его всё-таки починить!

Я автоматически кивнул, при этом стараясь отвлечься от подобных мелочей и серьёзно подумать. Из рассказа пленных головорезов получалось, что никто из талдомских беженцев не сможет избежать плена, так как бандиты-работорговцы перекрыли все основные дороги. А между тем Полигон жизненно нуждался в новых людях…

Я подозвал Марго и приказал ей отправляться с группой девушек на разведку в сторону Талдома. Всем остальным бойцам приказал не расходиться, проверить оружие и технику, и быть готовыми к возможному броску на восток. В рассказе пленных меня смущало одно обстоятельство – как вообще технически возможно осуществить массовый побег из города, полностью окруженного двумя сплошными заборами колючей проволоки? А ведь там же кроме «колючки» имелись ещё вышки с автоматчиками, прожекторы, снайперы…

Но последовавшее вскоре донесение Королевы Марго сразу всё прояснило. Девушки сообщили, что внешней охраны вообще не видно, на всех вышках пусто, а из центра Талдома действительно доносятся звуки интенсивной стрельбы и взрывов. Несколько вышек на периметре разрушены, забор с колючей проволокой в нескольких местах повален и прорван. Находясь вдалеке от города, Королева Марго не могла понять происходящего и запрашивала разрешения разведчикам войти внутрь городской черты.

Такого разрешения я не дал, приказав разведке продолжать наблюдение с безопасного расстояния. Сам же глубоко задумался о странностях происходящего. На Талдом напали? Похоже, что так. Вот только кто? Талдом – крепкий орешек, напасть на который могла разве что объединённая армия Красноармейска и Сергиева Посада… Я нахмурился – отношения с Красноармейском у меня не сложились, так что прибывшей армии Полигону следовало опасаться.

Мои размышления были грубо прерваны звуками близких выстрелов. Стреляли в двухэтажном доме, в котором шёл допрос пленных, прозвучало два хлопка. Я мгновенно вскочил и, передёрнув затвор автомата, кинулся внутрь здания. Взбежал по лестнице наверх… и остановился. Сильвер сидел на стуле в центре комнаты, на лице одноногого капитана была написана растерянность. Рядом с одноногим военным с пистолетом в руке неподвижно стояла Фурия. Я перевёл взгляд вниз. Оба сдавшихся бандита лежали у стены с простреленными головами, один из них ещё подёргивал левой ногой. Фурия медленно-медленно обернулась, выглядела она испуганной и виноватой.

– Прости, Виктор. Я помнила твоё обещание сохранить им жизнь. Но я не смогла отпустить их живыми, после всего того, что они рассказали. Это уже не люди, а демоны, выродки, твари! Они не представляют своей дальнейшей жизни без разбоя, убийств и насилия, настолько уже привыкли наслаждаться болью и отчаянием своих беспомощных жертв. Их нельзя было выпускать живыми!

– Сильвер, что здесь случилось?

Одноногий капитан почему-то смутился, мельком посмотрел на Лизу и отвёл взгляд. Затем, кряхтя и неохотно, принялся говорить:

– Пленники много рассказывали о нравах на контролируемой бандитскими группировками большой территории. Это просто мрак и хаос. Там процветает работорговля. Нормой считается захват заложников. Распространены человеческие жертвоприношения. В некоторых посёлках далеко на востоке открыто процветает каннибализм. Чем отъявленнее мерзавец, чем больше у него пороков, тем больше его боятся, тем выше у него статус среди остальных бандитов-головорезов. Разгромленная нами банда – просто невинные овечки в сравнении с другими группировками. Для этих беженцы из Талдома – лишь возможность хорошо обогатиться за счёт грабежа и продажи пленников. Но для других бандитских группировок – это рабы или даже просто свежее мясо! Честно говоря, я сам до сих пор нахожусь в шоке – не думал, что за какие-то четыре месяца вторжения люди могут так оскотиниться. Я завершил допрос и собирался этих двоих отпускать, как вдруг Фурия их пристрелила. Несправедливо получилось. Я даже не про то, что ты им обещал свободу. Просто они вполне могли нам врать, выбеливая себя, и мы бы даже не узнали. Но они говорили честно, за что и поплатились…

Я строго посмотрел на свою подругу, затем на столпившихся в комнате людей, после чего приказал:

– Всем выйти из здания и грузиться на машины. Лиза, ты останься. Нам нужно серьёзно поговорить.





* * *


Присутствующих словно ветром сдуло. В центре разгромленной комнаты оставалась только Лиза Святова. Она стояла посреди множества мёртвых тел с совершенно неуместным к ситуации видом провинившейся школьницы. Тут я неожиданно сообразил, что моя боевая подруга и есть школьница по возрасту. Я указал ей рукой на стул, но Лиза предпочла стоять. Девушка достала сигарету и неторопливо закурила. Предложила и мне, но я отказался.

– Чем-то эта ситуация напоминает сцену у КПП, вот только на этот раз оправдываться приходится не мне, – проговорил я, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание.

– Да, очень похоже, – согласилась Фурия, подходя к разбитому окну и наблюдая за погрузкой солдат в грузовики. – Что я могу сказать… Да, действительно немного сорвалась после всех сегодняшних переживаний.

– Это называется «немного сорвалась»? – я указал рукой на лежащие повсюду трупы. – Сколько человек ты сегодня убила лично?

– Пять. Или может шесть, – ответила девчонка невозмутимо.

Спокойствие, с которым она об этом говорила, просто не укладывалось в голове. Похоже, никаким сожалением, а тем более раскаянием тут и не пахло.

– А Егорова зачем ты застрелила? – задал я следующий вопрос.

Вот тут всю невозмутимость Фурии словно ветром сдуло. Девчонка поперхнулась сигаретным дымом и сильно закашлялась. Не прекращая кашлять, Лиза поинтересовалась, которая из её подруг выдала своего лидера? Холодный блеск в глазах недавней убийцы предвещал огромные неприятности любому, на кого я укажу.