Пока медведица на небе

– Знаешь, Карлуша, – сказала Галина, когда они уже собрались выходить, – а ведь было еще кое-что странное. Ключ.

– Какой ключ?

– Ну, обычный ключ от дверей купе, у меня пропал ключ. У нас со сменщицей у каждой свой, это что-то типа машины для водителя, никто свой не отдаст. Вот когда ты меня позвал открыть дверь у Федора, я свой и не нашла, взяла с полки чужой. Вчера звонила Зойка, сменщица, так вот, она все обыскала, а мой ключ так и не нашла. Как думаешь, это важно?

– Я думаю, да, скажите обязательно об этом следователю, – что-то шевельнулось у Карла, словно воспоминание, странное и размытое, и тут же исчезло. – Ладно, вы спокойно выздоравливайте, а я подумаю над этим завтра, что-то устал я сегодня.





* * *


В Краснодаре, как и в любом южном городе, солнце вставало и сразу же начинало припекать за ночь совсем немного остывшую землю, не давая ей никакой передышки. У Карла было ужасное настроение, сначала он изучал листки Федора Осиповича, одновременно помечая вопросы, которые нужно будет как-то выяснить, оставшуюся часть ночи он крутился, не мог заснуть, мысли о Федоре Осиповиче, о его желании выполнить волю отца мучили и заставляли совесть грызть Карла изнутри за то, что не помог, не уберег. Чтоб хоть немного успокоить разбушевавшуюся душу, необходимо найти убийцу, отомстить за хорошего человека, решил Карл. Убийца должен сидеть в тюрьме, без вариантов. Но тут возникает вопрос: а кто убийца, те люди, с которыми он вот уже три дня не расстается, те, с кем пил, ел и завтра поедет в путешествие за сокровищами. Даже если так, он должен его вычислить. Немного договорившись с совестью, как всегда бывает по ночам, к ней следом подключился страх: а вдруг они никого не найдут и Карла обвинят в этом убийстве? От этой мысли Карл вскочил и начал ходить по комнате, в уме перебирая знакомых адвокатов, к слову, у него их оказалось не мало, тех, которым он может позвонить. Ну а после к двум полночным друзьям – угрызению совести и страху – присоединился их неразлучный друг стыд. Карл вспомнил, зачем он все-таки приехал в Краснодар, и ему стало понятно, что так усиленно занимается он этим делом, поехал к Ярику лично, а не отдал через следователя бумаги, завтра же вообще собирается в сомнительное путешествие на поиск сокровищ, и все только потому, что не хочет заниматься своими проблемами, разбираться в своей жизни, боится, откладывает на потом как неважное, а может, это и есть самое важное сейчас в его жизни.

В общем, к автомобилю Клавы, уже стоявшему на парковке возле гостиницы, он спустился первым и злым как собака. В машине сидели трое: Клава в неизменном своем льняном платье, только другого, белого цвета, из чего Карл сделал вывод, что оно у нее не одно, видимо, подчинённая, выбрав платье, не смогла выбрать цвет и набрала разных, да, более странного человека он еще не встречал, ну, если не вспоминать убитого Федора Осиповича. Все у них в Краснодаре чокнутые, что ли? Но платье – это ерунда, сюрприз был в машине, с деловым видом, собравшись явно на отдых, там сидели еще двое, это была девчонка, что нашла его у забора, и какой-то мужик лет тридцати пяти, обросший, в шортах с пальмами и бутылкой пива в руках.

– Это что? – спросил Карл, показывая на делегацию на последнем ряду сидений.

– Это Сенька, – ответила Клава, – и она кто, а не что, а еще она вас спасла, когда вы лежали под забором пьяный с пробитой головой, короткая у вас память, Карл Юрьевич. А вы сегодня встали пораньше, чтоб подольше походить с недовольным лицом? – в свою очередь спросила Клава.

Она тоже была не в настроении с утра: нога, которая вчера побывала в петле, ныла всю ночь, с утра же она еще и отекла, стала выглядеть, прямо скажем, не очень. Ее слова немного сбили злость Карла.

– Вы теперь будете каждый раз упрекать меня этим забором, сколько я могу говорить: это была случайность, я же не вспоминаю вам, как вы вчера вместо барсука попались в детский капкан, причем у вас не было смягчающего обстоятельства, как у меня.

– Это какое же? – возмутилась Клава.

– Я был пьян.

– Ну, так себе, конечно, оправдание, – завредничала Клава. – Да и капкан не был детский, но вы можете не продолжать, я все равно Сеньку дома оставить не могу, вы сами видели – Буля в больнице, мы едем не понять насколько, как я ребенка одного оставлю?

– Хорошо, – не мог никак остановиться Карл, – а рядом с Сенькой это кто?

– Да что вы заладили: кто, кто, это Саня, мой знакомый, у него законный запой по случаю развода.

– Я его, конечно, с этим поздравляю, но зачем он здесь?

– Пригодится, – буркнула строптивая подчиненная, на самом деле не зная, что ответить, ведь Саня действительно был не зачем.

– Жаба-Клава права, я вам пригожусь, – улыбаясь во все тридцать два и отхлебывая из бутылки пиво, попытался защитить сам себя Санёк и нечаянно пьяно рыгнул на всю машину.

– Ладно, уж помолчи, помощник, – психанула Клава на него. – Не видишь, я пытаюсь начальство убедить, что ты человек-подарок, а ты все портишь.

– Вы что несете? – возмутился Карл.

– У меня не было выбора, он меня шантажировал, – спокойно добавила Клава.

– Как? Удивите меня, он грозился поставить на вас капкан побольше или грозился отравить своим перегаром?

– Нет, дело в вас, Саня узнал, что уезжаем, а вы все под подпиской, сказал, сдаст всех, если не возьмем с собой.

– А ему с нами зачем? – удивился Карл.

– Я же вам говорю: человек развелся, в законном запое, скучно ему, а у нас экспедиция. Хлеба и зрелищ, как говорится.

– Я против, кто ему поверит, он что, завалится в управление и будет кричать, что такие-то нехорошие люди покинули город, чушь, ему никто не поверит, – и немного тише, чтоб не услышал Санек, сказал: – Посмотрите, он какой-то бандит, лицо у него подозрительное, вы его хорошо знаете?

– К сожалению, – тихо ответила Клава и так же шепотом добавила: – Он мент, – в то же время потирая свою больную ногу.

Карл выпучил глаза и, показывая пальцем в сторону улыбающегося Санька, тихо спросил:

– Вы уверены?

– На сто процентов, я проверяла, – успокоила его Клава.

Клава нисколько не обманывала шефа: Санек позвонил вчера вечером и, пьяно хихикая, поинтересовался, словно хороший друг, помог ли он Жабе-Клаве не свалиться с кресла директора. И, не ожидая подвоха от веселящегося Санька, а также желая на кого-то вылить все, что на нее свалилось за последние два дня, Клава рассказала про самодура-начальника, попавшего в происшествие, про его странных друзей, про Ярополка, охотившегося за барсуком, и закончила она свое повествование тем, что ей предстоит поездка в станицу Зареченскую с группой странных людей за мифическими сокровищами. Она ждала услышать звонкое гоготание и матерное успокоение, но в ответ прозвучало неожиданное: «Возьми меня с собой». После получасового отпирания и уговоров уставшая Клава сломалась, буркнув: «Завтра в семь у моего дома, не опаздывай».

– Ну, где же ваши горе-друзья? – спросила она Карла, чтоб перевести тему разговора.

В этот момент к машине подошел Ярик, видно было, что он подготовился по всем правилам похода: за его спиной висел огромный рюкзак, на голове была панамка, а на ногах – огромные бутсы. Не вписывались немного в образ странные шорты, они были несколько коротковаты для похода, очень узкие и странного ярко-желтого цвета.

– Доброе утро, друзья, – деловито поздоровался Ярополк, полный какой-то напускной энергии. – О, да у нас пополнение в команде, – воскликнул он, увидев притаившихся на третьем ряду Сеньку и Санька.


– Клевые шорты, – не сдержалась, чтоб не сделать комплимент, Клава.

– Спасибо, – ничуть не смутившись, ответил Ярик. – Вся экипировка приобретена в специальном магазине «Турист», от бутс до панамки, это вам не тяп-ляп, это дизайнеры придумывали.

– На шортах они явно отдохнули, – заржал с заднего ряда Санек, запивая свое гоготание пивом, – покурить вышли, и еще большой вопрос, что они там курили.

– Зря вы так, – искренне удивился Ярик. – Чем вам не нравятся мои, – и, опустив глаза на свои ноги, закричал: – Шооорты!

– Ну, вообще правильная реакция, – не останавливался Санек. – У меня почти такая же была, а ты каждый раз на них так реагируешь? Привыкай, братан, понятно, конечно, к такой красоте трудно привыкнуть, но ты уж постарайся, – еще больше разоржался Санек. – Да, старик, они у тебя просто огонь.

– Я забыл надеть шорты, – чуть не плакал Ярик.

Клава отвернулась, чтоб не смущать парня своим гоготанием, Сенька спряталась за спинку сиденья и издавала сдавленные звуки, Карл, еле сдерживая смех, быстренько убежал звать остальных, только Санек не отказывал себе в возможности повеселиться.

– Да, брат, нас ты, конечно, своими желтыми труселями поразил, но у меня вопрос: ты сюда как добирался, скольких людей ты осчастливил своим видом?

– Я шел сюда пешком, – растерянно отвечал Ярик, одновременно доставая из рюкзака другие штаны. – Вы знаете, я люблю с утра, когда еще не так жарко, прогуляться пешком.

– А живешь ты далеко? – не унимался Санек, пользуясь растерянностью Ярика.

– У Екатерининского загса.

– О, брат, думаю, ты сегодня во всех телефонах и инстаграмах города, если повезет, то и по местному телевиденью покажут, – продолжал резвиться Санек, но в один момент его еще секунду назад довольное лицо вытянулось, а глаза наполнились паникой. Все перевели взгляд туда, где замер на чем-то ужасном весельчак Саня, но увидели там лишь приближающуюся компанию из будущих сотоварищей по путешествию во главе с Карлом.

– Ярик, пробирайся на третий ряд, – скомандовала Клава, на правах хозяйки комплектуя машину.

– Здравствуйте, давайте самого крупного посадим вперед, тогда четверо спокойно поместятся на сиденье.

Быстро поняв, что о нем речь, Боря засмеялся.

– Спасибо, Клавдия, за крупного, в последнее время я чаще слышу «толстого».

Он так обрадовался предложению, что тут же прыгнул на переднее сиденье, чтоб никто не опередил его. Карл пропустил галантно женщин вперед, Динка поздоровалась со всеми и заняла место у окна, но, когда подошла очередь второй дамы занимать свое место, в Клавином автобусе случилось неожиданное.

– Ты, – выкрикнула Марина и, сняв с ноги туфлю, запустила ее прямиком вглубь салона. Так как Марина была женщиной в поиске, даже несмотря на цель поездки, ее босоножки были на огромном каблуке. Именно этот высокий инструмент женской привлекательности и припечатался прямиком в лоб Ярику, тот уже расположился на третьем ряду сидений и по своей наивности улыбался пришедшим, но самое страшное, что вырубился путешественник все с той же идиотской улыбкой на лице.





* * *


В машине вот уже час стояла гробовая тишина. Клава почти на автомате ехала по родному серпантину, ведущему к морю, мимо Горячего Ключа, приветствующего путешественников своим красивым рестораном «Старый замок», мимо трех медведей, которые сторожат Туапсинский район, мимо множества рынков, на прилавках которых красовались самые свежие и самые вкусные фрукты и овощи. В летний сезон они с Сенькой ездили этой дорогой почти каждую неделю, море манило и приглашало в гости, и даже постоянные летние пробки не могли их остановить. «Как же тебя, Клава, угораздило вляпаться в такую компанию?» – думала она про себя. И, вспомнив, как они откачивали Ярика, невольно прыснула. Конечно, Марина целилась не в него, он стал лишь случайной жертвой ее неточности, но от этого было еще больше жаль этого невезучего мальчика. Хотя Ярополк был младше ее всего на восемь лет, а ее начальства – так и вовсе на пять, Клава почему-то относилась к нему как к ребенку. Целью же хозяйки гостиницы был Санек, оказывается, в один из приходов под Клавин забор в пьяном виде, когда тот все еще надеялся на прощение, его и подобрала добрая соседка. Отмыла, накормила, как она сама выразилась, в люди вывела. Через некоторое время они даже поженились, но, прожив в райских условиях год, Санёк заскучал, и его опять потянуло налево. Марина, женщина жесткая и принципиальная, выгнала муженька на улицу и подала на развод. Именно это счастливое событие сейчас так усердно обмывал бывший Клавин ухажер. Но всего этого наблюдавшие неадекватное поведение еще пять минут назад вменяемой женщины не знали и кинулись спасать Ярополка, тем самым потеряв бедного Санька. Пока остальные приводили в себя Ярика, Марина уже второй туфлею мутузила забившегося в угол изменщика. После взаимных обвинений, извинений и истерик решено было все-таки ехать прежним составом, потому как сомневающимся Санек выдвинул последний аргумент в свою пользу.

– Ребята, автобус семиместный, вас восемь, нарушение явное, гаишник остановит, а вы под подпиской, бинго, – он спокойно и даже улыбаясь рисовал грустную перспективу.

– С тобой вообще девять, – все еще не успокоившись, крикнула Марина. – Я могу и на своей поехать.

– А я договорюсь, ну а что касается твоей крошки, мы в глухомань эту на ней не проедем, я узнавал, – еще шире улыбнулся Санек и, как лучший друг, обнял Ярика, у которого шишка на лбу росла и хорошела.

Как ни странно, но все встали на сторону провинившегося бывшего мужа, конечно, Санек был очень обаятельным, но основной причиной послужило то, что коллективу хотелось иметь с собой одного полицейского, чтоб не иметь проблем с остальными. Лишь Филипп поддержал Марину, требуя высадить Санька, но, поставив вопрос на голосование, выяснили большинством, что изменщик остается.

Клава оглядела в зеркало заднего вида своих пассажиров: Сенька и Ярополк спали на широкой груди убаюканного пивом полицейского, тот обнял их своими огромными ручищами как родных детей, и было непонятно, добровольно это проявление нежности или они просто не смогли сопротивляться широкой душе Санька. Марина с Филиппом о чем-то шептались и похихикивали, наверное, это все делалось для бывшего, посапывающего на соседнем сидении, но тому было глубоко плевать, он смотрел десятый пьяный сон. Зато за их кокетством с какой-то непонятной ревностью наблюдал Борис, повернувшись на девяносто градусов и пытаясь вставить хоть слово в их воркование. Клаве даже стало обидно: еще пять минут назад пел ей дифирамбы, хотя что с него взять, в сорок лет не женат и с достатком, значит, бабник. Хотя не похож он, таких мужчин Клава определяла по нездоровому блеску в глазах на всех представительниц женского пола. А вот и мое любимое начальство, сидит и лыбу свою красивую тянет этой Динке, ну, конечно, таким красавчикам, как вы, Карл Юрьевич, нужны только молодые финтифлюшки. Динка и правда красивая, глаза огромные, фигура точеная, а главное, прическа, Клава мечтала о такой прическе, короткой под мальчика, понимала, что она будет не очень комфортна, и все равно мечтала. «Вот закончится все эта дребедень – пойду и подстригусь», – пообещала Клава сама себе. Карл Юрьевич протянул руку к Динкиному белесому ёжику на голове и, улыбаясь, стал гладить его, и так Клаве стало обидно за эту дурацкую поездку, за Бориса, так быстро предавшего интерес к ней, за начальство, которое Клава почти боготворила, она считала его воплощением успеха, восхищалась его умом и нестандартной внешностью, а он оказался таким, как все, обычным мужиком, пьющим хамом, который ценит только внешнюю оболочку, правда, внешне он, сволочь, все так же красив. В порыве обиды на весь мир она резко нажала на тормоза, пассажиры, вскрикнув, озабоченно взглянули на Клаву. Пострадал опять только Ярик – его не удержал в своих крепких объятиях Санек, тот улетел вперед и припечатался в панель между сидений. Клава еще больше разозлилась, но теперь уже на себя, признаться, конечно, сейчас в этом было выше ее сил, и, решив, что лучшая защита, – это нападение, рявкнула на и так пострадавшего Ярополка:

– Пристегиваться надо, автобус «Краснодар – Зареченская» не несет ответственность за пассажиров.

Парковка совершенно случайно совпала с маленькой закусочной под деревенским названием «Изба». Внутри на удивление было все чисто и уютно. Меню поражало скромностью не только выбора, но и цен. Клава заказала кубанский борщ и люля с картофельным пюре и села есть, наблюдая в окно за своими пассажирами. Первой выскочила Сенька и в компании Санька и Ярика, держащегося теперь за глаз и потирающего шишку от каблука, направились в закусочную.

– Ты это хорошо придумала, Жаба-Клава, – загоготал на весь зал Санек. – Подкрепиться сейчас самое то.

Пока Ярик и Саня заказывали, Сенька схватила ложку и подлетела к Клаве.

– Присоединяйся, – немного успокоившись, сказала она и протянула тарелку с люля. – Как ты там, не тесно?

– Не, Клавочка, все супер, – уже уплетая за обе щеки, резюмировала Сенька. – Я так рада что ты меня взяла, все так интересно, мы еще не доехали, а столько всего, Ярика, правда, немного жалко, – как всегда по-взрослому рассуждала соседка, – он как клоун в цирке, помнишь, мы с тобой ходили? Его все бьют, он неуклюже падает, а всем смешно.

– Да, ты тогда даже разрыдалась, – вспомнила тот поход в цирк Клава и улыбнулась.

– Но ты мне объяснила, что ему не больно, что все подстроено и это просто такая игра, но ведь с Яриком сейчас не игра, это ведь жизнь, и ему действительно больно.

– Жизнь – это тоже игра, – философски ответила Клава, – только по-настоящему.

В этот момент в придорожное кафе зашло начальство и подсело к девчонкам за стол.